***
Они несколько раз прокатились на карусели, от которых Фрэнк был в восторге. Джонни всё время был рядом и наблюдал за ним, вспоминая о своих беззаботных деньках в детстве, которое было по ощущениям целую тысячу лет назад. Они оба чувствовали себя маленькими детьми и Джонни наконец понял, почему парень сумасшедший. Сумасшествие определяет счастье, а Фрэнк определённо счастливее, чем он. Хотя, катаясь на машинках вместе с парнем, он понял, что тоже счастлив. Впервые за долгое время, отпустив всё и оторвавшись от обыкновенной мирской жизни, он счастлив. Они покупали сахарную вату, попкорн, игрушки. Катались на карусели, на машинках, стреляли в тире. Всё, что хотел Фрэнк, которому всё тут было в диковинку, а Мартин был только рад делать всё это для парня. Он попросту влюбился. Неожиданно, резко, да, но окончательно и бесповоротно. Но как можно не влюбиться в того, кто заставил тебя очнуться от сна, в котором ты был почти всю жизнь? Как можно не влюбиться в того, кто перевернул всю твою жизнь с босых ног на голову? Как, в конце концов, можно не влюбиться в того, кто так искренне тянется к тебе сам? Вот и Джонни не знал ответ, вместе этого просто влюбившись в это чудо, что поменяло его, его жизнь и свою тоже. Ведь никто из вас не знает, каково наблюдать за человеком, который абсолютно счастлив. А Фрэнк был счастлив. Счастлив, крепко сжимая руку Джонни на карусели. Счастлив, чувствуя его за своей спиной в тире, зная, что он с ним. Счастлив, положив голову ему на плечо, сидя в тесной машинке вместе. Счастлив, танцуя с ним в пустом аттракционе. Счастлив, ощущая его ответную улыбку почти физически. Они везде были вместе, ни на секунду не отрываясь друг от друга. Фрэнк теперь чувствовал себя на своём месте и не боялся показаться миру, когда у него появился тот, кто будет с ним рядом. Они обрели друг друга, когда больше всего нуждались в этом. Когда им обоим нужна была помощь. И они смогли её друг другу оказать. Кто же знал, что из такой встречи это всё выльется в одно большое сумасшествие?***
Они лежали по обе стороны кровати, отдыхая после дня полного впечатлений. Фрэнк с улыбкой смотрел в потолок, видя перед собой лишь лучшие мгновения. — Это был лучший день в моей жизни… — произнёс он, даже не глядя на Джонни, который в этот момент как раз смотрел на него и обдумывал вопрос, который стал тревожить его с недавнего времени. — Почему ты оказался в клинике? Фрэнк перестал улыбаться и помолчал некоторое время, прежде чем ответить. Мартин знал, что этот вопрос совсем не тактичный, но раз уж у них всё сложилось именно так, он был просто обязан знать. — Я убил свою мать. — Не понял. — Джонни даже привстал от удивления и уставился на Фрэнка, который всё ещё на него не смотрел. Но затем лёг обратно и продолжил глядеть в потолок. Они молчали ещё несколько минут, но Фрэнк всё-таки решился продолжить. — Я был в своей комнате, играл на фортепьяно. Когда перелистывал нотную тетрадь услышал как она упала. — Джонни насторожился, внимательно слушая парня, чтобы понять его. Фрэнку было сложно продолжать, но он уже начал рассказывать, поэтому стоило довести дело до конца. — После смерти отца у неё часто болела грудь. Видимо, в этот раз тоже. Она просила меня помочь ей, кричала. Но я больше не хотел ей помогать. — он поднял потускневшие глаза на Джонни, который в этот момент ощутил непередаваемое чувство тоски. — Когда я спустился… — он сделал длинную паузу, очевидно собираясь с духом, — Она уже умерла. Мартин хотел подбодрить его, успокоить, но решил подождать с этим, чтобы не спугнуть парня. — Я написал записку и просунул под дверь. Там её увидел почтальон, я спрашивал его, что же мне делать дальше. А потом приехали полицейские и забрали меня. И комната снова погрузилась в тишину, даже за окном было тихо, словно ничто не хотело портить этот момент неожиданных ночных откровений. Джонни тоже решил не нарушать тишину, он просто протянул руку и стал поглаживать парня по голове. Фрэнк повернулся к нему, несколько секунд глядя прямо в глаза, а потом прижался к нему вплотную, устроив голову на груди. — Я слышу стук твоего сердца. — отозвался Фрэнк, улыбаясь своему открытию. Джонни едва заметно улыбнулся, услышав это, и погладил его по голове. — Смотри! — вдруг вскочил парень, показывая пальцем в окно. Оттуда на них светила луна, которая решила выйти из-за туч, чтобы двое потерянных людей смогли разглядеть друга друга в темноте, что их раньше окружали. И