***
Когда я проснулась, сминая когтями черное плечо Черноцапа, будто караулившего меня всю ночь, в палатке были только он, я и Рысь. И я не смогла подавить взгляда, который говорил брату о том, что я жалею, что она находится здесь. Самым интересным было то, что и сама Рысь прекрасно это поняла - вот только она смотрела на меня совсем не вопросительно и даже не сочуствующе. Совсем не так, как я ожидала... она смотрела на меня равнодушно. - Думаешь, ты одна здесь просыпаешься с кошмарами в голове? - довольно резко протянула кошка, каким-то текущим движением подсаживаясь к нам, боком к боку Черноцапа. Рысь была красива, с лоснящейся крапчатой шерстью, вот только глаза у нее сейчас были... злые. Неприятные. И я совсем не ожидала увидеть ее такой, ведь не так давно она была одной из самых жизнерадостных кошек племени - и неудивительно, ведь ее никто не смел обидеть, как дочь свирепой Оцелотки. Я не могла понять, почему она такая... и как это может касаться меня?.. - Воины научились деликатно не обращать на это никакого внимания. Здесь ты можешь спать спокойно, не то что в своей палатке. Теперь Черноцапу будет проще присматривать за тобой, и я надеюсь, что ты больше не доставишь ему неприятностей. И, прошипев это, Рысь развернулась и вышла прочь - точнее, практически выскочила. - Черт возьми, что это было? - я резко поднялась на лапы, встряхиваясь и пытаясь заранее прочесть в глазах брата все, что он скажет. Черноцап смотрел прямо, и я нигде не видела ни намека на сожаление или смущение - нет, он... как будто ставил меня перед фактом. Он никогда не пытался маниакально беречь меня от опасностей. Напротив, он тыкал меня в них носом, что подтвердил, затащив меня на вершину холма пол-луны назад, когда я боялась того, что брат собрался сбросить меня в реку... я бы не удивилась. - Это была новая Рысь. Она... очень быстро меняется, Меднолапка. Она всегда такой была. И знаешь ли, отчасти за это я ее и люблю... мне никогда не было с ней скучно. - Черноцап усмехнулся, с легким прищуром покосившись на меня. - Но суть в том, что происходящее не будет касаться только нашей семьи, семьи Тающего, Метеора и Оцелотки. Воины будут говорить. Королевы будут говорить. Старейшины будут говорить. И даже котята спросят, почему Меднолапка одна ухаживает за старейшинами. Ты должна это понимать. И надеяться на то, что племя не станет слишком долго это помнить. Сестра... - Черноцап подошел ближе, будто давая мне услышать, как он вздыхает. Вместо этого я услышала, как колотится его сердце. Оно прямо таки билось о его кости, как кот головой о скалы. - ты должна пообещать мне, что будешь держать себя в лапах. Сохранишь то, что приобрела той ночью - навсегда. Ты пообещаешь мне, что твои когти всегда будут при тебе, и то, что ты... понимаешь, что еще один неверный шаг - и ты больше не Речная кошка. - Рысь была права. Я должна знать, что могу навредить не только себе. - тихо сказала я, понижая все эмоции в голосе. Черноцап был всепоглощающе прав, и я была благодарна ему за ту реальность, которую он мне предоставил. - Я не сделаю этого только ради вас. - Неправда. Ты сама не видишь, насколько ты честолюбива. Не только долг заставил тебя пойти на ту встречу с грозовыми. Не только злость заставила тебя напасть на Когтелапку. И ты позволила им победить тебя тогда из-за чего угодно, но не из смирения - и ты будешь не собой, если не возьмешь реванш. Единственное, чего я пока не до конца понял, сестра, это то, для чего все это. И сдается мне, что эти поступки совсем не для Речного племени.***
