Хорошие дети плачут молча

И Глава Гринготт поднялся со своего места и звучным голосом произнёс: — Да свершится приговор! Все до единого гоблины дружно повторили слова Главы, отчего зал заполнился мощным гулом голосов, который отозвался эхом под купольным потолком. Приговорённые продолжали стоять неподвижно, их лица не выражали ничего. Эти гоблины были уже мертвы и понимали это. И теперь их последней целью было умереть достойно, не посрамив себя малодушными криками боли и мольбами о пощаде. И тут на помост поднялось ещё тринадцать гоблинов. Новоприбывшие были почти обнажены, за исключением набедренных повязок из искусно обработанной, словно струящейся кожи и масок, скрывавших лица. Маски были воистину необычны — вырезанные из чёрного дерева, они изображали карикатурные лики странных существ — одновременно отталкивающие и внушавшие невыразимый ужас, странные и невообразимо противные. Похоже, это и были упоминаемые в письме Главы Мастера Боли — палачи. Ростом эти гоблины были выше остальных, да и мускулатура их была впечатляюще мощной, а в лапах каждый из них сжимал небольшой сундучок с окованными металлом уголками, в похожих когда-то держали одежду и пожитки моряки. Но в этих сундучках не было ни одежды, ни пожитков. Каждый из палачей опустил свой сундучок на пол и откинул крышку, демонстрируя наблюдателям отменно сверкавшие в свете факелов пыточные инструменты, от одного вида которых пробирала дрожь. Наблюдатели издали слитный глубокий вздох. Но никто не произнёс ни слова. Ясен меньше всего на свете хотел видеть то, что ему предстояло увидеть сейчас, но делать было нечего. Поэтому он незаметно сделал ещё один глоток из подсунутого Сириусом флакона с Успокоительным и замер неподвижно, глядя перед собой. Успокоительное словно притупило все чувства, приглушило эмоции, и теперь лицо Ясена напоминало неподвижную маску. А между тем внизу разворачивалось ужасное представление. По знаку одного из Мастеров Боли откуда-то сверху упали толстые верёвки. Палачи ловко их подхватили, и буквально через минуту все приговорённые повисли, распятые в верёвочной паутине. Палачи синхронно поклонились наблюдателям и стали доставать из сундучков свои инструменты… Ясену показалось, что казнь длится целую вечность. Мастера Боли действительно оказались мастерами своего дела. Их странные инструменты словно порхали в их руках, оставляя на телах казнимых жуткие кровавые узоры, и понемногу лишая плоти постепенно обнажающиеся кости. Боль казнимые испытывали жутчайшую, но никто из них не издал ни звука. Молчали и наблюдатели, и палачи. В зале царила такая тишина, что можно было расслышать их тяжёлое дыхание — несмотря на кажущуюся лёгкость резать живое тело очень непросто… И самое ужасное, казнимым не давали потерять сознания практически до самого конца. Если кто-то из них бессильно обвисал в верёвочной паутине, то появлялся целитель в длинных одеждах с лицом, закрытым густой вуалью, и приводил несчастного в чувство, после чего казнь возобновлялась. Всё закончилось только тогда, когда на набрякших от крови верёвках повисли тринадцать скелетов, практически очищенных от плоти. Нетронутыми остались только головы, и Ясен готов был поклясться, что некоторые из них ещё моргали и открывали рты в немом крике. После того, как работа Мастеров Боли была закончена, несколько рабов в ошейниках очистили пол от крови, а кровавые ошмётки сложили в каменные чаши. И только потом пришёл черёд гоблинов в воинских доспехах, которые мечами снесли головы и, ловко поймав их, показали наблюдателям. Подбежали рабы с каменными блюдами, головы были торжественно уложены на блюда, а затем блюда и чаши поставили на пол в каком-то странном порядке. Воины ещё раз взмахнули мечами, разрубая пропитавшиеся кровью верёвки, и груда верёвок и костей обрушилась на пол — точно посередине. С одной стороны этой груды стояли блюда, с другой — чаши. Мастера Боли, воины и рабы покинули место казни. Теперь туда спустился старый-престарый гоблин, из ушей у которого торчали пучки