Полдень

Паланкин со стуком опустился на каменную дорожку у маленьких боковых врат Дворца. - Барышня, мы на месте, - известили Сакуру служанки, провожавшие ее. Они аккуратно подняли полог паланкина, позволяя молодой госпоже подняться и ступить на землю. Одна из девушек раскрыла зонт и бесцеремонно вложила ее в руки Сакуры, будто приговаривая «неси зонт сама». Служанки на словах были достаточно милы, но на их лицах не отражалась и толика того радушия, с которой они встретили барышню Хатаке у врат поместья. - Дальше Вам нельзя пользоваться паланкином, - странным неприятным голосом предупредил Сакуру один из евнухов. Евнухи с фонариками зашагали в сторону маленьких открытых врат, но Сакура не пошевелилась. Она продолжала стоять в недоумении, почему на этой пустынной серой улице не было других девушек, присланных своими семьями на отбор. Бывшая служанка Наследного принца продолжала всматриваться сквозь стену дождя, но так и не разглядела ни единого признака того, что до нее здесь кто-то был или торопился сюда. Заметив замешательство барышни один из евнухов решился прояснить ситуацию: - Ваш портрет не прошел отбор, - немного посмеиваясь огласил он. Всем окружающим эти слова показались довольно забавными и потому они поспешили прикрыть рукавами, засверкавшую на их лицах, улыбку. Сакура смутилась, ей стало совсем не по себе, но чего еще ей следовало ожидать от служащих Дворца? Видимо, отбор начался еще тогда, когда евнухи впервые переступили пороги поместий семей, чьи дочери были обязаны явиться на службу Императору. И, кажется, барышня Хатаке оказалась единственной, кто не прошел первое испытание в этом странном состязании за место в постели Владыки Поднебесной. Другая на ее месте стала бы возмущаться и ругаться на слуг, будучи не в силах справиться с позором, но Сакура внешне оставалась совершенно равнодушной. Каблучки ее шелковых туфель звонко застучали по каменной плитке и девушка, бросив мимолетное «Ах, вот оно как», поспешила переступить высокий порог небольших боковых врат, походивших просто на большие двери. Она быстро догнала евнухов с фонариками и предусмотрительно стала идти по крайней правой стороне дороги. Ей ли было не знать о том, что ступать по середине вымощенной камнем улицы могли только господа? По мере того как процессия продвигалась вглубь Дворца, дождь лил все тише и тише, пока наконец вовсе не прекратился. Из-за облаков выглянуло яркое летнее солнце и перед Сакурой предстало все великолепие обители Владыки Поднебесной. За киноварно-красными стенами друг над другом сверкающим каскадом высились, покрытые глазурью, золотые крыши многочисленных дворцов и залов. После дождя они переливались на солнце так, будто каждая черепица была только что отлита из чистейшего золота и украшена дорогими камнями, ослепляя своим блеском. Между крышами виднелись зеленые кроны высоких деревьев императорского сада. Легкий ветер разносил по всей округе благоухание цветов. Это место отличалось от того, каким его знала Сакура. Воистину, Запретный город был земным воплощением небесных чертогов. Пройдя совсем немного от западных ворот, через которые, как оказалось, пришла девушка, слуги остановились у высокого здания. Над входом в нее висела деревянная табличка, где талантливый мастер искусно вырезал надпись: «Зал умственного развития». Роскошь этого небольшого дворца поражала. Даже иероглифы на табличке оказались покрыты золотом, ступени у входа отделаны мрамором, стены выкрашены киноварью, а столбы покрыты лаком. Евнухи открыли, чуть скрипнувшие от своего веса, двери и Сакура поняла суть названия зала. Это была библиотека Внутреннего дворца. - Барышня, отныне Вам надлежит следить за порядком в Зале умственного развития, - писклявым голосом объясняла молодая служанка. Она ладошкой прикрывала улыбку. Видимо, все им до сих пор казалось очень смешным, но для Сакуры же быть служанкой в библиотеке было сродни вознесению на Небеса. Вскоре, не найдя интереса в том, чтобы дразнить, как им думалось, избалованную барышню Хатаке, все сопровождающие удалились, оставив девушке инструкции по поводу ее пребывания во Дворце. Жить Сакуре полагалось в задней комнате библиотеки, в которую она могла попасть, даже не выходя на улицу, через дверь за ширмой кабинета. Еду и воду ей требовалось носить самой, но благо императорская кухня находилась совсем не далеко от западных ворот Запретного города. Вещи девушки должны были привезти уже вечером, а потому ей оставалось на сегодня лишь отдохнуть. Последующую неделю было наказано посещать уроки дворцового этикета и представиться тетушке Чие, ответственной за данную часть Дворца. В общем, стараниями господина Хатаке, Сакура должна была последующие девять лет прожить без забот, в спокойствии и безопасности. - Благодарю Вас, господин, - тихо произнесла девушка, повернувшись в сторону «дома» и коснулась лбом пола в низком поклоне. Всякие перемены случались в жизни бывшей рабыни. Она меняла роли, имена, место проживания, изменился