Мертвец

      Подъём наверх не занял много времени. Сильвана просто сметала с пути всякого мертвеца, что возникал перед ней, чаще всего даже не сбавляя ради этого шаг. С гордо поднятой головой и немигающим взглядом она усеивала дорогу обезглавленными телами и уверенно продвигалась к лестнице. Будто стрела умелого лучника, что, вопреки любым колебаниям ветра, продолжает лететь точно в цель, не позволяя себе отклониться ни на миллиметр. Стрела в конечном итоге просто обязана поразить мишень. Как и Сильвана была просто обязана занять надлежащее ей место. На самом острие битвы. Во главе армии, что не имела права на проигрыш.       А Лориан следовал за ней.       На него также набрасывались мертвецы, с которыми он также успешно расправлялся. Разумеется, не столь быстро и непринуждённо, как Сильвана, но его стараний доставало, чтобы ей не приходилось вмешиваться. Слишком много сил и времени Лориан потратил, дабы оказаться подле неё и помогать ей. Он не мог стать для неё обузой.       Орудовать приходилось только мечом и щитом. Несмотря на постоянно возникающее желание вновь воззвать к силе Света, Лориан полностью отдавал себе отчёт, что плата за неё была слишком велика. Вероятно, его бы хватило ещё на два (три в лучшем случае) Копья Света, но затем всё. После такого сил у него не осталось бы даже на то, чтобы банально устоять на своих двоих. Скорее всего, он и сознания бы лишился. Не такая уж большая беда для него самого, однако тогда весь смысл его возвращения в Первые Врата мгновенно испарялся. Нет, теперь все имеющиеся у него силы должны были быть направлены только и исключительно на благо Сильваны. Защитить, благословить и, если потребуется, исцелить. Отныне всё это было применимо только к ней.       К тому же, хоть желание силы Света у Лориана присутствовало, реальной необходимости в ней он не испытывал. Меч в правой руке легко расправился с той шестёркой мертвецов, что по пути к лестнице на стену пришлась конкретно на него. Более того, чем дальше они с Сильваной заходили, тем, по ощущениям Лориана, убивать мертвецов становилось всё легче и легче. Одышка усиливалась, тело тяжелело, а поле зрения залитых потом глаз неуклонно сужалось. Однако вместе с тем, как бы странно это ни было, выпады, блоки, парирования, удары и уклонения в исполнении Лориана приобретали всё большую естественность. Силы его лишь убывали, отдыхать было некогда. Но затраты на все последующие движения сокращались много быстрее.       Запах крови, жар огня и непосредственная близость к смерти.       Они пробуждали в Лориане что-то.       Воспоминания.       Образы из снов, где он в обличие то Серебряного, то Чёрного Рыцаря сокрушал чудовищ куда более жутких, могущественных и опасных, нежели всё, что окружало его в настоящее время. Драконы, демоны, порождения самой Бездны, а также неисчислимые легионы всех прочих поверженных им сущностей. Прекрасных и ужасных. Сильнейших.       Там, во снах, вся его жизнь только и состояла что из сражений. Будь то вера в бога, приказы командиров или собственное желание защищать и убивать. Причины находились. Цели менялись. Но суть оставалась одна.       Он сражался, и он побеждал. До самого своего конца. До своего первого и последнего настоящего поражения.       До смерти.       Но смерть более не имела над ним власти. Ничто ему больше не угрожало. И причина сражаться у него в этот раз была самой достойной и верной из всех возможных.       Не дать Сильване умереть.       Коротко и ясно. И так просто. Всего-то и требовалось, что уничтожить любую возможную угрозу. Вырезать из мира даже намёк на нечто подобное. Своим мечом. Как то всегда и было. Как мог один лишь он.       Лориан обнаружил себя перешагивающим через последнюю каменную ступень. Взгляд его направлен был вниз, к основанию лестницы, отчего, пускай и с некоторым запозданием, но он всё же осознал, что поднимался спиной вперёд. Он сделал это, чтобы защищать Сильвану от следовавших за ними мертвецов. Подробности ускользали от его мысленного взора, но в целом проследить последовательность событий у него получалось. Он единолично сразил тринадцать мертвецов. Совсем немногим меньше того количества, что пало за время их короткой «прогулки» от клинка Сильваны.       Ужасно хотелось пить. Горло буквально раздирало от жажды, тогда как лёгкие вовсе словно расплавленным железом залили. Железом, куски которого, остывая, скапливались затем в руках и ногах, придавая оным поистине неописуемую тяжесть. Если бы конечности в принципе были способны оторваться от тела под влиянием своего собственного веса, то Лориан, вне всяких сомнений, уже лишился бы их всех.       