Зима 1718 года. Нассау.
— Что можете сказать, дорогой доктор? — спросил Эдвард у своего главного врача, вышедшего из палатки. — Ну что ж, капитан, вы приняли все меры, которые я вам посоветовал, и очень вовремя и решительно. Ваши лекарства тоже дают плоды: рост заболеваний резко прекратился и я надеюсь, что вскоре пойдёт на спад. — Ну что ж, это хорошая новость. Спасибо за труды, — протянул Кенуэй доктору кошелёк с серебром. Доктор Мигель Сангрес был когда-то личным врачом Жюльена Дюкасса, потому как был очень талантлив. После гибели своего хозяина, он был излишне удивлён, когда Эдвард Кенуэй, который собственноручно убил тамплиера, похоронил его по человечески и лично ухаживал за могилой, когда бывал на острове. Как хорошему врачу, Эдвард предложил Мигелю присоединиться к его команде и тот согласился. Испанский лекарь добросовестно исполнял свои обязанности, а команда относилась к нему с уважением. Так как Кенуэй заботился об Инагуа, он нашёл ещё с десяток врачей, но ни один не был столь умён и способен, как Сангрес. И за это капитан «Галки» назначил его главным среди своих врачей. Первые опасения Эдварда сбылись — в Нассау вспыхнула эпидемия болезней. Так здесь никто не сдерживал себя рамками, эпидемия оказалась довольно «пёстрой». Это полностью застало врасплох многих, но не Эдварда. В Нассау было полно лекарств на запертых складах, благодаря Кенуэю. Были и рецепты для создания новых лекарств. Но сами по себе лекарства ничего не давали, нужны были врачи, причём толковые, как Мигель Сангрес. Эдвард прислушался к советам своего главврача. На борьбу в Нассау были мобилизованы все усилия. Больных сажали на строгий карантин, как и здоровых. Раз в три дня устраивались проверки среди здоровых на выявление признаков заболеваний. Были закрыты бордели в связи с ростом венерических болезней. Закрылись и трактиры. Люди стали соблюдать принудительную чистоту, алкоголь принимался только по нормам, в связи с появлением алкоголизма. От прежней свободы не осталось и следа. Нассау теперь больше походил на военный лагерь с жёстким уставом. Но это давало хороший результат. Рост заболеваний резко упал. Почти все пираты попросили у Эдварда прощение за то, что смеялись над его заботой над лекарствами и оружием. Только один человек не смеялся над ним — Эдвард Тэтч. Он поддерживал своего друга и ученика в этих решениях. Но одно дело снизить рост болезней, а совсем другое — вылечить больных. Ведь на дворе было начало XVIII века и многие вспыхнувшие болезни либо не лечились, либо лечились с горем пополам. И повезло тем, у кого были цинга или оспа, в то время как страдальцам о венерических заболеваний было очень тяжко. Эдвард Тэтч тоже предоставил своих врачей и имевшиеся у него лекарства. — Разрешите спросить, капитан? — неожиданно спросил мужчина. — Вы вот вкладывали в этот остров столько усилий. Ничуть не меньше чем в Грейт-Инагуа. Но заметьте как живут на Инагуа, а как здесь? Вы от этого острова больше теряете, чем получаете. Почему же вы не хотите его бросить? — Доктор, ваше дело лечить больных, а уж как мне действовать, я решу сам. Вопрос испанского медика ошарашил Кенуэя. Если бы это был не Сангрес или кто-то ещё, Эдвард прибил его на месте. Однако Мигель был прав и Эдвард это прекрасно понимал ещё с самого начала: у такого государства, как Пиратская республика, нет будущего, оно обречено. Но стал бы Эдвард запасаться лекарствами и пушками, если бы не понимал этого? Тогда зачем ему спасать то, что спасти нельзя? Молодой капитан и сам не мог понять, зачем ему это? Но первое что ему приходило в голову, так это Тэтч. Чёрная борода был предан Пиратской республике и очень доверял Эдварду