седых волос. Но это отнюдь не делало его смешным, скорее устрашающим. Этот гоблин был облачён в одеяние цвета свернувшейся крови, расшитое угольно-чёрной вязью. В руке он сжимал длинный чёрный посох. На навершии посоха красным сгустком сверкал огромнейший рубин. Старый гоблин стукнул посохом об пол и надтреснутым голосом начал произносить нараспев скрежещущие слова на гоббледуке. Вокруг стояла совершенно немыслимая тишина, наблюдатели даже дышали через раз. Речь старого гоблина длилась, и Ясен отметил, что все зрители впадают в некое подобие транса — они начали медленно раскачиваться, не отводя взгляда от старика. Только Ясен и Сириус, продолжавшие внимательно наблюдать, не поддались этому странному трансу. А потом Ясен физически почувствовал присутствие Тьмы — той самой глубинной первородной Тьмы, которая возникла когда-то вместе со Светом. Эта Тьма потихоньку окружала старого гоблина, словно окутывая его покрывалом. А потом старик замолчал… и Тьма исчезла, отступила, сытая и удовлетворённая. «Покрывало» вокруг старого гоблина рассеялось, свет факелов сделался почти нестерпимо ярким. А с пола исчезли и чаши, и подносы со своим ужасным содержимым, и сваленные грудой останки. Пол был чист, а старый гоблин стоял неподвижно, тяжело опираясь на посох. К старику подошли два более молодых гоблина в церемониальных одеяниях и под руки увели его. И только тогда наблюдатели стали медленно подниматься со своих мест. Церемония ритуальной казни закончилась. — Впечатляющее зрелище, — сумел выдавить Сириус, но в глазах его Ясен легко прочёл, что видеть подобное ещё раз крёстный не захочет никогда. — Благодарю за оказанное доверие, — спокойно сказал Ясен, мысленно возблагодарив неизвестного зельевара за качественное Успокоительное — без него выдержать подобное зрелище было бы свыше его сил. «Надеюсь, Сон-без-Сновидений у Сириуса тоже есть, — подумал он. — А то кошмары мне обеспечены…» — Вы весьма достойно держались, — кивнул Глава. — А сейчас прошу вас разделить трапезу с Главами Кланов. «Надеюсь, нас не будут потчевать мясом, — подумал Ясен. — Не знаю, как там Сири, а меня и вывернуть может». Но оба, естественно, согласились. Очередной полёт в кабинке — и вот они уже оказались в совершенно другом зале — просторном, роскошно обставленном, с огромными стрельчатыми окнами-иллюзиями, показывающими красивые пейзажи. В центре зала стоял круглый стол, покрытый парчовой скатертью и отменно сервированный. К счастью, мяса на столе не наблюдалось — выставлены были овощные блюда, запечённая рыба, сыры и фрукты. То ли гоблины решили не перегибать палку, понимая, что после такого зрелища у гостей вряд ли будет зверский аппетит, то ли так полагалось… Во всяком случае, Ясен был этому только рад. Аппетита у них с Сириусом, ясное дело, не было никакого, так что оба предпочли лишь делать вид, что едят, ну и пили, естественно, только воду и сок. И участвовали в общей застольной беседе, которая, из уважения к гостям, велась не на гоббледуке. Беседа была вполне светской. Гоблины обсуждали политику Министерства, инвестиции в выгодные предприятия, невесть куда исчезнувший Азкабан и постройку новой магической тюрьмы в складке подпространства, расположенной рядом с Гретна-Грин, и многое другое. — Кстати, — сказал один из Глав, выглядевший моложе других, — ходят слухи, что в Лютном переулке видели дементоров… — Они кого-нибудь выпили? — поинтересовался другой Глава. — Нет-нет, — ответил рассказчик. — Зашли в лавку Горбина, скупили там почти весь ассортимент заготовок под артефакты и дорогих материалов, расплатились бриллиантами чистейшей воды и отбыли. «Ага, кажется, Координатор экспериментами занялся, — мысленно хмыкнул Ясен. — Надо бы написать, поинтересоваться… помочь, так сказать…» — Тогда это не дементоры, — ехидно отозвался спрашивающий. — Наверняка Лорд Лавгуд чудить изволит. Другим-то сейчас не до этого. Несколько сотрапезников кивнули, соглашаясь. — А ещё какие слухи ходят? — неожиданно поинтересовался Глава Гринготт.  — Да не слухи, — отозвался тот же гоблин, что рассказывал про дементоров. — А вполне себе подтверждённые факты. Главный Целитель Мунго Гиппократ Сметвик недавно тысячу галлеонов внёс на свой счёт. Похоже, неведомое проклятие продолжает распространяться и его приглашают заниматься им, так сказать, частным порядком. Сметвик, конечно, никакими подробностями делиться не стал, сказал только, что работы у целителей сильно прибавилось… с недавнего времени. — Да, — согласился ещё один гоблин, — я об этом тоже слышал. Особо Министерским служащим досталось… Говорят, что Главный Целитель всё пытается понять природу проклятия, но до сих пор не продвинулся в этом. И кто ж так заковыристо проклял, интересно? Ясен сидел с каменным лицом, будто вообще не имел представления, о чём ведётся речь, и задумчиво гадал, что служит начинкой маленьким аппетитным запечённым шарикам, которыми смачно хрустели гоблины, и настолько ли он спокоен, чтобы попробовать это. — Угощайтесь, Наследник Поттер, — заметив его колебания, улыбнулся Глава Гринготт. — Внутри хпппррр запечённые молодые побеги орляка. — Благодарю, — кивнул Ясен. Пирожки с папоротником ему пробовать доводилось, было даже вкусно, поэтому он рискнул положить в рот один хрустящий шарик. Оказалось вполне себе неплохо — запечённый орляк вкусом немного походил на холодную картошку фри, так что пару шариков Ясен сумел проглотить, всё-таки символически «преломив хлеб» с пригласившими его гоблинами. Флитвика, кстати, за столом не было, в принципе это было логично — здесь только Главы, а маленький профессор, как выяснилось, даже Наследником не является. И всё-таки гоблины — заразы… Специально подстроили ему встречу с преподавателем, которого любит абсолютное большинство студентов. Наверняка и у Гарри о Флитвике были самые хорошие воспоминания… Ну да, гоблины же всех нюансов пребывания Ясена в здешнем мире не знают, точнее, они не знают, что Гарри — уже не совсем Гарри, вот и действуют по той же самой схеме, что Дамблдор. Тот прислал за Гарри огромного сильного Хагрида, который быстренько напугал Дурслей, наколдовал ненавистному кузену поросячий хвостик и отвёл в волшебный мир. Мир, где Гарри — герой, где у него есть столько золотых монет, что в них можно зарыться с головой, где чудеса — это неотъемлемая часть жизни… Что ж, следует отметить, что первого проводника в Мир Магии Дамблдор выбрал почти идеально — это вам не желчный Снейп, не суховатая Макгонагалл, не коротышка Флитвик… Да ещё и по уровню развития Хагрид от Гарри недалеко ушёл… И сагитировать пацана в нужном ключе насчёт Гриффиндора сумел… Именно так, иначе можно было бы послать за Гарри добрейшую Помону Спраут, но та ведь живо бы утащила парнишку в свою барсучью нору, а этого Дамблдору было не надобно… Вот и тут гоблины попробовали подвести к Гарри Флитвика, чтобы укрепить связь с ними. А то Почётный Гоблин — именно что Почётный, пупок рвать за благополучие зеленошкурых он не обязан, Сириус с Руквудом просветили уже… А вот личное доброе отношение к одному из гоблинов можно и на весь народ перенести… Фигу им в кармане. Флитвик, конечно, персонаж в каноне насквозь положительный, если не считать того прокола с Луной Лавгуд, когда у неё свои же одежду и вещи прятали, но здесь-то не канон. И доверять зеленошкурым Ясен не собирается. Особенно после сегодняшнего. Добрососедские отношения — да, союзные — разумеется, но вот доверять им до конца Ясен не намерен. Именно потому, что гоблины — не люди. И не из расистских побуждений, а потому что логика и образ мышления у них нелюдские, и куда помянутые логика и образ мышления могут зеленошкурых завести — это даже Мерлину неведомо. Но сейчас — это союзники, и весьма полезные союзники, стоит постараться, чтобы так оставалось и впредь. Трапеза закончилась, и Глава Гринготт предложил всем перейти в следующий зал, предназначавшийся, как понял Ясен, для важнейших переговоров и обставленный уже без всякой вычурности. Просто, но дорого. Когда все заняли места за круглым столом, Глава Гринготт поднялся с