Мертвец

      По узкому проходу Лориана перевели из донжона в цитадель крепости. Уже знакомые ему вычурные коридоры мелькали один за другим и более не поражали так, как то было днём ранее. Глаза уже полностью свыклись с подавляющей концентрацией холодных цветов поверх гладкого белого камня и повсеместным вкраплением золотых узоров, сильно напоминающих извивающуюся лозу. Даже какое-то совсем уж несуразное количество занавесок в проходах и картин вдоль стен Лориан стал воспринимать с чуть большим пониманием. На большей части из них, очевидно, были изображены некие особо благородные и знатные представители эльфийской расы, хотя сам Лориан из всех смог опознать лишь четверых.       Дат’Ремар Солнечный Скиталец — основатель и первый король Кель’Таласа. Красивый молодой мужчина с каштановыми (близко к рыжим) волосами и резкими, но утончёнными чертами лица. Воистину легендарная личность, почитающаяся своим народом едва ли не как божество.       Анастериан Солнечный Скиталец — нынешний король, восседающий на троне свыше трёх тысячелетий подряд. Герой войны с троллями. В отличие от своего предка, он на портрете изображался в сильно почтенных летах. Совершенно седой, с короткой бородой и морщинистым лицом. Черты для эльфа столь же непривычные, сколь и естественные. Они обладали необычайным долголетием, но уж никак не бессмертием, что бы там некоторые о них не представляли.       Кель’Тас Солнечный Скиталец — наследный принц. По-настоящему юное и ясное лицо. Ему водрузить корону поверх своих будто бы отлитых из чистого злата волос ещё только предстояло. Вполне возможно, что и на его долгий век должны были выпасть испытания и подвиги сопоставимые с таковыми у отца и далёкого предка. Вполне возможно, что это время уже настало.       Лиандра Солнечный Скиталец — младшая сестра Кель’Таса, о которой Лориану был известен только сам факт её существования.       Были и другие представители рода Солнечных Скитальцев, которых Лориан не знал, но которых сразу выдавало наличие на портретах герба королевского дома. Золотой феникс поверх ярко-красного полотна. Он присутствовал на всех картинах, начиная от Дат’Ремара и заканчивая Лиандрой. Символ великих перемен. Возрождения через боль и страдания. Обретения новой «жизни» после мучительной «смерти».       «Уж не феникс ли я часом?» — в шутку подумал про себя Лориан.       Смеяться, правда, не хотелось.       Шли они молча. Ведущая Лориана за собой воительница не проронила ни слова с тех пор, как они покинули выделенную ему комнату, а сам он инициировать беседу особого смысла не видел. Она всего лишь исполняла приказ и, пускай и не относилась к нему с открытым презрением, подобно некоторым своим товарищам, каких-то тёплых чувств явно не испытывала. Он был ей безразличен по большей части. И ровно такой же позиции придерживался Лориан по отношению к ней.       — Тролли тоже притихли, — сказал на талассийском высокий следопыт, проходя мимо в группе из трёх эльфов. — Уже две недели ни единой стычки.       — Выжидают? — предположил один из его спутников.       — Или просто боятся, — ответил третий следопыт, правую щёку которого уродовал длинный изогнутый шрам.       Слушать дальше Лориан не стал, ибо вслед за сопровождающей свернул налево и ступил на достаточно крутую лестницу. Падение с неё ему, конечно же, не грозило, но и слишком отвлекаться не следовало.       Впрочем, от навеянных подслушанным разговором мыслей Лориан также полностью не отказался. Хоть и задумался он не над содержанием сказанного, а над его формой. Язык. Сильно запоздало, но Лориан начал осознавать, что всё это время Сильвана и остальные высшие эльфы в общении с ним или просто в его присутствии пользовались исключительно всеобщим языком. Они избегали при нём родного талассийского.       Полагали, что он им не владеет?       Скорее всего.       Лориан нисколько не сомневался, что все обитатели Первых Врат (или, по крайней мере, большая их часть) разговаривали на всеобщем без малейших трудностей. Однако то, что такому большому количеству эльфов приходилось подстраиваться под него одного, Лориана несколько смущал. Особенно, когда в этом не было никакой необходимости.       Лестница закончилась. Коротенький коридор, оканчивающийся массивной двустворчатой дверью, и вот они уже во внутреннем дворе крепости. Воительница, чуть ускорив шаг, направилась к подъёму на внешнюю оборонительную стену и Лориан тут же поспешил её нагнать.       — Протяни руку, — произнесли так тихо, что на фоне мельтешащих туда-сюда по своим делам эльфов этого было практически не различить.       Но ухо Лориана за оброненные слова зацепилось, ведь сразу после произнёсший их голос зачитал обращённую к Свету молитву об исцелении.       Повернув голову, Лориан обнаружил темноволосую жрицу в элегантном чёрно-белом платье. Пальцы её рук были охвачены золотистым сиянием, которое плавно перетекало на кровоточащее предплечье раненого следопыта. Рядом находились как уже вовсю эксплуатируемое стрельбище, так и выстроенные в ряд манекены для отработки ближнего боя, из чего Лориан сделал вывод о получении раны в результате неосторожной тренировки. Заметно пристыженный вид пострадавшего и сравнительно несерьёзный характер ранения, которое к тому же определённо являлось совсем свежим, также говорили в пользу его предположения.       — Готово, — доброжелательно улыбнулась жрица, встретившись на миг глазами с Лорианом. — И пожалуйста, впредь тренируйся осторожнее, Алариэль.       — Мои извинения, Сестра Корана, — склонил мужчина голову, потирая пальцами лишённую даже шрама кожу на руке. — Большое вам спасибо.       Риск налететь на открытый колодец вынудил Лориана отвлечься от наблюдения за ними и снова приковать взгляд к дороге.       Пройдя мимо одной из хозяйственных построек, их дуэт вышел к стойлу отдыхающих крылобегов. Двое мужчин в повседневной одежде старательно вычищали яркие перья животных, а подоспевшая к ним вскоре женщина насыпала в опустевшие кормушки зерно.       Лориан невольно засмотрелся на одного особенно красивого крылобега с насыщенным алым оперением. Не меняя сидячего положения, он величественно вытянул длинную шею и принялся неспешно поглощать клювом корм. Лориану даже захотелось попросить прокатиться на нём, но идея эта сгинула, не прошло и пары секунд. Лориан оставил её позади вместе с самим крылобегом.       А спутница его, тем временем, уже подвела их к выходу из крепости.       Правее от наглухо запертых ворот и дополнительно преграждающей путь стальной решётки к могучей стене прилегала каменная лестница. Изгибаясь на полпути, она выходила к галерее аккурат у границы надвратной башни, где Лориан и оказался по итогу непродолжительного подъёма. В высоту стены Первых Врат достигали более чем приличных значений, отчего в просветах меж закруглёнными зубьями виднелась вся округа на многие километры. Другое дело, что густые заросли не позволяли потенциально любопытствующему взгляду как следует разгуляться.       Лориана снова посетили мысли о сомнительных защитных характеристиках этой крепости. Мало того, что с внешней стороны у стены не наблюдалось ни рва, ни насыпи, так тут ещё и целую армию можно было вплотную подвести, используя лес в качестве прикрытия. Наверняка, за этой кажущейся нелепостью крылась какая-то свойственная только эльфийским оборонительным сооружениям хитрость, однако постичь её своим умом Лориан не мог. А спрашивать было как-то неудобно. И неуместно, наверное.       — Я привела его, Главнокомандующий, — громко и чётко сообщила воительница, когда они поднялись на чуть возвышающийся и выпирающий вперёд балкончик.       «Машикули», — вспомнил Лориан его правильное название, не сводя глаз с оперевшейся на каменный бордюр Сильваны.       Она стояла к ним спиной, а ветер слабо колыхал её тёмно-бирюзовый плащ.       — Свободна, Фариэль, — ответила Сильвана, так и не обернувшись. — А ты подойди сюда, Лориан.       Фариэль исчезла из виду быстрее, чем Лориан смог это осознать. У него аж возникло жгучее желание обернуться и посмотреть, правда ли она просто ушла к нему за спину, а не телепортировалась или что-то подобное. К счастью, небольших волевых усилий хватило, чтобы данный порыв заглушить, и Лориан медленно зашагал вперёд.       — Ты собрался быстрее, чем я думала, — сказала Сильвана, стоило ему встать по левую руку от неё. — Только отправила Фариэль за тобой.       — Рано проснулся, — ответил Лориан на талассийском. — Проблемы со сном в последнее время.       Он отчего-то побаивался смотреть на Сильвану, и потому взгляд его блуждал где-то вдали и в стороне. Там, где лениво поднималось утреннее солнце.       — Неудивительно, — заметила Сильвана, без единой заминки перейдя на родной язык. — Разведчики докладывали мне о том, что сейчас творится в Лордероне. Поводов для кошмаров предостаточно.       — Словами не передать. Такое можно только прочувствовать.       Внезапно сменивший направление ветер ударил Лориана по глазам, из-за чего те начали слезиться. Он тут же протёр их рукавом.       — А ты постарайся, — безапелляционно заявила Сильвана. — И лучше на всеобщем. Произношение у тебя хромает, — добавила она после небольшой паузы.       И последнее утверждение задело Лориана сильнее, нежели требование воспроизводить вслух самые неприятные и мучительные воспоминания в его жизни. Опаска смотреть на Сильвану пропала как-то сама собой.       — Давно не практиковался, — из упрямства не стал Лориан её пожелание удовлетворять, стараясь при этом безукоризненно выговаривать каждое слово.       По безразличному лицу Сильваны нельзя было сказать, задело её такое поведение или нет. Она даже не оторвалась от созерцания далёкой линии горизонта. Зато Лориан наконец-то заметил, что в руках Сильвана сжимала два (по одному в каждой) золотых кулона. Первый, с красным камнем, Лориан опознал мгновенно и едва было не попытался немедленно его забрать.       Мамин кулон.       Ладонь сжалась в кулак, но с места не сдвинулась.       Второй кулон от первого не отличался ничем, кроме цвета вставленного в него камня. Небесная лазурь. Идеально чистый сапфир. В одном этом единственном аспекте второй кулон являлся полной противоположностью первого. И Лориану не нужно было гадать над его принадлежностью.       — Это не твоя вина, — произнесла Сильвана самую малость переменившимся тоном. Большой палец её левой руки медленно прошёлся по рубиновому кулону. — Вериса растила тебя среди людей.       — Между прочим, — посчитав сказанное укором в сторону матери, Лориан не промедлил с ответом. — Было время, когда мама отказывалась со мной общаться иначе как на талассийском. Пришлось наизусть пропеть все тридцать семь куплетов Плача Высокорожденных, чтобы она успокоилась и поверила, что я достаточно хорошо знаю язык.       — В самом деле? — наконец посмотрела Сильвана на Лориана, а на устах её промелькнуло нечто очень отдалённо напоминающее улыбку.       Тут уж Лориан ничего не смог с собой поделать. Он прочистил горло, глубоко вдохнул и…       Анар’ала, анар’ала белоре,       Син’дорей,       Шинду фалла на.       Син’дорей,       Анар’ала,       Шинду син’дорей,       Шинду фалла на.       Син’дорей,       Анар’ала белоре.       Шинду син’дорей,       Шинду фалла на.       Син’дорей,       Анар’ала белоре,       Белоре.*       …пропел малую часть этой древней песни. Очень печальной песни.       — Ха, — уже откровенно усмехнулась Сильвана. — Поёшь ты ещё хуже.       — Как умею, — пожал Лориан плечами.       — Весь в мать.       — Мама замечательно пела, — тихо возмутился Лориан. Уж он-то лучше всех прочих знал, насколько волшебным был у неё голос.       — Разве что по людским меркам, — осталась при своём повеселевшая Сильвана. — Лират всегда дразнил её из-за этого. Вот у него был настоящий талант. Что в пении… — тяжело вздохнула она и тень печали накрыла её лицо, — что в игре на лютне…       Лират Ветрокрылый. Самый младший в их семье. Погиб от рук орков. Тяжёлая тема для мамы Лориана, отчего он практически ничего о своём дяде не знал. С другой стороны, и об остальных Ветрокрылых Лориан знал не то чтобы сильно больше.       — Рассказывай, Лориан, — вернулась к старому Сильвана, восстановив непроницаемую маску сдержанности.       — Что рассказывать? — нехотя поинтересовался он.       — Всё, что посчитаешь нужным.       И Лориан действительно взялся за рассказ. Об отъезде отца. О своём проступке и наказании за него. О празднике в Столице в честь принца Артаса. О принце Артасе, что привёл в свой собственный дом армию живых мертвецов. Об учинённой ими резне. О чудовище, ворвавшемся в их дом. О себе, носящемся и кричащем посреди вспыхнувшего безумия. О маме, что нашла и попыталась спасти его. О пробуждении в окружении жужжащих мух и гниющих тел. О пути домой. Об обнаруженной там маме, которую он убил отцовским мечом. О кулоне и решении отправиться в Кель’Талас. О Подгороде и встреченной там принцессе. О падении и лечении. Об озере и скалистом береге. О двух сияющих в ночи лунах. О долгом пути через лес, хижине, пропавших животных, мёртвых рыбах, Чуме и всех прочих примечательных деталях совместного путешествия. О воссоединении с Братом Виррусом и Линой. О капитане Рихтере, сэре Гавинраде и бароне Макремитце, решавшими вместе с Её Высочеством, как следует поступить дальше. О предложении Её Высочества поехать с ней и жертве, на которую пошли оставшиеся. О поездке в карете. О нападении. О своих жалких потугах сражаться и спасти Лину. О её смерти на его глазах. И о том, как он, потеряв разум от отчаяния, бесцельно брёл меж кустов и деревьев.       