Мертвец

      Раскрыв глаза, Лориан ещё очень долго продолжал неподвижно лежать в колючей траве и безучастно созерцал, как мерно покачивались ветви деревьев. Очередной странный и совершенно непонятный сон посетил его этой ночью, и Лориан всё размышлял над тем, а что же он должен был значить.       С одной стороны, этот сон был более реалистичным, нежели предыдущие посещавшие его на протяжении последних недель. В нём Лориан не принимал на себя личину некоего закованного в серебро (иногда опалённое) рыцаря и не вёл борьбу с поражающими воображение тварями. Напротив, от самого начала и до самого конца он оставался самим собой. Кем бы он на самом деле теперь ни являлся.       Но с другой, одна только та лунная леди своим появлением и внешним видом перекрывала все необычности прошлых сновидений. Лориан был уверен, что о чём-то с ней разговаривал, однако, как ни старался, не мог вспомнить содержания этого разговора. Он вообще очень мало что мог вспомнить из этого сна, что также очень сильно отличало его ото всех предшественников. Те врезались в его память очень детально и очень настойчиво. Порой даже более настойчиво, чем события, происходящие во время бодрствования.       Так, может, это был и не сон?       «Конечно же, сон», — вновь мысленно ответил себе Лориан, на вот уже в который раз посетивший его вопрос.       О том, что всё произошедшее было очередной навеянной сном иллюзией, он догадался сразу же, как проснулся. Это было легче лёгкого. Ведь засыпал-то он посреди огромного пруда, которого в месте его пробуждения, разумеется, не наблюдалось и в помине. Окружали Лориана лишь заметно поредевшие деревья с кустарниками, да уходящая куда-то вверх земная твердь со всё так же редеющим травянистым покровом. Лориану и головы поднимать не нужно было, чтобы суметь убедиться в полном отсутствии поблизости каких бы то ни было водоёмов. Обычные предместья гор или холмов, до которых, по всей видимости, он добрался, пока брёл в неизвестном для себя направлении. Никаких гигантских лун, светящейся воды и странных летающих женщин.       И никакой травмированной руки, что, если верить сохранившимся воспоминаниям, должна была быть разбита в кровь стараниями поддавшегося эмоциям Лориана.       Впрочем, как раз таки последнее обстоятельство Лориан не мог использовать в качестве достойного аргумента в подтверждение своей версии о сне. Наличие или отсутствие разного рода ран и увечий на его теле уже само по себе представляло одну огромную загадку, пути решения которой неизменно ускользали из поля его зрения. Да и как нечто подобное вообще можно было объяснить?       Он умер. И не раз.       Теперь, пребывая в относительном спокойствии и обладая неограниченным количеством времени, Лориан мог подойти к вопросам своих смертей и возрождений более основательно. Он тщательно прокручивал в голове всё, что только сохранилось в воспоминаниях с моментов его гибели, и без конца пытался отыскать в этом некое рациональное зерно. У всего происходящего в мире так или иначе имелась своя причина, отыскав которую, можно было получить понятный и непротиворечивый ответ на главный вопрос: «Почему?»       Из этого получалось, что Лориану лишь оставалось найти причину того, почему он не умирал, когда его убивали.       Направление поисков задано, только вот сам процесс получения ответа проще от этого не становился. Лориану были известны лишь две возможности, когда уже погибший человек мог вновь начать ступать по земле.       Первая (и до недавних пор единственная) — это исцеление силой Света. Во время обучения Лориану рассказывали о священнослужителях, что своими молитвами буквально возвращали мёртвых к жизни. Происходило это, как правило, во время масштабных сражений и относилось к воинам, которые из-за полученных ран умирали, лишь совсем чуть-чуть не продержавшись до прихода целителя. Изредка в таких случаях особо сильные и преданные Свету жрецы или паладины могли совершить чудо и исцелить смертельные раны и вновь вдохнуть в павших жизнь. Чрезвычайно исключительные, но подобные прецеденты всё же имели место быть.       