***
Тьма. Ни пронизывающие плоть зачарованные стальные прутья, что не позволяли Ему не только пошевелиться, но и просто коснуться ногами пола. Ни испещрённые незримыми письменами стены, что были призваны имитировать давление сравнимое с дном океана, дабы лишить Его возможности простого вздоха. И даже не вживлённый Ему прямо в грудь и сковывающий Его силы Пылающий Кристалл, что по испускаемому им жару мог потягаться даже с великим пламенем Хаоса. Ничто из этого не беспокоило Его так, как всеобъемлющая и всепоглощающая чернота, что заполняла Его крохотную камеру. Только эта Тьма могла по-настоящему Ему навредить. Только она была по-настоящему страшным для Него наказанием, чего, к лучшему оно или к худшему, совершенно не понимали Его мучители и тюремщики. Они вообще мало что могли понять. Отрезали от Него куски плоти, выжигали глаза, сдирали кожу, вырывали органы, поливали кислотой, пронзали проклятым оружием, высасывали саму жизнь, а время от времени так и вовсе медленно низводили Его до последнего атома, заставляя прочувствовать каждую секунду всего этого. Никчёмные наивные ничтожества, отчего-то решившие, будто достойны называться громким словом «Демон». Неужели они действительно полагали, что хоть что-то из этого Он уже не пережил сотни и тысячи раз до этого? Но Он и сам оказался не лучше. Отсутствие бесконечной борьбы сделало Его бесконечно слабым. Прошло всего лишь шестнадцать лет с тех пор, как Он в последний раз брался за оружие всерьёз, а Он уже размяк настолько, что позволил кучке рогатых отродий застать себя врасплох. Те, кого Он в прежние времена мог стереть с лица земли и не заметить, теперь хитростью и обманом смогли пленить Его. Если бы для Него всё ещё имели значение такие вещи, как рыцарская честь и достоинство, то они наверняка оказались бы запятнаны. К счастью, смерть была способна стереть очень многое. Особенно, если она была твоей собственной. — Но Ты всё ещё жив, — не согласился с Ним назойливый шёпот, что раздавался, казалось, сразу со всех направлений. — Ты никогда не умрёшь, — вторил ему второй, ещё более вкрадчивый. — Наследие Руки Бездны, ничто не способно убить Тебя, — поддерживал предшественников прямой и грубоватый третий. И, как и всегда это было прежде, Он им ничего не ответил. Вестники той самой Тьмы вновь оказались полностью Им проигнорированы, однако и на сей раз они не собирались отступать так просто. Они бы не носили даже ещё более кричащего, чем у его нынешних пленителей, наименования «Боги», если бы были готовы отступиться только от того, что им не желали отвечать. Ведь их по-прежнему должны были слушать. — К чему всё это? — задал вопрос первый шёпот. — Ты же много большее, чем они когда-либо смогут понять, — подпевал ему второй. — Сокруши всех своих врагов, как Ты всегда делал в прошлом, — настойчиво твердил третий. — Почему Ты просто ждёшь? — синхронно спросили они всем скопом, ненадолго перестав быть, собственно, шёпотом. Но и этого оказалось недостаточно для устного или хотя бы мысленного ответа. Да и ответить Он, они всё равно ничего бы не поняли. Таким, как они или те же демоны, постичь Его мотивов было попросту не дано. Их вотчина интриги и грандиозные планы, войны и покорения, порабощение и уничтожение, разруха и смерть. А что-то настолько обыденное и приземлённое, как самая банальная человечность и всё из неё вытекающее, всегда находилось далеко за рамками их видения. О, они прекрасно знали о существовании человечности, знали обо всех её особенностях и, разумеется, лучше всех прочих знали, как следовало её использовать в собственных целях. Вот уж в чём в чём, а в этом как демоны, так и боги достигли поистине небывалых высот. В этом плане они действительно стоили друг друга. Жаль лишь, что ни те, ни другие так и не научились человечность понимать. Эти существа без труда могли «мыслить» как люди, но у них никогда не получалось как люди «чувствовать». Может, разве что только как самые падшие и испорченные из людей, но подобные исключения относились, скорее, к числу обратных. Сами люди начинали уподобляться им. — Разбей цепи, — всё не желал униматься первый шёпот. — Разрушь стены, — добавлял второй. — Разорви оковы, — продолжал третий. — Завоюй свободу, — закончили они вместе. И тут Он всё же решил утолить их жажду. «Свободу для себя?» — слегка приоткрыв заслоны своего разума, задал Он мысленный вопрос и отправил его в пустоту. — «Или же