найти друг друга, чтобы пойти во тьме вместе. — Луна зажгла свой свет. — улыбнулся Фрэнк, а Джонни повернул голову в сторону окна, чтобы убедиться в его словах. Они оба улыбались, глядя на ночное небесное светило. — Так красиво. Ни разу в жизни не видел такого полнолуния. — Я тоже. — вздохнул Фрэнк и прикрыл глаза. — Ничего, у нас ещё много времени впереди. Я обещаю, что мы увидим полнолуние ещё не раз. — Мне никто никогда не давал обещаний. — Значит я буду первым. — Правда обещаешь? — Обещаю. — Джонни вновь погладил его по голове и закрыл глаза. Фрэнк чувствовал эти поглаживания и улыбался, ведь очень давно его никто не то что гладил, никто не трогал, потому что он сам не позволял. Он просто не мог найти того, человека, которому можно довериться. А ведь он и забыл, что прикосновения это так приятно. Фрэнк ещё немного посмотрел в окно, а потом последовал примеру Мартина. Они уснули, чувствуя себя на своём месте, потому что были вместе друг с другом.***
Днём они уже ехали на такси, держа курс на дом родителей Мартина, ведь торжество уже началось. Джонни держал в руках коробку с садовыми ножницами и чувствовал себя как никогда уверенно. Прежние волнения отпустили его и исчезли бесследно, потому что вчера он осознал, как же это всё неважно. Зачем пытаться доказать что-то своей семье, если они уже не считают тебя полноценным её членом? Да и какая это семья, одно название. Единственный для него человек — его мать, только ради неё он согласился терпеть это всё. Только ради неё он искал работу, чтобы она не беспокоилась по поводу отсутствия у него денег. — Я вижу что-то голубое. — Это небо. — Верно. Как быстро ты угадал. Молодец. — на этих словах Фрэнк улыбнулся и огляделся в поисках чего-нибудь посложнее, чтобы Джонни сам не смог угадать. Они снова играли, чтобы занять время, но теперь это действительно приносило удовольствие. Как в детстве, когда едешь с родителями в путешествие, они хотят отвлечь тебя от скуки и предлагают поиграть. Ты с радостью загадываешь им предметы, а они специально долго гадают, чтобы ты радовался. — Я вижу… Что-то коричневое. — Фрэнк улыбнулся и с ожидание посмотрел на Джонни, надеясь, что тот угадает не так быстро, как в прошлый раз. — Это твои волосы? — Нет. — Может земля? — Не-а. — Кепка водителя? — Нет. — Мои волосы? — Да! Ты правильно угадал! — Фрэнк радостно рассмеялся и слегка пихнул Джонни в плечо. — Теперь твоя очередь. — Ладно. Я вижу… — Джонни задумчиво посмотрел в глаза парня, потому что хотел загадать их цвет, но вдруг не смог определить его. Он точно помнил, что при первой встрече его глаза были серого цвета, но сейчас они словно бы обрели цвет. Они были прозрачно голубыми, с зелёным оттенком, и он не знал как описать этот цвет. — Джонни? — Фрэнк очевидно был немного удивлён тем, как долго Мартин смотрит ему в глаза, и решил вернуть его обратно, где бы он ни был. — Ах да, я вижу что-то чёрное. — Джонни решил загадать что-нибудь другое, потому что так и не смог дать никого определения цвету его глаз. Да и ему всё равно казалось, что определения нет, потому что Фрэнк был с ног до головы уникален. Такого другого не было не свете, в этом он был уверен точно. — Это твой ремень? — Нет. — Хм… Может это асфальт? — Нет. — Ладно, я подумаю… — Фрэнк стал вертеть головой в поисках чёрного предмета, а Мартин любовался им, никак не понимая, как такой возмутительно живой парень мог вообще задуматься о самоубийстве? От осознания насколько тот живой, хочет жить и познавать мир, чтобы наверстать упущенное, аж слёзы наворачивались и дыхание перехватывало. Джонни не хотел, чтобы такое чудо пропало из жизни. Из своей, из его, из любой жизни, потому что он вносил краски в эту самую жизнь. Он менял её восприятие, оставляя неизгладимый след. — Это руль? — Да. Молодец, Фрэнк. — Джонни загадывал не это, но ему было всё равно, потому что парень улыбался при каждой победе. А его улыбка дорогого стоила. Она стоила больше, чем те восемь тысяч евро, которые он мог получить с машины. Да и вообще, он думать об этом забыл, потому что он получил кое-то большее, чем мог дать ему любой. Он получил бесконечное доверие человека, дорогого ему. А это точно стоило дороже всего в этом мире. А ещё, каждая его улыбка была искренней и полной счастья. Она каждый раз убежала Джонни в том, что он спас этого парня не зря. Иначе бы он не спасся сам, и утратил бы возможность прожить эту жизнь так, как хотелось бы. С тем, с кем хотелось бы.