Однако произошедшее с Лорианом к числу подобных причислить никак не получалось.       Во-первых, во всех описанных случаях с момента гибели до момента воскрешения проходило максимум четыре минуты, за пределами которых ни одной успешной попытки зафиксировано не было. В старых легендах нечто большее ещё встречалось, но в зафиксированной на бумаге практике ни разу. И пускай в силу очевидных обстоятельств Лориан не мог знать, сколько конкретно по времени он пребывал среди мёртвых, момент его пробуждения всегда наступал по прошествии многих часов. В первый раз так и вовсе прошли чуть ли не полные сутки. Этого явно было слишком много.       Во-вторых, воскрешающим и воскресающим, что логично, всегда были разные люди. Если Лориан допускал, что неким неведомым образом его сразу после смерти касалась сила Света, а всё остальное время он просто отдыхал, восстанавливая силы, то сразу вставал вопрос, кто был проводником святой силы? Все имеющиеся у него фрагменты памяти однозначно утверждали, что никого, обладающего достаточными знаниями и способностями, быть в непосредственной близости от его мёртвого тела не могло. А если бы кто-то и нашёлся, то что тогда? Этот некто затратил неописуемое количество сил на воскрешение Лориана, а потом просто… уходил? Или что с ним могло произойти? Его самого убили? Тогда почему не убили только-только воскрешённого Лориана? И как нечто подобное могло произойти аж два раза подряд?       Как бы ни пытался посмотреть на ситуацию Лориан и какие бы абсурдные допущения он ни делал, а ничего вразумительного или хотя бы отдалённо похожего на правду у него не выходило. Один сплошной бред, порождающий бесконечное множество новых вопросов. Нет, Свет в данном случае был ни при чём.       А раз Свет никак не был задействован в воскрешении Лориана, то оставался только один вариант. Тот самый, благодаря которому Лордерон ныне превратился в пристанище живых мертвецов. Лориан мало что знал о той силе, которая поднимала мёртвых и бросала их в атаку на живых, и потому её влияние на его текущее состояние казалось более вероятным. Какое-то неведомое колдовство, наделённое воистину ужасающим могуществом.       Благодаря богатому опыту общения с представителями различных рас и профессий, Лориану доводилось слышать несвязные обрывки о так называемой некромантии. Запрещённая школа магии, специализирующаяся на манипуляциях с телами и душами усопших. Очень похоже на то, с чем Лориану приходилось ныне иметь дело.       Вроде как, всё началось с орочьих колдунов, что активно пользовались такой магией в последней войне. Раз или два Лориан краем уха улавливал разговоры родителей на эту тему, ещё что-то слышал во время визитов в город магов Даларан, да и жрецы-преподаватели иногда пробалтывались. Совершенно очевидно, что никому не хотелось говорить об этом в открытую и всерьёз. Может, просто боялись, что их слова могли материализоваться?       Как бы то ни было, а помнил Лориан и недавние слова сэра Гавинрада о некромантах, которые места для сомнений оставляли совсем уж ничтожное количество. И это означало, в нашествии нежити была виновата именно та самая презираемая всеми некромантия и именно с ней, скорее всего, была связана предшествующая всему чума на севере. Кого-то все наложенные запреты явно не остановили.       Но хоть данный момент для Лориана и был отныне более или менее ясен, загадочность его собственного состояния никуда не делась. Он воочию видел то, что некромантия могла породить и что она, собственно, порождала. И с ним эти порождения не имели вообще ничего общего, кроме самого факта воскрешения. Его тело не подавало никаких признаков отмирания тканей или дисфункции внутренних органов, и это очень сильно контрастировало с гниющей и отваливающейся прямо на ходу плотью восставших мертвецов.       