для вас?» — с всё такой же мысленной усмешкой спросил Он затем. — Для всех! — хором ответили Ему уже ни разу не шёпоты. Вот и вся причина. В противовес тому, как эти так называемые боги не могли понять Его, Он их с самого начала понимал чуть более чем полностью. Не они первые, не они последние. Лишь единожды за свою очень долгую жизнь Ему довелось встретить бога, который бы не преследовал собственных эгоистичных желаний, а всецело посвящал себя кому-то другому. Вот он мог бы Его понять. Тот бог был достойным, по крайней мере, уважения. А эти же… Всего лишь забытые всеми сгустки гниющей плоти. Слуги, вся опасность которых заключалась в их далёких хозяевах. Что, впрочем, было полностью справедливо и для других находящихся рядом, но уже во плоти существ. Одно, что всегда стояло на его страже, и второе, что пришло осведомиться о Его состоянии у первого. Несмотря на все их потуги, с недавних пор Он всё же научился ощущать и слышать происходящее за границами своей маленькой чёрной камеры. И, что забавляло и одновременно с тем вызывало лёгкие опасения, выучил Он этот трюк благодаря всё тем же шёпотам. — Явился наконец сменить меня, Вариматрас? — скрипучим и отдающим неким подобием эха голосом задал вопрос стороживший его демон. — Прекращай жаловаться, Детерок, и докладывай, — голос второго демона был похожим, но при это казался даже ещё более неприятным. Словно кто-то проходился по уху точильным камнем. — Были ли какие-нибудь изменения? — Нет, ничего, — явно с трудом сдерживая кипящее внутри недовольство, ответил Детерок. — Как будто тут вообще хоть что-то могло бы произойти. — Не смей его недооценивать, — осадил товарища Вариматрас. — Или ты уже забыл, что это именно он смог уничтожить аватару Повелителя? — Я ничего не забываю, — холодно отрезал Детерок. — А вот тебя память, очевидно, начинает подводить. Мы сами спроектировали эту клетку, — видимо, посчитав это действительно необходимым, напомнил демон. — Может, он и не умрёт, но и выбраться из неё не сможет. — И для всех нас будет лучше, если ты продолжишь следить за этим, — сделал свои собственные выводы из всего озвученного Вариматрас. — Особенно сейчас, когда Столица пала, — озвучил он последние новости. — Давно пора, — с легко считываемой усмешкой произнёс демон-страж. — Наконец-то Малганис сделал что-то полезное… — Малганис мёртв, — перебил его Вариматрас. — Что? — нотки сомнения и неверия проскочили в вопросе Детерока. — Как? — Слишком заигрался с принцем, и тот убил его, — дал краткое объяснение Вариматрас. — Но это не так важно. Свою задачу Малганис выполнил, а всем дальнейшим Тихондрий займётся лично. Они с принцем уже возрождают Культ Проклятых в землях Лордерона, так что долго остаткам королевства не продержаться. Армия мертвецов полнится с каждой минутой. — Превосходно, — не проявив и толики опечаленности смертью одного из своих, огласил Детерок. — Значит, скоро свою задачу смогу выполнить и я. — Скоро все наши задания будут выполнены, — поправил его Вариматрас. — А до тех пор придерживайся плана, — добавил демон, после чего его присутствие исчезло. — Какая жалость, что ты не можешь оттуда ничего услышать, — обратился страж к своему пленнику. — Интересно, как же изменится твоё непроницаемое лицо, когда весть о разрушенном доме достигнет твоих ушей? — сорвался с уст Детерока риторический вопрос, ведь по его же собственным словам пленник никак не должен был этого услышать. Но Он всё слышал. Каждое произнесённое слово. И теперь та самая человечность, что позволяла Ему стойко переносить все пытки и ничего не делать, побуждала Его плюнуть на все предосторожности и начать действовать. Холодный расчёт и бушующие эмоции сошлись в безумном противостоянии, и впервые за всё время своего заключения Он сжал правую ладонь в кулак. Всех наложенных демонами заклятий и ограничений оказалось недостаточно, чтобы помешать ему это сделать. — Завоюй свободу, — вернулись льющие яд в уши голоса. — И мы поможем Тебе спасти их. «Да уж», — вздохнул про себя Он, на сей раз никому не позволяя проникнуть в свои мысли. — «В этом вам действительно просто нет равных». И всё же, вопреки всему, Он не позволил себе ничего большего. По крайней мере, пока.***
