Call me maybe

Дни летели, Сынхён существовал. Приближалась дата премьеры спектакля, и пока ему было о чем думать, например: о выступлении, о сценарии, о судьбе его героя. Юноша старался не вспоминать работу в «Sweet voices» и тем более не вспоминать Джиёна и их последний разговор. После репетиций он долго бродил и слонялся по городу, лишь бы не идти домой, потому что игнорировать воспоминания дома каждый раз было все сложнее и сложнее. Выброшенные наушники и выключенный компьютер не спасали, мысли мешали отдыхать после рабочего дня. «Допрыгался?» – спрашивает у него внутренний голос. «Я ничего не делал,» - оправдывается Сынхён. «Делал, и ему понравилось, и тебе понравилось, признай это!» «Что изменится, если я соглашусь?! Я не знаю, кто он, и вряд ли наберусь смелости узнать». «А он ведь нашел тебя, вдруг найдет еще раз?» – ехидно спрашивает внутренний голос. Чхве падает на диван, затыкая уши подушкой, как будто это сможет заставить тот голос замолчать. Совершенно невыносимо сидеть одному в этой квартире, и жалеть себя тоже невыносимо. Сынхён берет куртку, банковскую карту и отправляется в бар, где обычно любит проводить свободное время. Время шло, Джиён существовал. Он увеличил количество смен на работе, чтобы по приходу домой тупо падать от усталости, не лежа пялясь в потолок и не тыкая бездумно в телефон. Еще он наконец-то встретился с Ёнбэ, отвесил тому смачного пендюля за идиотские шуточки и выслушал совершенно искреннее недоумение по поводу того «как же это так все получилось». По его словам, это был нужный номер, никаких ошибок, и там всегда отвечали самые горячие девочки. Ёнбэ выглядел действительно расстроенным, и Джиён, вспомнив ехидное хихиканье Сунмин из операторской и тот факт, что три раза подряд он и в самом деле попадал исключительно на чикуль, решил, что пока не хочет обо всем этом думать. Он даже сходил в питомник и присмотрел себе щенка, теперь осталось только дождаться одобрения от квартиросъемщика, и, возможно, его апартаменты перестанут так сильно давить на него своим одиночеством. Но вообще, если так подумать, то сегодняшний день у Джиёна не задался с самого утра. Черин позвонила ему в десять и скорбным голосом попросила выйти сегодня на работу вместо нее хотя бы до одиннадцати вечера. У нее были какие-то срочные дела, и Джиён согласился, несмотря на то, что планировал сегодня отоспаться. Лучше работа, чем бессмысленное валяние на кровати или тусня в клубе без возможности склеить какую-нибудь цыпочку. Сынхён постоянен в своих привычках, поэтому всегда пьет в одном и том же месте. Он садится за стойку, кивая бармену. И тот в свою очередь, как обычно, молча приносит ему бутылку соджу и стакан со льдом. Сегодня ему мало одной бутылки. Когда заканчивается вторая, к парню подсаживается девушка, красиво улыбаясь, она поправляет свои черные шелковистые волосы: - Угостишь скучающую даму? – мурлычет она, хлопая ресницами. Сынхён расплывается в улыбке и растягивает ответ: - Не-е-ет, - шепчет он и добавляет, видя замешательство на ее лице, - потому что у меня встает исключительно когда кое-кто дрочит в телефонную трубку и кричит быстрее-быстрее… И ты явно не этот «дрочун». Пока девушка, перепуганная чертовым телефонным извращенцем, сваливает из бара, Топ допивает последнюю порцию и пускает по барной стойке пустой стакан: - Чувак, давай сегодня что покрепче, душа хочет праздника! – Он теребит свои белые волосы, поправляя челку, и, ухмыляясь, достает из кармана банковскую карту. - Я медленно и верно достаю свои деньги, - говорит он бархатным баритоном, - и трачу их к