Какие выводы можно было сделать на основе такого расхождения? Что Лориан представлял собой результат иного, ранее им не виденного, воздействия некромантии? Какое-то более сильное и надёжное заклятие воскрешение? Или же в основе его возрождений лежали принципиально другие средства и силы, и всё опять возвращалось к самому началу? Без решения хотя бы этой дилеммы все его дальнейшие попытки осмыслить своё нынешнее существование заранее были обречены на провал, из чего следовало только одно.       Лориан потянулся к своему мечу.       Пальцы практически сразу нащупали холодный металл, и, обхватив ими клинок, Лориан поднял оружие над собой. Солнечные лучи бегали по его запятнанной кровью и землёй поверхности, которая, несмотря ни на что, так и не утратила своего благородного блеска. Настоящее произведение кузнечного искусства, которое Лориан забрал из отцовского сундука и которое он, как и покоящийся у другой руки щит, хвала Свету, умудрился не потерять за время своего бесцельного шатания.       За столь короткое время они уже так много раз успели спасти ему жизнь.       Или нет, если принимать во внимание неспособность Лориана с этой самой жизнью проститься. Какие же забавные мысли могли приходить на ум, когда ты бессмертен.       — Ха, — издал Лориан смешок ничем не отличимый по звучанию от простого выдоха.       В любом случае это оружие сослужило Лориану неоценимую службу в части защиты от разного рода восставших тварей. Против мертвецов меч оказался очень эффективен. В каком-то смысле даже слишком.       Оглядываясь назад, сейчас Лориан отчётливо видел, что нежить очень странно реагировала на контакт с отцовским мечом. Он её словно обжигал одним своим касанием. И те, кого Лориан пронзал им, мгновенно возвращались к полноценно мёртвому состоянию, хоть капитан Рихтер и говорил, что для этого требуется в обязательном порядке отрубить голову. Первым и наиболее показательным примером был случай с его матерь…       «Она же сказала «спасибо», — осенило Лориана.       Точно, в этом не было никаких сомнений. Перед смертью она его поблагодарила. Сразу после того, как бросилась на него и…       «Нет», — слабо покачал головой Лориан, — «она бросилась на меч».       Его и ранее посещали подобные мысли, но теперь всё стало на свои места. Тогда на втором этаже его мама пыталась убить себя, и стоило ему появиться с отцовским мечом в руках, как надёжный способ сразу же нашёлся. Она достоверно знала о способностях этого оружия и позволила ему окончательно убить себя, дабы не навредить Лориану.       В свои последние секунды она спасла Лориана.       Заставив его убить её.       У Лориана защипало глаза, но ощущение это пропало ещё быстрее, чем появилось.       Итак, в распоряжении Лориана было оружие, которое превосходно умерщвляло живых мертвецов и давало строго одну легко отличимую реакцию при соприкосновении с таковыми. Вероятно, означенным свойством меч наделяло некое заклинание или благословение, наложенное на него в период войны с орками. Без подтверждения со стороны подлинного хозяина данного оружия заявлять об этом с абсолютной уверенностью Лориан, само собой, не мог. Но ввиду отсутствия возможности поговорить с отцом он решил пока исходить именно из такого предположения. Оно во всяком случае казалось ему максимально логичным и позволяло двигаться далее. Теперь у него, по крайней мере, было достаточно надёжное доказательство того, что некромантия к его воскрешениям не имела никакого отношения.       Для большей уверенности Лориан надавил большим пальцем на лезвие меча и чуть двинул им в сторону. Слабая боль от пореза немедленно проскользнула яркой искрой по сознанию, но ничего сверх этого он не почувствовал. Никаких признаков жжения или горения.       «Я не один из них», — с лёгким налётом облегчения заключил Лориан, опуская меч обратно на землю.       Пускай полноценного ответа на терзающий его вопрос это и не давало, но знание об отсутствии связи между ним и уничтожившими всё, чем он дорожил, тварями само по себе удовлетворяло.       