Ставшая выше

Жесткая подстилка не спасала от холода, идущего от камня. Я ребрами чувствовала его жесткость и холод, и это приносило боль скорее душевную, чем физическую. Да, тело ломило, во рту будто поселилась жаба, а носом вдохнуть я и не мечтала, но все это не так волновало меня. Снова и снова я прокручивала в голове все то, что случилось. Снова и снова до крови прикусывала губы, зарываясь носом в подстилку, чтобы заглушить всхлип. Не стоит будить Пачкуна, спавшего со мной в одной пещере. Да, я находилась у целителя. Падение в воду в холодную пору конца лета не пошло мне на пользу. Я выглядела наверняка отвратительно и... чувствовала себя так же. Я прогоняла всех, приходящих ко мне - наставницу, брата, отца, пару раз просила уйти заглянувшую глашатаю, Среброусого (который, кстати, недавно покинул пост из-за приближающейся старости, желая спокойно закончить оставшиеся дни воина, чтобы потом перейти к старейшинам.) Заходили и два друга. Бывших друга... Заходили они по отдельности, и по этому я поняла, что они рассорились. Впрочем, мне до этого не было дела. Я прогнала и их, ведь меньше всего я хотела видеть Тающего и Ежелапа... Потому что очень хотела впиться в них своими когтями. Вместо этого я раздирала подстилку, чуть ли не воя по ночам. Днем я выгоняла каждого посетителя и пререкалась с Пачкуном, а ночью жалела об этом, изнывая от нехватки общения и жалости к самой себе. Мне было противно, противно до воя. Противны "друзья" и Грозовые. Я. Все, кто виноват. Чувство унижения не покидало меня, мучая каждый раз, когда наступала ночь, и я оставалась наедине с собой... Однажды ко мне пришла Оцелотка, чем очень меня удивила. Я пыталась отослать и ее, но кто я - и кто она? Поэтому мне пришлось смириться с присутствием глашатаи. Уткнулась носом в подстилку, обхватив ее передними лапами, изредка косясь на Оцелотку, я мысленно желала, чтобы она поскорее ушла. Пятнистая кошка присела чуть поотдаль, задумчиво водя когтем по каменному полу. Наконец она подняла на меня глаза. - Меднолапка. Я не верю в ту историю, которую вы с Тающим рассказали племени. Что случилось на самом деле? Я никогда не замечала близость между вами до этого. Твоя якобы любовь походит на удобное прикрытие, чтобы спрятать правду. А вот это было неожиданно. Я ожидала чего угодно - она могла сказать "мне очень жаль", или пожурить за столь неосторожное падение, но только не так. Не так... А впрочем, чему я удивляюсь? Это же Оцелотка - было бы очень странно, если бы она пришла спросить о моем самочувствии. Этой холодной кошке все равно на это - она должна делать то, что делают глашатаи. Вздохнув, я сдержала кашель, и молча повернулась к посетительнице. Мгновение просто смотрела на нее слезящимися от насморка глазами, обдумывая ее слова. Когда я добрела до лагеря в ту ночь, то наплела Крапивнику, который тогда дежурил, что ходила гулять с Тающим к реке, и мы плавали вместе. Сделала милые глазки, изображая влюбленную дурочку, и бурый воин охотно мне поверил, мягко отметив, что сейчас далеко не самое лучшее время для купаний, и отправил поскорее в палатку. Крапивник всегда был так доверчив... Спасибо тебе, Крапивник. То же самое я сказала и Скале, который спрашивала утром, почему я такая сонная. А вечером этого дня я начала чувствовать горечь во рту, из носа текло, а по телу стала разливаться слабость. Конечно, отец тут же отправил меня к Пачкуну, а мне сопротивляться не было смысла - напротив, если я перееду в пещеру к целителю, то избавлюсь от необходимости спать рядом со сверстниками, Ежелапом и Тающим. Нет уж, увольте... То, что я наврала насчет того, будто между мной и Тающим что-то есть, конечно, смущало меня, но где-то в глубине души я понимала, что это было некой местью ему. Пусть теперь смущается и он... Беспокоило только одно - что сказать глашатае? С чего это она сочла мою историю ложью? Оцелотка не стала тянуть, говорить не совсем