Я знал, что ты не...

Быть супергероем всегда сложно. Быть супергероем для своего ребёнка — сложно вдвойне, особенно, если хочешь оставаться в его глазах самым лучшим. Моя жизнь несколько раз делилась на периоды: когда-то светлые и беззаботные, а когда-то тёмные и болезненные. К чему можно было отнести последний — вопрос с подвохом, честно говоря. С одной стороны, я почти умер. Это плохо. С другой, я наконец отвлёкся от супергеройской деятельности, от компании, от всех взрослых «надо» и полностью посвятил себя Бену. Это чертовски хорошо. Второе вытекало из первого. Получается, этот период стал… моей личной зеброй? Если бы я сказал это Неду, думаю, он бы бросил в меня ноутбук. Помню, когда он приехал на базу после моего выхода из комы, то его попытка придушить меня была очень-очень пугающей. Однако не могу не согласиться, что это совершенно оправдано. Уж кто, как не он, по-прежнему оставался моим навигатором? Пусть Нед больше не сидел за микрофоном, пускай у меня для этого была Карен, но сам факт оставался фактом — он всегда был со мной. Вот и теперь, стоило мне вернуться к обычной жизни после небольшого периода реабилитации, как лучший друг оказывался со мной абсолютно везде, где это требовалось. Не потому что я не справлялся или не до конца пришёл в себя, а просто потому что мне хотелось чувствовать себя живым. По-настоящему, как никогда. И именно это стало причиной, почему всё, кроме Бена, перестало иметь для меня хоть какое-либо значение. То, что мой ребёнок в прямом смысле почти остался сиротой, и то, что у меня больше не было права так рисковать. Нет. Стоп. Хватит. У моей жизни тоже есть предел. Человек-паук не должен вытеснять Питера Паркера, не тогда, когда этот самый Питер Паркер вот уже несколько лет ответственен не только за себя. Каждый день я просыпался раньше будильника, кормил Джарвиса, готовил завтрак, а затем шёл будить Бена. Он сонно потирал глаза, потягивался и тянул ко мне руки, чтобы я подхватил его с постели и понёс в ванную. Бен звонко хохотал на плече, разводя руки в стороны и притворяясь летящим самолётом — и я понимал, что приятнее смеха собственного ребёнка на свете ничего нет. Когда мы ели, Джарвис привычно крутился под столом, выпрашивая порцию молока, Карен воспроизводила последние новости, и всё виделось на своих местах. Бен активно жестикулировал, красочно рассказывая о своём сне, постоянно забывал отправлять в рот ложку каши, а я смотрел на него, улыбался и думал, что мог всё это потерять, потому что снова не думал. Эй, в мои годы уже следовало избавиться от этой привычки, так в чём проблема? Правда, сын не давал мне долго рефлексировать по этому поводу. Отставляя пустую тарелку, он спешно слезал со стула и утягивал меня в сторону телевизора, где в определённые часы крутили нравящиеся ему мультфильмы. Бен прижимался к моему боку, хихикал над смешными ситуациями на экране, поднимал голову и смотрел на меня любопытными глазами, спрашивая, что я думаю по поводу просмотренного момента. Мне оставалось только зарываться пальцами в его кудрявые волосы, поглаживать затылок и как можно проще объяснять то или иное мнение насчёт поступков персонажей. Бен любил обсуждать со мной то, что имело для него немаловажное значение. И если раньше он просто говорил о том, насколько его что-то впечатлило, то теперь ему нравилось рассуждать, искать ответы и находить во всём потаённый смысл. Мне же нравилось слушать его, направлять вопросами в нужное русло и помогать находить ответы, до которых сын додумывался сам. Вполне возможно, мутация снова начала работать, делая из него более взрослого ребёнка, чем Бен должен быть, однако, пожалуй, это даже хорошо. На этом положительные стороны заканчивались, потому что после произошедшего я не мог подолгу уснуть каждую ночь. Голова могла гудеть подобно телефону, разрывающемуся от уведомлений, глаза могли болеть от постоянного нахождения перед экраном, а сон всё равно не шёл. Он намертво вымещался неприятным самоистязанием, которое особенно сильно накатывало ближе к двум часам. Я переворачивался на спину, рассматривал в темноте светлый потолок, вслушивался в мерное дыхание сына за стеной и лишь потом позволял себе тонуть в омуте нескончаемой вины, что заставляла глотать ком в горле и насильно проталкивать кислород через нос. Это чувство в последний раз не давало мне жить после смерти ЭмДжей. Теперь оно вернулось, и, кажется, собиралось по-максимуму выжать меня. Ощущение вины перед сыном, Мэй, друзьями, компанией падало на грудь непосильным грузом, придавливало к кровати, подобно Дементору вытягивало из сознания любую позитивную мысль. Хотя я не мог не понимать — играться с собственной жизнью нельзя, даже если ты несокрушимый Мститель. Человек-паук всегда поднимался, но это не значит, что однажды не произойдёт нечто такое, чего даже я на себе не потяну. Прав был Тони, когда говорил, что мной руководит явно не здравый смысл. Любой нормальный родитель бы остановился, задумался, а стоит ли это того — чтобы мой ребёнок неделю подряд лицезрел меня за маской аппарата, не зная, открою я когда-нибудь глаза или нет. Разумеется, оно того не стоило. Будущее Бена того не стоило. Я не хочу, чтобы он повторял