Подлог

До начала панихиды оставалось чуть меньше часа, потихоньку собирались гости. Хакс неторопливо обходил ангар, в последний раз проверял подготовку. Больше всего беспокоил нелепый зелёный халат, в который пришлось обрядить покойника, казалось, он будет выбиваться из траурной красно-чёрной гаммы, резать глаза. Однако, рассмотрев гроб с разных ракурсов, Хакс убедился, что эта деталь почти не заметна. Тело было укутано чёрным покрывалом, остались видны только плечи и руки, сложенные на груди, а плотный золотой узор на рукавах и вороте халата удачно отвлекал внимание от неуместно яркого цвета и не диссонировал с общим фоном. Хакс вспомнил, как вчера к нему подошла испуганная лейтенант и, стараясь справиться с дрожью в голосе, обратилась: — Генерал, сэр... Вам... Едва увидев в её руках свёрток, украшенный дурацким пышным бантом, Хакс понял, что эту бандероль прислал Рен. Даже простое поручение — подобрать одежду для Сноука — не мог выполнить без выкрутасов. Лейтенант протянула свёрток и выдала: — Вам подарок от Верховного Лидера. Умиление, мелькнувшее в её глазах, взбесило Хакса, он свирепо зыркнул, и лейтенант мгновенно ретировалась. Ну как такая тупица попала на «Финализатор», на флагман Первого Ордена? — возмутился про себя Хакс. Но быстро успокоился и вздохнул — а что ещё могла подумать девчуля, когда Рен всучил ей свёрток в подарочной бумаге и с бантом?! Звёзды, неужели у Рена не хватило ума войти в меню дроида и выбрать нормальную упаковку? Он, конечно, идиот, но обращаться с техникой вроде бы умеет. Наверное, просто не счёл нужным напрягаться. Вообще, в последние дни Рен вёл себя странно. Вместо ожидаемой агрессии появилась в нём необъяснимая суетливость, которую сменяла внезапная заторможенность. Впрочем, перепады настроения для психически нестабильно индивида вполне естественны, значит, ничего особенно не происходило и размышлять об этом не стоило. На комлинк пришло уведомление, что в голонете началась трансляция с «Финализатора». Прекрасно. Хакс залюбовался траурным караулом. Штурмовики в серебристо-белой броне, изготовленной специально для церемонии, были неотличимы друг от друга, точно клоны. Хакс лично подбирал караульных по росту, весу и комплекции. Он ещё раз оглядел зал, наполняющийся людьми, решил, что всё в порядке, и пошёл в ложу, отведённую для высшего руководства Ордена — для него и Рена. Теперь можно немного отдохнуть и настроиться на речь. Вдруг за спиной раздался жуткий грохот. Хакс обернулся и остолбенел. В зал ввалилась банда мародёров. Рука рефлекторно потянулась к кобуре с бластером, такое же движение Хакс заметил и у нескольких офицеров, попавших в поле зрения. Гости мгновенно стихли и принялись наблюдать за странными пришельцами в потасканных чёрных плащах и безобразных шлемах. Один из них поскользнулся, растянулся на полу лицом вниз, выронил громадный тесак и заржал. За ним заржали остальные. — Трудген, не время спать! — Поднимай задницу, брат! Всё пропало. На церемонию заявились Рыцари Рен. Об их подвигах Хакс был наслышан ещё с юности, несколько раз видел — мельком и только издали, Сноук держал этот сброд на расстоянии от основных сил Первого Ордена, и это было благоразумно. Даже удивляться не стоило — Рен не мог просто так взять и не испортить идеально организованную панихиду. Рыцари подошли к гробу и стали отгонять штурмовиков. — Гуляйте, парни. — Приказ Верховного Лидера. — Теперь мы тут стоим. Штурмовики, как по команде, разом повернулись в сторону Хакса. Он не видел их лиц под шлемами, но в позах читалось крайнее замешательство. Хаксу ничего не оставалось, кроме как дать им отмашку. Обшарпанные, в дурацких доспехах, обвешанные оружием, рыцари привлекали внимание зала, но им было плевать на публику. Они слонялись вокруг гроба, разговаривали и ржали, как идиоты. Один прислонил к постаменту оружие — топор