От ненависти до дружбы один шаг

— Шико…– его голос скользящий, как у хитрой ядовитой змеи. — Да-да, это я, мэтр Николя. Очень рад, что память вам не изменяет. Тем временем малышка на руках адвоката недовольно заёрзала: — Ника… Опути¹ меня…– послышался обиженный детский голосок. Её просьба была незамедлительно исполнена, и девочка преспокойно стала собирать нежно-жёлтые цветочки под забором. — Это что, ВСЕ твои дети? — удивлённо спросил недруга Шико, — Не ожидал, что ты женат, Николя. Я то предполагал, что ты всё ещё продолжаешь ухаживать за Катрин де Монпансье. — Это неправда! — вскричал тот. Его ответ можно было бы счесть убедительным, но то, как покраснел несчастный адвокат, всё же выдавало его. Шико ехидно захихикал. — И да… это не дети, а мои младшие братья и сёстры, — продолжил Николя Давид, надеясь, что при смене темы разговора о его тайных отношениях с герцогиней забудут. — Господин Шико, на ужин вы будете пюре с жареной рыбой или со свининой? — брат Горанфло, как всегда, заботился не только о своём собственном желудке, но и о желудке товарища. Монах не спеша подошёл к Шико, переведя удивлённый взгляд серых глазёнок на его собеседника: — М-м-месье адвокат? — заикаясь, спросил он, помня, какую опасность представляет данный субъект, — А что вы здесь делаете? — А-а… месье исповедник… Помню-помню…– ехидно заулыбался Николя Давид, — Видите ли, мои родители уехали в Париж по торговым делам, а я прибыл сюда, дабы присмотреть за всей этой малышнёй. — Значит, вы здесь за старшего…– протянул Горанфло. — Ой, а я было подумал, что эта девчушка за старшую, — хохотнул Шико, кивнув головой в сторону малышки, которая пыталась сложить собранные цветочки в аккуратный букетик. — Да, на мне сейчас лежит небольшая ответственность, — промурлыкал Николя Давид, не обращая внимания на колкости гасконца, — Но это не помешает мне отплатить вам сполна, господин королевский шут, за нанесённые мне раны! Он нервно подёргивал бархатный чёрный бант на шее, скрывавший длинный порозовевший шрам. — А бантик тебе очень идёт, Никуся, — саркастично заметил Шико. — Не смей называть меня так! Лучше защищайтесь, сударь! Николя Давид с лёгкостью перемахнул через заборчик и выхватил из-под судейской мантии шпагу. Глаза его горели безумной ненавистью. — Ну что ж, господин адвокат, раз вы не усвоили первый урок, придётся, видно, преподать вам второй. Шико тоже схватил шпагу и бросился на противника. Начался поединок, привлёкший всеобщее внимание, ибо дуэль — весьма редкое событие в такой крошечной деревушке, как Оре-ди-Широ. — Ну-ка, ребята, кто кого?! — воскликнул старый крестьянин из соседнего двора, поивший свою рябую корову. Видать, ни он, ни его несчастное животное, до смерти напуганное звоном холодного оружия, не привыкли к подобным зрелищам. — Задайте ему, куманёк! — Горанфло вприпрыжку носился вокруг дерущихся, энергично размахивая кулаками, — Да так, чтоб на всю жизнь запомнил! Монах настолько сильно разгорелся азартом, что складывалось впечатление, будто это не Шико, а он сам участвовал в этом поединке. У Николя же вообще была группа поддержки из одиннадцати человек. — Ника! Ни-ика! — во весь голос кричали они. Воцарился настоящий балаган. Оба соперника искусно владели фехтованием, но Шико… всё же немного лучше. Сперва гасконец только отражал удары, но потом, сделав особый выпад, он выбил оружие из рук адвоката и приставил остриё своей шпаги прямо к его горлу, преждевременно срезав небольшую прядь