Паучья пряжа

— Где я была, когда пришёл дракон? Если ты задаёшь мне такие вопросы, то, верно, не знаешь, кто я. Откуда ты такой взялся? Свалился с Секунды? Айрилет улыбается — добродушно, открыто, так, как не улыбалась, кажется, очень давно. Несмотря на кусачие вопросы, она совершенно не сердится. Редко когда ей в Вайтране приходится видеть данмерских детей, и этот — вихрастый, темноволосый, в потрёпаном кожушке явно с чужого плеча — будит в её душе какую-то странную тоску… Светлую, от которой улыбка сама появляется на губах и разглаживаются морщины на лбу. Мальчик смущённо отводит глаза и бурчит под нос: “Не с Секунды. Из…” Название места Айрилет не разбирает. А впрочем, не так уж это и важно. Сейчас, когда гражданская война в самом разгаре, в холде — богатом и благополучно холде, придерживающемся нейтралитета — много беженцев со всех уголков Скайрима. Дракон выбрал отличное время, чтобы напасть, словно специально подгадывал: людно, кучно, неразбериха сплошная… Страшно представить, какими бы были потери, если бы им так кстати не подвернулся под руку Довакин. — Как тебя звать, малыш? — интересуется Айрилет. Мягкость не даётся ей просто, но она всё равно старается. — Олаф. — Хм. — На полукровку он не похож: серокож, красноглаз, с типичными данмерскими чертами худенького востроносого личика… — Где твои родители, Олаф? Мальчик закусывает губу, снова отводит глаза и с детской наивностью уходит от прямого ответа: — Я с дядей приехал. Он сказал, чтобы я ждал его здесь, возле каменного короля. Я уже долго жду. Наверное, он совсем скоро вернётся... Сирота, значит? Айрилет косится на застывшего в ожидании Талоса, незло поминает Балгруфа, чуть ли не шантажом давшего ей выходной, и принимает решение. — Давай подождём твоего дядю вместе? Кстати, меня зовут Айрилет, — говорит она, протягивая Олафу руку. — Я хускарл ярла Балгруфа. А с драконом — сражалась в первых рядах. Таков мой долг. Рукопожатие у мальчика уверенное, удивительно крепкое — а глаза горят от восторга, когда он спрашивает: — Страшно, наверное, было? — Того, кто слышал визг скального наездника, не озадачить драконьим рёвом, — усмехается Айрилет. — Нас, опалённых дыханием Красной горы, вообще непросто напугать! Глядя, как мальчик — Олаф — улыбается, она по-настоящему собой гордится.