на длинной рукояти. Другой умудрялся сидеть на корточках, не отрывая пяток от пола, третий снял потрёпанный чешуйчатый плащ и перевязывал раненое предплечье обрывком ткани. На полу появились песок, серая стружка и оставленные хозяином топора жирные следы. Этот рыцарь был самый грязный — с его плаща капала какая-то тёмная густая субстанция. Хакс вызвал уборочного дроида и приказал срочно прервать трансляцию в голонет. Резко захотелось курить. Рыцарь с тесаком уже пытался оторвать от постамента кусочек обшивки, другой — с косой — снял перчатку и тыкал пальцем в щеку Сноука. Ситуация сложилась отвратительная. Призвать банду к порядку мог только Рен, но в зале его не было, и это значило, что придётся действовать самому. Хакс отвечал за панихиду и не мог, не имел права просто стоять и смотреть на творимые рыцарями бесчинства. Он понимал, что ничего не добьётся, и затея заведомо обречена на провал, но всё же спустился со ступенек, которые вели к балкону, и пошёл к гробу, предчувствуя неотвратимость позора. Завидев его, рыцари повернули головы и зловеще притихли, словно хищники, стерегущие добычу. — Я — генерал Хакс, командующий... Его перебил взрыв хохота и возгласы: — Генера-ал? Неужели?! — Сколько тебе годиков, генерал? — Нет, смотрите, у него на рукаве две полоски, этот малыш и вправду генерал! — А что у него с волосами? Мутировали от облучения? — Может, накрасил. — Не-е, у него ресницы такие же и брови. Так не накрасишь. — А ты откуда знаешь? Пробовал накраситься? Три рыцаря мгновенно обступили Хакса, взяли его в кольцо, четвёртый — в обтекающем плаще — наблюдал со стороны. Ещё двое не проявили активности: тот, что сидел на корточках, повернулся лишь на секунду, а другой и вовсе не реагировал, так и стоял, глядя не то в стену, не то в потолок. — Он не облучился и не накрасился. Это врождённый цвет волос, — сказал обтекающий рыцарь. — Вы вправду никогда не видели рыжих? — Ого! Прикольно! Слушай, генерал, а в штанах ты тоже рыжий? Ну чего ещё ждать от этого сброда? Чтобы профилактическая беседа состоялась, придётся разговаривать с ними на их языке. Хакс посмотрел в прорези шлема вопрошавшего и с издёвкой ответил: — Тебе показать? Рыцари одобрительно рассмеялись. — А он молодца, не робеет! — Дерзкий! Пользуясь этой своеобразной паузой, Хакс попробовал направить разговор в нужное русло: — Вы находитесь на панихиде по Верховному Лидеру... — Да ты что?! — А мы-то думали, что Кайло привёл нас в бордель! — Он обещал! — рыцарь с косой схватил проезжавшего мимо уборочного дроида и шлёпнул по его корпусу, словно по округлому заду. Следующая реплика, которую собирался произнести Хакс, утонула в хохоте. Но авангардная троица мигом стихла, как только обтекающий рыцарь почти незаметно шевельнул рукой. — Ап’лек, — представился он и, указывая на других, назвал имена: — Трудген, Викрул, Кардо, вон там — Курук, а это, — последним он указал на сидящего на корточках, — Ушар. Хакс кивнул, мол, понял, хотя ему было всё равно, как их зовут. — Кстати, о похоронах, — заговорил Трудген, — когда всё это дело закончится, поминки будут? Остальные подхватили: — Да! Что нам дадут пожрать? — Мы хотим вкусняшку! — Вопросами вашего питания будет заниматься лично Верховный Лидер, — со всей серьёзностью ответил Хакс, — у меня таких полномочий нет. — Не, генерал, ты не понял. Мы не голодаем, у нас всё есть. Просто хочется чего-нибудь изысканного. — За упокой Сноука! — Обратитесь к своему магистру, — повторил Хакс. Рыцарь, который медитировал, глядя в стену, и до этого момента молчал, внезапно повернулся и подошёл к Хаксу. Присмотрелся и с восторгом прошептал: — Пе-е-ерси-ик! — Курук, у тебя глюки? — Его волосы... И лицо... — Мы уже обсудили его волосы! — Проехали, а ты тормозил! — Я не тормозил, а думал, — сказал Курук, не отворачиваясь от Хакса. — Вы только взгляните... Много