Паучья пряжа

Рана — глубокая, чёрная, и стоит чуть приглядеться, как замечаешь: сочится кровью. Хочется прикоснуться, пальцами разъять трепещущие края… Чувствуешь, как оно бьётся? Бьётся ли?.. Вдох, выдох, ещё один вдох — хриплый, хрусткий, узким эбонитовым лезвием вспоровший грудную клетку. Больно… Боль поднимается изнутри, пенится, заливает собой всё вокруг — и мертвецы, отданные морскому дну, всплывают вверх, к тёмному безлунному небу. Вспоротые животы улыбаются, внутренности — извиваются в мутной воде, словно причудливые водоросли. Если Боэтия — Принц Полей, то Мефала — Принц-Рыболов. Она плетёт свои сети искусно и терпеливо, забрасывает — всё в те же мутные воды — и ждёт результата. Кто попадётся сегодня? Кто будет съеден? Только вода — отравлена, и трапеза не пойдёт горожанам впрок. Рана Вайтрана так медленно заживает! Проклятие — не изживается, как бы они ни старались... Но ты ведь можешь, ты знаешь, что делать — так, Айрилет из Блэклайта? Иди и возьми то, что твоё по праву: пусть твои почерневшие руки вырежут из Вайтрана остатки скверны! Верно ведь? Нет?.. ...Её находит Тайный Огонь — босую и бледную, сидящую, привалившись к Двери. Кровь пропитала повязку на груди. Пальцы — тоже в крови, но в голове — холодная ясность, а это дорогого стоит. — Что ты мне дал? — спрашивает Айрилет, выдавливая каждое слово, как сок из граната. Фаренгар глядит с достаточной и необходимой обеспокоенностью, чтобы не упасть в её глазах — и не упасть на кулак. Айрилет полностью устраивает, что в его взгляде куда больше любопытства и исследовательского интереса, чем заботы: так искреннее. Надёжнее. — Целительные зелья, — отвечает, собравшись с мыслями, Фаренгар. — Стандартный набор, хотя в снотворном я недавно скорректировал рецептуру. Думаешь, в этом причина? — Слишком глубокий сон, — кивает Айрилет и неторопливо, сквозь боль, поднимается на ноги. — Никакого контроля. Не надо больше: слишком опасно. Фаренгар соглашается. Они не друзья, нет, но долг и разделённое знание, как оказалось, сближают ничуть не хуже. У Фаренгара, посвящённого в тайну Завета, есть ключ... У Айрилет ключа нет — с ней, в отличие от нордского чародея, Дверь говорит на одном языке.