волос. Ужас застыл на лице Николя. Все «зрители» и по одну, и по другую сторону забора только и ахнули. — Успокойтесь, господин Давид, — укоризненно промолвил Шико, — Сейчас я не стану вас убивать. Николя вздохнул с облегчением, привычно поправляя длинную чёлку кивком головы. — И запомните, дорогой мой, я делаю это не ради вас, а ради этих милых созданий, — продолжил Шико, указывая на детишек, — Ведь хоть вы и знатный прохвост, но семью свою обеспечиваете отлично. Думаю, герцогине де Монпансье вы тоже понадобитесь живым… С этими словами шут отбросил свою шпагу в сторону, нечаянно чуть не попав ею в Горанфло, который избрал не самое лучшее место для поддержки. Николя, всё ещё не веря во избежание такой серьёзной опасности, в страхе попятился и, зацепив каблуком камушек, под всеобщий смех рухнул спиной через забор. Лёжа в таком положении, одной половиной тела он находился в своём дворе, а другой — на территории двора Горанфло. — Ну-ну, будьте осторожнее, мэтр Николя, — со смехом сказал Шико, — И перестаньте дрожать, как королевский миньон, испортивший маникюр, ведь я же вас отпустил. — Ничего-ничего, месье дурак, я ещё с тобой расквитаюсь! — рявкнул Давид, приподнимаясь на ноги. Он погрозил Шико кулаком и, развернувшись, пошёл домой, за ним, как стайка воробьёв, сыпнула детвора. — Ты проиграл, Николя, — грустно промолвил мальчик лет шести, беря старшего брата за руку. — Нет, Жанно, я просто ему поддался, — адвокат попытался вновь состроить горделивый вид. — Но ты всё равно проиграл! Детская непосредственность победила, важность Николя как рукой сняло. — А малыш прав… Что верно, то верно…– удручённо думал он, — Вторая шпага Франции, а как опозорился… На всю родную деревню опозорился! — А здорово ты его! — радостно воскликнул брат Горанфло, когда адвокат удалился восвояси. Шико полностью разделял восторг своего друга, но тут его окликнул чей-то тоненький голосок: — Господин Сико! Гасконец наклонился. Оказалось, это была та самая малышка, что сидела на руках Николя Давида. — Это вам! — она протянула шуту букетик из жёлтых цветочков, — Вы очень хоросо дерётесь на спагах! Видели, мой старсый братик тоже так умеет? Из-за того, что верхняя её губка была чуть короче, чем надо, девочка немного шепелявила. Шико с благодарностью принял подарок и спросил: — А как тебя зовут, крошка? — Софико, — ответила девочка, сделав неуклюжий смешной реверансик, — Ладно, господин Сико, мне уже пора, завтра поболтаем. Я Нике тоже цветочек подарю, а то обидится есё… До свидания! Она быстренько убежала в дом. Дворик Давидов опустел. Наступил вечер, на дворе стемнело. Солнце садилось, заливая Оре-ди-Широ своими последними ярко-оранжевыми лучами. — Та девчушка такая милашка, не то, что её брат-садюга, — сказал Горанфло, наслаждаясь чудным закатом, особенно прекрасным в родной деревне, — Ладно, куманёк, пойдём-ка и мы домой. Там ужин наверняка уже остыл, а то у меня ещё с самого утра во рту и маковой росинки не было. — Пошли…– согласился Шико. Войдя в дом, шут, прежде всего, поставил букетик в хрустальную вазу с водой. Её когда-то давно подарила брату Горанфло одна знатная аббатиса из монастыря госпитальерок. Даже слегка поцарапанная, ваза не утратила свою былую красоту. Шико залюбовался эдакой картиной домашнего уюта. — Да… Видать, я ошибся, назвав семью Давидов змеиным кодлом, не все они плохие, — размышлял он, — Но насчёт Николя… Это была явно не последняя битва. ¹Детский говорок в данной работе — задумка автора.