черту на вискарь! – уверенно заканчивает Топ, кивая и смеясь над чем-то своим. Джиён, обмирая, стоит за стойкой, пялясь на собственные подрагивающие руки, в пятый раз натирающие один и тот же стакан, слушает до рези в желудке знакомый голос, требующий выпивку. «Нет, - думает Джиён и, кажется, скоро сотрет стекло до миллиметровой толщины, - нет, я не могу быть неудачником НАСТОЛЬКО». Настолько, чтобы парень, стабильно забредающий в его бар и тихонько поцеживающий свое соджу в уголку, оказался именно тем, кого он в ближайшее время планировал окончательно вычеркнуть из всех своих воспоминаний. В голове у Чхве слишком сильно гудит, чтоб думать об адекватности. Ему все еще слишком плохо, чтобы останавливаться на двух бутылках. Он хмурится и требовательно стучит пальцами по деревянной столешнице. Джиён инстинктивно прячет голову в плечи и старательно отворачивается, игнорируя голос разума, намекающий на то, что если это даже и ТиОуПи, то лица он его узнать точно уж никак не сможет. От знакомых не понаслышке интонаций его потряхивает. Джиён так же молча берет со стойки карточку, и глаза жадно впиваются в поле для имени. Сынхён... Чхве Сынхён. Джи катает это имя на языке и не понимает, на кой ему вообще сдалась эта информация. Он автоматически наливает порцию виски, не докладывая в него льда, и подталкивает стакан обратно, возвращаясь к нервному протиранию барной стойки. Глаза Джи то и дело косят на Чхве, скользят по широким плечам, губам и волосам... Мутная картинка из зазеркалья разом собирается, и пушистые тапочки действительно идеально дополнили бы картину. «Волосы и в самом деле белые.. - Джиён не вовремя вспоминает пятна на своем диване, краснеет и отворачивается. - Напивайся резче и сваливай уже!» К Чхве возвращается стакан с новой жидкостью, которая теоретически должна сделать его счастливее, ну, или как минимум пьянее. Он придирчиво смотрит, отмечая, что льда бармен зажал. - Чувак, постоянным клиентам всегда льда жалко?! Ну, народ, - ворчит он и залпом выпивает порцию, рукой показывая, чтобы ему налили еще. Джиён икает от неожиданности и роняет тряпку на пол. Судя по всему, в ближайший час он уходить точно не собирается, но Джи бы только перетерпеть как-нибудь это время. Как раз придет Черин и спасет его из этого дурдома. Хотя интересно, конечно, какого лешего вопреки давним привычкам этот парень сейчас усиленно надирается и становится таким внезапно разговорчивым. Джиён послушно наполняет стакан и пальцами придвигает его к Чхве. - Меньше льда - больше выпивки. Считайте это бонусом, - он позволяет себе псевдо-светский разговор, потому что угрюмо молчащий бармен - это разрыв шаблона. - Что, неудачный день? Сынхён вскидывает брови, бросая тяжелый и пристальный взгляд на молодого бармена. Он пару секунд сканирует его, о чем-то думая, но потом огонек в черных глазах гаснет, и Топ опускает взгляд на выпивку: - Неудачный? Отчего же? Я так похож на неудачника? Потому что пью один? - он задает слишком много вопросов, но понимает, что не хочет слышать очевидных ответов. - Я праздную. Начало новой жизни, да, именно так, - Топ снова делает глоток, залпом осушая стакан. - Новая жизнь - это всегда хорошо, - уклончиво замечает Джиён, нервно продолжая терзать полотенцем несчастную посуду. Квон ловит себя на мысли, что под тяжелым взглядом темных Сынхёновых глаз хочется прямо тут раздеться и лечь на стойку, предварительно обмазав себя взбитыми сливками, или сорваться с места и на первой крейсерской свинтить отсюда куда-нибудь подальше. Что это вообще за идиотская ситуация? Как, черт побери, так