всё то, через что пришлось проходить мне с детства. Не хочу. Но, чёрт возьми, как будто специально именно к этому и веду! И где же хвалёный опыт рассудительного взрослого? По-моему, из нас двоих взрослым был только Бен. Устало потирая лицо, я на пару секунд зажмурился, дожидаясь, когда перед глазами запляшут чёрные точки, а затем снова переводил взгляд со стены на потолок. К слову, о… Тони. Стоило о нём подумать, как внутри сразу же сжимался тугой комок, давно образовавшийся где-то за грудной клеткой. С годами он покрылся слоями пыли, иногда давал о себе знать, но чаще всего потрескивал, когда я часто сравнивал себя с ним. Впрочем, последние пару дней мой мозг занимался тем же самым. Сравнивал меня и его. У него бы в принципе не могло так получиться. Он бы ни за что не подверг свою дочь возможности остаться без родителей. И мне отчего-то казалось, что Тони точно осуждал меня за это, пусть Хэппи отмахивался, говоря, что это совершенно не так. Я лениво переворачивался на живот и утыкался лицом в подушку, надеясь получить от неё какой-нибудь здравомыслящий ответ. Тони познакомился с Беном. Мой сын сдружился с его дочерью, которую мне не удалось увидеть за все восемь лет. И всё это, пока я валялся на больничной койке и усиленно пытался не помереть. На этой мысли я поворачивал голову в сторону, после чего напряжённо глядел на выделяющуюся посреди россыпи звёзд круглую Луну. Забавно складывается жизнь, не правда ли? Для того, чтобы у нас или наших детей появился повод встретиться, мне просто потребовалось почти помереть, не имея возможности ни дать на это разрешения, ни хоть как-нибудь проанализировать, а не узнавать об этом, как о вторжении инопланетян. Сказать, что я пришёл в растерянность, как не сказать ничего. Сильнее растерянности в тот миг были только апатия и сонливость от принимаемых лекарств. Что ж, Хэппи подобрал удачный момент для того, чтобы огорошить меня внезапной новостью. Вообще-то, я был рад, что Бен с Морган пересеклись куда раньше, чем мне казалось пару месяцев назад. За детей всегда как-то по-особенному радостно — хоть за своих, хоть за чужих. А учитывая, что Морган и без того приравнивалась мной к понятию «Того, что важно», то вполне ожидаемо, что у меня не получалось не улыбнуться на рассказе Бена о том, как весело они с малышкой Морган провели время. Хотелось бы мне вживую увидеть её — маленькую копию семьи Старк, уже знающую себе цену и умеющую понимать взрослых с полуслова. Уверен, она была не по годам смышлёной. Было только одно волнующее «но» во всём этом спектре новостей. Я понятия не имел, как реагировать на появление самого Тони. С одной стороны, мне хотелось в сию же секунду взять Бена на руки и скорее добраться домой, чтобы укрыться в нашем маленьком счастливом уголке, отключиться от внешнего мира и как минимум пару дней не задумываться о произошедшем. Но с другой, впервые за восемь лет я ощутил… благодарность. Не за то, что он взял на себя ответственность или решил познакомить Бена с Морган; не за то, что первым разрушил стену молчания, а просто за то, что всё-таки пришёл, даже если обстоятельства были не самыми приятными. Хотя осознать этот факт было по-прежнему тяжело. Потому что ни переулок, ни смерть ЭмДжей, ни все мои трудности нельзя было переписать заново. Это не готовый сценарий, из которого вырезались и заново вставлялись огромные куски. Их не получится перекрыть разовой акцией, для этого нужны целые годы, и то при условии, что мы попробуем начать контактировать несколько раз в месяц. Какое там доверие? Я даже не уверен, готов ли вообще увидеть его. Как-нибудь поблагодарить за Бена — да, разумеется, поблагодарю, ведь это моя обязанность, как отца. Но встретиться взглядом, оказаться на расстоянии вытянутой руки, впервые заговорить сквозь пройденные этапы — нет, стойте, не так рано. Я не готов. Дни проходили друг за другом удивительно быстро. Утром Бен постоянно был со мной, отвлекал от проблем своим невинным детским смехом, любопытными взглядами и по-смешному нахмуренными бровями, если чего-то не понимал. Когда я стоял у зеркала и чистил зубы, сын принимал очень важный вид, упирал руки в бока и повторял те фразы, которые мне частенько приходилось повторять на совещаниях. А из-за того, что они получались либо чересчур замедленными, либо переделанными на детский манер, то невозможно было удерживаться от хохота. Сплёвывая пасту в раковину, я попутно тормошил своего ребёнка по голове, ласково убеждая, что из него получится замечательный гендиректор Паркер Индастриз. Бен ластился под мою ладонь, довольно улыбался и с таким же важным видом продолжал чистить зубы, пока я, пару раз прыснув под нос, не уходил готовить быстрый завтрак. К сожалению, садик и компанию никто не отменял, поэтому, как и до инцидента на миссии, нам приходилось спешно собираться. Глядя на Джарвиса, пофигистично перекатывающегося с бока на бок на диване, мне тоже хотелось остаться дома и никуда не ехать. С едва контролируемой гордостью глядя на то, как Бен самостоятельно завязывает шнурки на ботинках, а потом тянется к красно-синей курточке, я подхватывал с тумбочки ключ-карту, проверял веб-девайс на наличие оповещений и помогал сыну натянуть