***
Огнегрив просыпался еще несколько раз, и каждый раз был таким же бессвязным, как и предыдущий. Иногда ему казалось, что его двигают, иногда – ничего. В какой-то момент он почувствовал боль в ноге, но после этого головная боль, которую он испытывал всё это время, исчезла, и горло перестало болеть. Он всё ещё кашлял; это было то, что будило его каждый раз. Огнегрив просыпался в приступе кашля, и что-то могло произойти, но в других случаях это было не так. Бок болел всё время. Он слышал вокруг себя незнакомые звуки, которые не мог определить. Если он все еще был в Грозовом племени, и все было просто каким-то запутанным сном, то почему там было что-то, что он не узнавал? Но это должно было быть единственным разумным объяснением тех острых болей, которые он испытывал, находясь в бессознательном состоянии. Он должен был вернуться туда; он, должно быть, всё выдумал. Может быть, с племенем Ветра все в порядке, и на него никогда не нападали собаки, может быть, ему так и не удалось сбежать. Может быть, пожара никогда и не было, и он все еще лежал в той берлоге. Что могло произойти для него, чтобы быть в этом состоянии? Рана слишком долго гноится? Отсутствие пищи и воды? На самом деле это не имело значения. Пока он спит, ничего страшного не случится. Было несколько раз, когда он открывал глаза, что-то яркое всегда ослепляло его, и он закрывал их снова. Он понятия не имел, что это такое. Может быть, солнце? Зачем ему быть под солнцем? Это не имело значения; вся эта ситуация была плохой. Он просто хотел, чтобы всё закончилось. Возможно, он сможет вернуться к тому сну, который, казалось, ему приснился. По крайней мере, тогда он уйдет отсюда.***
Когда Огнегрив снова открыл глаза, все было ярко. Он несколько раз моргнул, пытаясь сосредоточиться. Что же произошло? Почему у него кружится голова? Он всё ещё лежал на чем-то мягком, мягче, чем все, что он чувствовал за долгое время. Его дыхание стало лучше, чем раньше. Бок все еще болел, но пульсирующего ощущения инфекции не было. Перед ним было что-то серое, воин несколько раз моргнул, пытаясь понять, что это. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что это было похоже на ту серебряную ограду, которую он видел в месте Двуногих, но меньше. Дырки у этого были не такие большие, как у забора в месте Двуногих, но он все равно мог просунуть лапу, если бы попытался. Он медленно поднял голову, удивление наполнило его, когда он понял, что что-то прижалось к его шее и утяжелило его голову. Встревоженный, он поднял лапу, пытаясь дотронуться до уха. Что-то встало на пути. Он быстро огляделся. Вокруг его головы было что-то большое и белое, почти как большой лист. Огнегрив вскочил на лапы, его грудь сжалась. Он попятился, пытаясь уйти от этой штуки, пока его бедра не коснулись холодной поверхности. Кот несколько раз кашлянул, быстро обернувшись, и увидел рядом с собой синюю коробку, полную песка, которую узнал. О нет. Когда он полностью обернулся, то увидел серебряную стену. Он поморщился, когда что-то впилось в рану на боку при его движении. Он дико огляделся, он был в большой серебряной шкатулке. Он заставил себя сделать несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с мыслями. Он не был в Грозовом племени. Это был не сон. Воспоминания обо всем, что произошло, нахлынули на него. Он потерял сознание, двуногий куда-то принёс его и Пушинку. Укол страха пронзил его: где же Пушинка? Огнегрив двинулся к передней части ящика, но его остановил листовидный предмет, ударившийся об ограду. Ужас охватил воина, когда он понял, где находится. Резак. — Лисий помет! — плюнул Огнегрив. Огнегрива осенило, когда он уставился на сетку перед собой; он повернул голову так быстро, как только позволяла громоздкая штука на его шее. Мысли его метались. Огнегрив начал обнюхивать себя, когда повернулся, пытаясь уловить свой собственный запах сквозь подавляющий запах Двуногих. Неужели они..? Неужели он..? Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы обернуться, прежде чем он уловил свой собственный запах. Он позволил своим плечам расслабиться и тяжело вздохнул. Он все ещё был котом. Слава Звёздному Племени. Огнегрив снова повернулся к передней части коробки, ему нужно было найти Пушинку, а затем снять эту штуку с его головы. Она тоже была здесь? Что бы он сделал, если бы её не было? Ему нужно было забрать её, а потом вернуться в племя Ветра, обратно к Песчаной Буре. Где бы они сейчас ни были. Что, по мнению племени Ветра, с ними случилось? Они были смыты вниз по течению, предположило ли племя Ветра, что они были мертвы? Они могли так подумать. Чувство вины наполнило Огнегрива. Ему на ум пришли Крутобок, Невидимка, Ветерок и Песчаная Буря. О чем они, должно быть, думают? Ему нужно было выбраться отсюда и добраться до Пушинки. Им нужно было вернуться в племя Ветра. Ему нужно было вернуться к Песчаной Буре. Белая штука снова ударилась о серебряную ограду, пока он лихорадочно обыскивал логово вокруг. Берлога была белой, вокруг нее было несколько приподнятых поверхностей. Большая серебряная с какими-то двуногими штуковинами была посередине, Двухногих он не видел. Сейчас Огнегрив не мог видеть по обе стороны от него, возможно, она была в другой из этих коробок? Чувство вины тяжело давило на него; он должен был сделать больше, чтобы помочь ей. Ей следовало уйти. Все было бы по-другому, если бы это был только он. Огнегрив крикнул: — Пушинка? — Пушинка? Незнакомый голос раздался совсем рядом. Он узнал в ней голос кошки. — Что это значит? Огнегрив повернул голову, пытаясь разглядеть говорившего. Он еще сильнее прижался к белой штуке, поморщившись, когда она ущипнула его за шею, напоминая ошейник. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, отгоняя голос в голове. Я не домашний. Как он ни напрягался, вокруг не было ни души. — Это имя кошки, с которой я был, — мяукнул Огнегрив. — Это серебристая полосатая кошка – ты случайно её не видела? — Странное имя — ответил голос. Огнегрив навострил уши; голос доносился откуда-то сбоку, и даже так он не мог разглядеть, кто говорит. — Значит, ты и есть тот дикий кот? Здесь была молодая полосатая кошка, что пришла сюда с ним. — Да! — Огнегрив еще сильнее прижался к забору, морщась от давления на шею. — Она все еще здесь? Его хвост бешено метался, ему нужно было найти Пушинку. Надеюсь, у этой домашней была какая-то идея. — Нет, — ужас поразил воина при ответе другой кошки. Где же она тогда? Как он мог потерять её? Как он мог позволить ей попасть в плен? Огнегрив медленно присел, вонзив когти в шкуру под собой. — Эта старушка забрала её с собой, — продолжал другой голос. — Полагаю, она была не в таком плохом состоянии, как ты? Может быть, из-за конуса, который они на тебя надели, или из-за того, что ты ее поцарапал. Не знаю. Это было несколько дней назад. Ты ведь ее поцарапал, верно? Конус? Огнегрив покачал головой: что это значит? Он пробормотал: — Ч-что за конус? Он задумался над тем, что говорила кошка, он был здесь уже несколько дней. Теперь понятно, почему он чувствовал себя лучше. Они, должно быть, давали ему лекарство, это была одна из вещей, которые делали Резчики. Если это займет несколько дней, то не будет никакой надежды найти племя Ветра. Надежды о возвращении к Песчаной Буре и котятам. Поиске Пушинки. Огнегрив опустил голову на землю, чувствуя пустоту в груди. Как он мог позволить этому