и тот не мог обмануть доверие своего наставника. Такой преданности от пирата практически невозможно найти. Но она была у Эдварда по отношению к Тэтчу. И дело было вовсе не в том, что тот был его учителем. Дело было в другом. Всё началось ещё в 1713 году, в самом начале пиратской карьеры Эдварда. Он явился на набор каперской команды Хорниголда в плохом расположении. Мало ему было потери Кэролайн, так он ещё и рассорился с отцом, который назвал его смертельной болезнью их семьи и прогнал. Бенджамин, окинув взглядом юношу и ничего в нём не увидев, усмехнулся: — Шёл бы ты, парнишка, домой. Мы собираемся плыть в далёкие края, заниматься серьёзными делами, и нам вряд ли нужны хлюпики и мамины сыночки… — Остынь, капитан! — подошёл мужчина. На вид ему было за тридцать. У него были чёрные волосы и щетина. Он обладал богатырским телосложением: высокий и широкий в плечах. Неизвестный осмотрел Эдварда внимательнее и серьёзнее, чем Хорниголд со своей усмешкой. — Этот парень пойдёт с нами, — твёрдо заявил он. — Да ладно, Эд, зачем он нам… — Я сказал он поплывёт с нами. Точка! — стукнул кулаком по стулу черноволосый здоровяк. Растерявшись от такого напора, Бен дал добро. — Спасибо, что приняли меня, сэр! — поблагодарил неизвестного заступника Кенуэй, после того, как поставил подпись. — Меня зовут Эдвард Тэтч, я квартирмейстер на шлюпе «Бенджамин», — представился мужчина. Задать других вопросов юноша не успел, так как был последним принятым и вся команда стала грузиться на корабль. Спустя некоторое время, после выхода в море, на судне состоялось первое собрание команды, на котором обсуждалось, что пираты начнут делать, когда прибудут в Вест-Индию: грабить корабли или нападать на города. Боцман предложил последний вариант, так как таким образом можно было бы захватить побольше добычи, что вызывало одобрение в большей части команды. Но по правилам «Берегового братства» каждый член команды имел право голоса, и Эдвард заявил, что это слишком рискованный план для первого времени и предложил грабить корабли неподалёку от богатых торговых испанских портов и с ещё кучей других мелочей. Бенджамин Хорниголд поразился такой сообразительности от столь «неприметного» юнца, но боцману это не понравилось: — Ты смеешь мне перечить, наглый матрос? — злобно спросил офицер. — Разве я перечил вам? Я просто внёс предложение. Ведь мы все имеем право голоса… — Не тебе решать, на что все имеют право. Какого дьявола ты вылез, паршивец? — Боцман! — окликнул со злостью офицера Тэтч. От слов квартирмейстера все перепугались: он не выглядел тем, кто любил шутить. Даже самый отчаянный и безбашенный член команды Израэль Хэндс опустил голову, а боцману было всё равно и он продолжал давить на парня: — Ты вообще тут никто. Здесь все отпетые головорезы, морские волки, а ты кто, чтобы выдавать такие предложения? Тебе не место среди нас. Не знаю, как ты сюда попал, но будь моя воля, тебя бы здесь не было… — Хватит! Пока боцман издевался над бедным юношей, квартирмейстер встал и подошёл к боцману со спину. Обернув того к себе за плечо, Тэтч со всей силой врезал взбешённому офицеру прямо в лицо здоровенным кулаком. Вскрикнув, тот упал на пол и схватился за лицо. — Ещё есть желающие, показать себя?! — спросил у всех квартирмейстер. — Не забывайте, вы на каперском судне. Здесь царит равенство, а не расслоение, как на королевском флоте. Здесь наплевать на то, кем вы были в прошлом. Отношение к вам будет соответствующее по вашим поступкам! Матросы сразу поняли, что к чему и проголосовали за план Кенуэя, но тот этого не увидел. Пока квартирмейстер произносил пламенную и грозную речь, Эдвард покинул собрание и вышел на