небольшой рюкзачок с изображением шлема Железного Человека. Бен просил Джарвиса не скучать, после чего я ставил на замке блокировку, брал ребёнка за руку и мы шли к лифту. Всю дорогу до садика по радио играла новая молодёжная песня, которую постоянно слушали племянники Неда. Бен беззаботно подпевал на детском сидении сзади, а я внимательно поглядывал на время и очень надеялся, что не будет пробок по дороге на Манхэттен. К счастью, садик находился не так далеко от дома, так что туда мы никогда не опаздывали. Оставив на лбу Бена лёгкий поцелуй и попросив его вести себя хорошо, я уже было вышел, как вдруг он остановил меня за рукав пальто, заставив недоумённо обернуться. Обычно сын сразу же уносился за остальной детворой, а в этот раз почему-то остался на месте. Меня это сразу же обеспокоило, поэтому я тут же присел на корточки, взял ладошки Бена в свои и взволнованно заглянул ему в карие глаза — точно такие же, как у ЭмДжей. — Что такое, сынок? Ты плохо себя чувствуешь? Хочешь домой? — мне показалось важным поинтересоваться именно теми вопросами, которые первыми приходили на ум. — Нет, — Бен широко улыбнулся и покачал головой. — Я просто хотел сказать, что у тебя будет очень-очень хороший день! Я не сумел сдержать облегчённого вздоха. Кажется, чем старше он будет становиться, тем больше мне придётся волноваться о каждой такой странности. — Да что ты говоришь? — улыбнувшись в ответ, я осторожно обхватил его лицо ладонями, нежно провёл большими пальцами по пухлым щёчкам, а затем поправил вылезающую на лоб кудрявую прядь. — Значит, предсказываешь хороший день? — Да! — Бен весело хихикнул и кивнул. — Мне чутьё подсказывает. — Мне бы такое чутьё, я бы тоже хотел предсказывать хорошее, — потянувшись, я зажмурился и вновь прикоснулся губами ко лбу Бену. — Спасибо за пожелание. Надеюсь, у тебя тоже всё будет замечательно. Отпустив ладошки сына и проследив, как он уносится к друзьям, я глубоко вздохнул, поднялся на ноги и спешно направился обратно к парковке. Мне позволялось опаздывать в силу статуса, но дядя Бен с детства приучил, что надо быть пунктуальным человеком, если хочешь, чтобы люди к тебе серьёзно относились. Поэтому я чертыхался, смотря на не особо радующую пробку, и надеялся, что она как-нибудь рассосётся. Ну, или их разбросает Халк. Это был бы самый идеальный вариант. К сожалению, в компании были свои планы и на моё настроение, и на планёрки, и на важные проекты. Нед сонно зевал, многозначительно кивая в сторону Бетти — да уж, подготовка к свадьбе была штукой муторной. Я сочувствующе кивал ему, обещая, что мы обязательно выберемся на неделе попить пива. Их отношения до сих пор оставались для меня загадкой века: то они сходились, то расходились, то мирились и ругались, то снова сходились. В общем, мне оставалось только вовремя узнавать подробности, а так — Нед едва ли не за шкирку обещал потащить меня в церковь, если откажусь быть его шафером. А я что? Можно подумать, свадьба лучшего друга бывает миллион раз подряд, так что, конечно же, у него заранее было моё стопроцентное согласие. Правда, мы так и не поняли, кто будет подружкой невесты, но, пожалуй, я узнаю это непосредственно на свадьбе. До трёх часов дня из меня выжимали все соки, лишь в половине четвёртого мне удалось благополучно пообещать Бетти просмотреть новые отчёты и отправиться в мастерскую. Само её название уже не имело для меня того самого смысла. Подумаешь, что в этом такого? Такая же лестница, такое же освещение, такие же столы, такие же повсюду разбросанные детали, несмотря на то, что клялся себе подумать над организацией рабочего пространства. Вот только от ностальгии избавиться не получалось. Я отбрасывал пиджак на один из столов, закатывал рукава белоснежной рубашки и разминал ладони перед тем, как вывести над столом голографический экран. Всегда было забавно взглянуть на себя со стороны. Неужели и в этом между нами можно было найти схожесть? А ведь это Тони раньше сидел перед экранами и занимался Марками, в то время как я лишь завороженно наблюдал за ним с соседнего стола и всё сильнее влюблялся, несмотря на то, что, казалось бы, сильнее некуда. Теперь же на меня таким заворожённым взглядом смотрел мой сын, заранее применяющий на себя роль будущего Человека-паука, молодого Мстителя и главы корпорации. Забавная она, всё-таки, эта жизнь — никогда не знаешь, к каким поворотам выведет. Фыркая, я качал головой, после чего возвращался к выведенному экрану. Когда веб-девайс на запястье завибрировал, я усилием воли заставил себя оторвать взгляд от одного из своих будущих проектов и перевести его на высветившееся имя. Вскинув брови, тихо фыркнул, удивившись — странно, обычно Хэппи звонил немного позже, и то, чтобы спросить про Бена. — Да, Хэппи, привет, — сказал я, сохранил последние изменения на экране и отправил документ в папку. — Питер, у меня к тебе срочный вопрос, — тут же перешёл он к делу. Я тут же выпрямился, готовый к любым неожиданностям. Хотя, судя по тому, что в его голосе слышалась скорее спешка, чем нервозность, то можно прийти к выводу, что вряд ли это нечто ужасное. Надеюсь. — Конечно. — Ты сейчас свободен? — Да-а, — протянул, после чего подозрительно покосился