Паучья пряжа

Ни для кого не секрет, что всякий наёмник, скопивший достаточно денег, почитает за счастье уйти на покой и, пустив сбережения в дело, открыть постоялый двор, или питейную, или хотя бы таверну, дабы в довольстве прожить отмеренный ему срок. Ни для кого не секрет, что всякий трактирщик, кабатчик или корчмарь почитает долгом подолгу беседовать с гостями и постояльцами, изъявившими таковое желание, и с равным умением может и выслушать их нетрезвые речи, и поделиться новостями. Ни для кого не секрет, что Айрилет — наёмница, скопившая достаточно денег, открывшая в Вайтране трактир и знающая толк в долгих душевных беседах… Вот только сама Айрилет, как и положено мефалитке, чужие секреты с охотой копит, тогда как свои — хранит на самом видном месте, “Под лисьим хвостом”. То, что это название — излюбленный у вайтранцев предмет для шуток, для неё не секрет тоже… но тем эти шутки и хороши: заглушают то, что для досужих ушей не предназначено. То, что ярл Балгруф когда-то наёмничал с Айрилет бок о бок — совсем не секрет, однако — правда, не всякому в Вайтране известная. То, что эти двое когда-то смешали кровь — знание куда как более редкое... а уж то, что Айрилет исправно снабжает побратима чужими секретами — и подавно. В данмерскую таверну заманивать горожан было бы посложнее — темноэльфийская кухня многим не по душе, — и потому Айрилет кормит и поит своих гостей всем, что пользуется спросом, и привечает — всех… Но ни для кого не секрет, что данмерам она всегда по-особенному рада — и рада, когда её добрый товарищ Бранд-Шей приезжает в Вайтран. Пьют они много, пьют чаще всего мацт, или шейн, или суджамму, и непривычный к данмерскому алкоголю Бранд-Шей наутро всякий раз мучим похмельем — правильно пить Айрилет его учит, однако пока так и не научила. Всякий раз Айрилет слышит, что она — негодяйка и ненавистница всех мужчин и вздумала, верно, его погубить... и готовит Бранд-Шею из метеглина, толчёного майорана и лепестков горьколистника лучший (это ни для кого не секрет, что в Морровинде, что в остальном Тамриэле) антипохмельный отвар, который только видывал свет — “Сожаление мутсэры”. Сама она ни о чём — и никогда — не сожалеет.