получилось, что он стоит и болтает о жизни с тем, кто ему самому эту самую жизнь перепахал словно трактор, причем практически ничего для этого не делая? Черт Топа дернул пойти в этот бар, почему он такой разговорчивый сегодня? Сынхён так устал молчать, за последние месяцы он слишком о многом умалчивал и только теперь осознал, как хочет выговориться. - А тебе было когда-нибудь стыдно за свои поступки? - вопрос на миллион и невпопад от мистера Чхве. Одним из преимуществ в работе бармена всегда был нескончаемый поток жизненных историй от залетных или постоянных клиентов. Джиён уже привык ощущать себя психоаналитиком и жилеткой в одном флаконе, и в принципе, благодаря этому он неплохо коротал вечера, посмеиваясь потом с Черин в подсобке над особенно шикарными кулстори. Но сейчас он прямо кожей чувствует, как преимущество плавно превращается в недостаток. Ему совсем не хочется рассматривать внутренности Сынхёна. Ему вообще не хочется его рассматривать... Хотя тут он, конечно, врет. - Ну, - мямлит Джи, - бывало, конечно. А что, натворили что-то незаконное? Сначала на лице Сынхёна проскальзывают нотки непонимания, а потом даже появляется улыбка, теплая и снисходительная. - Нет, переоценил свои возможности, - он одним глотком допивает виски и понимает, что его не вставляет, - а есть что-нибудь покрепче? Джиён пожимает плечами и вытаскивает из-под стойки высокую бутылку с изумрудно-зеленым содержимым. - Абсент подойдет? - Сынхён кивает, и Джи, поддернув рукава темно-бордовой рубашки, достает рюмку и абсентную ложечку. - Предпочитаете с сахаром? Снова безразличный кивок, и Джиён, стараясь, чтобы руки не тряслись слишком уж явно, осторожно наливает в рюмку изумрудную жидкость, кладет на резную ложечку кубик сахара и льет ледяную воду до тех пор, пока напиток не мутнеет. Он выдыхает и передает рюмку Сынхёну. - Но будьте осторожны, это мощная штука. «Такая же мощная, как кончить, слушая, как ТЫ на другом конце провода рассказываешь, как меня имеешь». Джиёна окликают с другой стороны, и он оборачивается, одновременно радуясь возможности свалить подальше от Чхве и одновременно расстраиваясь по тому же поводу. Вживую ТиОуПи оказался совсем не хуже того, что Джи успел себе напредставлять. И это, к слову, тоже пугало. - Извините, - бросает он и поспешно отходит на зов. - Благодарю, - улыбается Чхве и залпом опрокидывает в себя рюмку. Зря он это делает. Полынная горечь обжигает его горло, течет в желудок и смешивается со всем тем пойлом, что парень успел вылакать, грозя создать там маленький ядерный взрыв. Сынхён морщится и отставляет рюмку в сторону. Внезапно появившаяся перед его лицом абсентная феечка так и не долетает до него, ей не хватает всего лишь метра, стукнувшись об стойку бара, она мертвой букашкой падает на пол. Он с изумлением смотрит на свой глюк, но после уже не сильно удивляется всему происходящему. После феи отдельными кадрами мелькают воспоминания: его спектакли, женщины и самое яркое: как он сидит в приспущенных клетчатых штанах и стонет. Топу еще никогда не было стыдно, а еще он никогда не был таким пьяным. Голова послушно ложится на сложенные руки, а глаза закрываются. Теперь ему было хорошо, потому что он наконец-то уснул. Когда Джиён возвращается, его взгляду предстает практически идиллическая картина мерно посапывающего на барной стойке Чхве. «Щет...» - Джи бросает быстрый взгляд на экран мобильника и понимает, что Черин придет с минуты на минуту. - Эй, эй, мистер? - Джиён осторожно трясет Топа за плечо. - Если планируете спать, то лучше будет пойти домой. Сынхён не сразу