на время. — Но я ещё в компании. — Отлично! — судя по звукам, Хэппи пытался не обматюкать кого-то на дороге. Я устало развалился на стуле, откинулся на спинку и подпёр подбородок рукой в ожидании продолжения. Единственное, что мне хотелось, это чтобы ничего ни с кем не случилось, остальное — сущие мелочи. Так мне подумалось в тот момент. — Тогда посидишь с Морган? Локоть резко соскочил с подлокотника, поэтому я чуть не навернулся вместе с креслом. Мой мозг не сразу воспринял информацию, ему для этого потребовалось несколько секунд медленного переосмысления. Я вновь принял нормальное сидячее положение, ошарашено уставился на веб-девайс. Морган. Дочь Тони. Сюда. Ко мне. Секундочку, я сейчас ослышался? — Что? — вырвалось у меня гораздо быстрее, чем успел подумать, о чём спрашиваю. — Не тупи, Питер, — всё тем же тоном ответил Хэппи, явно не намереваясь вдаваться в особые подробности. — Ребёнок. Две ручки, две ножки, одна голова. Как у Бена. Припоминаешь? И в ту секунду, когда на фоне у него послышался приглушённый детский смех, моё сердце сделало кульбит и, право слово, почти остановилось. В это было довольно сложно поверить, учитывая, сколько прошло лет, но… Боже, я впервые услышал её. Этого ребёнка. Не на записи с телефона, не через рассказы Хэппи, а так — через звонок, по-настоящему, в данный момент. — Да. Да, конечно! — быстро нашёлся со словами, запустил пятерню в уложенные гелем волосы, оттянул у корней, а от постепенно подступающих к груди эмоций поднялся на ноги в попытке не дать им захватить уставший мозг. — Стой, секунду! — нахмурившись, повернулся в сторону панорамного окна. — Вряд ли её родители обрадуются, если узнают, что их дочь с кем-то посторонним. Почему бы тебе не отдать Морган им? — По той же причине, по которой я сейчас с тобой разговариваю, — с ходу выдал Хэппи. — Пеппер на собрании совета директоров, её дальше конференц-зала ближайшие пару часов не отпустят. Самолёт Тони пока в воздухе, а мне срочно нужно заехать в три места и успеть сделать это всё за час! Представляешь?! А потом ещё ехать в аэропорт, забирать его, везти в компанию… В общем, зачем делать такой крюк, если я сразу могу оставить её у тебя, а потом уже забрать. Если что, Пеппер в курсе! Что молчишь-то? Согласен, нет? — Разумеется, согласен, — я устало потёр лицо. Хороший день, кажется, был понятием относительным. Что для одного хорошо… — Позвони мне, как будете подъезжать, ладно? Я спущусь забрать её. — Всё, жди! — благодарно выдохнул Хэппи на том конце. — Я твой должник! Отключив звонок на веб-девайсе, я заторможенно перевёл взгляд на ступени, ведущие в мастерскую, и очень понадеялся, что в этот момент оттуда кто-нибудь выйдет с издевательской улыбкой. Морган. Дочь Тони, на чьём дне рождения я даже никогда не был. Ребёнок, который знает обо мне куда больше, чем я — о ней. Вероятно, та самая причина, почему Тони выбрал нормальную семью в лице мисс Поттс. И она сейчас будет здесь. Маленькая, активная, любопытная — во всех лучших традициях детей. Я и Морган? Хэппи был серьёзен, правда? Не шутил же, да? Боже… Оперевшись локтями о колени, я спрятал лицо в ладонях, глухо простонал в них и полностью абстрагировался от реального мира. Господи, я ведь даже подарок ей никогда не дарил, хотя прекрасно знал дату рождения. Никогда не звонил, лично не спрашивал, что она любит, чего не любит, с кем дружит, что проходит на уроках. Я столько всего упустил в её жизни, а она вон — взрослая уже, в школу ходит, на кружки ездит. Чёрт. Выпрямив спину, я усмехнулся и уткнулся губами в сцепленные между собой пальцы. Складывалось впечатление, что ко мне везли моего же ребёнка, о существовании которого меня почему-то никто не оповестил. В жизни Морган оказалась ещё больше похожа на Тони, чем на фото или видео. Каждая черта её лица словно отголоском напоминала о его чертах, правда, малышке было всего восемь, вполне возможно, что с годами у неё проявится что-нибудь от мисс Поттс. Едва оказавшись на ступенях перед входом в Паркер Индастриз, она задрала голову, осмотрела стеклянное здание, а потом увидела меня, и в этот момент я отдалённо понял то, что, наверное, испытывал Тони, когда Бен впервые увидел его. Во-первых, это полнейшее неверие в карих глазах. Во-вторых, абсолютный восторг. В-третьих, лёгкий шок. В-четвёртых, всё это одновременно. Я только и успел, что попрощаться с Хэппи, как она оказалось передо мной и снова оглядела полными восторга детскими глазами. — Ну, привет, принцесса! — немного наклонившись, я постарался улыбнуться как можно искренне и протянул ей раскрытую ладонь. — Будем знакомы, я — Питер. — Я Морган, — по-прежнему не отходя из состояния неверия, она на удивление спокойно пожала мою ладонь, не отводя взгляда округлённых карих глаз. Таких же, как у него. — А можно тебя обнять? Но если не хочешь, то ничего страшного! — она поправила рюкзачок на плече и прижала кулачки к подбородку. — Я всё равно счастлива увидеть тебя! Вау! Ты в жизни ещё круче, чем на фото! На мгновение я так и замер, успев пару раз моргнуть для приличия. Кажется, я сильно отвык от подобной реакции на всё, что говорю и делаю. В последний раз так реагировали племянники Неда и дети в саду Бена. Пожалуй, сколько