Это было очень странное место. Лориан совершенно точно никогда его раньше не видел, однако по какой-то причине оно казалось ему невероятно знакомым. Огромные залы и переходы, что могли бы вместить и существ втрое (а то и вчетверо) превосходящих его шириной и ростом, а каждая из попадающихся глазу лестниц была оборудована рядами ступеней разных размеров. Одни были идеальны для его подъёма в то время, как другие, казалось, были сделаны под ноги настоящих гигантов, каждый шаг которых мог бы сотрясти землю. Это место определённо не предназначалось для одних только людей, эльфов или же любой другой расы. Оно словно готово было вместить всех и сразу. Лориан поднял голову к небу, и его немедленно поприветствовали десятки залитых солнцем величавых шпилей, некоторые из которых были столь высоки, что рассекали мерно проплывающие мимо облака. Лориану сразу же пришли на ум башни города магов Даларана, однако даже те не могли похвастаться такой изящной красотой и непревзойдённым великолепием. А уж как прекрасен был весь остальной город в золотом сиянии небесного светила… Но стоило только Лориану опустить на него свой взгляд, как картина вмиг переменилась. Теперь перед ним было лишь бескрайнее окутанное серым туманом поле. В едином марше он и ещё бессчётное множество других закованных в серебро рыцарей шагали вперёд, следуя за своим лидером. Выше, чем любой из его солдат, он выглядел неимоверно старым, но при этом таким сильным, что даже горы не смогли бы посоперничать с ним в несокрушимости. С короной из чистого золота на голове и абсурдно большим мечом в руках, он шёл впереди всех, воодушевляя свою армию и стирая из её сознания любые сомнения. Одного только взгляда на его спину хватало, чтобы каждый из рыцарей понял: «Мы не можем проиграть. Пока мы следуем за Ним, ничто не сможет нас остановить. К Его ногам падут даже присносущие драконы». И словно в ответ на подобные мысли серые небеса разразились громогласным рёвом. Вся неизмеримая армия замерла на месте, едва заслышав его, однако причиной тому послужила вовсе не оторопь или страх, а одна лишь поднятая рука их повелителя. Обратив взор к небу, он молча ждал, пока из-за облаков не покажется силуэт первой из вытесанных из камня тварей, после чего, также не говоря ни слова, занёс сжатый кулак себе за голову. И ровно то же самое сделали все рыцари без исключения, включая Лориана. Доля мига, и в каждой покрытой серебром руке образовалось сотканное из золотых молний копьё, сочетающее в себе как чистое благословение Света, так и необузданную ярость первобытной грозы. Мощь, находящееся далеко за гранью возможностей простых смертных. И тем не менее Лориан мог держать её в своей длани, ибо никогда не слышанная им прежде молитва уверенно слетала с его уст, прося эту силу у их короля. Прося эту силу у их бога. Воздух наполнился треском мириадов грозовых разрядов, что спустя три удара сердца, были пущены в полёт с одной-единственной целью: они должны были убить тех, кого убить было нельзя. И, как и предрекал их властитель, бессмертные ощутили доселе неизвестный им вкус скорого конца. Когда их каменная чешуя потрескалась и осыпалась под натиском золотых молний, драконы поняли, что в этом мире нет ничего бессмертного. А затем вместе с тысячами трупов их собратьев крылатые ящеры обрушили на головы рыцарей огненные небеса. И, ощутив этот плавящий любые металлы жар, Лориан проснулся. — Ай! — встряхнул он рукой, на которую потрескивающий костёр выплюнул небольшой уголёк. — Вот же ж! — принялся активно дуть он на место ожога, попутно бросая опасливый взгляд на спящую неподалёку принцессу. — Фух, — облегчённо выдохнул он всё на ту же пострадавшую руку, убедившись, что не разбудил свою спутницу. Мало того, что сам заснул на посту, так если бы ещё и Её Высочеству отдохнуть не дал… Хорошо хоть, после такого дурацкого сна и не менее дурацкого пробуждения, новый приступ сонливости в ближайшее время ему точно не грозил. Лориан подкинул в костёр ещё парочку сухих веток, пошевелил в основании угли и, отодвинувшись на четверть метра назад, вновь уставился в переливающийся всеми оттенками оранжевого огонь. — Но те копья были красивыми, — едва слышно пробормотал он, обхватывая руками ноги и опуская подбородок на колени. — Думаю, от одного такого я бы не отказался, — ещё тише добавил он, после чего тряхнул головой и прогнал из неё все мысли о минувшем сновидении. На его нынешнюю действительность пустые грёзы повлиять никак не могли, а потому и не стоили они того, чтобы обращать на них внимание. Поводов для размышлений Лориану и без подобных глупостей более чем доставало.