случиться? — Эта штука у тебя на шее, идиот. — Почему он здесь? — Спросил Огнегрив. — Чтобы ты не возился с ранами – думаю, это из-за царапины на боку. Это выглядело ужасно. — в голосе кошки послышался явный страх, — или, возможно, твой глаз. Это мерзко! Что с ним случилось? От слов домашней у Огнегрива заложило уши, в груди возникло напряжение. Конечно, именно это она и заметит. — Я подрался, — ответил Огнегрив. Зачем ему возиться с раной? Неужели Двуногие считают его дураком? Его глаз и так почти полностью зажил, с чего бы двуногим беспокоиться об этом? Он спросил: — Как тебя зовут? — О, я Люси, а ты? — Огнегрив. — Странное имя. — уши Огнегрива дёрнулись от этого замечания. Люси продолжила: — Зачем ты ввязался в драку? Что случилось? Вам действительно нужно убивать свою собственную еду? По крайней мере, я слышала, что дикие коты так делают. — Да, конечно, — Огнегрива позабавили бы вопросы кошки, если бы не ситуация, в которой он оказался. Он оглядел забор перед собой с ног до головы, из ящика торчала палка, к которой, казалось, был прикреплен забор. Если бы я только мог снять это… — О, успокойтесь! Некоторые из нас пытаются уснуть! Другой голос говорил на этот раз грубее, чем голос Люси. Здесь были ещё кошки? Остальные, должно быть, были в коробках, как и Огнегрив. Воин прижался к забору так близко, как только мог, просунув в него переднюю ногу. — И это все, что ты делаешь? — сказала Люси. — Я знаю, что не могу так спать – слишком сдержанно. Так оно и есть. Это было лучше, чем могло бы быть, эта коробка была больше, с более высоким потолком, чем тот, к которому привык Огнегрив. Он отогнал от себя воспоминания о том месте, о напряжении, которое нарастало в его груди. Ему нужно было сосредоточиться на том, чтобы выбраться. Выхожу и ищу Пушинку. Другой домашний издал рычание, и они продолжали тыкать друг друга, когда Огнегрив начал бить по палкам, пытаясь заставить их двигаться – или сделать что-нибудь! Ему нужно было выбраться отсюда. Звук тяжелых шагов, доносившийся из двери в другом конце комнаты, привлек внимание Огнегрива, и мгновение спустя дверь распахнулась. Вмиг появился двуногий в белой шкуре, а за ним еще один. Огнегрив убрал лапу и попятился от забора. Его сердце колотилось от страха, перед глазами все расплывалось. Его грудь сжалась еще сильнее. Видели ли они, как он пытался выбраться? Что они будут делать? Как двуногие реагируют на подобные вещи? Это было так давно, он не помнил. Двуногие издавали друг другу какие-то звуки, Огнегрив прижался к задней стенке ящика. Он низко пригнулся, его мысли лихорадочно метались. Один из них подошел к ящику, в котором он лежал, заглянул в него и издал воркующий звук, словно пытаясь его успокоить. Огнегрив зашипел. Затуманенным взором Огненн наблюдал, как двуногий отвел взгляд. Он что-то сказал другому, прежде чем открыть забор спереди. Это был его шанс, он мог выбраться! Его разум кричал, чтобы он двигался, но он застыл от страха. Если он попытается убежать, не пострадает ли? Что они сделают, если поймают его? В передних лапах двуногого была шкура, он снова издавал какие-то звуки. Огнегрив издал еще одно шипение, подняв лапу, когда двуногий придвинул шкуру ближе. Воин ударил лапой, пытаясь попасть в одну из голых передних лап двуногого. Знакомый голос заполнил его голову. Сердце его учащенно забилось. Не трогай меня, я не домашний! Шкура была обмотана вокруг Огнегрива, вызвав легкую боль в боку, когда он почувствовал, как двуногие лапы схватили его. Нет! Отпусти меня! Его зрение начало расплываться, когда его вытащили, он повернул голову, пытаясь укусить двуногого или шкуру – что угодно, но был остановлен конусом вокруг шеи. Двуногий обхватил