Я остановилась перед Морошкой, свалив около ее гнездышка целую кучу свежего мха. Перед тем, как зайти в палатку старейшин, я тщательно проверила весь мох на наличие изъянов, за которые трое старейшин могли бы шкуру с меня содрать. Я ведь уже почти старший оруженосец, и я прекрасно знаю, как можно избежать ссор с этими котами. Победителем ты все равно не выйдешь - старейшинам априори нельзя грубить, нельзя даже слово поперек им сказать, иначе не оберешься поучительных бесед и упреков от всего племени. "Не хочу дожить до их возраста. Не думаю, что "уважение" и "благодарность" от всего племени за мои "труды" в молодости как-то компенсируют мне вечные болезни и неумение заботиться о себе самом. Они же даже блох себе не всегда в состоянии вычесывать! Как хорошо, что к ним присоединилась Морошка - обязанность самого молодого старейшины состоит в том, чтобы спасать от блох остальных немощных стариков. Сочуствую тебе, бедняга." - Вылезаем из гнездышек, я принесла вам новые. - притворно-бодро пропела я, с трудом подавив в себе скучающий тон - иначе они даже к этому придрались бы. Морошка тут же выскочила из своего гнездышка - она еще двигалась легко, а ее шкура была все такого же красивого темно-бурого цвета. Только травма лапы не позволяла ей продолжать заботиться о себе, и ее семья уговорила беднягу присоединиться к старейшинам. Правда, я такого поступка не совсем понимала. Вот Черноцап ни за что не сплавил бы меня к старикам, как вышедшую из игры. Он бы заставлял меня разрабатывать лапу или приспосабливаться к травме... но забота, которую проявили родственники доброй и покладистой Морошки, искалечила ей жизнь. - Вот тебе нужно прийти, стоит нам только задремать... может, через пару часиков сменишь? - прохрипел светло-серый, с вылезающей длинной шерстью старик, открывая свои тусклые глаза. Ужасно. - Мне скоро нужно идти на тренировку и заниматься до сумерек, Волнорез. Если не хочешь, чтобы я будила тебя ночью, или же спать всю ночь на старой подстилке - вылезай. - быстро проговорила я, прикрывая глаза и мысленно моля, чтобы старик промолчал. А Снежный, будто нарочно громко кряхтя, поднялся на лапы и перевалился в сторону - темно-рыжая старуха в углу сделала то же самое, только потише. Кивнув, я принялась быстро рассовывать мох по гнездышкам - крайне удивившись, когда Морошка присоединилась ко мне. Она работала очень спокойно и размеренно, и глаза ее были будто припорошены обреченностью какой-то, что ли. Я смотрела на нее, пытаясь пробудить в себе жалость к ней - но вместо этого поняла, что мое лицо выражает осуждение. Осуждение за бесхребетную подчиненность судьбе и котам, которые не могут знать, что для нее самой лучше, а она не может сразиться за свою же жизнь. "Я всегда буду решать независимо от других. Исключением может быть только Черноцап - но он-то знает, как для меня лучше, а я люблю его больше всех на свете. Скала не особенно сильно интересуется нами... а к Черноцапу он давно и вовсе не подходит и разговаривает с ним, как с рядовым воителем-собратом. И я знаю, что это из-за того, что он слишком похож на мать внешностью. Что ж, у нас с Черноцапом все равно не самые нерадивые родители в племени. Я бы сказала, что это - куда лучше, чем то, что Метеор сделал со своей дочерью. Серебрянка ужасно избалована, к тому же пытается командовать воителями, как ей вздумается - а оруженосцами и подавно. Черноцап пытался завести с ней что-то как-то раз... но все закончилось по его воле, стоило лишь ему узнать, что у нее творится в душе." - ...