Танец Хаоса. Поступь бури

Когда они наконец вышли из приемного зала, было далеко за полночь. Под Крол дрожали ноги, и шагала она с трудом, чувствуя себя едва ли не хуже, чем после долгого дня тренировки с Утой. Наставница не щадила никого из них и, кажется, получала искреннее удовольствие от того, что ее воспитанницы буквально выползали с Плаца, не в силах пошевелить больше ни ногой, ни рукой. Хуже нее была только наставница Гутур из Рощи, но Крол, Хвала Роксане, под ее руководством училась не так долго, как та же Китари, например. Жена молчала, опустив голову и часто моргая. В уголках ее губ залегли усталые складки, рассветная улыбка погасла будто небо, которое плотно заволокли тучи. Она просто шагала рядом с Крол, выпитая точно так же до дна, будто земля в самый разгар летнего зноя. И точно так же покрытая глубокими сухими трещинами – именно так ощущалась собственная кожа после долгого изматывающего разговора с Илионом, словно и не в теплом помещении они сидели, а где-нибудь посреди бушующего ледяного вихря. Весь удар достался им с Китари, пульсары глаз Илиона просвечивали их весь вечер, не давая и вилку до рта донести. Наемникам досталось меньше его внимания, он почти и не смотрел в их сторону, а потому выглядели они значительно лучше их с Кит. И чувствовали себя, судя по всему, точно так же. Потому что в гостевом коридоре, куда довел их Галаим, Кадиль Медведь подошел к Крол и, дождавшись, когда провожатый уйдет, коряво пробормотал: - Тяжко вам пришлось сегодня. Ты уж прости, что мы не подсобили никак. - Да чем тут поможешь? – устало дернула плечом Крол в ответ. У нее не было сил даже на то, чтобы удивиться участию Медведя, не то, чтобы что-то обсуждать. А тот сочувственно поглядел на нее и добродушно прогудел: - Хочешь, я вам пожрать принесу? У меня еще вяленое мясо в мешке осталось, оно не так уж и дурно по сравнению с проклятым ужином, что больше смахивал на допрос. А то малую вон качает даже. Китари просто прошла в комнату мимо Крол, вяло кивнув наемникам на прощанье и даже не прислушиваясь к тому, о чем говорил Медведь. А в груди Крол шевельнулось что-то очень-очень слабое и тихое сродни благодарности, и она с огромным трудом выдавила из себя улыбку в ответ Кадилю. Он беспокоился о ее девочке и хотел помочь, пусть и так же бестолково, как делал все остальное. Но ему было не все равно. - Благодарю тебя за предложение, но вряд ли нам сейчас кусок в горло полезет, - отозвалась Крол, кивая ему и двум другим мужчинам, стоящим за его плечом и с беспокойством глядящим на нее. – Отоспимся и пройдет все, Роксана заберет дурное прочь. - Ну тогда отдыхайте, - прогудел сконфуженный Кадиль Медведь и на прощание все-таки добавил: - А если нужно чего, я тут. Мне не спится сегодня что-то, так что я в коридоре посижу, погляжу, чтобы вас не потревожили. - А я тебя сменю через пару часов, - кивнул Длиннорукий, просветлев лицом, и Крол ощутила, как начинает шевелиться внутри раздражение. - Вы собрались нас стеречь от Илиона? – хмыкнула она, в неверии глядя на наемников, что смотрели в ответ с видом заговорщиков, сумевших выдумать какой-то невероятно мудрый план. – Это его дворец! Коли захочет, он куда угодно и когда угодно пройдет. Да и зачем мы ему сдались ночью? Он уже все узнал у нас. - Никто не будет стеречь, Златорукая. Просто сна ни в одном глазу, красиво тут больно, - принялся совершенно криво врать Кадиль Медведь, и Длиннорукий присоединился к нему: - Это все их напиток этот, яхиль! Никогда ничего подобного не пробовал! В меня будто сразу столько сил влили, что хоть сейчас могу ехать в Годваг Гивир, клянусь Ирантиром. - А я хочу поглядеть, как луна восходит над Перводревом, - вякнул Джонай, но под яростным взглядом Крол сник и захлопнул челюсти, опуская глаза. Несколько секунд она слышала, как тикает у нее в виске – это жилка от ярости билась и билась, перегоняя кровь по телу, хоть Крол и казалось, что никаких сил у нее на это уже нет. Впрочем, их на самом-то деле и не было, потому что раздражение почти сразу же схлынуло прочь, буквально смытое усталостью. Если эти трое дурней вбили себе в головы, что их нужно защищать от самого Владыки Лесного Дома, то вряд ли Крол могла их переубедить. Они ведь когда-то за ними с Китари поперлись в логово самого Эвилид и жизнь им спасли, вытащив из подземелий. И по чести, Крол задолжала им всем троим, хоть и не просила их ни о чем сама. Но свои долги она всегда возвращала, так что орать сейчас смысла никакого не имело. - Тогда гони всех в шею отсюда, Кадиль, если кто попробует прийти, - махнула рукой она, и наемник буквально засиял, как начищенный таз, глядя на нее с благодарностью и удивлением. Странные они были, эти трое. Куда дурнее всех остальных, кто ей встречался по эту сторону гор, но и неплохие вроде бы. - Не боись, Златорукая. Мимо нас никто не пройдет, точно тебе говорю, - он