честные слова типа "мне очень жаль" или "выздоравливай скорее". Нет, это не в ее характере, и этой чертой глашатая так походит на мою наставницу... Но сейчас эта прямота не играла мне на лапу. С ней не надавишь на жалость, чтобы избежать расспросов... - С чего это? Не верите, что красавчик Тающий мог избрать такую, как я? - я сказала это прежде, чем продумала свои слова. Оцелотка нахмурилась, а я поспешно прикусила язык. Ох, не стоило ее злить... - Не стоит отвечать вопросом на вопрос, ученица. - пятнистая слегка повысила голос, тут же вскидывая подбородок и будто возводя перед собой ледяную стену. Теперь любые мои колкости будут ранить меня же, и глашатая ясно дала это понять. - Я задала вопрос. Отвечай. - Никогда не замечала кого-нибудь еще, кто бы мог также холодно и цедить слова. - Между нами все серьезно, Оцелотка. Я не вижу причин для сомнений. И вообще, зачем вы спрашиваете меня об этом? Моя личная жизнь - не ваше дело. Как это может быть связано с вашими обязанностями? - ох, скоро я поплачусь за свой язык... Но, похоже, это моя натура - я просто не могу не ответить грубостью на грубость. Это было бы несправедливо. - Самым прямым образом, поверь. - золотистая с более темными пятнами кошка внезапно улыбнулась, чем очень меня удивила. - Я почувствовала слабый запах Грозовых котов, исходящий от тебя. Я думаю, ты просто удобно прикрыла ложь с помощью Тающего. - Я не понимаю, о чем вы. То, что на мне был запах Грозовых, совершенно естественно - мы ходили к границе. - я даже гордилась своим твердым тоном. И, похоже, это помогло - я заметила в глазах Оцелотки сомнение, и даже будто извинения. И даже если она хотела спросить что-то еще, то не успела - я оглушительно закашлялась, чем невольно призвала Пачкуна. Заметив ворчащего целителя, глашатая поспешила попрощаться - ей явно не хотелось выслушивать нотации о том, что не следует загружать пациента и бла-бла-бла... И только облегченно выдохнув и провожая посетительницу взглядом, я поняла, насколько далеко зашла во вранье насчет Тающего... *** Утро снова пришло внезапно. Светлые солнечные лучи заскользили по пещерке, придавая бурой шкурке спящего Пачкуна оттенок золота. Я слегка прикрыла глаза, наслаждаясь последними солнечными днями. Не то чтобы я так любила солнце, но перед грядущей осенью всегда начинаешь ценить уходящее тепло... Пачкун отпускал меня отсюда еще вчера, но я не ушла - выпросила еще один денек. Мне так не хотелось возвращаться в палатку оруженосцев, отворачиваться от них снова, изнывая от самых разных чувств... Впрочем, я понимала, что рано или поздно это должно было случиться. Мне нужно уходить, чтобы перестать жалеть себя и превращать все это в трагедию. Да, я просто все напридумала себе. Сейчас я выйду и покажу всем, что готова бороться! Они правда решили, что сломали Меднолапку? Да неужели? Встала, вытянулась, выпуская изогнутые когти и любуясь своей тенью. Худая, но не такая, как воительница Ветра, я гордилась тем, что непохожа на пушистых и коротколапых сверстниц. Неужели изгиб моего живота, лап и шеи не идеален? Неужели мои глаза не ярки, как два куска янтаря, а шерсть не отливает красивым медным оттенком? Хха, я с трудом удержалась от желания подмигнуть своему отражению в небольшой лужице... Ладно-ладно, не бойтесь! Я просто пошутила. Помялась немного у входа, приглаживая языком шерсть. Расправила лапой усы, навострила ушки и натянув широкую ухмылку, вышла из пещеры. И пусть все эти мои самолюбования были смешны, мне это было важно. Иногда очень важно чувствовать себя в порядке еще и физически. Не только душевно. И пусть мне не для кого было прихорашиваться. Да и разве оно мне надо? Пусть просто знают и видят, что я не сломлена... Прошлась к куче с дичью, вороша тушки и выискивая что-нибудь кроме скользкой рыбы. Где-то внизу нашлась помятая полевка, но и то было хорошо. Взяв ее в зубы, я уселась у того места, где обычно ели оруженосцы