***
Майа ушла, проигнорировав отца, на душе появилась тяжесть: ему так важно, чтобы она была в школе. Единственное, что интересует его в жизни дочери — это школа. А Майе всего лишь хочется быть нужной. Неужели она так много просит? Макеева давно привыкла быть одиночкой, но появление отца в жизни все изменило. На миг показалось, что появится человек-опора, который будет любить её, но это было лишь мгновение. Она устала быть никем. Ей так хотелось узнать отца лучше, иметь нормальные отношения, но сама же хамила ему при любой возможности. Две противоборствующие стороны жили в Майе: одна хотела вести себя, как хорошая девочка, а другая — полная противоположность. В нелёгкой борьбе выигрывала вторая сторона. Жизнь в детском доме научила не показывать слабость, быть грубой и злой, не показывать себя настоящую… Ещё пять лет назад Майа была тихой девочкой, которая и слова поперёк не могла сказать, за, что постоянно и получала от сожительниц детского дома. Когда же терпение окончательно закончилось, она поменялась в миг: научилась давать сдачу, вести атаку, защищать себя. Все эти качества сделали еë такой, какая есть сейчас — антисоциальной, закрытой, грубой девочкой с ранимым сердцем. Вернувшись домой, Майа нашла на полке книгу под названием «Портрет Дориана Грея, » и стала читать вплоть до прихода Сергея. Когда Майа услышала звук поворачивающегося дверного звонка, то отбросила книгу в сторону и сделала вид, что смотрит в окно. С момента как Сергей вернулся домой прошло пятнадцать минут, и за это время он ни разу не позвал дочь. Это казалось странным, так как Майа была уверена, что отец не оставит просто так сегодняшний прогул. — Майа, иди сюда, — с кухни донëсся голос отца. «Ну и зачем я думала об этом?» — промелькнуло в голове девочки, и она пошла на кухню. — Какой-то праздник? — Майа заметила на столе коробку с тортом. — Не знал, какой ты любишь, шоколадный подойдет? — проигнорировав вопрос дочери, спросил Макеев разбирая пакет с продуктами. — Что за повод? — не унималась она. — Обязательно нужен повод? Могу же я купить что-нибудь вкусненькое к чаю. Садись за стол, — Макеев налил чай, отрезал торт и подал дочери. Майа стала с удовольствием есть торт: не каждый день подобная возможность. — Нам нужно поговорить, так дальше нельзя, — издалека начал Макеев, отпивая чай. — А что тебя не устраивает? — Майа подняла взгляд на отца и смотрела прямо в глаза. Многие в детском доме боялись взгляда Майи, пронизывающего до костей, но Сергей имел такую же особенность. — Ты — моя дочь, этот факт никак не изменить. Я представляю, как тебе тяжело переехать в другой город сна фоне других событий. Но, Майа, это не повод бросать учëбу, ты же, наверное, думала, кем хочешь стать? — Нет, не думала, ты сейчас хочешь поговорить о моей будущей профессии? Я — нет, — ещё одна ложка с тортом отправилась в рот девочки. — Ладно, что случилось сегодня в школе? — Очень неприятная ситуация, — коротко ответила Майа. — А конкретнее, — потребовал Макеев. — Пускай тебе директриса объясняет, что её сынок сказал, — повисла тишина: Майа жевала бисквит, а Сергей молчал. — Я по-прежнему ничего о тебе не знаю, — помедлив сказала Майа. Какие бы напряжëнные отношения с отцом не были, а ближе узнать хотелось. — То же самое могу сказать и про тебя, — обычным тоном сказал Макеев, наливая чай. За проведëнное время с отцом, Майа заметила, что он почти никогда не улыбается, ходит серьезный и говорит холодным голосом. — Почему ты говоришь таким тоном, будто перед тобой заключённый за преступление против человечества? — поедая торт, спросила девочка. — Интересное сравнение, — на лице Макеева вступила улыбка. — Когда я ем, я глух и нем. Слышала о таком? — Ну, слышала, — проглотив ответила она, удивляясь улыбке отца. — Как видишь, я умею улыбаться, — заметив смятение дочери, сказал он. — Или ты думала, что тебя забрал злой дядька? — Ну типо того. — Торт-то вкусный? — отрезая себе кусок, поинтересовался Сергей. — Да. — Давно торт ела? — Макеев решил начать разговор издалека. Майа подняла глаза и перестала жевать, сопоставляя в голове все фразы, в единую картину. Понимая, что вопрос является отсылкой к жизни до отца, она изменилась в лице. — Что ты хочешь знать? — торт оказался действительно вкусным, а в детском доме подобное лакомство — огромная роскошь. В благодарность за угощение, она решила позволить расспросить себя. — Что такого страшного в школе, что ты не хочешь ходить? Майа глубоко вздохнула: она сама позволила спрашивать — придëтся рассказывать всë как есть. Разговор предстоял долгий.Глава 15. Шоколадный торт
12 апреля 2021 г. в 20:25
Майа ускорила шаг и смотрела под ноги, увлечëнная своими мыслями. Пересекаться сейчас с отцом ей совершено не хотелось. Наверное, заявление Майи слышал не только Авдеев, но и другие ребята, находившиеся рядом. Она не выдержала издëвок Алексея, приход знакомой из детского дома, недоверия учителя, и ушла посреди учебного процесса. Может, попросить отца перевестись в другую школу? Хотя вряд-ли он оценит её желание.
— И как это понимать? — спросил голос сзади. Обернувшись, она увидела отца, который с недоумением смотрел.
— Что?
— Ты сейчас где должна быть?
— В школе.
— Верно, но ты далеко от школы, почему?
— По кочану и кочарышке, — буркнула Майа, не желая отвечать на вопрос.
— Я задал вопрос и не слышу внятного ответа, — голос Макеева звучал далеко не дружелюбно, и Майа корила себя за то, что не развернулась, увидев Ледовый дворец.
— Отстань, — Майа пошла дальше, игнорируя отца. Сергей стоял и безнадёжно глядел вслед дочери. Грузно вздохнув, он ушёл в дворец, ожидая звонка директрисы.
— Серëг, ты в порядке? — спросил ВасГен, видя огорченного друга.
— Вот скажи мне, Геннадич, как ты относился к своим родителям?
— Ну, хорошо, конечно, а к чему вопрос? — врач усмехнулся.
— Майа ничего объяснять не хочет, встретил её сейчас на улице, — Макеев вздохнул. — Я уже не знаю, как с ней бороться. Вот вроде девчонка-то умная, оценками радует, а прогуливает.
— А ты не пробовал поговорить по душам? Учитывая историю еë жизни, подобный разговор был бы кстати.
—Она просто не предсказуема, может быть агрессивной, а может спокойной.
— Мне кажется, что у неë есть проблемы, связанные с жизнью. Здесь нужен психолог. Ты извини меня за прямоту, но я вижу, как ты помогаешь всем: ребятам из команды, мне, другим знакомым. А главный человек, который нуждается в твоей помощи, не получает еë. — Фролов поправил сумку на плече и глянул на Макеева. — Поговори с дочкой, вам обоим это нужно, — он хлопнул друга по плечу и ушёл.
Макеев направился в тренерскую и размышлял над словами Фролова. Наверное, ему стоит поговорить с Майей, иначе он никогда не узнает, что беспокоит дочь.