К моменту, когда Лориан решил-таки наконец покончить с рефлексией и начать делать что-то более существенное, солнце уже давно преодолело свой зенит. Вставать после длительного пребывания в едва ли не полной неподвижности было нелегко (одеревенело буквально всё), но стоило только начать двигаться, как в дальнейшем дело шло всё лучше и лучше. Чувствительность весьма споро начала возвращаться в конечности и, затратив некоторое время на лёгкую разминку, Лориан уже очень скоро был готов выдвигаться. Чувства жажды и голода всё так же не отпускали его ни на секунду, однако на фоне всего остального они были настолько мелкими и несущественными, что Лориан вполне мог позволить себе их игнорировать. Не боятся же ему голодной смерти, в самом-то деле.       Идей о том, куда ему следовало идти далее, у Лориана не было вообще никаких. Он даже не знал, где находился, не говоря уже о выборе направления. Да и к чему ему следовало стремиться в конечном итоге? Пытаться воссоединиться с принцессой было бы в высшей степени глупой затеей. Лориан ни за что бы не смог догнать на своих двоих скаковых лошадей, которые были в распоряжении у Её Высочества и Рихтера. К тому же, с учётом преследовавшей их оравы мертвецов не исключался и исход, при котором воссоединяться уже было попросту не с кем.       И что же тогда? Возвращение к изначальному плану?       Затратив на размышления и проработку вариантов около полуминуты, Лориан пришёл к выводу, что да, так было предпочтительнее всего. Кель’Талас, королевство высших эльфов. Больше идти ему было некуда.       Понимание, что куда бы он в беспамятстве ни забрёл, а до Кель’Таласа ему всё равно идти очень и очень прилично, сильно поубавило и без того не бьющий через край энтузиазм Лориана. Но при этом он и не менее чётко понимал, что жалость к самому себе предстоящую задачу сделала бы только в сотню раз труднее, по причине чего и засунул все подобные мысли куда подальше. Он должен был двигаться. Хоть куда-нибудь.       Окончательно прогнав из тела вяжущее движения чувства, Лориан хорошенько потянулся и нагнулся к земле, дабы подобрать свои щит и меч.       — Не трогай, — приказал раздавшийся чуть позади властный женский голос.       Усомниться в том, что это был приказ, а не некая разновидность просьбы, не позволял как откровенно приказной тон говорящей, так и коснувшаяся затылка Лориана холодная острота.       «Ну вот опять», — провёл Лориан прямо-таки напрашивающуюся параллель с недавним сном, где рядом с ним точно также неведомо откуда взялась отдающая приказы дама.       И ничего, кроме раздражения, такая параллель не вызывала.       — А выпрямиться мне можно? — не испытывая ни капли страха спросил Лориан. — Неудобно, — пояснил он и, не дожидаясь ответа, встал в полный рост.       Лезвие изогнутого кинжала (теперь-то Лориан хорошо видел, чем ему угрожали), мгновенно переместилось к его беззащитному горлу.       «На сон непохоже», — оценил Лориан степень реалистичности окружившей его троицы, не став, впрочем, полностью отбрасывать такую возможности. Он бы уже и галлюцинациям наяву не удивился.       — Кто ты и что здесь делаешь? — потребовала ответа угрожавшая Лориану женщина, чуть от него отступив. К сожалению, недостаточно, чтобы утратить возможность мгновенно пустить ему кровь.       — А вы? — задал ей встречный вопрос Лориан, чем явно вызвал некоторое недоумение.       Оно и неудивительно, учитывая, как он сейчас выглядел и в какой манере, вопреки сложившимся обстоятельствам, вёл разговор. И пока посеянное Лорианом смятение прекрасно справлялось с тем, чтобы выиграть ему пару свободных мгновений, сам он принялся быстро изучать глазами всех присутствующих. Причём делал всё это Лориан с до такой степени несвойственным ему хладнокровием, что в некотором смысле наиболее поражённым и недоумённым в данной ситуации оказался именно он.       