Он не мог припомнить ни одного случая за все прожитые года, когда чувствовал бы себя до такой степени уставшим.       С другой стороны, его сердце продолжало биться, мозг работать, глаза выискивать новых врагов, а руки и не думали опускать оружие. Возбуждение сковывало измор, а целеустремлённость загоняла его в клетку. Может, оковы эти были хилы. Может, никчёмный замок готов был развалиться на части от одного-единственного жалкого толчка. Но покуда момент этот не наступил, Лориан мог себе позволить не останавливаться.       Он обернулся к Сильване.       Она смотрела на него таким взглядом, которого видеть ему ещё не приходилось. Лориан не знал, что крылось за этим выражением её сияющих лазурью глаз, но всё равно не осмелился встречать их своими дольше пары секунд. Он отвернулся, как, судя по шелесту плаща, отвернулась мгновением спустя и Сильвана. Она сделала шаг в сторону и, уклоняясь от пролетавшей стрелы, припала боком к ближайшему зубцу. Таким же образом поступил и Лориан.       Высокий (даже по меркам высших эльфов) лучник, который укрывался за тем же зубцом, что и Лориан, отреагировал на его появление лёгким недоумением на лице. Он быстро глянул на выпустившую две пламенные стрелы в небо Сильвану, пожал плечами и как ни в чём не бывало вернулся к стрельбе. А с неба поражённая Сильваной полетела вниз полыхающим камнем клыкастая перепончатокрылая тварь. Пронзительно при этом визжа.       Лориан проследил взглядом за её падением до самой земли по другую сторону крепостной стены. Впрочем, как раз таки землю там ему увидеть не удалось, ведь даже свешиваясь частично в просвет меж каменных зубьев и глядя прямо вниз, он не видел ничего, кроме копошащихся мертвецов.       Это было натуральное море.       От тех густых зарослей, что Лориан с трудом преодолевал на подступах к Первым Вратам, не осталось ни листика, ни хотя бы засохшей веточки. Только бескрайнее море бурлящей и копающейся мёртвой плоти. Хотя называть его бескрайним было все же не совсем корректно. Некие границы у него очерчивались. Примерно в двух с половиной километрах впереди, а также в восьмистах метрах по левую и правую стороны. Там вдалеке начинали проглядываться верхушки древесных крон. Однако с учётом того, что немалая часть мертвецов, наверняка, расположилась и где-то средь деревьев, границы эти были весьма условными.       Но чего не видно, того не видно, а предметов к осмыслению Лориану хватало и в пределах досягаемости его взора. Опять же, пред ним раскинулось целое мёртвое море.       Море.       Разум Лориана из раза в раз возвращался именно к этому слову, поскольку каким-то иным объединить всё то неисчислимое множество живых мертвецов, что предстало перед его глазами, у него не получалось. Это не была армия. В армии должны быть структура, организация и дисциплина. И это не была толпа. Не могло в этом мире существовать толпы такого огромного размера. У Лориана не выходило даже назвать это просто массой или полчищем. Только лишь морем. Единым и… разумным.       Волна за волной мертвецы обрушивались на Первые Врата. Если где-то под ними и простиралось устланное травой поле, как о том рассказывала Корана, то разглядеть на него хоть какие-то намёки было попросту невозможно. Мертвецы прижимались друг к другу настолько плотно, что порой становились практически неотделимы один от другого. Они толкали и давили себе подобных, стремясь в едином порыве достичь стены и ворот крепости.       А после долбились в них, как умалишённые.       Где обычным пехотным оружием, где вилами и мотыгами, а где и вовсе голыми руками. Ничто из перечисленного не могло заметно повредить монолитные стены или обшитые металлом ворота. Особенно если и те, и другие находились под действием защитных чар, вспыхивающих алым светом каждый раз, как встречали и сводили на нет любую атаку. Бил ли то однорукий крестьянин, царапало ли костлявое собакоподобное существо или же опускала гигантский тесак тварь, явно родственная по своей природе убийце Лины. Всё едино.       Волны накатывали на крепость одна за одной. И разбивались об неё, как о прибрежные скалы. Лишь за тем, чтобы вернуться ещё выше и ещё сильнее. Дабы рано или поздно через эти скалы просто перемахнуть. И, судя по тому, сколь много тел уже успело скопиться у основания Первых Врат и как охотно новые мертвецы взбирались поверх старых, случиться это должно было. Рано или поздно.       