ее статус, но подобно самой жалкой твари она скидывала шкуру и приспосабливалась ко всему. Однако прямо сейчас Сакуре казалось, что она вернулась туда, где и должна была быть все это время, она наконец была на своем месте. Дворец не пугал девушку своими правилами и ограничениями, ибо все это было понятно и предсказуемо, она скорее боялась людей, ведь от них можно ожидать всего, а предугадать намерения практически невозможно. Потому она еще сильнее обрадовалась, когда тетушка Чие, не пожелавшая лично встречаться с барышней, не сумевшей заинтересовать Повелителя, сообщила ей через одного из своих многочисленных подчиненных о том, что днем в библиотеке находиться не следует. Зал умственного развития должен был являть собой место, где императорская семья могла спокойно проводить время, черпая знания, декламируя стихи классиков, или же просто беседовать. Лишний народ здесь был ни к чему. Но до рассвета кто-то должен убирать свитки и книги по своим местам, кто-то должен незаметно стряхивать пыль с полок, и этим кем-то была определена Сакура. Работа в библиотеке оказалась настолько простой, для привыкшей к более суровым условиям, бывшей рабыни, что она в первую же ночь до блеска вымыла не только все стеллажи с книгами, но и умудрилась вычистить резные узоры на деревянных стенах, дверях и окнах зала. Уроки этикета для служанок давались также достаточно легко. Тетушки, днем успевающие устать от обучения новых наложниц и личных служанок Императора, к концу дня уже не горели желанием затягивать обучение простых смертных, желая скорее вернуться в свои покои. Две недели уроков пролетели как миг и в последний день обучения тетушки расщедрились показать новеньким императорский сад. Благо погода поздним летом радовала теплыми солнечными деньками, а потому в сердце Сакуры поселилось, приятно щекочущее в груди, чувство счастья. «Госпожа была права», - думалось ей, когда она шла за своими «сестрами», прижимая к груди книжку со сводом правил и церемоний. Они шли в обход всех основных красот сада, так как могли случайно встретиться господам и нарушить их покой. Однако даже такая прогулка под тенями высоких деревьев приносила радость девушкам. Приближаясь к большому пруду императорского сада, одна из тетушек, идущих впереди, вдруг повела всю немногочисленную группу в сторону от тропинки и тихо, но различимо для всех, приказала: - Быстро на колени и опустите голову. Девушки, испуганно оглядевшись вокруг, молча послушались свою наставницу. Но стоило только Сакуре подумать, что возможно они наткнулись на одну из наложниц, как, стоящая рядом, девица восхищенно прошептала: - Это же Его Высочество Наследный принц, - она искоса поглядывала в его сторону, сверкая своими маленькими черными глазками. «Его Высочество Наследный принц», - эхом пронеслось в голове Сакуры. И пока все девушки и даже некоторые тетушки пытались тайком взглянуть на него, его верная служанка не смела поднять глаз. Кажется, он был так далеко, что прошел, вовсе не заметив приклонивших колени женщин, так как тетушки довольно быстро разрешили всем встать, но Сакура не могла этого утверждать. Она медленно поднялась на ноги, стараясь не поворачиваться в ту сторону, в которую были обращены восхищенные взгляды ее спутниц. Она знала, что сильна и может справиться с соблазном. Ни к чему беспокоить, только начавшие заживать, раны. Ни к чему вспоминать прошлое, к которому нет возврата. Она все твердо для себя решила, но люди… Люди – страшные создания. Любопытная девица, первая заметившая объект воздыхания почти всей женской половины Дворца, с озорной улыбкой взяла Сакуру за плечи и развернула ее в сторону принца, весело приговаривая: - Сестрица, они там! – она игриво хихикнула, - Его Высочество так прекрасен, как же повезло его наложнице, - жалостливо протягивая каждую гласную, произнесла эта маленькая демоница, положив голову на плечо Сакуры. Они не были подругами, даже не были особо знакомы, поэтому от таких прикосновений чужого тела по спине барышни Хатаке побежали мурашки. Впереди на довольно большом отдалении, в сопровождении колонны слуг медленно прогуливался по саду высокий, статный юноша, а рядом с ним шла красноволосая девушка, аккуратно поглаживая большой круглый живот. Нижняя губа Сакуры задрожала, она опустила глаза, будто увидела то, что не следовало, но уже не смогла отвернуться. Все вокруг вздыхали, желая также оказаться рядом с наследником трона, или же просто восхищались парой. Одна лишь Сакура молчала. Наследный принц за два года, что он провел вне Дворца, возмужал и вытянулся. Его непослушные волосы были убраны в пучок, однако челка выбивалась из прически, придавая всему виду толику небрежности. «Он опять собирался сам?», - вдруг подумалось Сакуре, но она тут же выбросила эту глупую мысль из головы. Даже с распущенными волосами он был бы красив словно божество, спустившееся с Небес, поэтому все, что подмечал внимательный глаз девушки, было просто от того, что долгое время именно она