места и заявил: — Уважаемые Главы Кланов! Мы собрались здесь для того, чтобы обсудить важнейший вопрос. Мы окончательно отправили в небытие Клан Дреххноттов, да будет это имя проклято и забыто, но откат за нарушение Кровной Клятвы всё ещё может угрожать нам. Ибо живы ещё два вассала Дреххноттов — Альбус и Аберфорт Дамблдоры. — Это так, Глава Гринготт, — солидно покивал головой один из гоблинов. — Но мы не можем даже помыслить об устранении Альбуса Дамблдора. Если маги поймут, что мы замешаны в подобном деянии, то я не берусь предсказать последствия. Но я вижу здесь юного Наследника Поттеров и его крёстного отца, что даёт мне надежду, что наше письмо не осталось без ответа. — Не осталось, Глава Урфарррш, — кивнул Гринготт. — Но, думаю, что юный наследник Поттер скажет об этом сам. «Вот же ж… Как-то я не подумал, что мне речь толкать придётся…» — подумал Ясен, но отступать было некуда, и он встал и начал говорить. — Уважаемые Главы Кланов! Так уж получилось, что у нас с вами общий враг, и мы являемся союзниками. Информация, которую мне предоставили, весьма полезна. Да, теперь я стал лучше понимать мотивы некоторых поступков Альбуса Дамблдора… В особенности поступков, которые повлияли на мою жизнь и жизнь моего крёстного отца, Лорда Сириуса Блэка. Так уж получается, что ни я, ни близкие мне люди не могут чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока Альбус Дамблдор занимает пост директора Хогвартса. Более того, у меня есть сведения, что этот маг готовит некий ритуал, последствия которого могут привести к полному уничтожению этой реальности. Сам же Дамблдор планирует скрыться в другую реальность вместе с Геллертом Гриндевальдом и начать там новую жизнь. То, что ценой этой новой жизни будут жизни неисчислимого количества магов, магглов и иных разумных магических существ, его, как вы понимаете, не волнует. — Если то, что вы говорите, Наследник Поттер, справедливо хотя бы на одну десятую часть, то Альбус Дамблдор должен быть уничтожен, — глухо произнёс Глава Гринготт. Все остальные гоблины склонили головы в жесте согласия. — Но… Кланы не могут помочь вам в прямом противостоянии с этим волшебником. Кровная Клятва воспрещает нам это. Но мы можем дать вам всё, что вы посчитаете нужным. Золото… артефакты древней работы… Заклятия… Знания… Мы готовы сделать это. — У нас уже есть некий план по отстранению Дамблдора от руководства школой Хогвартс и разрыву его связи с Магическим Источником школы, — сказал Ясен. — Но мне нужна информация… Я догадываюсь, что его слабые места — это Геллерт Гриндевальд и его погибшая сестра Ариана… И мне нужно понять — каким образом семья Дамблдоров оказалась в вассалах Клана Дреххнотт. — Мы готовы прояснить этот вопрос, Наследник Поттер, — заявил один из гоблинов. — Глава Клана Рооршхро к вашим услугам. — А я готов вас выслушать, — ответил Ясен, и гоблин начал резво делиться сведениями. Основателем Семьи Дамблдор был магглорожденный волшебник Брайан Карадок Дамблдор, прапрадед Альбуса и Аберфорта. И это знаменательное событие случилось как раз во времена последней войны гоблинов и магов. Брайан Дамблдор был магглорожденным магом с неплохим потенциалом, большими амбициями, склонностью к Чарам и Трансфигурации… и полной невозможностью данные амбиции осуществить. Для того, чтобы приобрести какой-либо вес в Магическом мире, ему можно было пойти несколькими путями. Путь первый. Стать учеником Мастера Трансфигурации или Чар, дойти до Мастера, начать получать стабильный доход, жениться на подходящей невесте, основать новую Семью… А у его потомков появилась бы возможность расширить полномочия Семьи, сделав её Родом. Долго, муторно, но путь верный и безопасный. Главное препятствие — отсутствие денег. Мастера требовали такой оплаты за свои знания, что и не снилась не слишком состоятельному Брайану. Путь второй. Получить Покровительство могущественного Магического Рода, стать вассалом, с возможностью войти в Младшую ветвь. Бонусом шла оплата обучения у Мастера. Огромным минусом было