Да и одним только лобовым наступлением атака мертвецов не ограничивалась. Их тактика была откровенно примитивна, но она всё же была. Имелись в этом бушующем море и лучники, что совершенно непостижимым для Лориана способом умудрялись в окружающей их давке вести непрерывный огонь по следопытам на стене и драконодорам с их наездниками в небе. А в задних рядах, возвышаясь над ордами живых мертвецов, то и дело вздрагивали неприглядного вида требушеты, отправляя в полёт очередную партию неживых диверсантов. Одни не долетали, приземляясь прямо на головы осаждающих на передовой, другие вминались с ущербом только для самих себя в стену, однако большая часть всё же успешно проникала на территорию Первых Врат. И встречала свою повторную смерть уже там.       Летунов на стороне врага было несоизмеримо меньше, нежели земных тварей, только вот слабее от этого их безумный натиск в небесах точно не становился. Во многом воздушные бои являлись даже более яростными и кровавыми. В отсутствие-то каких-либо защитных сооружений.       Море.       Неумолимое и беспощадное.       И на земле, и в небе.       Повелевала которым небольшая группа черных фигур, которых Лориану с трудом удалось отыскать на возвышенности почти у самого леса. Как бы он ни пытался, а полноценно рассмотреть их всё равно не получалось. Но в этом и не было сильной необходимости. Очертания коней и чёрных доспехов ему различить удалось, а дорисовать в голове всё остальное помогали до боли свежие в памяти образы. Рыцари, с которыми сражалась его мать. Те самые, которые её убили.       У Лориана не было тому прямых доказательств, но всё его естество буквально кричало ему, что те двое были там. Седовласый без шлема и второй, орудующий сразу двумя мечами.       Грудь лизнул продирающий до костей холод.       Мимолётно.       Но весьма и весьма ощутимо.       Настолько, что Лориан невольно поднёс ладонь к груди и с силой сжал одежду поверх неё. Даже лёгкие парализовало, отчего несколько последующих ударов сердца у Лориана не получалось сделать ни единого вздоха. И до конца прошло это леденящее душу ощущение только тогда, когда он увёл взгляд от чёрных фигур подальше и полностью спрятался за каменным зубцом.       — Помнишь, что я тебе говорила, Лориан? — вдруг задала ему вопрос Сильвана. Негромко. Но Лориан и в этот раз воспринимал её слова с предельной чёткостью. — О том, что ждёт наших врагов, если они сумеют прорваться сквозь иллюзию?       Лориан нахмурился.       Не потому, что не помнил ответа, а из-за самого вопроса.       Во-первых, он всё ещё чувствовал себя крайне неудобно, когда Сильвана к нему обращалась. Чувство вины перед ней так и норовило взять верх и заставить его без конца извиняться и каяться.       Во-вторых, Лориан не понимал сути и смысла этого вопроса. В данный конкретный момент. Они оба видели то, что сейчас штурмовало Первые Врата, и оба должны были понимать, что справиться с этим было не под силу ни одной армии Азерота. Сильвана и её следопыты могли сражаться, как боги, однако победа в глазах Лориана выглядела не то что маловероятной, а фактически невозможной. Он оставался непреклонен в своём желании защитить Сильвану и был готов хоть в одиночку выйти против всех мертвецов. Будучи бессмертным, он бы всё равно взял над ними верх. Когда-нибудь. Но вот Сильвана и все остальные… Они спастись могли только лишь бегством. Никакого иного варианта у Лориана теперь и вообразить не получалось.       Между ними пролетело две стрелы, а Сильвана всё продолжала невозмутимо ждать его ответа.       И Лориан дал его.       — Их ждёт, — глубоко вдохнув, медленно заговорил он, — нечто намного худшее.       — Всё верно, — напряжённо кивнула Сильвана, накладывая на тетиву очередную стрелу. — И сейчас ты увидишь, что именно, — она воздела лук к небу и натянула тетиву до предела. — Смотри внимательно. И никогда не забывай.       Стрела отправилась в полёт.       Как и многие до неё, она тут же покрылась языками яркого пламени. Но было и весомое отличие. Цвет этого порождённого магией огня. Он отличался ото всех своих предшественников. Светло-оранжевый, не голубой.       Также эта стрела явно не преследовала цели поразить одну из летавших в небе тварей. Она пролетела мимо всех перепончатокрылых существ и умчалась гораздо выше. Так высоко, что, казалось, смогла коснуться самих облаков. Быть может, даже пронзить парочку из них.       А затем она взорвалась.       Громко и ослепительно.       «Гром и молния», — посетила мысли Лориана сама собой напрашивающаяся ассоциация.       