я хотела сказать, что ты просыпала мох. Я повернулась, встретившись глазами со слегка непонимающим взглядом Морошки. Впрочем, увидев мою растерянность, она все поняла и, разом добавив добродушную насмешку в голос, сгребла просыпанный мох в гнездышко и улыбнулась: - Ваша семья всегда отличалась этим. Умением уходить в себя. Особенно много этого было у Мглы - порой я замечала, как она сидит у Нагретых камней и смотрит куда-то в одну точку. Она даже не моргала и не отзывалась, когда ее звали, лишь вертела ушами при чьем-то появлении. Вскоре племя привыкло к этому, и оруженосцы и молодые воители порой шутили над этим. Но только тогда, когда ее не было рядом - свирепая была кошка. - Морошка чуть посмеялась, все так же просто и непринужденно - я не смогла не улыбнуться в ответ. На самом деле, я всегда очень любила эти рассказы о моей матери. Редко кто позволял себе сказать что-то плохое, поэтому мне подобное доставляло одно удовольствие. Я хотела знать, что моя мать была плохой только в вопросе материнства. А в племени о ней говорили как о загадочной, немного странной кошке, с пронзительными глазами и хваткой и властностью, как у предводительницы. "А ведь Мрак хотел стать предводителем, если верить Скале. Насколько же он не был похож на свою сестру, если струсил в битве и этим разрушил все уважение племени к себе?.. Что ж, когда-нибудь я осмелюсь бросить ему это в лицо. Ведь это же Мрак приснился мне тогда, я знаю. В моем сне он убил Тающего. Хах, чертовы метафоры... Мрак его не убил. Он его уничтожил. Что для тщеславного кота - неудача перед самым важным днем в его жизни?.. И что для кошки, которая хотела быть благодарной... виновность в этой фатальной неудаче?.. Получается, ты не одного его уничтожил, Мрак. За что?.. Ты сделал это с нами - ради чего?.. Я буду очень надеяться, что ты все еще не добился своей цели. И если нет - я сделаю все, чтобы ты никогда к ней не пришел. Даже если тот путь, которого ты для меня желаешь, окажется лучшим - я ни за что по нему не пойду." - Свирепой быть полезно. - хмыкнула я, с опозданием понимая, что Морошка может понять мой невольный намек. А я не хотела, совсем не хотела обижать ее - с каким бы презрением к ее безвольности не относилась бы. - Именно свирепость чаще всего и портит котам жизнь - куда больше, чем то, в чем ты обвиняешь меня. - с неизменной улыбкой проронила кошка, укладываясь в гнездышко. И кошка закрыла глаза, ясно давая понять, что не ждет моего ответа. Я вылетела из палатки с неприкрытым удовольствием, когда Златая заглянула в палатку, позвав на тренировку. Я не ожидала того, что даже разговор с Морошкой не принесет мне ничего хорошего. Бурая кошка сказала это так, что я почувствовала... что это далеко не просто слова. И, может быть, когда-нибудь я оценю их по достоинству. "Что ж, Морошка, я уже проявляла смирение. Вот только скоро те коты сполна за него заплатят, и я ничуть об этом не пожалею. Даже если "свирепость испортит мне жизнь", я буду знать, что пошла своим путем и проявила волю. Я буду знать, что это был мой выбор. Я не из тех, кто лучше переждет бурю в сторонке, а не ринется ей на встречу - только если это, конечно, будет иметь хоть какой-то смысл." - Когда я закончу с этим наказанием, то буду отлынивать от посещения палатки старейшин всю жизнь. - фыркаю я, решительно проходя мимо золотистой кошки. Впрочем, и она, и я, знали, что эта фраза не значила ровным счетом... ничего. Я сказала это лишь потому, чтобы что-то сказать, и прошла мимо Златой только потому, чтобы не смотреть ей в глаза и не видеть, как она посмотрит на меня... Но потом я кое-что вспомнила - то, о чем я вообще не должна была забывать. "Ты не будешь больше бежать от