бы лет мне ни исполнялось, никогда до конца не привыкну к тому, что я для кого-то такой же герой, каким был для меня Тони. Или до сих пор есть? — Знаешь, ты в жизни ещё очаровательнее, чем по рассказам Хэппи, — выпрямившись, я заговорщически обернулся на вход в компанию, словно оттуда могли выйти её родители, а затем подмигнул и развёл руки в сторону. — И да, конечно. Тебе всё можно. Не успел я до конца закончить предложение, как она уже уткнулась лицом мне в живот, обхватила за талию тонкими ручками и, кажется, оказалась на седьмом небе от счастья. Мне осталось только улыбнуться и осторожно погладить её по голове. Боже правый, сказал бы кто, что наша с ней встреча произойдёт не по какой-нибудь серьёзной причине, а всего-то из-за занятости Хэппи… Я бы просто не поверил. Эй, разве Тони и Пеппер в своём уме стали бы доверять фактически постороннему своего единственного ребёнка? Причём вопрос по большей части о мисс Поттс. Тони-то знал меня гораздо ближе, чем она. При входе в компанию Морган задирала голову, оглядывалась и спрашивала о том, что казалось ей наиболее важным. Вопрос о том, покупает ли охранник пончики на обеденный перерыв, выбил меня из колеи и заставил глубоко задуматься вплоть до того, как мы зашли в лифт. И если до мастерской она более-менее спокойно реагировала, то, перейдя порог, Морган издала такой задушенный звук, что я искренне испугался и тут же удостоверился, что она продолжает дышать. Водрузив портфель и курточку на один из столов, малышка принялась расхаживать по помещению, рассматривать валяющиеся детали, инструменты, чертежи и крутить в ладонях обломки от неудавшихся проектов. Я едва успевал отвечать на её вопросы, так быстро она переключалась с темы на тему. — Ты голодная? — поинтересовался я, усевшись на свой стол и клацнув по веб-девайсу, пока Морган воодушевлённо пролистывала записи в забытом мной блокноте. — Я хотел заказать что-нибудь из Макдональдса. — А можно? — она тут же удивлённо обернулась на меня. — Конечно, — подняв на неё взгляд, я просто кивнул. — Будешь что-то помимо чизбургеров, или тебе взять сразу три? — Ты знаешь, что мне нравятся чизбургеры? — благоговейно проговорила она, продолжая смотреть на меня всё тем же восхищённым взглядом. Этот факт стал мне понятен раньше, чем то, какие у неё любимые мультфильмы. Хэппи постоянно что-то рассказывал о ней, а мне оставалось только слушать, запоминать и представлять в голове девочку с фотографии, становящуюся всё старше и старше с каждым днём, ни в один из которых меня с ней не было. Хотел бы я узнать, что именно она знала обо мне со слов Тони — общеизвестные факты или нечто более дружеское, например, встречи в мастерской? — Знаю. А ещё знаю, что тебе нельзя Колу со льдом, потому что ты быстро заболеваешь, но Хэппи всё равно покупает её, пока родители не видят, — рассмеялся я без задней мысли. — А ты не расскажешь им? — подозрительно осторожно уточнила Морган, отчего я тут же недоумённо умолк. Она подумала, что я собираюсь сдать её? — Разумеется, нет! — спрыгнув со стола, я тут же подошёл к ней, по-прежнему стоящей у верстака, упёрся руками в колени и уверенно улыбнулся. — Я имею в виду, принцесса, что знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Не всё, но самое главное помню. — Я о тебе тоже много знаю! — Морган тут же расплылась в широкой улыбке. — Например, что ты очень ответственный, или что ты много работаешь и часто забываешь кушать. Прямо как папа! Моё дыхание спёрло на этом сравнении, но я очень постарался не показать этого. Боже, и почему до меня раньше не дошло, что без упоминания Тони не обойдётся? — Да, в этом мы с твоим папой всегда были похожи, — усмехнулся я, надеясь, что она не расслышит горечи в этих словах. Незачем расстраивать ребёнка. — Так что насчёт еды? Хочешь что-нибудь определённое? Морган прошла к моему столу, отложила в сторону некоторые бумажки и запрыгнула на то же самое место, где недавно сидел я, чем заставила меня невольно издать тихий смешок. Дочка своего отца. — М-м, — она запрокинула голову, болтая ногами в воздухе. — Картошку фри с сырным соусом, если можно. И Колу! — Хорошо, и Колу… — протянул я, добавляя в заказ то, что она сказала. Морган спрашивала меня обо всём, что связано со мной и Беном. Мы говорили о моей деятельности Человека-паука, о её учебе, подружках в школе, увлечениях Бена и обо всём на свете, не имеющем отношения к серьёзным темам. Каждый раз, как я рассказывал ей о чём-то значимом в моей жизни, в глазах Морган появлялось столько обожания, что это невольно смущало. В моём возрасте люди обычно реагируют на подобное иначе, но это всего лишь я, так что не удивительно. Меня тянуло смеяться с попыток Морган пародировать занудный голос Хэппи и очень тянуло провалиться под пол, стоило малышке только заговорить о родителях. Я искренне старался держать понимающее лицо, однако это было ни черта не просто. И если при упоминании Пеппер во мне мало что переворачивалось, то вот при упоминании Тони каждый орган делал несколько кувырков подряд, каждая клеточка тела напрягалась и болезненно сжималась до нехватки кислорода. Самое забавное, что она не говорила ни о чём таком, просто — в целом, как