Нет, не ассоциация. Когда Лориан увидел побежавшие по небосводу ветвистые разряды, он понял, что именно гром с молнией Сильвана и призвала. Столь же внезапно и неожиданно, как в настоящую грозу, они появились. И так же быстро исчезли. Но вызванные ими изменения при этом были куда ощутимее, чем и в самую страшную непогоду.       Изменения в умах.       Не понимая, что вообще происходит, Лориан ощутил это практически сразу же. Некий импульс, затронувший каждого высшего эльфа поблизости. Они не отвлеклись от боя и не принялись дружно поднимать головы кверху, глупо подставляясь под атаки врагов. Все продолжали делать то, что делали ранее. Но всего на одно мгновение. На один едва ли различимый миг. Каждый из них вздрогнул. И на лицах их промелькнула тень чего-то, что опознать Лориан не успел. Слишком уж быстро оно пропало.       В душе заскреблось беспокойство.       Но Сильвана была рядом. И, что бы там не намеривалось в скором времени произойти, спровоцировано это было её действиями. Потому Лориану нечего было бояться. Требовалось лишь довериться ей и ждать.       И долго ждать не пришлось.       Лориан воспринял это всем телом. Дрожь. Очень частая и вибрирующая. Исходящая не от его измотанных мышц и не от стены, на которой он стоял и на которую опирался. И даже не от земли, что находилась под ней. Дрожал окружавший Лориана воздух. Ощущение было сродни тому, что Лориан испытал, только вернувшись в Первые Врата и прочувствовав на себе косвенное влияние сил местных магов. Только куда интенсивнее.       Совсем скоро обнаружился и источник этой непонятной дрожи. Это были кристаллы. Те самые лазурные кристаллы, что венчали высокие белокаменные шпили, так сильно поразившие Лориана ранее своей неуместностью в приграничной крепости. Со временем он смирился и просто принял их присутствие как данность, перестав вследствие уделять какое-либо внимание. Есть и есть. Высшие эльфы имели склонность к неоправданной роскоши. Даже поболее, чем люди.       Но вот парящие в воздухе кристаллы вновь приковали к себе взгляд Лориана. Ибо они вращались. Очень быстро. И чем дольше Лориан смотрел на них, тем больше это вращение ускорялось. А дрожь всё усиливалась. В магии Лориан силён не был и какими-то глубокими познаниями в этой области не обладал. Но связать неестественные колебания воздуха с гигантскими вращающимися кристаллами в поднебесье мог даже он.       Совсем скоро по ушам Лориана резануло расходящееся от кристаллов во все стороны гудение. Не слишком громкое, но очень высокое и оттого легко прорывающееся сквозь все прочие звуки. А несколькими мгновениями спустя возникли и алые искры. Сперва мелкие и малозаметные они очень быстро расползлись по всей поверхности кристаллов, сплетя вокруг них натуральную паутину из мистических зарядов.       Что-то приближалось.       Уже вот-вот.       Лориан обратил вопросительный взгляд к Сильване и между делом заметил, что все лучники перестали вести огонь по мертвецам, наседающим на крепость с земли. Отныне только летуны и мертвецы во внутреннем дворе являлись для них целью. Для всех, кроме Сильваны. Она одна не предпринимала вообще никаких действий. Хотя лук её был поднят и направлен к горизонту, а тетива со стрелой натянута до самого плеча. Но она не стреляла. Ждала. И наблюдала. Как в такт нарастающему гудению, дрожи и искрению всё ярче и чаще начинали мерцать узоры на внешней стороне стены. Всё то же алое сияние, что отражало непрекращающийся натиск мёртвого моря. Но более интенсивное. И более… пугающее.       Лориан почувствовал, как волосы на его голове встали дыбом. И это не было красивым словесным оборотом. Они на самом деле приподнялись в воздух. И не только у него. Так было со всеми, на кого бы Лориан ни бросил свой взгляд. Даже с Сильваной, чистейшая синева глаз которой уступила место тёмному багрянцу. Лоб её покрылся испариной, а кожа побледнела. Но поза и руки оставались тверды. Ни единого подрагивания. Одни лишь губы непрестанно шевелились, нашёптывая слова, разобрать которые Лориану никак не удавалось. Что-то на талассийском, но конкретных слов из её быстрого шёпота было не вычленить.       А воздух уже не просто дрожал. Он сотрясался, порождая едва выдерживаемое Лорианом давление.       Лориан поднял глаза к кристаллам. Под бушующими молниями их было уже не разглядеть. Зато Лориан обнаружил, что все всадники на дракондорах сместились к северу, полностью уступив врагам небо перед Первыми Вратами.       Снова его взгляд метнулся к Сильване. Она улыбалась. Слабо. Кровожадно. Предвкушающе.       Её пальцы разжались.       Лук разогнулся.       Стрела полетела.       А алая вспышка…       …поглотила всё.