***
Майа выбежала из дворца, кутаясь в куртку, чтобы никто не мог видеть, как глаза наполняются слезами. Внутри была невыносимая боль от увиденного. Егор целовался с Мариной. Может, отец был прав и Майа для него временное увлечение? Она слышала много историй о том, что никто не верит, что такая крепкая пара, как Марина и Егор, распалась. Боль в руке после падения была ничтожной по сравнению с той, которая была внутри. Майа не верила своим глазам. Егор целовался с Мариной и не оттолкнул её. Наверное, ему понравилось. Ну, конечно, она получше Майи, менее сложная, удобная и взрослая. Она опять влюбилась и потерпела крушение. На улице начинало темнеть, когда Майа осознала, что пришла не в тот двор. Она развернулась и увидела перед собой Виталия, который злобно скалился. Эта улыбка в полумраке до смерти напугала ее. — Что ты здесь делаешь? — сохраняя спокойствие, спросила Майа. — Тебя жду, цыпочка, — Виталий протянул руки к Майе и дотронулся до её груди. Этого было достаточно, чтобы она опрометью бросилась бежать. Она не знала, где безопаснее и влетела в узкий тёмный проход между высотными домами, пробежала сквозь низкую каменную арку и с ужасом поняла, что оказалась в тупике. Неприятные мурашки пробежали по телу, когда она услышала тяжёлые шаги Виталия сзади. Он схватил её за плечи и рывком развернул к себе. Майа в ужасе застыла. — А ты прыткая и красивая, — злобно сказал он. — Жаль, что между нами война. Я вообще-то ласковый. Руки Виталия вдруг начали шариться по её телу. Майа замерла от ужаса, а он становился всё настойчивее. — Оставь меня! — крикнула Майа дрожащим от страха голосом. — А иначе что? — осклабился Королёв. Он грубо прижал девочку к стене. Майа стала яростнее отбиваться, но он был гораздо сильнее. — Ну что же ты так рыпаешься, сучка? Я ведь могу дать тебе шанс жить спокойно, не боясь за жизнь папаши. Если и ты мне кое-что дашь… Он сильно сжал ее грудь, а другой рукой схватил за зад. Майа громко взвизгнула. Королёв наотмашь ударил её по щеке. Голова Макеевой мотнулась назад и ударилась затылком о кирпичную стену. — Заткнись, пока я не вышел из себя! — Виталий грубо швырнул её на асфальт. Майа, всхлипывая, стала пятиться назад, но Виталий взял её за волосы и поставил на четвереньки, схватил за шею и пригнул голову к земле. Затем стал возиться с застежкой на своих брюках. Он опустил штаны Майи, открывая её промежность, и достав член, стал грубо входить в неё. Майа вскрикнула от боли, за что получила шлепок и стала беззвучно захлёбываться слезами. Виталий грубо и против воли насиловал Майю, причиняя невероятную боль девочке. Он дошёл до пика удовольствия и кончил на асфальт, после чего повернул Майю лицом к себе и заставил делать минет. — Открой рот, сучка, — приказал он, достав из кармана своих брюк нож. Майа прекрасно помнила, что случилось с её матерью, когда Виталий сверкнул ножом, и покорно открыла рот. Она чувствовала как обед подступает к горлу и намеревается выйти. Виталий продолжал трахать Майю в рот, получая удовольствие, пока девочка терпела и молилась об окончании этого кошмара. — Молодец, — «похвалил» Королёв и стал одеваться. Майа натянула на себя штаны и сидела на асфальте, утопая в собственных слезах. — Не смей никому говорить, иначе я зарежу сначала твоего папашу, а потом и паренька, — Виталий для доказательств своих слов провёл ножом перед лицом Майи. — Будем встречаться, когда я захочу, тогда Макеев будет жив и за часы рассчитаешься. Он вышел из подворотни с довольным лицом. На улице давно стемнело. Район, в котором произошло изнасилование, был новым и пустым, поэтому никто не услышал и не увидел преступление. Майа сидела на асфальте, обняв колени и уже в голос рыдала. Её волосы были растрёпаны, одежда испачкана, а она обесчестина. В этот ужасный день Виталий Королёв пропустил вечернюю тренировку «Медведей».Глава 40. Ужасный день
9 января 2022 г. в 03:08
Наступили долгожданные выходные, когда люди отдыхают от работы, дети гуляют, но только хоккеисты посещают тренировки. Сергей договорился с дочерью, чтобы она пришла в Ледовый дворец к двум часам дня, как раз в это время было массовое катание. Макеев обещал научить дочь кататься на коньках и намеревался выполнить обещание.