лет назад занесло меня на одну цветущую планету, название которой, увы, стёрлось из памяти... Эта земля, согретая яркой звездой и политая тёплыми дождями, рождает изумительные фрукты и ягоды, и среди них есть персики. Мякоть у персиков сочная, сладкая, а нежная кожица переливается красными, жёлтыми и розовыми оттенками, они смешиваются и превращаются в прелестный ласковый цвет, похожий на цвет домашнего пламени, дремлющего в камине и лениво поедающего трескучие веточки хвороста... Наш генерал очень похож на персик. Целых пару секунд рыцари удивлённо молчали. — Э-э-эх, Курук! Тебе бы поэмы сочинять! — Уж не запал ли ты на генерала? — Ну, если присмотреться, он и вправду хорошенький. Рыцарь, сидевший на корточках, зашевелился и сказал: — Да, вид у него и вправду пидорский! Курук, осторожнее с ним! И вы все — тоже! — Ах-ха-ха! Ушар испугался, что Персик совратит Курука! — Ушар, ты опять за своё! — Персик, не обращай внимания. Ушар у нас гомофоб, ему везде пидоры мерещатся. — Но если ты действительно гомо, то мы ничего не имеем против. — Нам без разницы. — Вы сами подумайте! — воскликнул Ушар, вскочив на ноги. — Посмотрите на него! Как такой дрищ мог выжить в армии, да ещё стать генералом?! Отсасывал всем, кому надо, так и пролез наверх. — Ушар, ты тупой? Генералом его мог сделать только Сноук. По-твоему, он и Сноуку отсосал? — Может, не отсосал, а дал в жопу, не знаю, как у них там было! Хаксу было плевать на похабную болтовню, однако слова о том, что своего положения он добился через постель, задели самолюбие. Можно было промолчать и не реагировать на придурка, но Хакс не захотел. Он развернулся к Ушару и спокойным тоном сказал: — У психотехников такое искажение называется, кажется, атрибутивной проекцией. Человек, чтобы избавиться от неприемлемых, с его точки зрения, мыслей и фантазий, приписывает их кому-то другому. Рыцари уловили суть и рассмеялись. Ушар остолбенел, а когда осмыслил услышанное, сжал в руках посох и грозно двинулся на Хакса. — Слышь, ты, додик, поумничай мне тут! Зубы ща выбью и в жопу запихаю вместе со всеми умными мыслями! Хакс приготовился выхватить бластер и прикинул, что стрелять будет в колено, не закрытое доспехом. Однако остальные рыцари вместо того, чтобы наблюдать и ржать, внезапно одёрнули Ушара: — Э-э-эй, не обижай Персика! — Он обозвал меня пидорасом! — Ты сам виноват! Не беспредельничай! — Умей держать удар. — Он оскорбил меня! — Ты первый начал! — Генерал, как и мы, подчиняется Кайло. Без разрешения Кайло ты его не тронешь. Хакс усмехнулся. В стычке с Ушаром обнаружились плюсы и в том, что он оказался подчинённым Кайло Рена. Какая ирония! — Сядь! — скомандовал обтекающий рыцарь и встал между Хаксом и Ушаром. — Тебе всё сказали. Сядь на место! По вони, исходившей от плаща, Хакс понял, чем он пропитан. Это было дерьмовое, самое дешёвое машинное масло. Он отступил на шаг, чтобы не испачкать шинель. Ушар послушался и, что-то пробурчав, отошёл и снова уселся на корточки. Хакс отметил, что говорил обтекающий рыцарь отрывисто и чётко, держался важно. Похоже, в банде у него был особый авторитет, и в отсутствие Рена, с его позволения, он брал на себя роль лидера. Ап’лек — Хакс вспомнил имя и хотел заговорить с ним, чтобы попробовать через него воздействовать на остальных, но не успел, опять началась болтовня. Рыцари будто позабыли про Хакса и взялись увещевать Ушара. — Даже если Персик отсасывал Сноуку, ты не имеешь права его осуждать! — Неважно, как он добился своего статуса! — Только представь, каково это — заглотить огромный член Сноука! Надо быть умелым, надо постараться. Ты бы подавился и кашлял бы до слёз, а потом изводил бы нас бесконечными рассказами о том, как у тебя першило в горле и как ты страдал. А Персик взял и смог! — Викрул, откуда ты знаешь, что у Сноука огромный член? Может, наоборот, маленький. — О-па, Викрул, дед