Лориан рассказал обо всём, что посчитал нужным.       Знать о его смертях и воскрешениях, по его мнению, Сильване было не нужно. Как не нужно ей было знать и о преследующих его из ночи в ночь неестественных сновидениях. Все пробелы либо просто обходились стороной, либо закрывались формулировками вида «я упал, потерял сознание и ничего не помню» или «я просто бежал так быстро, как мог». Лориан надеялся, что в общем потоке вываливаемой им информации подобные нюансы останутся без должного внимания.       — И тут властный женский голос приказал мне: «Не трогай», — подвёл Лориан всё к моменту их встречи.       От затянувшегося монолога (а солнце уже практически вошло в зенит) у него заметно пересохло в горле. За всё это время Сильвана его ни разу не перебила, да и вообще сохраняла гробовое молчание. И никто посторонний не смел их побеспокоить.       Удивительно, сколько всего уже успело произойти.       Только сейчас, проговорив всё вслух, Лориан смог осознать пережитое в полной мере. Миновало недели три-четыре, а его мир уже успел несколько раз перевернуться с ног на голову. И не только его. Бессчётному числу жизней более не суждено было стать прежними. Многие из них и вовсе оборвались.       Как же это, оказывается, просто.       Уничтожать миры.       — Полагаю, к последнему тебе не привыкать, — прокомментировала Сильвана финальную фразу.       — Вроде того, — пожал плечами Лориан, снова обратив взгляд к маминому кулону.       Сильвана это заметила.       — Держи, — протянула она его и вложила Лориану в руку. — Теперь он твой. Не потеряй.       — Как будто я могу, — буркнул Лориан, застёгивая на шее цепочку и пряча всё под одеждой.       — Нелегко тебе пришлось, — продолжила говорить Сильвана. — Немногие смогли бы пережить подобное.       «А я и не смог», — мысленно заметил Лориан.       — Признаюсь, увидев тебя во время патруля, я сперва подумала, что встретила одного их тех мертвецов, о которых говорилось в докладах. Весь в крови и изодранной одежде. Грязный, словно только-только вылез из могилы. А на деле лишь кучка мелких царапин.       — Извиняюсь, что разочаровал, — то ли в шутку, то ли нет ответил Лориан. Определиться он не успел. — Такой вот я везунчик.       — Прямо, как он, — полушёпотом молвила Сильвана и, пристально посмотрев на Лориана, положила руку ему на плечо. — Лориан, ты всё правильно рассудил, решив отправиться сюда. Кель’Талас и твой дом тоже. Что бы там ни было, ты и Вериса — часть семьи Ветрокрылых. И пока я жива, Первые Врата всегда будут для тебя открыты.       — Спасибо, — искренне поблагодарил Лориан, впрочем, без особого энтузиазма.       Он верил в правдивость слов Сильваны, фальши в них совершенно не ощущалось. Но дом? Его дом? В Кель’Таласе? Ничего такого он тоже не чувствовал и чувствовать не мог.       — Пока побудешь здесь, а после я отвезу тебя в Шпили Ветрокрылых, — упомянула Сильвана название их родовой обители. — Представлю тебя остальным. Будь готов, сразу найдутся недовольные, — предупредила она. — Громче всех возмущаться будет дедушка, — изогнулись её губы в слабой улыбке. — Но всё образуется. Нас и без того осталось слишком мало, чтобы ещё склокам предаваться.       Как и Лориан ранее, Сильвана вернула свой кулон на шею и укрыла его под нагрудником. — Постараюсь им понравиться, — во всё той же неэнергичной манере ответил Лориан, уже начиная представлять эту встречу с родственниками.       Картина обрисовывалась крайне противоречивая. Но любые возможные препирания или даже неприкрытые оскорбления в его адрес выглядели для Лориана несравнимо привлекательнее оставшегося за стенами. В сравнении с уже пройденным, был уверен Лориан, и жизнь в змеином логове оказалась бы неслыханным благословением.       К тому же и Сильвана начинала ему нравиться. Насколько вообще мог нравиться родственник-эльф-Главнокомандующий, с которым ты знаком менее двух дней.       — Не переживай, Лориан, я со всем разберусь. Обещаю, я позабочусь о тебе.       Она действительно начинала ему нравиться.