Высших эльфов в незнакомцах Лориан опознал сходу. Это было несложно, учитывая такие их характерные черты, как высокий рост, поголовно стройные фигуры и глаза, светящиеся в тени глубоких и оборудованных специальными прорезями для ушей капюшонов. Ну и, конечно же, длинные заострённые уши, сквозь эти самые прорези проглядывавшие. Этот наиболее отличительный эльфийский атрибут также присутствовал у всей троицы.       Далее Лориан определил, что среди эльфов было двое мужчин и одна женщина. Последняя выдала себя чуть ранее голосом и теперь также заметно выделялась более утончённой фигурой. Из-за их близости друг с другом Лориан даже мог частично рассмотреть её лицо, чего никак не получалось сделать с её спутниками, занявшими более отдалённую позицию по обе стороны от него.       Последним же, чем заинтересовался бегающий взор Лориана, были одежда эльфов и их оружие. Походный маскировочный плащ, из-под которого у мужчин проступали рукояти длинных изогнутых мечей, а у женщины парного к уже удерживаемому в руке кинжала. Искусно выполненные композитные луки, стреляющие на расстояния, которые лучникам всех прочих рас и не снились, эльфы сжимали в левых ладонях, а полные колчаны к ним были закреплены на спинах наиболее удобным для скорострельной стрельбы образом. Всё это было настолько знакомо Лориану, что он даже растерялся.       — Следи за языком, полукровка, — с нескрываемой неприязнью произнёс эльф слева. — И отвечай на вопрос.       Растерянность Лориана как рукой сняло.       — Или что? — лениво поинтересовался Лориан, встретившись с эльфом глазами. — Благородные следопыты Кель’Таласа убьют меня только за то, что у меня грязная кровь? — спросил он следом, чем, судя по напрягшейся фигуре, моментально оппонента спровоцировал.       — … — раскрыл тот рот для ответной реплики, но совсем немного опоздал.       — Молчать, — не повышая голоса, скомандовала женщина, в безраздельной власти которой по-прежнему находилось горло Лориана. И было не очень ясно, обращалась она к нему или к своему спутнику. — Вопросы здесь задаю только я, — прямо сообщила она, что является в своей компании главной. — А тебе, мальчишка, лучше смирить свой гонор, — грозно посмотрела она на Лориана сверху вниз. Во всех смыслах.       — У меня были очень тяжёлые дни, — озвучил ей Лориан единственное оправдание, которое сам смог найти своему странному поведению.       — Это видно, — без капли сочувствия сообщила эльф-командир, одаривая Лориана оценивающим с ног до головы взглядом. — Повторю. Кто ты и что здесь делаешь? — снова спросила она, попутно проведя лезвием кинжала по его шее и подцепив кончиком звенья золотой цепочки. — И откуда у тебя этот кулон?       На втором вопросе что-то едва уловимо переменилось в голосе женщины, побудив Лориана перестать упрямиться и сказать всё как есть.       Он сделал глубокий вдох и шумно выдохнул.       — Лориан, — сказал он и, сообразив, что как раз сейчас имело смысл воспользоваться своим полным именем, добавил, — Ветрокрылый. Я не знаю, где сейчас нахожусь, но путь держу в Кель’Талас, в дом моей матери — Верисы Ветрокрылой. Кулон достался мне от неё.       И не успел он закончить говорить, как атмосфера уже кардинально переменилась. Стала более напряжённой и встревоженной. Подчинённые женщины резко отступили, переглянулись и синхронно уставились на своего командира, которая единственная никак внешне не отреагировала. Лориан также старался не подавать виду, что что-то заметил, хотя как раз таки он ожидал чего-то подобного, когда сообщал, к какому роду относился.       Имя Ветрокрылых среди высших эльфов лишь немногим уступало по известности и влиянию имени Солнечных Скитальцев.       — Ясно, — после слегка затянувшегося молчания молвила женщина, отнимая кинжал от Лориана и ловким движением возвращая его в ножны на боку. — Прими мои поздравления, Лориан Ветрокрылый, — сказала она, откидывая капюшон и полностью открывая обрамлённое длинными волосами прекрасное лицо. Лицо, в котором было слишком много узнаваемых черт. — Меня зовут Сильвана Ветрокрылая. И ты именно там, куда направлялся.