и тебя домогался? — Он трогал тебя за разные места?! Покажи, где! — Да не трогал он ничего! Я просто рассудил логически. Сноук был высоченного роста, значит, и член у него длинный. — Так он же здесь! Можно посмотреть и узнать наверняка. — Точно! Викрул, подержи тесак! Хакс похолодел, чувствуя подступающую панику. Он во всех подробностях представил, как сейчас этот придурок распотрошит траурное убранство, стянет покрывало, распахнёт весёлый зелёный халатик, а под ним... Он не увидит не только члена — это ещё полбеды, самое ужасное, что он не увидит ног. Вместо них у Сноука были грубо сформированные, похожие на щупальца отростки, которые имитировали нижние конечности для придания телу достоверной формы. Из-за аварии в лаборатории Хакс потерял много времени, поэтому, когда стал копировать тело во второй раз, торопился и изменил настройки системы так, чтобы она детально воспроизвела только верхнюю часть, посчитав, что нижнюю можно оставить недоработанной, всё равно никто не увидит. Не мог же он знать, что найдутся идиоты, которым вздумается поглазеть на член Сноука! Подлог раскроется, будет скандал, Первый Орден станет посмешищем на всю галактику. Этого нельзя допустить. Хакс решительно развернулся, схватил Трудгена за рукав и рывком отдёрнул от гроба. — Отойди от тела! Викрул и Кардо, не ожидавшие столь бурной реакции, захохотали. — Не смей! — Хаксу было всё равно, что в зале перешёптываются. Главное — сохранить тайну Сноука. — Успокойся, Персик, Трудген пошутил... — Не нервничай, ладно, мы не будем его раздевать. — Пусть этот секретик останется только твоим. Трудген забрал у Викрула свой громадный тесак и убрал за спину. Рыцари вроде бы притихли, Хакс уже собирался сказать о том, что на панихиде нужно соблюдать приличия — хотя бы на панихиде! — но ему снова помешали. На этот раз — Курук, который, стоя к гробу спиной и не глядя на остальных рыцарей, сказал неизвестно кому и неизвестно о ком: — Он был девственником. — Конечно! Все мы такими были! — Мы все родились девственниками, по-другому никак! Курук смиренно дождался, когда смолкнет хохот, и ответил: — Сноук и умер девственником. Я только сейчас подумал об этом, и мне стало его жалко. Он так и не познал... — Курук, только не зареви! — Постыдись, Курук, не замарай перед людьми честь рыцарей Рен! — Теперь ничего не изменишь! — Это грустно... — Курук, кажется, всё-таки всхлипнул. Хакс подумал, что он, пожалуй, единственный кто оплакивает Сноука. — О, а вот и Кайло пришёл! Рыцари одновременно повернулись к балкону. — Глядите, он улыбается! — Не просто улыбается — он сияет! — И смотрит он сюда! — Персик, он на тебя смотрит! — Влюблёнными глазами! Хакс повернулся следом за рыцарями. Рен, с растрёпанными волосами и глупым лицом, стоял на балконе и, рассеянно улыбаясь, неотрывно глядел на гроб. Было очевидно, что он обдолбался. Вот так новости! При Сноуке он не позволял себе употреблять наркоту и всякую психоактивную дрянь. — Персик, что же ты сразу не сказал, что вы с Кайло любовники? — Он постеснялся. — Кардо, как ты это представляешь? Генерал подойдёт к нам и с порога скажет: «Привет, парни, я сплю с вашим магистром?» — Да, а что такого? — Интересно, кто из них сверху? — Что за вопрос, конечно, Кайло! — А мне кажется, что Персик любит доминировать. — А я думаю, они меняются. — Прекратите! У Кайло есть девушка. Он не пидорас! — Ушар, хватит брюзжать! Кайло расстался с мусорщицей. Она ему отказала. — Они помирятся! Пусть лучше с мусорщицей, чем с этим... — Ушар, ты бредишь! Чем лучше? — Когда Кайло бегал за мусорщицей, весь был на нервах, а сейчас смотрит на генерала и улыбается. Он счастлив, это главное! — А знаете что... — загадочно произнёс Курук и оглядел поочерёдно всех рыцарей и Хакса. — Я чувствую, что их отношения только начинаются. Буквально этой ночью они первый раз были