Бен, рассказывающий Мэй о наших выходных: «Папа сказал, что…», «А вот папа!..», «Представляешь, как-то мы с папой…» К своему стыду, я запоминал всё, что она говорила о Тони, даже самую незначительную деталь. Ну, споткнулся он у них в гараже о её скейтборд, подумаешь, с кем не бывает. Я вон постоянно спотыкаюсь об игрушечных роботов Бена — все родители с этим сталкиваются, между прочим. А мозг нарочно запоминал, усердно записывал всё на подкорку, как будто эта информация могла мне когда-нибудь пригодиться. Морган воодушевлённо делилась со мной тем, о чём не рассказывала даже подружкам в школе. Я удивлённо вскидывал бровь, но никак не комментировал этот момент. Пожалуй, если бы Нед и ЭмДжей в своё время знали о каждом происшествии, они могли бы неправильно меня понять. — А каким ты был в школе? — вдруг спросила Морган, с любопытством посмотрев на меня и откусив картофелину. — Оу, ты знаешь… — проговорил я несколько заторможенно, на секунду переносясь в свои семнадцать. — Я был самым обычным. Делал домашку, сдавал проекты, состоял в нескольких кружках. Всё, как у тебя! — я отсалютовал ей такой же картофелиной, и Морган хихикнула. — Ну, ещё периодически пропускал уроки, потому что всю ночь патрулировал город и не высыпался, за что моя тётя часто меня ругала. Никогда так не делай, кстати, это плохо. И очень не любил литературу. — Правда? — Морган воодушевлённо выпрямилась. — Я тоже не люблю литературу! — Она уже такая скучная в третьем классе? — осторожно спросил я, припоминая сей момент. Бен ещё не подходил по возрасту, так что мне не приходилось особо интересоваться программой на несколько лет вперёд. — Ну-у, — Морган задумчиво покрутилась на стуле из стороны в сторону. — Сама литература нет, а учительница — да. — Знакомая ситуация, — улыбнулся я, не удержавшись от смешка. — Просто учителя забывают, что не все любят их предмет так же, как любят его они. — Вот именно! — активно закивала Морган. — Когда мы читаем рассказы, это интересно. Но когда она задаёт делать эти анализы и сочинения по плану, то это скучно. — Поэтому у меня были проблемы, — я понимающе кивнул. — Мне хотелось говорить в эссе о том, что задело лично меня, а не о том, какие лирические отступления делал автор. — Да, я тоже так думаю! Но, — Морган картинно закатила глаза. Прямо как Тони. — Мама говорит, что нельзя во всём винить учителей. Они не виноваты, что мне не все предметы одинаково нравятся. Я задумчиво окунул сразу две картофелины в соус, а потом отправил их в рот. Сказал бы я, что думаю по поводу некоторых учителей, но, пожалуй, Морган до этого нужно ещё немного дорасти. Как минимум до того, чтобы слушать мои формулировки. — Твоя мама права, — сказал наконец я, увидев, что Морган глубоко вздохнула. — Но скажу тебе так: как ученики бывают неправы в пятидесяти процентах, так и учителя бывают неправы в таких же пятидесяти процентах. Всё зависит от случая. Взгляд малышки просиял, а мне осталось только задуматься, какова вероятность, что смогу снова увидеть её в ближайшие пару лет. После того, как мы поели, Морган принялась изучать вариации моих костюмов на голографическом экране, а я просто комментировал этапы создания тех, которые были особо исключительными с моей точки зрения. Один из последних даже продемонстрировал на себе, щёлкнув по второму девайсу на другой руке и позволив нано-ботам поползти по моему телу вплоть до того, как маска полностью соберётся на лице. Морган восторженно взвизгнула в ладошки, обошла несколько раз, попросила показать, как я без какой-либо помощи хожу по потолку, а потом, кривя душой, пообещал ей, что как-нибудь прокачу на спине над городскими улицами. — Можно мне кое-что спросить? — подала голос она, вновь взбираясь на стол и отпивая Колу. — Принцесса, ты можешь спрашивать всё, что хочешь. Я всегда услышу тебя, — подмигнул я, деактивируя костюм. Морган в этот момент очень внимательно разглядывала моё лицо, после чего почему-то опустила взгляд на руки, словно была не уверена. Я незаметно напрягся, предполагая, о чём может быть её вопрос. — Скажи, а ты… — она на пару секунд замолчала, чем заставила моё сердце заранее начать обливаться кровью. — Разрешишь мне видеться с Беном? Иногда. И с тобой, если ты не будешь занят. Я удивлённо выдохнул, не зная, что сказать. «Да, конечно, хоть каждый день»? Но ведь это было бы чистейшее враньё, учитывая, сколько лет мы с ней не контактировали. И как это — с Беном? Они ещё не подростки, чтобы просто так отпускать их гулять. Получается, либо Бена отправлять к Морган, либо её — к нам? Или она имеет в виду бывать с ней в кино, в парках и в торговых центрах? Что мне ей ответить? Точнее, как правильно было бы ответить, чтобы и не кривить душой, и не обещать чего-то конкретного? Эта ситуация — обычная случайность, которая вполне может быть разовой. Просто у всех нас так сложились обстоятельства, что Морган в итоге осталась со мной, но не думаю, что так будет происходить постоянно. — Само собой, — выдохнул я, поняв, что молчание несколько затянулась, а Морган уже не выглядела уверенной в том, какой услышит ответ. — Послушай… Когда костюм полностью собрался в девайс, я преодолел расстояние до стола и неуверенно погладил