просыпается и тем более не сразу понимает, что с ним разговаривают. Он отмахивается как от надоедливого комара и что-то бубнит. - Достали все... Отстань. Джиён бессильно стонет, замечая впорхнувшую в бар напарницу. Она останавливается около стойки и вопросительно смотрит на Джи. Тот пожимает плечами и понимает, что просто отчаянно хочет домой. Девушка быстро переодевается и принимает смену, а Джиён, сбросив фартук, растерянно стоит над Чхве, не вполне понимая, что он должен сейчас делать: вызвать охрану или утащить этого пьяницу домой самостоятельно. Сынхён снова шевелится и что-то про себя бубнит. Оставлять его на Черин совершенно не хочется, мало ли что он может натворить, будучи под абсентовой мухой. Джиён вздыхает и толкает его уже сильнее. - Домой поехали, слышишь, господин хороший? Он подныривает снизу, обхватывая его рукой поперек спины, и заставляет подняться. Сынхён слышит «поехали» и «дом» в одном предложении. Голова скрипит, не опознавая входящие сигналы, но стоит ему продрать глаза, как он понимает: он все еще в баре и его куда-то тащат. Черин смотрит на них, словно на двух дебилов, и возможно, в чем-то она права. Джи натянуто улыбается, прощается и выходит из бара, практически волоча Чхве на себе. - Домой? Поехали... - слышит Чхве снова, свежий воздух немного отрезвляет. Они выталкиваются из бара. И когда успело так стемнеть?! В тихом треске, раздающемся из его головы, он словно бы слышит голос клиента Джиди и ухмыляется своей полной и необратимой безнадежности. Такси подъезжает очень быстро, или просто Топ не замечает времени. Шатаясь, он подходит к автомобилю, не особо задумываясь, зачем ему такси, если он живет неподалеку. Засунуть тело больше тебя в узкую неудобную автомобильную дверцу - это йога высшего порядка. Тихо матерясь, Джиён не выдерживает и пинком под зад отправляет раскорячившегося Сынхёна прямиком на сиденье. Топ ощущает удар по мягкому месту, но ему кажется, что его до сих пор преследуют глюки, ведь абсентная феечка обещала станцевать стриптиз, но так и не вернулась. - Куда едем? - интересуется явно заинтригованный таксист. Джиён сдувает со лба темные волосы и пихает Чхве в бок. - Эй, куда едем? - Домой, - бормочет Сынхён. - Окей, - Джи старается не кипятиться, - а где именно ты живешь? - В квартире. - А квартиру хоть помнишь? - уточняет Джиён, чувствуя, как левый глаз начинает дергаться. - Конечно, я же там живу, – Сынхён расплывается в довольной улыбке пятилетнего ребенка и сонно трет глаза. Джиёну очень хочется побиться головой о металлический бок авто или, что еще лучше, побить о него Чхве, жаль, водитель явно этого не одобрит. Отпихивая Сынхёна в сторону, он усаживается рядом с ним и называет свой адрес. - Гребучий ты ТиОуПи, - вздыхает Джи и отворачивается к окну. Сынхёну больно отдает в бок, и это все не удар от паренька рядом, это до зубовного скрежета знакомое имя. «Ещё глюки, или он реально назвал мой ник?! – пока машина, не торопясь, объезжает пробки, Сынхён размышляет и, кажется, от мыслей в пустой голове трезвеет. - Значит, мне не показалось, что он же назвал меня «господином хорошим»? Это бред, этого не может быть…» Почему-то становится страшно. Куда он едет и с кем? Топ мельком смотрит на Джиёна. Молодой, худой парень, хотя руки у него прилично накаченные, ведь как-то же он дотащил эту пьяную тушку до машины. Сынхёну даже кажется, что раздражение на лице этого бармена ему знакомо, будто он себе так его и представлял, но ему все еще не верится в реальность происходящего. «Это белочка? Это мне все снится, точно. Попробую проснуться…» - Приехали, с