Паучья пряжа

Вайтран не похож на те земли, где Айрилет провела юность. Блэклайт-Черносвет, суровая, степенная столица дома Редоран — город настолько данмерский, как обликом, так и духом, что его черты вообще непросто узреть где-либо за пределами Морровинда. Блэклайт — это сердце поднявшегося из пепла Ресдайна, сердце израненное, но всё так же упрямо бьющееся... Скучает ли по нему Айрилет? Трудно ответить так сразу: слишком разнятся нити воспоминаний, что связывают её с этим местом. Потянешь одну — и счастье цветёт на сердце, потянешь другую — и руки в крови по локоть, потянешь за третью — и лучше бы выжечь себе наживую клеймо отречения на руках, чем всё же узнать, чем это обернётся! Все эти нити — часть общей, одной лишь Прядильщице ведомой паутины, которая с детства стелется за Айрилет призрачно-невесомым плащом. Она никогда не знала родителей; даже если жила вместе с ними когда-то давно, в раннем детстве, то ничего об этом не помнила — ни отблеска радостной материнской улыбки, ни ласковой тяжести отцовской руки, ни отзвука колыбельной, эхом гулявшего бы среди пустошей её памяти. Она не уверена, как получила имя. Пронесла его вместе с собой с рождения? Подобрала по дороге? Теперь не узнать, не отыскать в полупрозрачных воспоминаниях девчонки-бродяжки. Голод, холод и одиночество проступают намного чётче, а вместе с ними — и облик мера, который первым взялся её учить, как с этим бороться: тёмные волосы с проседью, крупный эшлендерский нос, руки, покрытые вязью татуировок… Теперь Айрилет не боится признать, что кена Эрвас, совсем ещё молодой, не разменявший тогда и второй сотни лет жрец, стал для неё заменой отца, и не таит в сердце злобы. Перебирая чётки из гематита, первый отцовский подарок, она понимает, что тот имел в виду, когда, перечеркнув её путь в Мораг Тонг, сказал, что ей уготованы иная судьба и иное служение. Вайтран не похож на те земли, с которыми Айрилет надеялась связать своё будущее, однако в этом краю она впервые за долгие, долгие годы в миру с собой — но, как и всегда, под опекой Прядильщицы. Здесь и сейчас она — на своём месте.