ребёнка по голове. Она безотрывно глядела на меня своими не по-детскими умными глазами и, кажется, даже не двигалась, ожидая продолжения. — Мы не были с тобой близко знакомы, и мне очень жаль, что так получилось. Но я очень хочу наверстать упущенное, малышка, — улыбнувшись, я вновь погладил её по голове. — И, если твои папа и мама не будут против, я только «за». — Нет! Ты что! — ахнула Морган, округляя глаза. — Папа наоборот хочет попросить тебя видеться с Беном! — Серьёзно? — замерев, я малость недоверчиво вскинул брови. — Твой папа сам так сказал? — Да! — Морган изумлённо уставилась на меня. — Ещё с того раза, как они встретились у вас дома. Просто ты был… ну… — В коме, — кивнул я, помогая ей подобрать правильные слова. — И поэтому он не мог спросить лично. А теперь всё хорошо! — расплылась она в широкой улыбке, обезоруживающей меня по всем фронтам. — Бен познакомился с папой, ты — со мной. Поэтому, — протянула Морган, сведя указательные пальцы. — Наверное, мы можем видеться чаще, да? — Твоя правда, — несмотря на то, что мозг пока не утрамбовал информацию, мне стоило ответить так, чтобы не расстраивать её. — К тому же, Бен мне все уши про вас прожжужал. — Ты шутишь? — с придыханием уточнила Морган, пока в её глазах снова проявлялось по-детски очевидное обожание. — Нет, — приподняв уголки губ, я легонько щёлкнул её по носу подушечкой пальца. — Так что вероятность увидеться с ним в ближайшее время у тебя очень большая. Поверь, он сегодня же начнёт проситься к вам, когда узнает, что ты была со мной. Морган счастливо улыбнулась и резко обняла меня за шею, сказав, что это лучший день в её жизни. Я тихо хохотнул, погладив её по затылку. Надо же, а ведь ещё с утра был уверен, что кроме усталости ничего за этот день не получу. По истечению ещё приблизительно двух часов Морган сидела на стуле рядом со мной, я показывал ей будущие разработки специально для Человека-паука, а она радовалась тому факту, что об этом пока никто, кроме неё, не знал. Когда на веб-девайсе высветилось знакомое имя, не нужно было быть гением, чтобы понять, с какой целью делался этот дозвон. Хэппи попросил спуститься с Морган через пару минут, пока он объедет пробку и остановится на том же самом месте, где высадил её. Малышка натянула свою курточку, подхватила рюкзак, проверила, точно ли ничего не оставила, я убедил её, что в крайнем случае передам это «что-то» через Хэппи, а затем вдруг посмотрел в сторону одной из коробок, запоздало подумав, что, наверное, удивить дочь самого богатого человека в стране у меня вряд ли получится. Однако отпускать ребёнка просто так не хотелось, ведь столько полноценных встреч ей задолжал… Пару секунд подумав, я понял, какая вещь будет наиболее ей полезна и интересна в силу того, что она очень много знала о Человеке-пауке через рассказы Тони. — Позволишь подарить тебе кое-что в знак нашей дружбы? Морган перестала оглядываться по сторонам и удивлённо посмотрела на меня. Я присел на корточки перед ней, думая, что, возможно, Тони бы сейчас насмешливо вскинул бровь. — Изначально я делал это для Бена, чтобы ему не было скучно одному, но так как я всё-таки установил в доме Карен, то нужда в этой штуке пропала, — я усмехнулся, припоминая, когда делал её. Морган глядела на небольшой портативный девайс с примесью восхищения и искреннего интереса. — Это что-то вроде карманного Человека-паука. На этих словах я активировал девайс, и прямо в воздухе над моими руками возникла голограмма размером со стандартную книжку. Эдакий «Я» в красном-синем костюме сидел на корточках и приветливо махал Морган рукой. — Салют! С тобой говорит портативная версия Человека-паука! Как настроение? Я надеюсь, ты готов к новой миссии? — весело проговорила голограмма. Не успел я вставить комментарий, как Морган поражённо ахнула, указав на мою уменьшенную копию. — Подожди, это что, твой голос?! — Специально добавил эту функцию, — кивнул я, прокручивая голограмму, которая по-человечески пошатнулась от резкого действия. — У него три задачи. Первая: поговорить с тобой. По большей части это скорее развлекательный контент, но, если что, в него заложены основы детской психологии. Вторая: это твой личный локатор. Он всегда будет показывать тебе, где я, и наоборот — я буду видеть, где ты, — многозначительно подмигнув, я указал на одну из высветившихся голографических кнопок. — И третье: он напрямую подключается к встроенному экрану маски Человека-паука. Если костюм находится онлайн, ты можешь отправить запрос, мне надо будет подтвердить его и ты будешь видеть всё, что вижу перед собой я. Зарядка для него точно такая же, как для обычного девайса, думаю, с этим проблем у тебя не возникнет. Морган поражённо молчала, глядя на то, как голографический «Я» от долгого сидения якобы поднимается на ноги и делает несколько прыжков от скуки. — Пятница куда гениальнее и полезнее, чем это, — я указал взглядом на девайс. — Но у него другие задачи, так что, если ты не хо… — Боже мой! — радостно воскликнула Морган, кинувшись мне на шею. — Спасибо, спасибо, спасибо! Это самый лучший подарок от тебя, который я вообще могла получить! — Рад, что тебе понравилось, принцесса, — облегчённо выдохнул, погладив её по