вместе... Их любовь сейчас похожа на расцветающий весенний сад... Первые признания пробились сквозь робостьь и упали с губ, будто роса с молодых лепестков, а страсть грянула, словно ночная гроза, хлынула, словно буйный ливень... Как это прекрасно! И снова целых несколько секунд рыцари ошеломлённо молчали. — Куру-у-ук... Вот это тебя рвануло! — Я боюсь тебя, Курук. Ты можешь контузить своими трелями! — Но, похоже, он реально прав. — Попал в цель! — Так он же у нас снайпер! Хакс, улучив момент, поравнялся с Ап’леком и, кивнув на Рена, спросил: — Почему он без шлема? Ему ответил другой, самый шебутной рыцарь, Трудген: — Он тебе не рассказал? Ну правильно, вам было не до этого... — Короче, недавно Кайло психанул и разбил шлем. Я забрал осколки на корабль, может, получится починить, — объяснил Кардо. Это было совсем некстати. Лучше бы Рен надел шлем и не светил перед гостями блаженной рожей, хотя... Его даже провоцировать не придётся, он сам себя скомпрометирует. Однако Хакс пресёк эти рассуждения, вдруг рыцари-форсюзеры тоже умеют читать мысли. — Персик, улыбнись Кайло! — Иначе, он поймёт тебя неправильно. Подумает, что ночью ты развлёкся с ним, получил удовольствие, а теперь позабыл и пошёл искать новых приключений. — Ты разбиваешь ему сердце! — Хватит тебе тут с нами трепаться. Кайло хочет твоего внимания, иди к нему. Кардо, Викрул и Трудген технично оттеснили Хакса от гроба. Он не сопротивлялся и был рад, что наконец-то выбрался из этого балагана. — Не бойся, дед не сбежит, мы караулим! — пообещал Кардо и показал свою мощную ручную пушку. — Иди. Всё будет хорошо, — заверил Ап’лек. Хакс пошёл к балкону, но вдруг почувствовал на плече чью-то руку и остановился. Это был Курук. Он приблизился абсолютно беззвучно, Хакс не слышал его шагов. Невольно он обратил внимание на одежду и обувь рыцаря: ботинки на добротной амортизирующей подошве, плащ из качественного звукопоглощающего материала. Неожиданно для человека, чей гардероб выглядел раздобытым на свалке. Оказалось, тот ещё модник! — Кайло очень импульсивный, эмоциональный, — тихо заговорил Курук. В его голосе слышалось сильное волнение, которое не мог скрыть даже вокодер шлема. — Он ранимый и впечатлительный. Но, если ты любишь его по-настоящему, он почувствует это, ты, главное, сам не зажимайся. — Хорошо, не буду, — пообещал Хакс, еле сдерживая ухмылку. — Не бойся показывать ему свои чувства. — Обязательно покажу. — Я очень, очень рад, что Кайло встретил тебя. Наконец-то он нашёл человека, который не испугался его. И за тебя я рад! Кайло никогда тебя не предаст. Что бы ни случилось, он будет с тобой. — Я вас понял, приму к сведению. Хакс не знал, как отвязаться от чокнутого рыцаря. Остальные, когда выдумывали про него и Рена, разумеется, стебались, но этот, похоже, всерьёз поверил в их любовь и переживал за них, как за родных детей. Хаксу, несмотря на раздражение, стало немножко жалко чудака, было в его бредовых поучениях что-то забавное, трогательное. Выручил Ап’лек. Жестом подозвал Курука, и тот наконец-то отстал, пообещав напоследок: — Как-нибудь ещё поболтаем! Хакс добрался до балкона, сел рядом с Реном и осмотрел шинель. Надо же — грязи не прицепилось. Повезло. — Генерал, вижу, вы познакомились с моими рыцарями, — улыбка не сходила с лица Рена. — Кто вам понравился? — Все хороши. — А вы им понравились! — радостно сообщил Рен. — Особенно Ушару, — вырвалось у Хакса. — Ушар! — Рен улыбнулся ещё шире. — Не обижайтесь на него. Ушару никто не нравится, он всегда брюзжит, но он отличный парень! — Зачем вы их притащили? — со вздохом спросил Хакс. — Они тоже служили Сноуку, захотели проститься. Всё равно ничего не делали, скучали, просились на какое-нибудь задание. — Они не вписываются в антураж. — Перестаньте ныть, генерал, — Рен склонил голову на бок и сжал ладонь Хакса, — всё будет хорошо. Хакс