верхнюю палубу. Прислонившись к борту, парень с грустью уставился на море. Он чувствовал себя совсем одиноким. После всех слов боцмана, он чувствовал себя и здесь лишним, ему казалось, будто весь мир в последнее время ополчился на него. Сзади кто-то подошёл. Думая, что это кто-то хочет позлорадствовать, молодой пират развернулся, приготовившись дать нахалу в морду, и чуть не вывалился за борт. Перед ним стоял квартирмейстер. — Э-э…мистер Тэтч… — Всё в порядке, — перебил его мужчина. — Боцман тебя не тронет более. Зря ты ушёл: там все дружно проголосовали за твой план. Немного помолчав, мужчина тоже подошёл к борту и окинул бесконечность вод взглядом. — Прекрасный вид. Когда я был юнгой на королевском флоте, то любил в редкие минуты отдыха от грязной работы посидеть на борту и поглядеть на всё это великолепие. И однажды заметил небольшой испанский корабль, который хотел на нас напасть, пользуясь тем, что мы его не видим. И в итоге капитан поднял тревогу и мы успели подготовиться и потопили их. — Вы…большой молодец, мистер Тэтч, — только и смог ответить Кенуэй. — К чему я веду: я прошёл через грязь и унижения. Я начал с нуля и в итоге стал квартирмейстером. Поглядев на тебя, я узнал себя в твоём возрасте: забитый, брошенный, но не сломленный. Я по себе знаю, на что такие люди способны. Наплюй на слова боцмана. Ты ведь предложил мудрое решение, чем задел его самолюбие. Ты ещё не раз покажешь нам, что ты не робкого десятка. Поэтому не надо расстраиваться, мой мальчик. Эдвард Тэтч, как добрый любящий папа, погладил Эдварда по голове. Как только его рука провела по светлым волосам, из юноши вышли обиды, злоба и всё плохое, уступая место лишь хорошему. Именно тогда уже зародилась преданность Кенуэя Тэтчу, именно тогда он полюбил грозного пирата, как родного отца. И теперь, Эдвард хоть и был известным и уважаемым пиратом, он по прежнему ставил Чёрную бороду выше себя. Всегда относился к нему с уважением, всегда прислушивался к его мнению и советам. Пообщавшись со своим врачом, Эдвард пошёл в форт, на самую высокую точку, чтобы отдохнуть после сложного дня. Любуясь закатом над морем, пират размышлял о Мэри. Она любит наблюдать за такими закатами. «Интересно, как там она?» — подумал пират. Они уже несколько месяцев не виделись. Правда ассасинка хитростями и намёками пыталась выведать у пирата про Обсерваторию и его симпатию к тамплиерам, но Кенуэй не ловился. Но при этом он разрывался изнутри: ему нравилась Мэри, но она ассасин — враг тамплиеров, которым он симпатизировал. — Ох, ну и западня же у меня, — думал пират. — И почему ассасинам с тамплиерами не живётся в мире? Зачем впадать из крайности в крайность? Разве нельзя относительно совместить контроль и свободу? Ведь и то, и то по своему хорошо и полезно. — Эдвард, — послышался голос сзади. Обернувшись, Кенуэй увидел своего друга и наставника. — Здравствуй, тёзка! — улыбнулся блондин. — Как там твоя команда? Не болеют? — Нет конечно, все здоровы как быки. Я же их вот где держу! — показал Тэтч свой большой сжатый кулак. — Дай им волю, как и всем остальным, так они всё с ног на голову перевернут. — Что верно — то верно. — Слушай, ты какой-то сегодня задумчивый. Случилось чего? — Пока нет, — вдохнул пират. — Я вот о чём подумал. Я ведь не спроста привозил все эти годы лекарства и оружие. Я опасался того, для чего они нужны. И так как первое, эпидемия, случилось, то боюсь, что и вторжение войск Британии не за горами.Весна 1718 года. Нассау