его передними лапами, пока он боролся, прижимая его к себе, и подошёл к серебристой поверхности. Огнегрив зарычал: — Отпусти меня! Не прикасайся ко мне! Огнегрив опустился на серебряную поверхность, а перед ним встал другой Двуногий. Воин начал часто и прерывисто дышать, когда его прижали к поверхности. Его зрение было затуманено, и он чувствовал головокружение, они должны были понять, почему он боролся. Почему они не отпустили его? Насколько же они глупы? Шкура исчезла с кота, Огнегрив почувствовал, как одна из их лап схватила его за шкирку. Он замер, вытянув когти. Они заскребли по гладкой серебристой поверхности под ним, другая лапа легла ему на спину, удерживая его. Ужас пронзил его, когда бессвязные воспоминания пронеслись в его голове. Его грудь сжалась. Ему нужно было, чтобы всё это закончилось, ему нужно было уйти от них. Двуногий перед ним снова издал воркующий звук, коснувшись обеих сторон Огнегрива, воин издал угрожающее шипение. Прошло мгновение, прежде чем он почувствовал, как двуногий возится с ошейником на его шее. Он был надвинут на уши и снят с головы. Огнегрив вздохнул с облегчением, когда конус был убран в сторону, по крайней мере, ему больше не придется иметь дело с этим. Он продолжал сопротивляться, но его удерживали на месте. Двуногий провел лапой по его спине, мех ощетинился. Давление на грудь становилось все сильнее, дыхание участилось. Я не домашний. Его губы скривились в оскале: — Отпусти меня! — Ты же знаешь, что они тебя не понимают, верно? Это снова был голос Люси. Теперь, когда белая штука исчезла, он увидел серебряные шкатулки – в разных коробках лежали две кошки. Один из них, опустив голову, смотрел на Огнегрива и его бедственное положение, в то время как сам сидел. Что-то было вокруг кошачьей лапы, что наполнило Огнегрива тревогой. Это было похоже на паутину, но было жестче. Что это было и почему двуногие надели это на лапу? Черепаховая кошка снова мяукнула: — Они не причинят тебе вреда. — Ты этого не знаешь! — сплюнул в ответ Огнегрив, когда двуногий, стоявший перед ним, повернулся к нему. В лапах у него было несколько предметов, сердце воина забилось быстрее. Что же теперь будет? Что он собирается делать? — Да, знаю. — Люси подняла свободную ногу, облизывая лапу. — Ветеринар не причинит тебе вреда. Они просто хотят помочь тебе исцелиться. У него уже был опыт общения с Резчиками, он знал, что черепаховая кошка была права, но это не означало, что Огнегрив доверял им. Он совсем не доверял им, и сейчас его держали. Он не мог доверять этим двуногим, даже если бы захотел. Двуногий положил перед собой несколько белых трубчатых штуковин и открыл другую голой лапой. Он просунул лапу внутрь и заговорил с другим двуногим. Огнегрив почувствовал, как лапа на его спине шевельнулась, коснувшись царапины, которую он получил на боку мгновением позже. Тревога наполнила воина, когда он дернул головой в том направлении, пытаясь укусить лапу на своей слепой стороне. Он несколько раз кашлянул, когда это ему не удалось. Давление на его грудь усилилось, насмешливый голос снова и снова повторял слова в его голове. Он заставил себя убрать голос. Я не домашний! — Всё закончится раньше, если ты будешь с ними поласковее — снова услышал он голос домашней кошки. Огнегрив хлестнул хвостом, чего она не поняла? Другой домашний поднял свою коричнево-белую голову, заговорив мгновением позже. — Она права. — Его зеленые глаза не отрывались от Огнегрива — каждая кошка ненавидит ветеринара, но если ты позволишь им делать то, что они собираются делать, это закончится быстрее. После нескольких минут раздумий Огнегрив заставил себя успокоиться. Его лапы всё ещё дрожали, но если позволить