Майа волновалась перед походом во дворец. Она никогда в жизни не надевала коньки, а уж тем более не стояла на них. Сердце ускоряло ритм в преддверии важного момента.
Сергей также волновался: ему предстоит поставить на коньки родную дочь. Он мог тренировать хоккеистов, передавать опыт, делать замечания — это было рутиной и не вызывало волнения. Он иногда представлял, как будет учить маленького сына иди дочку кататься на коньках. Но никогда не думал, что этой маленькой девочкой окажется шестнадцатилетний подросток.
Он встретил дочку в холле и повел к прокату коньков. Подобрав нужный размер, они направились на площадку. Сергей уже стоял на льду, пока Майа собиралась с духом и делала первый шаг. Она переступила порог и чуть не упала на холодный лёд: Сергей успел придержать.
— Держи меня за руки, — сказал Макеев и протянул руки к дочери. Та взяла его, и он аккуратно покатил её по льду. Майа, даже, держась обеими руками, плохо удерживала равновесие. Она скользила, смотря под ноги и время от времени спотыкалась, но ни разу не упала. По лицу гуляла довольная улыбка. — Теперь отпусти одну руку и оттолкнись, — Сергей медленно опустил свою руку, но второй крепко держал девочку. Майа выпрямила одну руку в бок, чтобы удерживать равновесие, а другой держалась за отца. Она стала отталкиваться: первые разы были медленные, а на третий Майа переборщила с силой, и толчок был настолько сильный, что она не удержалась и упала на лёд. Макеев оперативно помог дочери подняться, но у неё разъезжались ноги, отчего Майа стала смеяться, лежа на льду.
— Не ударилась? — поинтересовался с улыбкой Сергей, когда дочь наконец-то встала.
— Нет, — Майа отрицательно покачала головой.
— Поехали, — Сергей взял дочь за обе руки и покатил по льду. Майа крепко держалась за отца и старалась удерживать равновесие, но всё равно умудрялась спотыкаться на ровном льду. — Теперь давай сама. Всё помнишь? Сначала согни ноги в коленях и отталкивайся, — Сергей и Майа подъехали к бортику, чтобы было спокойнее. Майа выполнила указания отца: согнула ноги, расставила руки для поддержания равновесия, и оттолкнулась. В этот раз Сергей не держал её за руку, а лишь ехал рядом, чтобы поймать.
Первые секунды Майа испытывала невероятные эмоции: радость, адреналин, но потом всё сменилось болью: она упала, ударившись рукой о лёд. Сергей тут же подъехал к дочери и помог подняться.
— Болит рука? — обеспокоенно спросил он и повел Майю к трибунам, куда вовремя пришёл Фролов.
— Да нормально всё, немного ударилась, — отмахнулась Майа. Рука безумно сильно болела внутри.
— Геннадич, посмотри, что у неё с рукой, — попросил Сергей, увидев врача на скамейке.
— Да в порядке всё, — Майа недовольно закатила глаза. Рука болела, но, по её мнению, это небольшой синяк, который через пару дней пройдёт.
Василий Геннадиевич стал осматривать и ощупывать кисть Майи, замечая, когда она спокойна, а когда поджимает губы от боли.
— Перелома нет, но есть растяжение, — вынес вердикт врач. — Пошли в мой кабинет.
— Вот видишь: всё нормально, а ты паниковал, — сказала Майа отцу, когда сидела на кушетке в медицинском кабинете.
— Папа переживает, вот и паникует, — вмешался Фролов, который накладывал повязку на руку Майи. — Ну, понравилось на коньках кататься?
— Да, — довольно ответила она и улыбнулась. Сергей, стоящий рядом, усмехнулся: Майа выглядела, как маленький ребёнок, увидевший лёд первый раз. Но почти так и было.
— Больше не падай, — Фролов наложил повязку и посмотрел на Макеева. — Вот этой мазью пусть несколько дней мажет руку, — он протянул бумажку с названием.
— Хорошо, Геннадич, спасибо.
— На здоровье, — врач улыбнулся.