вздрогнул и со злостью выдернул руку. — Прекратите! — Что прекратить? — Рен растерянно захлопал глазами. — Прекратите улыбаться! — процедил Хакс. — А разве я улыбаюсь? — Звёзды... — Хакс опустил голову и приложил ладонь ко лбу. — Вы не замечаете за собой? На удивление, Рен воспринял замечание и перестал улыбаться. Успокоились и рыцари. Они выстроились по трое и застыли по обе стороны от гроба. Хакс подумал, что если бы не ободранная одежда и шлемы, похожие на загаженные горшки, этот караул выглядел бы весьма эффектно. Связавшись с техниками, он приказал возобновить трансляцию. Первым с речью вышел Рен. — Для меня Сноук был не просто Верховным Лидером, он был моим учителем, благодаря которому я познал могущество Силы. Его гибель стала для меня потрясением и вызовом. Сегодня я вижу учителя в последний раз и, прощаясь, клянусь, что достойно продолжу начатое им дело. Я клянусь, что найду убийцу Сноука и лично расправлюсь с ним... Раньше Рен никогда не выступал перед публикой, и Хакс думал, что получится гораздо хуже. Да, он волновался, иногда сбивался с темпа, но говорил громко, внятно и не повторялся. Похоже, он старательно поработал над речью, отнёсся серьёзно. Это удивило Хакса, причём, удивило приятно. Он следил за реакцией публики и вспоминал то, что слышал перед панихидой из осторожных перешёптываний. Рена боялись. В него не верили. Но вовсе не из-за сумасбродства, на которое как раз всем плевать, — Сноук тоже был тем ещё самодуром, — а из-за возраста. Даже молодые офицеры сомневались в том, что новый Верховный Лидер справится с властью, а уж те, кто был лет на десять-пятнадцать старше, с трудом скрывали разочарование. Хаксу это открытие не понравилось. Если бы Верховным Лидером стал он, то и к нему отнеслись бы скептично, несмотря на все его заслуги. Хакс выступил сразу после Рена. — Мы не знаем, кем был Сноук, откуда он пришёл, его история навсегда останется для нас тайной, но мы знаем одно — он появился в тот самый момент, когда на осколках Империи зарождался Первый Орден. Лучшие имперские офицеры — те, кто остался верен идеалам и Присяге, кто не смог променять их на спокойную, лёгкую жизнь, самые преданные и стойкие сплотились вокруг него, когда увидели, что появился шанс начать всё сначала. Они не ошиблись. За тридцать лет его лидерства Первый Орден во многом вернул утраченные Империей позиции. Трагическая потеря не сломит наш дух, не заставит отказаться от наших идей. Наш новый Верховный Лидер полон сил и созидательных стремлений, и я верю, что, несмотря на молодость, он обладает мудростью, дальновидностью и волей, необходимыми правителю, с ним мы окончательно разобьём Сопротивление и принесём в Галактику порядок. Хакс уходил с трибуны в полной тишине. Гости переваривали услышанное, искали скрытые в речи посылы и смыслы. Когда Хакс сел на место, Рен повернулся, его губы вытянулись, а в глазах появился шальной блеск — он опять вознамерился улыбаться. Хакс, автоматически, бросил в его сторону осуждающий взгляд. Рен отреагировал правильно. Справился с неуместным позывом психики и, сделав серьёзное лицо, уставился на выступавшего с речью губернатора планеты Гарел. Хакс в очередной раз приятно удивился — оказалось, что пребывающий в эйфории Рен вполне поддаётся воздействию. Дальше всё прошло без эксцессов. Когда с речами было покончено, в зале погас свет. Генератор, вмонтированный в постамент, заработал абсолютно бесшумно. Он создал мощное сфокусированное излучение, которое мгновенно расщепило на атомы гроб вместе с телом. Поглощённые алой вспышкой, они исчезли на глазах. Полыхающий поток устремился вверх, к потолку, где на месте технического люка был установлен блок, который принял лучи и выпустил их в космос. Представление продолжалось меньше минуты, но выглядело впечатляюще. Хакс, когда придумывал это, не ожидал, что получится