двуногим сделать это без борьбы, всё закончится, он сделает это. Он заставил себя сделать глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться, пока двуногие продолжали. Когда он вытащил свою безволосую переднюю лапу, на ней было что-то жирное. Огнегрив подавил желание отпрянуть, когда лапа приблизилась к его лицу, было холодно, когда жирное вещество коснулось его поврежденного века. Он почувствовал, как он втирает вещество в то место, где заживала рана. Уши воина прижались к голове, и его когти скользнули по гладкой поверхности под ним, когда он сопротивлялся желанию наброситься на него. Я не домашний, это не делает меня домашним. Я делаю то, что мне нужно. Он заставил эти мысли повторяться в его голове снова и снова, пока двуногие продолжали касаться его. Двуногий перед ним отдернул лапу, издав мурлыкающий звук, когда он потянулся другой лапой к его уху, почесывая его на мгновение. Огнегрив заставил себя сделать глубокий вдох, лапа отодвинулась, когда Резчик издал радостный звук, прежде чем схватить один из других трубчатых предметов. Он открыл трубку, высыпал маленький белый камешек в свою лапу, прежде чем положить другую лапу под морду огненного сердца. Другой Двуногий, казалось, усилил хватку, одновременно напрягая и себя, и кота. Голова кота была откинута назад, прежде чем его пасть открылась. Он сопротивлялся всему в себе, что кричало ему бороться, царапать и кусать этих тварей и убираться прочь. Давление на его грудь снова усилилось, его разум продолжал возвращаться к тому времени со Звездоцапом в Грозовом племени. Он знал, что сейчас все по-другому, но эти двуногие все еще держали его в плену. Его заставляли делать то, чего он не хотел. Есть то, что он не хотел, и потребовалось всё терпение, чтобы не вырываться. Я не домашний! Маленький камешек был засунут ему в рот, челюсти быстро сомкнулись, когда лапа пробежала по горлу, побуждая его сглотнуть. Огнегрив неохотно подчинился, и ему показалось, что предмет застрял у него в горле. Двуногий издал еще один радостный звук, прежде чем схватил другую трубку, открыл её и повторил то же самое действие с камешком, который был в этой. Огнегриву стало дурно. Двуногий отвернулся и снова взял конус. Огнегрив не сопротивлялся своему желанию бороться, пытаясь оттолкнуться от большой белой штуки. Я не домашний! Другой двуногий не сдвинулся с места при его движении, и двуногий, стоявший перед ним, натянул лист обратно ему через голову на шею. После того, как двуногие начали издавать звуки друг другу, когда тот, который надел конус, исчез из поля зрения Огнегрива, двинувшись вокруг него. Он почувствовал, как он коснулся раны на его боку, они продолжали беседовать. Воин попытался повернуть голову, пытаясь разглядеть, что происходит, но его остановила хватка за загривок. После еще нескольких толчков, пока они, казалось, осматривали рану, двуногий отошел. Огнегрив почувствовал, как шкура, которая была вокруг него раньше, снова обернулась вокруг него, прежде чем его загривок отпустили. Он попытался вырваться, когда его снова понесли к серебряной шкатулке, застрявшей в ней до того, как за ним захлопнулась ограда. Огнегрив быстро кинулся к задней стенке ящика, прижимаясь к его холодной серебряной стене и сердито глядя наружу. Он зашипел. Через несколько мгновений двуногий появился снова, слегка приоткрыв ограду. Он положил камень с выдолбленным углублением, наполненный водой, и еще один, наполненный кормом для домашних котов, закрывая коробку на мгновение между каждым движением. Через несколько мгновений он исчез из виду. Огнегрив уставился на воду и корм перед собой, чувство безнадежности овладело им. О, Звёздное племя, что же мне делать?