Речного племени - под раскидистым кустом с какими-то оранжевыми ягодками. Я не целительница, и не мне стоит знать, как называется та или иная несъедобная штука... Впиваясь зубами в уже остывшую плоть, я наблюдала за поляной лагеря. Многие уже проснулись, потягиваясь, выискивая еду также, как и я. Несколько котов уже ушли в патруль, отправленные недремлющим Метеором. Серый котище коротко справился о моем самочуствии и тут же отошел к брату, Желудю. Будь я похожей на брата, только с другими предпочтениями, то непременно сочла бы мраморного кота красавцем. Но, к счастью, я родилась не такой. А вот появился и он сам - как всегда зашел сбоку, приветственно потерся щекой о мою щеку и плюхнулся рядом, сжимая в когтях свою серебристую рыбину. - Рыбомордый придурок. - со смехом прошипела я, подняв глаза на уплетающего рыбу брата. Я частенько так говорила ему, когда тот специально ел передо мной эту мерзость, хотя знал, как я это не люблю. - Рад, что ты наконец-то в хорошем настроении. - невозмутимо ответил тот. - Достала уже выпроваживать всех из пещеры, вредина. - Имела право! - фыркнула я, облизывая усы. - Ничего подобного... Как сейчас-то, в норме? - Конечно. Я сегодня утром была довольна даже своей внешностью! - Невероятно! - усмехнулся Черноцап, поднимая на меня смеющиеся желтые глаза. Он прекрасно знал, как я не любила себя за такое неправильное телосложение и жесткую шерсть. Гладкошерстый, с безупречно мягкой и уложенной черной шерстью брат был так непохож на меня... Крупный, с массивными лапами и безупречной черной с синим отливом шерстью. Красавец. - Кто же наконец вбил тебе эту истину в голову? Тающий, да? Я чуть не поперхнулась остатками полевки. Тараща глаза, я поспешно закрыла пасть, судорожно пытаясь подыскать нужные слова. Я не хотела продолжать врать еще и брату, да и к тому же, Тающему может это надоесть, и он откроет всем правду. Конечно, не о ночных тренировках, а о том, кто мы друг другу на самом деле. - Я... нет, нет, не он. Я сама себе вбила. - вся та твердость, с которой я разговаривала с Оцелоткой, утекла сквозь пальцы. - Ну хорошо. В это, допустим верю. Но скажи хоть брату - ты правда наконец нашла себе пассию? Думаю, это странный выбор, ведь он и его друг тебе раньше раздражали. К тому же, они старше. Я думал, ты сойдешься с Колколапом... но твой выбор мне понравился. Тающий - сильный и умный кот, знаешь, даже... - Черноцап, вот только не сравнивай меня с собой! Я - не ты, и пару себе намеренно не ищу, мне это незачем! Не это должно волновать воителя! - я поспешно опустила глаза, стараясь заставить лапы не дрожать. - Прекрати отвечать так расплывчато. Ты - моя сестра, и я имею право знать это... Так что же, вы встречаетесь? Я уже открыла было рот, чтобы наплести что-то успокаивающее, как вдруг чьи-то пятнистые лапы обняли брата за шею и, подняв глаза, я увидела Рысь. Черноцап тут же ласково замурлыкал и лизнул подругу в щеку, сразу забыв обо мне. Видимо, они еще не поссорились... Неужели Черноцап остался с кем-то более чем на четверть луны? Вздохнув, я облизала губы и направилась прочь, оставив мурлычащую парочку. Спасибо тебе, Рысь, ты дала мне уйти. Но нельзя же убегать от этой темы вечно? Зачем мы наврали об этом... И Тающий знал, слышал, как я рассказывала о ночной встрече. Но он ничего не сказал. Почему? Наверное, думает, что не стоит злить меня, иначе я могу рассказать о его тренировках. Из раздумий меня вырвало появление Златой. Наставница явно была чем-то недовольна, и это не могло не настораживать. - Сегодня у нас боевая тренировка. Идем за мной. - не дожидаясь ответа, золотистая кошка направилась к выходу из лагеря. Я поковыляла за ней, впрочем, чувствуя радость. Радость от того, что у нас боевая тренировка, а не охотничья. Да и по занятиям я соскучалась, торча в палатке Пачкуна. В общем, в отличие от Златой, я пребывала в хорошем настроении. Радовалась греющему спинку