этого, сестра, потому что теперь ты будешь знать, что если ты отступишь назад, то столкнешься со мной." И мне достаточно только было вспомнить это, чтобы повернуть голову и все таки посмотреть на Златую. Прямо в глаза. И суметь не опустить свои, увидев холод, который отличался от прежнего - от того, что был у нее раньше. Раньше это был холод формальности, субординации, которые Златая воздвигала между нами - сейчас же это был холод отторжения. Недовольства. Осуждения. "Но разве я не была к этому готова?.. Прорвемся. Знаешь, я никогда не осуждала тебя за твое отношение ко мне... вот только из-за него я тебя и не полюбила. И именно поэтому мне плевать на твое недовольство, правда. Важность имеет лишь то... чем это может для меня обернуться." Внезапно Златая вздрогнула, дернув ушами, и повернулась, прерывая затянувшийся зрительный контакт - а проследив за ее взглядом, я увидела, как племя полукругом собирается вокруг скалы предводителя, негромко переговариваясь. Поначалу я не сразу поняла, в чем дело и какая грядет церемония... пока не вспомнила свой сон. - Полагаю, придется задержаться. Как закончится, приходи к реке - и не опаздывай. - кратко бросила Златая, разворачиваясь и тут же исчезая где-то в толпе. "Вот оно что. Сегодня оруженосцы станут воинами. Но... оруженосцы ли?.." Смешанные чувства. Я даже не могла перечислить их, глядя на то, как Ежелап неторопливо шагает к скале, глядя прямо перед собой, вскинув голову и прикрыв глаза. Он был настолько расслаблен, что от него прямо несло излишним контролем. Вот только что он заменял этим притворным спокойствием?.. Хах, я жалела о том, что хорошо знаю ответ на этот вопрос... спасибо сегодняшнему кошмару. Скоро я узнаю, насколько он правдив. Воздух пошел куда-то не туда, когда я увидела серую шерсть в массе соплеменников. Он шел медленно, и я... я чувствовала, что он страдает от боли, с каждым новым шагом напрягая порванные мышцы. Тающий шел не так, как идут к посвящению в воители. Он шел по раскаленным углям, по тысячам выпущенным когтей, по земле, которая трещала и рушилась под ним. Тающий шел, как шагают боящиеся взглядов. Я часто так шагаю... шагала. Я вскинула глаза, встречаясь с желтыми глазами своего брата, стоящего напротив меня, окруженного другими воителями. Он кивнул едва заметно, почти даже не кивая - но этого было настолько достаточно, что я посмотрела на Ежелапа и Тающего уже другими глазами. Но Тающий не дошел. Ему оставалась пара шагов до Ежелапа, чертова пара шагов, когда Метеор сказал это. - Стой, Тающий. Сегодня тебе не стать воином. Я почувствовала, как шарахаюсь куда-то назад, врезаясь в кого-то зашипевшего. Я почувствовала, как распахиваю глаза и рот, пытаясь не закричать. Я почувствовала, что мой сон стал явью. "Но он должен!" Ежелап чуть обернулся, как будто хотел скрыть свое движение ото всех, кроме того, ради кого он это сделал. Он смотрел на Тающего так, как ни на кого никогда не смотрел. И мне было настолько странно видеть страдание в глазах того, кто становится воителем... и настолько больно. - Ты провалил свое испытание, проиграв Меднолапке. Во мне что-то взорвалось и тряхнуло меня, как будто ударной волной заложив уши. Крик засел где-то в глотке, не в силах вылезти наружу, и сверля, и сверля, и сверля меня. Я смотрела я не могла отвести глаз от того, как менялось лицо Тающего с теми секундами, за которые он понял, что значат слова предводителя. "Но это не я!" Я вскинула глаза, столкнувшись взглядом с глазами брата. Я увидела его напрягшиеся лапы... и я заставила себя покачать головой. Нет не надо. Я не убегу, Черноцап. "..