вас 3000 вон, - слышится голос таксиста, и оба пассажира вздрагивают. Джиён отсчитывает положенные деньги, выходит из машины и, продолжая про себя материться, открывает дверцу с Сынхёновой стороны. - Ну, пошли? - Куда? Не хочу, - неожиданно испуганно заявляет Чхве и в доказательство своих слов разворачивается к нему задницей: - Мне и тут хорошо. Джиён стискивает виски ладонями, везти его к себе домой... Чем, скажите на милость, он думал, когда решился на такое? К тому же, он переступил через свои принципы, а эта скотина теперь еще и нос воротит? Психанув, Джи вытаскивает его из автомобиля силой, несмотря на все возмущенные вопли. Таксист уезжает так, словно только что подвозил каких-нибудь мафиозо. Квон тоскливо провожает взглядом габаритные огни машины и тяжело переводит дыхание: все-таки весовые категории у них немного разные. Потом он поднимает глаза на Сынхёна и подпихивает его ко входным дверям. - Что вылупился? Заходи. Сынхён, скрипя зубами, осматривает помещение с подъезда и уверенно заходит в квартиру, не забывая почтительно разуться. Пьяно покачиваясь, он сразу проходит в зал. Топ мысленно умоляет мироздание, чтобы диван был не бежевый, но, смотря на него, скулит и понимает, что он действительно бежевый и, как и говорил ему ДжиДи, выполнен в минималистическом стиле. Сынхён бегло осматривает остальную комнату, ловя приятный аромат чужой квартиры. Пока Джиён все еще стоит в коридоре, Топ как очумелая собака носится вокруг, изучая детали, которые помогли бы ему восстановить весь ход событий. Джиён ошарашено следит за ним из коридора, готовый драпануть отсюда в любой момент. Чхве пугает до уссачки, потому что Джи никак не может понять ни что он делает, ни что у него на уме, ни как ему самому реагировать на подобное поведение. Спустя пару минут Топ пулей возвращается в коридор и, тяжело дыша, в ужасе осматривает хозяина квартиры. «Джинсы! Красные рваные джинсы!» - взрывается у Сынхёна в голове. Картинка мозаикой складывается в уме у Чхве в единое целое, и внутренний голос снова гаденько начинает хихикать: «Я говорил, а что будет, если он найдет тебя?» «Это совпадение!» «Конечно, поэтому он притащил тебя к себе домой как какого-нибудь продажного мужлана?» Сынхёна передергивает. Действительно, что мешало Джиёну подумать о том, что, раз Топ работал в сексе по телефону, он может и мальчиком по вызову подработать? С учетом его не совсем трезвого состояния эмоции на лице выступают красными пятнами, со злости он хватает Джи за шкирку и прижимает к стене, хватая его за горло: - Какого хрена я тут делаю, Джиди… Или как тебя называть теперь, Джиён?! – он выглядит как пьяный дурак, впрочем, он и есть пьяный дурак, и самое обидное во всей этой ситуации - это то, что, пытаясь забыть, он натыкается именно на тот самый объект забывания. Все это вызывает ужас, отталкивает и явно никак не утешает. – Думал, раз от тяжелой жизни я по телефону подрабатывал, так я и телом могу заработать? Я ничего не понимаю, как ты нашел меня?! – голос меняется, и Чхве меняется в лице. Сейчас он похож на щенка, к которому после долгого отсутствия пришел хозяин. Он то рычит, то скулит и машет хвостом, щенок обижен, что его бросили, но в то же время счастлив, что хозяин, которого он сам выбрал, все-таки здесь. Джиён хватает воздух губами и пытается отцепить от себя руки этого сумасшедшего пьяного идиота, пока сердце в груди пропускает удар за ударом. «Он узнал меня? Черт побери, он меня узнал... Как давно? Он что, издевается?» - Отцепись, - хрипит он, чувствуя, как в глазах начинает темнеть, - я не