настолько зрелищно. На экранах, установленных в зале, был виден летящий алый луч, рассекающий бездонное чёрное пространство. Это было похоже на предупредительный выстрел и торжественный салют одновременно. Погибший Верховный Лидер отправился в вечное путешествие по галактике, навсегда стал её частью. Туда ему и дорога. Перед тем, как в зале включился свет, Хакс почувствовал на своей щеке дыхание Рена и услышал его шёпот: — Я хочу, чтобы к завтрашнему утру вы подготовили полный отчёт о состоянии нашей армии. Потери в битвах при ДиКуаре и Крэйте, потребности в технике, оружии, обмундировании. Я хочу знать всё. Он склонился слишком близко, нагло вторгся в личное пространство. Хакса это раздражало, но он не двигался — не хотел выдавать, что ему неуютно. Даже руки с подлокотников не убрал, заставил себя не дёргаться. К счастью, сказав, что хотел, Рен отстранился. — Будет сделано, Верховный Лидер. Когда Рен отодвинулся, Хакс облегчённо выдохнул. Что он сейчас услышал? Рен решил заняться делами Ордена? Не верилось. Однако ему не показалось, Рен действительно говорил об отчёте. Прекрасно, он получит отчёт. Все данные у Хакса были, оставалось свести их воедино, он мог подготовить всё сразу после похорон и лечь пораньше, чтобы наконец-то начать восстанавливать сбившийся режим сна, но, увы, предстоял ещё траурный приём. Хакс не мог не пойти туда. Вернее, мог — придумать благовидный предлог и через полчаса исчезнуть, извинившись перед гостями, но он должен был остаться до конца. На таких приёмах из потока пустой светской болтовни можно выловить намёки, проговорки, случайно вылетевшие фразочки, в которых много полезной информации о настроениях как внутри Ордена, так и на подконтрольных планетах. Хакс не мог позволить себе расслабиться, должен был держать руку на пульсе событий. Так и пришлось оставить мечты о долгом сне и тащиться на криффов приём. *** Рен не вошёл — влетел в каюту, сбросил одежду и устроился на кровати. Но отдыхать не собирался, напротив, его одолевала жажда действий. Он взял датапад и стал просматривать донесения, которых скопилось немало. Мозг жадно поглощал информацию, требовал ещё и ещё, и Рен читал без перерыва почти три часа. Мысли и планы возникали в голове сами собой, виделись легко и отчётливо. Он думал о том, как будет править Первым Орденом. Что делал Сноук? Сидел в оранжерее, нюхал цветочки, обдумывал стратегию и через Силу выискивал места, в которых скрывались древние артефакты. Рутинные дела: переговоры и разработку операций, не говоря уж о хозяйственных заботах, он свалил на амбициозных исполнителей типа Хакса, готовых ради повышения работать без продыху. Он утверждал или отвергал планы, контролировал, отчитывал, вознаграждал и держал исполнителей в постоянном страхе. Иногда убивал — за особо тяжкие провинности. Ничто не мешало Рену воспользоваться этим опытом. Но, прежде всего, Рен был воином, и это отличало его от Сноука. Он хотел собственных побед, таких, которые принадлежали бы только ему, а не генералам. «Наш новый Верховный Лидер полон сил и созидательных стремлений, и я верю, что, несмотря на молодость, он обладает мудростью, дальновидностью и волей, необходимыми для правителя...» Рен вспомнил эти слова, и чувства взвились вихрем радости. Рен знал, что от начала и до конца речь Хакса была ложью, предназначенной даже не ему, а публике, прилетевшей на панихиду, но он верил этой лжи и вдохновлялся ею. Он мечтал, представлял, что однажды эта ложь станет правдой, и Хакс повторит эти слова искренне. Мощный всплеск Силы выбил зажатый в руке датапад. Рен удивился — вроде был спокоен, но мгновенно понял, что дело не в нём. Рядом ощущалось чужое присутствие. Появилось тусклое мерцание, в котором проступали очертания фигуры. Призрак Силы. Рен замер. Кровь будто превратилась в холодную слизь, и сердце надрывалось, пытаясь