если ты отвернешься, то столкнешься со мной." - Пойми меня правильно, Тающий. Я должен быть объективным. У тебя будет шанс все исправить, когда ты полностью поправишься. Ведь подождать новой возможности показать себя совсем несложно, правда? Совсем несложно, Метеор. Совсем. Совсем несложно будет посмотреть матери в глаза, которая увидит неудачника, ставшего воителем со второй попытки. Позор, который случается очень редко. Совсем несложно будет посмотреть своим сверстникам в глаза, которые, будучи воителями, увидят его как оруженосца. Слабейшего. Я стояла без воздуха в легких, и в моих глазах вертелось то, как я вырываюсь в центр лагеря и кричу Метеору, что Тающий проиграл не оруженосцу, а воину, который старше его на тысячу тысяч лун. Который проиграл воину Сумрачного Леса, черт его возьми! И я правда вырываюсь и правда кричу. Пока не вижу, как смотрит на меня мой брат. "Закрой рот, даже если не собиралась его открывать. Закрой, я сказал, сейчас же. Ты ничего не скажешь сейчас всему племени ни о Мраке, ни о Сумрачном Лесе. Ты ничего уже не исправишь, добавив себе статус сумасшедшей. У тебя всегда альтруизм просыпается совершенно не к месту, сестра. Закрой глаза и представь, что ты скажешь Тающему. Только ему, а не Метеору или всему племени. Ты скажешь ему это, чтобы он дожил до второй попытки. Скажешь так, чтобы он слушал тебя. Пусть потом сам справляется с позором, это уже совершенно не твое дело. Честно говоря, это с самого начала было не твоим делом. Знаешь, что ты можешь сделать?.. Ты уже знаешь это и без меня." - ...властью, данной мне звездными предками, я нарекаю тебя Ежом.***
В голове что-то болезненно колотилось о черепную коробку, пульсировало и скреблось, когда я выпускала когти, всаживая их для надежности, и падала на бок, утягивая за собой его. Это что-то росло, как опухоль или гангрена, когда я поднималась на прямых-прямых, как палки, лапах, и припечатывала его к земле. Во мне что-то вопило, вопило и и брыкалось, не желая этого всей душой, когда я заставляла себя снова прикоснуться к нему. Ну а в нем, вероятно, вопило и брыкалось еще больше. - Пошла прочь от... - Замолчи сейчас же! Замолчи, или я клянусь, что ты пожалеешь об этом! Я застыла, выплевывая из себя выдохи, когда его голос оборвался, а в глазах появилась до одури сильная, болезненная нетерпимость. Он не хотел видеть меня здесь и ненавидел за то, что я заставляю его чувствовать это снова. А еще... а еще Тающий поверил в мои слова. В то, что я смогу его заставить. Черт... черт, черт, черт. Я была бы последней сволочью, если бы почувствовала хоть капельку удовольствия от этого. А я почувствовала. Мне потребовалось не меньше минуты, чтобы снова начать говорить. Не ослабляя мышц. - Сейчас ты будешь слушать и не скажешь ни слова. Не шевельнешься. И не закроешь глаз. - Это меньшее, чего я хочу сейчас. Нет, посмотреть тебе в глаза я давно хотел. Это больше нужно тебе... суметь не закрыть глаз. Он тоже выплевывает выдохи. И слова тоже. И даже взглядом закрывает мне рот, бросая в смятение, и из-за этого последнее, чего мне хочется - это видеть его эмоции. В противоположность сну. Минус один. - Не беспокойся, не закрою. - хрипло роняю я больше для себя, чем для него. И не убираю лап с его плеч, хоть и прекрасно знаю, как он ненавидит каждую секунду этой близости. - Я не буду тебе ничего объяснять... - Тогда проваливай. - ...я тебе все покажу. - Что такого ты можешь мне показать? - Если ты согласен... то для этого тебе нужно уснуть. Если честно, я не знаю, как у нас это получится, но... я хочу сводить тебя в Сумрачный Лес.***