понимаю, о чем ты говоришь. Я не имел в виду ничего такого... Блять! Задушишь же, - Джи судорожно откашливается, чувствуя, что стоит практически на носочках, - пожалел, ёпт, пьяного придурка на свою голову... Хватка в ту же секунду разжимается, и Джиён падает на пятки, облокотившись на стену. Он болезненно потирает шею, все еще хватает воздух губами и зло смотрит на Чхве. - Думаешь, мне приятно видеть здесь твою рожу? Не обольщайся. Сынхён виновато смотрит на него. Когда он пьян - он и правда полный придурок. Теперь ему стыдно, ведь в памяти начинают проскальзывать некоторые важные моменты. Например, тот факт, что адрес Джи у него все-таки спрашивал. - П...прости, - шепчет он виновато и сжимает руки в кулаки, - я сейчас уйду. Он ловит его озлобленный взгляд, и по коже пробегают мурашки. Сынхён не сразу замечает, что губы у Джиёна и правда красивые, с виду мягкие и манящие. А глаза кошачьи. И, несмотря на его угрожающий вид, Чхве видит в нем котенка, маленького, затравленного и перепуганного злой собакой. Его посещает не совсем хорошая мысль. - Уйду, но сперва мне надо выяснить кое-что! – в одно мгновение Топ заводит руку за голову Джи, приближая к себе, и целует в губы, прикрывая глаза. Ему хочется знать, будут ли какие-либо ощущения от этого или во всем виноват просто телефон и обстоятельства. Ничего не происходит. Хотя губы и правда оказываются мягкими и приятными на вкус, но больше он ничего не чувствует, поэтому быстро отстраняется. - Теперь я спокоен, все в порядке и ничего нет, да. Бывай, - он неуклюже машет на прощание рукой. Джиён зол. Нет, не так, Джиён ЗОЛ. В его собственной квартире его обвинили во всех смертных грехах, чуть не угробили, а под конец еще и поцеловали против воли. - Нет, черт побери, - угрожающе шипит Джи и хватает Сынхёна за грудки, - нихрена тут не в порядке. Привставая на цыпочки, Джиён резко дергает Чхве к себе за воротник и впивается в его губы наглым поцелуем, больно стукнувшись зубами. Он вкладывает в этот поцелуй все и сразу: боль, разочарование, которое ему пришлось пережить, страсть, похоть. Всего себя. Его язык отчаянно вторгается в рот Сынхёна, исследуя его изнутри, и Джи только краешком сознания ловит момент, когда оказывается непозволительно близко к чужому телу. Это невыносимо. Невыносимо сладко. Сынхён покладисто принимает весь тот напор эмоций, которым брызжет из Джи и рискует приобнять его в ответ. Чуть ниже живота что-то вожделенно тянет, и он соображает, что действительно попал, все на самом деле нихрена не в порядке, и зря он убеждал себя в обратном. Ему сносит крышу. Первая мысль - что это алкоголь стучит в его крови и мешает трезво думать, а потом Сынхён понимает: сам Джиён пьянит его гораздо сильнее. Он отвечает на поцелуй так же страстно, стараясь не сдерживаться, так же искренне и желанно, когда понимаешь, наконец, что нашел смысл в жизни. Отрываясь от губ, Топ скользит языком вниз по его шее и утыкается носом в отворот рубашки. Вдыхая аромат его кожи, он еще сильнее сжимает пальцы на спине Джиёна. - Я, наверно, сумасшедший, но мне нравится, как ты пахнешь, - шепчет он ласково, - тут все пропитано этим запахом, и меня это заводит гораздо сильнее твоих стонов… Топ набирается храбрости взглянуть Джи в глаза и если даже услышит что-то мерзкое в ответ, смирится с этим, потому что, видимо, заслужил. - Гребаный извращенец, - обессилено стонет Джиён и сдается, потому что, судя по всему, он тоже гребаный извращенец. Он притягивает Чхве к себе, думая, что окончательно сходит с ума. Но разве это не он представлял себе, как это могло бы быть?