протолкнуть её в жилы. Каждый удар отзывался колющей болью, она расходилась из груди по всему телу, парализуя мышцы. Рен не мог шевельнуться. Сноук. Он выглядел таким же, каким был при жизни, только морщины на обезображенном лице стали глубже и напоминали трещины, источавшие смрадный чёрный дым. Призрак медленно приблизился к постели и, пользуясь неподвижностью Рена, с размаху ударил его по щеке. Оплеуха оказалась настолько мощной, что Рен повалился на бок. Не давая опомниться, Сноук схватил его за волосы и рывком притянул к себе. Рен вцепился пальцами в подушку, словно она помогла бы удержать равновесие. Тысячи когтей впились в кожу головы и разодрали её в клочья, потом принялись за плечи, спину, руки и ноги, а когда кожи не осталось, стали терзать мышцы, добрались до лёгких, желудка, сердца, до всех внутренностей. Сноук убрал руку, но разрывающая боль никуда не делась. Рен пытался сосредоточиться и сопротивляться. Получилось сжать кулак и проговорить, выдавливая из онемевшего горла каждое слово: — Соскучился по мне, учитель? Понравилось в утилизаторе? Сноук растянул губы, и его рот стал похож на ещё одну кривую трещину, из которой полез тот же чёрный дым. — Вижу, наслаждаешься жизнью... Радуешься обретённой свободе... — Голос призрака отдавался в голове жуткими спазмами, будто в мозг всадили виброклинок. Рассекал, раскалывал разум. — Забудь о радостях, забудь о спокойствии. Ты — раб и до последнего вздоха останешься рабом. Без меня ты — ничто. Ты — раб, и теперь твоим хозяином станет боль. Рен злился. Он судорожно сжимал уголок подушки, казалось, её мягкость приглушала боль. Это всего лишь призрак! Откуда у него столько сил и Силы? Злость помогала сконцентрироваться. Рен соединился с Силой и, резко вскинув свободную руку, направил поток на Сноука, вложив в этот жест всю свою ярость. Голова Сноука почернела и рассыпалась, за ней стала тлеть шея. Подушка, на которую отразилась часть потока, буквально взорвалась, перья взмыли в воздух белым фейерверком. Хватка Сноука ослабевала, боль отпускала. — Убирайся! — крикнул Рен. — Я не боюсь горелого мертвеца! Призрак рассеивался, превращался в угасающее свечение, из которого доносился шипящий шёпот: — Ты растоптан. Ты искалечен. Ты обречён... Обречён... В миг, когда призрак ушёл, Рен увидел нечто действительно невероятное. Мощное скопление Силы, сконцентрированное в одной точке, притянуло Сноука и поглотило его, как чёрная дыра поглощает звезду. От резко наступившей слабости Рен рухнул на кровать. Он был словно мёртвый — без сил, без мыслей, без эмоций. Кожа зудела и вздувалась пузырями, из которых выползали черви, за ними тянулись струйки холодной неживой крови. В мышцах копошились мухи, Рен слышал их жужжание. Он понимал, что это наваждение, но ощущения были стабильными, острыми, назойливыми. Казалось, что покрытый ранами, измазанный в грязи, он гниёт заживо. Он кое-как поднялся, взял датапад и вызвал уборочного дроида, чтобы тот очистил комнату от перьев. Потом пошёл в освежитель и стоял под горячей водой, пока не исчезли мерзкие ощущения. Когда он вернулся в спальню, дроид всё ещё работал. Ездил туда-сюда, втягивая перья через гибкую широкую трубу, которая почему-то напомнила выпавшую из тела кишку, она поворачивалась под разными углами и отлавливала чуть ли не каждое пёрышко по отдельности. Рен подумал, что таким темпом дроид не уберётся и за сутки. Терпение лопнуло. Он взял чехол с остатками перьев и поднёс его к отверстию трубы. Воздушный поток, нагнетаемый вентилятором, всосал добычу, раздался хлопок, датчики на корпусе хаотично замигали и погасли. Дроид остановился. Рен Силой перетащил его к постели, дотянулся рукой до панели. Ничего. Слегка потряс. Бесполезно. Дроид не включался. Сломался. Но разбираться с ним уже не было сил, глаза слипались. Рен накрылся одеялом и в считанные минуты заснул.