отвечала за туалет принца. Ни более того, конечно. Смотря на спины удаляющейся пары, все, о чем могла думать Сакура, так это о том, чтобы оказаться на месте красноволосой наложницы, которой повезло заполучить сердце этого холодного юноши. Даже не так. Она бы согласилась быть просто служанкой в его доме, презренной рабыней, прахом под его ногами, лишь бы иметь возможность стоять на его стороне, быть нужной ему. Но он отказался от Сакуры. - Поговаривают, что наложница Наследного принца является приемной дочерью князя Орочимару, - поделилась своими знаниями одна из служанок и сердце бывшей рабыни сжалось. Барышня Хатаке, пусть даже всего лишь удочеренная, ведь также вполне могла претендовать на место наложницы Наследного принца. «Чем я хуже нее?», - пронеслась непрошенная мысль. Она могла принять другую женщину подле него только, когда сама имела весьма скромное происхождение. Сейчас же ситуация была иная. «Почему не я?!», - вдруг закричал внутренний голос в голове Сакуры, заставляя кровь в жилах вскипать. Чем дольше она смотрела в сторону счастливой пары, тем сильнее возгорался в ней пожар ревности и гнева. Будь она такой же импульсивной как раньше, будь она просто Сакурой, а не приемной дочерью достопочтенного господина Хатаке, сейчас бы она, не побоявшись наказания, помчалась прямо к Саске и задала все свои вопросы ему в лицо, заставив принца ответить за свое разбитое сердце. Однако эта Сакура могла лишь молча наблюдать. Пока девушка пыталась сохранить лицо, с трудом удерживая нахлынувшие чувства, будто почувствовав на себе взгляд давно забытой подруги, юноша остановился и повернулся в сторону служанок. Все виновато опустили головы, не смея признаться, что все это время бесстыдно глазели на члена императорской семьи, но Сакура продолжала стоять, как если бы сама была госпожой по статусу равной принцу. Ее взгляд был ровно таким, каким Рин каждый день смотрела на противоположный берег пруда, где жили наложницы ее мужа. «Вот каково это», - подумалось девушке. Сердце ее налилось свинцом, стало трудно дышать и по щеке девушки скатилась одинокая серебряная слеза. Одно дело слышать о счастье любимого с другой, совсем иное – видеть. Двое, Наследный принц и его бывшая служанка, стояли будто застывшие в камне изваяния, не смея сделать и шага. От его взгляда сердце Сакуры на миг замерло, а бурлящую кровь сковал лед. Казалось вот-вот ее лицо покроется тонким слоем инея, настолько холодны были его глаза. «Я так Вам противна?» Хотелось скорее отвернуться, устыдившись своей никчемности перед великолепием Наследного принца. Но Сакура не смела первой прервать эту пытку, продолжая вглядываться в бездонные черные глаза юноши, в его возмужавшее прекрасное лицо, на его острые скулы и белоснежную кожу. Безусловно, Сакура не имела права даже на секунду внимания со стороны наследника трона. Затянувшаяся игра в гляделки была прервана той, кому было позволено делить постель с единственным любимым человеком барышни Хатаке. Наложница Саске осторожно взяла своего господина за руку, нежно потянулась к нему и что-то прошептала на ушко, заставляя того вернуть свое внимание ей одной. В ответ на слова красноволосой красавицы юноша, в свойственной для себя манере, равнодушно кивнул и устремился со всей свитой прочь из сада. «Иди», - вдруг вспомнила Сакура последние слова принца, которые были обращены к ней. И девушка охотно повиновалась, уйдя в обратную сторону. Два года Наследный принц провел под лучами жаркого южного солнца, завоевывая славу доблестного воина. Сакура же эти два года провела в тени, раскинувшихся у пруда, ив, тоскую по былому. Время неумолимо бежало вперед, приближая одного к вершинам мира, а второй же оставалось довольствоваться имеющимся, прячась в самом темном углу, будучи всеми позабытой. Пройдя столько испытаний на своем пути, у Сакуры более не осталось мужества любить этого человека. Сколько раз им еще предстоит встретиться за эти долгие девять лет? Сакура не знала, но отчетливо понимала, что Наследный принц никогда уже не полюбит ее. Все ее надежды были лишь иллюзией. Человек так глуп, что порой даже зная истинное положение вещей он держится за призрачную надежду. А он, сказать по правде, дал ей множество поводов воображать о том, что она является для него действительно важным человеком. Это было жестоко, но на то он и единственный наследник Императора Поднебесной. Мысли роились в голове Сакуры как пчелы в улье, не давая отвлечься ни на чтение, ни на ненавистную вышивку, ни на что-либо еще. Они один за другим возникали в голове девушки и больно вонзались в сердце, бередя старые раны. Так хотелось с кем-то поговорить. Впервые Сакуре захотелось высказаться, хотелось пожаловаться, хотелось, чтобы кто-то наконец пожалел ее и утешил. «Неужели эта презренная всегда будет так одинока? Неужели совсем никто не может меня выслушать?», - думала она, стоя посреди темного, пустого и холодного зала библиотеки. В эту ночь Сакура впервые написала госпоже Рин.