солнцу, легкому и приятному ветру, оглаживающему шерсть, щебетанью птиц. Златая вела по привычной песчаной тропинке между кустами камышей, к давно знакомой полянке для тренировок. Раздвинув плечами камыши, она придержала их для меня, и я протиснулась на поляну. Она была небольшая, со всех сторон окруженная камышом. Землю устилал слой мягкого песка, а неподалеку шумела река. Как бы я ни ненавидела воду, шум реки умиротворял и меня. А потом я вспомнила о нахмурившейся наставнице и тут же помрачнела. Медленно повернулась, ожидая ее слов. Ну же, скажи, что не веришь в мою ложь. - Ты начинаешь играть в опасные игры, Меднолапка. - негромко сказала золотистая кошка, покачивая хвостом. Но я-то знала, что если буду спорить или перебивать, то этот хвост угрожающе задергается, показывая нарастающую ярость наставницы. - Я не буду копаться в твоих делах, если даже отец и брат этого не делают. Я просто предупреждаю тебя. Я отвернулась, пряча глаза. Снова врать? Нееет... Надоело. Как же я ненавижу вас, Тающий и Ежелап! Вы виноваты в том, что я теперь только и делаю, что лгу! - Давай начнем тренировку. - хриплый и глухой. Не мой голос. - Сегодня мы повторим все то, чему я научила тебя за прошлые луны. Это будет учебный поединок. Поверь мне, Меднолапка, я устрою тебе сладкую жизнь, если мне не понравятся твои результаты... - какой холодный голос. Она так редко говорила со мной таким тоном. Почему?.. - Я готова. - вскидываю подбородок, напрягая лапы. В голову непроизвольно закрадывается неуверенность, но я гоню ее прочь. И в ту же секунду Златая бросилась вперед. Выбросила вперед изящную золотистую лапу, целясь мне в плечо. Я уворачиваюсь, скольжу в сторону, одновременно поворачиваясь и с силой ударяя ее в бок. Наставницу отбрасывает в сторону, но она удерживается на лапах. Припадает к земле, раскрывая пасть в шипении. Я, не желая ждать, когда она атакует снова, бросаюсь вперед и плечом сшибаю ее на землю, как таран. Она падает и несколько раз переворачивается, больно ударяясь боками о землю. Недолго думая, я наскакиваю на нее, прижимая к земле и пинная задними лапами, хотя почему-то хочется выпустить когти... выпустить когти и пустить кровь, вспарывая серую шерсть... стоп. Серую шерсть? Великое Звездное племя! Златая пользуется моим замешательством, хотя не видит ужаса на моем лице. Резко переворачивается на спину и отбрасывает задними лапами. Больно. Затормаживаю падение с помощью выпущенных когтей и хвоста, и вовремя пригибаюсь, чтобы увернуться от прыгнувшей на меня золотистой молнии. Бой принимает бешеную скорость, засасывает в свои глубины азартом, и я уже забываю о том, что мгновение назад чуть не поранила наставницу, представив на ее месте серошкурого... Златая все быстрее, она задает темп, а я следую за ней, не уступая в скорости реакции и ярости ударов. Я уворачиваюсь, бью, отскакиваю. Я чувствую пьянящую радость схватки... Но постепенно начинаю сдавать. Так неожиданно. Златая все напирает, и я вынуждена отступать к камышовой стене. Я уже не успеваю атаковать - остается лишь с трудом успевать отражать ее удары. И вот я уже спиной чувствую холодные, мокрые стебли камышей. Златая делает рывок вперед, намереваясь отбросить меня в кусты, но... что-то легкое и темное вдруг проносится между нами. Почти неосязаемое, как туман, но холодное, как лед. Оно уже исчезло, и кажется, что его и не было, но... этого хватило, чтобы воительница отвлеклась. Мне дана секунда, чтобы действовать. И я воспользовалась ею - быстрый, незаметный сначала рывок... и я валю ее на песок. На этот раз плотно прижимаю лапами к теплой земле, чтобы более крупная наставница и пошевелиться не могла. Грудная клетка тяжело поднимается и опускается. Вижу, как Златая судорожно ловит ртом воздух. А потом улыбается. - Получилось. - выдыхает она. И только я растягиваю губы в широкой ухмылке, как вдруг поворачиваюсь и вижу темную тень, убегаюшую прочь в камыши.