Майа и Сергей переобулись в привычную обувь и направились в буфет на обед. Дома еды не было: Сергей обедал на работе, а Майа очень мало ела.
Макеевы купили по тарелки супа и кусочке торта. Майа за обе щеки съела борщ: сказывалась усталость от катания и нехватка домашней еды. Обычно Сергей покупал готовую еду в магазине, и им оставалось только разогреть. Иногда Майа сама варила макароны, а Сергей покупал сосиски.
На самом деле Майа очень любила супы. В детском доме она с удовольствием ходила на обеды, где подавали жидкое блюдо. Она при любой возможности ела суп и собиралась сварить дома, но никак не решалась: боялась, что получится невкусно.
— Наелась? — спросил Сергей, когда Майа доедала кусок торта, который он отдал.
— Да, спасибо, — Майа улыбнулась и выглядела, как сытый кот. Она была в хорошем настроении: первое катание, сытный обед, добрый отец. Определенно, день удался.
— Мне уже пора, увидимся вечером, — Сергей поцеловал дочь в щеку и направился в тренерскую.
Майа осталась доедать торт, а когда закончила трапезу, то собралась уходить из дворца. Но уйти спокойно было не суждено. Почти у выхода к ней подошел Казанцев и, схватив за локоть, отвел в сторону.
— Что вы делаете? — пытаясь вырваться, спросила Майа.
— Слушай меня внимательно, беспризорница. У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы вернуть часы, которые украла, — Казанцев не отпускал руку Майи и, как на зло, она была травмирована.
— Какие часы, что вы несёте? — Майа была напугана и зла.
— Которые ты украла из квартиры в Москве, — Вадим сильнее сжал руку девочки, причинив боль. Другой рукой он взял её за подбородок и посмотрел в глаза, в которых было написано, что Майа поняла, о какой квартире идёт речь. — Ты умная девочка и не сделаешь ошибок, иначе будет плохо. Очень плохо, — он отпустил девочку и поправил пиджак. — Двадцать четыре часа, — повторил он, повертев телефон перед лицом Майи и ушёл.
Майа стояла в шоке и понимала, что вляпалась во что-то очень нехорошее. Она понятия не имела, о каких часах идёт речь, но намёк про квартиру собрал пазл. Виталий. Он снова решил подставить Майю, придумав историю с часами. Единственное, что пугало Макееву в этой истории — осведомленность Казанцева. Видимо, он общается с Виталием, а это не на руку Майе. Она уже собралась уходить, но в поле зрения бросается Марина Касаткина, которая сидела на коленях Егора. Майа не видела, чтобы Егор был за столиком, когда она обедала с отцом. Наверное, недавно пришёл.
— Егор, ты не против, если я присяду, нам нужно поговорить, — Касаткина стояла у стула и выжидающе смотрела на бывшего парня. Выглядела она потрясно: волосы были уложены красивыми волнами, глубокий макияж, подчёркивающий красоту глаз, красная помада и чёрное вязанное платье.
— Ну, хорошо, садись, — согласился Егор. Марина произвела на него приятное впечатление шикарным образом. Он был готов поговорить, но что-то отвлекло его внимание: непонятный шум сзади
— Что там происходит? — Егор начал разворачиваться.
Марина резко рванула на себе платье. Ткань тут же лопнула и слетела с её плеч. Под мягкой одеждой оказалось короткое красное платье с глубоким декольте. Марина взбила руками волосы, разбросав их по плечам и рывком заскочила на колени Егора. Обняла его за шею и смачно поцеловала в губы.
Именно поцелуй увидела Майа. Нескольких секунд ей было достаточно, чтобы сердце сжалось, и она выбежала из дворца.
Егор находился в шоке и не понимал, что ему делать. Когда Марина поцеловала его, то внутри стали выплывать старые чувства, но они тут же были затушены воспоминаниями об измене. Он скинул Марину и, встав со стула, посмотрел на неё.
— Ты совсем больная? — сквозь зубы проговорил парень, который начинал злиться.
— Егорушка, не уходи, — Марина бросилась к нему, но Щукин схватил её за руку и отвёл в сторону.
— Тебе нет прощения. Не подходи ко мне больше, — он ушёл, разочаровавшись в Марине.
«Удивительный» поцелуй бывшей пары был снят на камеру Валерией Козловой, которая и придумала гениальный, по её мнению, план причинить боль Майе.