абсолютное, нерассуждающее подчинение Главе Рода, оказавшего Покровительство. Для свободолюбивого Брайана положение, подобное рабскому, было неприемлемо. Он происходил из семьи йоменов* и ценил личную свободу, не желая обменивать её на зависимость. Но, по иронии судьбы, он попался в ту ловушку, которой так хотел избежать. Окончив Хогвартс, Брайан был вынужден остаться в Магическом мире, Статут о Секретности был уже принят, и возвратиться к своей маггловской семье он не пожелал. По иронии судьбы, хоть он и презирал высокородных снобов, но перенял часть их мышления, считая магглов заведомо ниже магов. Брайану удалось устроиться в лавку артефактора, расположенную в Лютном переулке, который в те времена не был такой дырой, как сейчас. И однажды случилось так, что он помог скрыться от преследователей беременной гоблинше из Клана Дреххнотт. В благодарность спесивые Дреххнотты решили облагодетельствовать полезного человека и предложили ему сотрудничество. Но гоблины не были бы гоблинами, если бы не попытались обмануть человека. Глава Дреххноттов и Брайан Дамблдор дали друг другу взаимные Клятвы, составленные столь хитро, что человек и не понял, что Глава Дреххнотт дал Клятву Сеньора, а он — Клятву Вассала. Что говорить, Брайан был не слишком грамотен, а уж в хитросплетениях гоблинских Клятв разобраться было вообще сложно. Самое печальное было то, что Брайан дал Клятву не только за себя, но и за всех своих потомков до седьмого колена… Но он пока не догадывался о том, в какую ловушку угодил. Некоторое время всё шло хорошо. Дреххнотты ссудили Брайану Дамблдору достаточно денег, чтобы он смог стать Учеником известного Мастера, а впоследствии и сам защитить Мастерство в Чарах и Трансфигурации. Он впоследствии женился на девушке-полукровке и смог основать Семью. Но всё это происходило на фоне продолжающейся войны, и в один прекрасный день, когда дела Дреххноттов стали совсем плохи, они потребовали от Брайана служения. И он понял, что отказаться не может и что отныне в ловушке не только он, но и его потомки. Так Брайан Дамблдор стал предателем человеческой расы… и именно с его помощью было создано Убежище Дреххноттов, всё-таки Мастерство в Чарах он получил не зря. Потомки Брайана Дамблдора продолжали служить Дреххноттам, а вот отец Альбуса, Персиваль, попытался обойти данную предком Клятву, за что и поплатился. Да-да, происшествие с Арианой было местью Дреххноттов, как и безумие, овладевшее Персивалем, когда он, не рассуждая, убил трёх маггловских мальчишек, которые, кстати, к случившемуся с девушкой не имели ни малейшего отношения. Более того, внушённое безумие заставило Персиваля напасть на прибывшие команды авроров и Обливиэйторов, так что свой срок в Азкабане он получил по полной. В Азкабане этот крепкий и никогда не испытывавший проблем со здоровьем мужчина подозрительно быстро заболел и скончался. Что же касается Альбуса, то он был не по годам умным ребёнком и подмечал многое. Он рано понял, кому вынужден служить Персиваль, но, в отличие от отца, совершенно не видел в этом проблемы. Альбус был амбициозен, слишком скромное положение семьи его не устраивало, ему хотелось славы и богатства, а более всего — власти. Но слишком низкое положение Семьи не позволяло ему занять сколько-нибудь значительное место в Магическом Мире, и это злило больше всего. И если кто-то — пусть даже и гоблины-ренегаты — поможет ему достичь того положения, которого он, без сомнения, заслуживает, то какая разница, кому служить? Если бы хоть кто-то догадался, какие бездны скрыты в душе скромного симпатичного голубоглазого юноши, то скольких неприятностей избежал бы Магический Мир? Остаётся лишь задаваться вопросом, ибо ответ на него получить уже невозможно… *Этимология слова йомен до сих пор точно не выяснена, вероятнее всего оно означает «свободный человек». Сами йомены были мелкими землевладельцами, они сами владели землей и сами ее обрабатывали. По факту йомены были «крестьянскими дворянами», некоторые из них становились полноценными феодалами.