Слишком темно. Слишком тусклая луна. Слишком корявые деревья. Здесь ей не нравилось все. Это место совсем не походило на то, где обитала она - в ее убежище почти не было деревьев, а вместо этого была огромная черная река и куда более живой ветер. Здесь же все было до одури затхлым, каким-то застарелым и даже древним. Деревьев здесь была целая куча, а колючих зарослей и того больше. Она не была глупа, она давно уже поняла, что коты из племени Теней бродят среди вонючих болот и огромных сосен, Речные воины около кровавых рек, коты из племени Ветра продираются сквозь моря сухого вереска, а Грозовые - Грозовые заперты в своих мрачных непроходимых лесах. В Сумрачном Лесу нет границ. Каждый и так знает, где ему место. Где его личный черный Ад. Редко кто решает вылезти из собственного сумрака и навестить кого-то из братьев по несчастью. Здесь все упиваются своим горем, своей яростью и ненавистью в одиночестве. Но она всегда плевала на то, что бывает обычно, на то, что принято и как заведено. И уж деликатностью тоже никогда не отличалась. И раз уж она решила нанести кому-то визит... значит, причина действительно весьма резонная, и она ни за что не уйдет до тех пор, пока не добьется своего. Белый силуэт, подобно размытому духу, медленно повернулся при ее приближении. Его было очень трудно найти в этом переплетении ветвей, но она всегда была упорна. И сейчас она смотрела в бледные глаза белого и упивалась тем, что знает, кто он, в то время как белый не знает о ней ничего. Он не видит ее, потому что в его личном аду слишком темно, и вряд ли вспомнит ее голос. Быть недоступной она тоже любила. И не важно, для кого именно. Для всех. - Ты хорошая охотница, раз нашла меня. - голос холодный и такой же тусклый, как и его глаза. Ей он уже не нравился. - Зачем?.. - Я пришла, чтобы предостеречь тебя. - Вот как? Но мне нечего бояться. Мне лестно такое внимание, но... может быть, ты представишься? - Ты все поймешь, когда прекратишь болтать, и я смогу показать тебе кое-что. - Звучит заманчиво. Признаюсь, ты заинтересовала меня, но... Грозовой поперхнулся своими же словами, когда она рассекла когтями его ухо и прибила к шершафому стволу, безжалостно и резко. Ее клыки коснулись уха белого и поползли вниз, к глотке. - Заткнись, котишка. Просто заткнись и смотри. Ты же часто следишь за живыми, так?.. Под ними разверзлась Речная земля, клочок ежевичных зарослей около лагеря. Там, скрытые от любопытных глаз, два оруженосца свернулись клубками и уже около часа пытались заснуть. Она и белый наблюдали за ними еще не меньше десяти минут, прежде чем мысли обоих наконец подернулись сном. - Они хотят попасть сюда. Но они не смогут этого, если ты им не позволишь. В Сумрачный Лес может попасть снова тот, кто уже был там. И он должен оказаться рядом с тем, кого уже видел. Так уж получилось, что именно ты должен им помочь оказаться здесь... ведь она видела тебя, ты спускался к ней вниз. Давай, переведи сюда их обоих, иначе я тебя убью. И, поверь мне, кроме тебя у меня есть запасной вариант, так что лучше не торгуйся. - Забавно, ведь я и сам давно хочу познакомиться с ней поближе... кем ты приходишься Меднолапке? Она отстранилась, убедившись, что сон привел обоих оруженосцев прямиком в Сумрачный Лес - белый выполнил свою задачу. И только после этого она позволила себе улыбнуться. - Я ее мать, Мгла. Оставь меня в оковах Избавь меня от позора. Приласкай меня муками, Ведь я пал на колени и молю тебя, "Пожалуйста!", а ты говоришь: Не взывай к милосердию, Предстоит ещё слишком много боли. Не проси о милосердии... О милосердии...