спине. — Конечно, он не заменит восемь лет праздников, но мне будет спокойнее, если у тебя появится хоть что-то материальное от меня, чем просто фотографии. Морган бережно взяла из моих рук девайс, словно он был хрупким и ценным, после чего отключила заскучавшую голограмму. Пока она убирала его в рюкзак, я снова немного подумал, посмотрев на изображение Мстителей на нём, и потянулся к валяющимся посреди завала жёлтым стикерам. Сняв колпачок ручки зубами, быстро написал несколько слов своим типичным быстрым почерком. Морган сразу заметила это, но не стала подходить и спрашивать, лишь чуть вытянула шею и заинтересованно покачнулась с пятки на носок. Это было абсолютно безбашенное решение, не имеющее никакого отношения ко взрослым поступкам, но раз уж она всё равно увидится сегодня с отцом, то это было даже более правильно, чем вообще ничего не сказать.

«Спасибо за Бена! От П.П. P.S. Морган попросила Колу. Вроде, льда не было, я проверял.»

— Тебе не будет сложно передать это папе? — осторожно уточнил я, протягивая ей листок. И не мог не заметить, как заговорщически она посмотрела на бумажку, забирая её и тоже убирая в рюкзачок. — Я передам! Когда мы спустились на лифте на первый этаж, Морган попрощалась с охранником и вприпрыжку направилась к стеклянным дверям. На улице было, кто бы подумал, не по-осеннему холодно. Я сразу же поёжился, потому что решил выйти без пальто, раз уж всё равно должен был просто передать ребёнка Хэппи, а не ждать его пару минут. Морган счастливо обернулась на меня, сказав, что уже видит машину подле ступеней. Вот только я не сумел даже ступить на лестницу, потому что возле автомобиля стоял не только Хэппи. Из меня как будто разом вытащили всё живое, выбросили куда-то в пустыню, потоптали и засунули обратно. Воздуха стало резко не хватать, несмотря на холодный вечерний ветер. Я не нашёл ничего лучше, чем просто замереть у верхней ступени и быстро отвести от Тони взгляд, пока он не посмотрел в мою сторону. Нельзя. Не смогу. — Морган, — неуверенно позвал я, заставив её оторвать глаза от отца и задрать голову. — Я, наверное, останусь здесь. Ничего, если ты спустишься к ним сама? — О, — малышка вдруг понимающе кивнула. — Да, точно. Извини, я забыла, что вы с папой не общаетесь. — Всё в порядке, — выдавил я подобие более-менее успокаивающей улыбки. — Ну, что ж. Очень надеюсь, что мы скоро встретимся за пределами компании. — Я тоже! — Морган вновь обхватила меня за талию, на пару секунд прижавшись щекой к животу, а потом подняв голову. — А ты точно-точно не против? Не сдержавшись, я рассмеялся, погладив её по голове. — Точно-точно, — вторил ей. — Ты ведь такая очаровательная, как я могу не хотеть увидеться с тобой? И этот раз стал первым, когда я увидел, как на её детских щеках заиграл румянец. Хотя, он вполне мог быть и от холода. Когда Морган ступила на самую верхнюю ступень, я засунул руки в карманы брюк и улыбнулся, глядя ей в спину. И как можно было не видеться с ней восемь лет? Стоило малышке ступить на вторую, а затем на третью, мой взгляд как-то сам собой перевёлся поверх головы малышки на Хэппи, широко улыбающегося ей. И… на него. Мне показалось, что земля вот-вот поплывёт под ногами, когда понял, что он смотрит на меня в ответ — оттуда, снизу, на расстоянии нескольких метров. Это было весьма символично, если вспомнить, сколько всего нас разделяло. Прямо как эта лестница: одному придётся подняться на несколько ступеней наверх, а другому спуститься вниз, чтобы в итоге оказаться на середине и хотя бы попытаться поговорить. Смотреть на него впервые за столько лет ощущалось необычно. Странно. Я рассматривал его чисто на автомате — вроде бы такого же, как тогда, а вроде бы уже отличающегося. Смотрел и вспоминал каждый раз, когда ждал его звонка, когда надеялся, что никакой свадьбы не будет, когда нуждался в помощи, эмоциональной поддержке и спокойствии, которое не получал. Воспоминания одно за другим проносились в мозгу подобно кадрам из фильма, начиная от семнадцати и вплоть до последних дней. Морган наконец сошла со ступеней, а я всё-таки отвёл глаза в сторону. За моей спиной были моя компания, моя семья, моё будущее, то самое, которое он пророчил. Но при этом Тони был не за моей спиной и даже не рядом. Тони был далеко, где-то за гранью настоящего. Другой он и другой я — вот, кем мы были в этот миг. Мозг-то всё прекрасно понимал, а сердце… О, оно считало иначе. Потому что билось так, словно не было этих лет. Билось так же чувственно и больно о грудную клетку, как в мои семнадцать. Лишь тогда, когда Морган влетела в объятия отца, я нашёл в себе силы отвернуться и спешно удалиться к дверям компании. А что, собственно, мне было ещё делать? Поднимаясь обратно наверх, я тупо смотрел на меняющийся индикатор. В мыслях крутилось столько всего, что мне хотелось сказать, на деле же понятия не имел, как всё это связать в целостные предложения. До этого дня был убеждён, что давно пережил этот необъяснимый синдром. Впрочем, дело было не в возрасте и не в том, есть у меня такой синдром или нет. Проблема заключалась в упущенном — мной, им, нами обоими. Ибо мы по-прежнему оставались на разных берегах, и нас всё так же разделяла пропасть.