Опасения Эдварда по поводу того, что в Нассау вторгнуться войска Британской империи, не были безосновательными. Хоть все прежние нападения английских войск на территорию Пиратской республики были неудачны, Кенуэй понимал, что это не от того, что пираты хорошо сражались, а из-за того, что правители империи были заняты больше другими вопросами, чем каким-то там мелким островом по другую сторону океана, да к тому же ещё и неконтролируемым. Но всему своё время и однажды должно было наступить время, когда Британия взялась бы двумя руками за Нью-Провиденс. И это время наступило. Ещё к началу весны пираты справились с эпидемиями и начали возвращаться нормальной жизни. Нападений в это время не происходило, так как у пиратов всё было: и алкоголь, и еда, и лекарства. Только «Галка» и другие корабли из флота Кенуэя ходили по морю на Инагуа из Нассау и обратно. Да-да, Эдвард успел обзавестись неплохим флотом. Помимо «Галки», в него входили 16-пушечный бриг «Молния» (В прошлом «Перехватчик»), 10-пушечная шхуна «Акула» и 12-пушечный шлюп «Ягуар». Людей у Эдварда было общим числом 300 человек. Все его корабли стояли в бухте Нассау, вместе с остальными в один день, когда туда прибыл королевский флот в количестве 3 фрегатов, 7 бригов и 10 канонерок. Но это не было неожиданностью для пиратов: их шпионы сообщили о том, что в Нассау скоро отправится королевский флот вместе с помилованием для всех, кто покончит с пиратством. Помимо флота Кенуэя, тут был флот Тэтча, корабли Хорниголда, Вэйна и других пиратов. Защищали остров и укреплённый форт с сотней орудий, испанский галеон с 80 пушками на одном борту защищал гавань, 12 орудий из самой гавани и ещё куча пушек защищали весь остров по всему кругу. Благодаря стараниям Кенуэя, теперь нельзя было просто так взять и захватить Нассау. К берегу причалили шлюпки, из которых вышли английские солдаты. Их встретили вооружённые пираты, но боя не было. Просто разбойники преградили солдатам путь в город. Из толпы военных вышел человек. Это был Вудс Роджерс, первый губернатор Багамских островов. — Мы желаем говорить с теми, кто зовёт себя правителями этого острова: Бенджамином Хорниголдом, Чарльзом Вейном и Эдвардом Тэтчем. Объявитесь, господа. Из толпы пиратов вышли трое названных мужчин. — А вы кто таков будете, уважаемый? — спросил в ответ Тэтч. — Моё имя Вудс Роджерс. Я назначен Его величеством на должность губернатора Багамских островов. В ответ толпа пиратов разразилась громким издевательским смехом. — Губернатор, говорите? — раздался громкий голос. Посмотрев на его обладателя, Роджерс чуть не выстрелил позвоночником со страху. Он увидел человека в белом капюшоне. Он тоже слышал слухи об Эль-Агиляо Бланке, и думал, как и остальные тамплиеры, что это ассасин. Если бы он знал, насколько далёк от истины. Эдвард тем временем медленно и гордо приближался. — Ну и почему же, позвольте спросить, над губернатором смеются все? Видимо бумаги имеют стоимость, если только подкреплены пушками, а если нет, то и гроша ломаного не стоят. — А вы, если я не ошибаюсь, и есть тот самый Эль-Агиляо Бланка? — Нет, вы не ошибаетесь, господин губернатор…к вашему счастью. Произнеся последние слова, Эдвард схватил губернатора и повалил его на землю, упав вместе с ним. Это было сигналом для пиратов. Сразу после этого они открыли огонь из пистолетов и мушкетов по солдатам. Застигнутые врасплох, они потеряли большую часть убитыми, а остальные были взяты в плен. — Вы пожалеете об этом, грязные пираты! — зарычал Роджерс. — Не сомневаюсь, — ответил Кенуэй, передавая его в руки своих людей. — Под замок его и глаз с его не спускать! Головой ответите, если с ним что-то случится. Разобравшись с передовым десантом, пираты поспешили на корабли и к орудиям гавани. Правители Нассау заранее спланировали ход действий и подготовили своих людей. Началась битва за Нассау.