даже подмигнул ей. Подмигнул! А остальные два идиота за его спиной улыбались так счастливо, будто все-таки нашли своих проклятых нимф, а не тяжеленные кулаки эльфийской стражи. Фыркнув, Крол просто закрыла за собой дверь, испытывая лишь одно единственное желание – упасть лицом вниз на подушку и заснуть до утра. А лучше – до вечера следующего дня, и чтобы ни одна единая душа ее потом не трогала как минимум неделю. Вот только мечтам ее не суждено было сбыться. Потому что когда она повернулась к Китари, чтобы рассказать жене о глупой выходке наемников, слова буквально замерли у нее на языке. Китари точно так же застыла возле стола, хлопая глазами и глядя на то, как расселся на странном стуле без спинки Алеор Ренон, мрачный будто туча, а перед ним на столешнице стояли в рядок четыре бутылки из темного стекла и лежал какой-то сверток в промасленной бумаге. - Ну как вам мой дядюшка? – мрачно оскалился он, поднимая со столешницы простой жестяной походный стакан и одним большим глотком осушая его. Глаза его жгли Крол такой яростью, что по сравнению с ней и огонь показался бы холодным. – Приятный парень, правда? Так и хочется снова и снова вести с ним задушевные беседы. - И давно ты здесь? – спросила его Крол, мысленно распрощавшись окончательно со всеми своими мечтами о постели. Эльф не приперся бы просто так и уж тем более не принес с собой выпивку и закуску. Да и выглядел он таким отчаявшимся и злым, что вряд ли согласился бы уйти, попроси она его об этом. - Да не так уж и, - растягивая слова, отозвался он. Не глядя на Крол, он подвинул к себе по столу два прозрачных бокала из тончайшего стекла и щедро плеснул в них из откупоренной бутыли, а потом завозился с промасленным свертком, развязывая скрепляющий его шнур. Сильно запахло чесноком, и желудок заворчал от голода, что не осталось незамеченным для эльфа. – Садитесь, - щедро предложил он, кивая на стулья рядом с собой. – Вряд ли вы смогли хоть ложку проглотить в его присутствии, так что я решил вас накормить, чтобы вы дожили до моего прекрасного торжества, которого я жду не дождусь, конечно же. Крол вопросительно взглянула на жену, но Кит только покачала головой в ответ. Выглядела она измученной и слабой, бледной, будто полотно. Повернувшись к эльфу, она хрипло пробормотала: - Ты прости, Алеор, у меня нет сил даже на то, чтобы просто сидеть. Я лягу, а вы говорите, сколько вам будет нужно. Вы мне не помешаете. - Ну что ж, тогда я выпью за тебя, Навитайэ, не серчай уж. Твое здоровье! – он подхватил ее бокал и, не морщась, закинул в свою бездонную пасть, а следом допил и свой собственный. Крол чувствовала густой запах крепкого пойла, к которому так ароматно и зовуще примешивался запах сала с чесноком. Может, и неплохо было, что эльф заглянул к ним, хоть она и чувствовала себя абсолютно выжатой до самого дна. Но, наверное, идти-то ему больше было некуда. Внутри невольно разлилось сожаление. Хуже не было ситуации, когда человек не находил пристанища даже в собственном доме. И хоть Крол не очень-то нравился этот напыщенный самодовольный хам, но сейчас ему, судя по всему, было совсем тяжко. Так что она присела за стол напротив него, коротко улыбнувшись юркнувшей под одеяло Китари, и потянулась к ароматно пахнущему свертку. Внутри оказалась простая еда – нарезанные ломти сала, хлебная лепешка, кусок сыра и несколько ломтей какого-то белого клубня, судя по всему, засоленного. Это напомнило ей о доме, и Крол неожиданно для самой себя ощутила тепло. В Данарских горах питались просто и сытно, и принесенная эльфом закуска больше всего напоминала их с Миланой посиделки там, в становище Сол. Сестра обычно заявлялась вот так же, без спроса, со сверточком и бутыльком, с какими-нибудь историями или байками, а иногда и просто так. Чаще приходила к ней Крол и, к собственному стыду, выступала в роли пришедшего сейчас Ренона – плакалась да ворчала, и Милана честно выслушивала обо всех ее горестях и страданиях да твердила, что рано или поздно все будет хорошо. И внезапно Крол поняла, как соскучилась по всему этому, вот прямо сейчас, пока Ренон молча наливал ей и себе неизвестное пойло из бутыли, не особенно интересуясь тем, хочет ли она пить вообще. Как-то правильно это было, славно, пусть даже какие-то четверть часа назад она и вовсе представить себе не могла, что будет вот так с ним сидеть. - Ну что, выпьем, - не поднимая глаз, буркнул Ренон и, отсалютовав ей стаканом, осушил его одним глотком. Крол последовала его примеру и едва не задохнулась – пойло в бокале оказалось огненным, крепким, как самый чистый ашвил, и при этом до того душистым, будто гнали его из каких-то цветов. Запах обволок все горло, огнем пролился вниз, запалив глотку по всей длине, и она потянулась за куском лепешки и салом, чтобы закусить все это, поражаясь тому, насколько запашистым оказался напиток. Эльф безмолвно с усмешкой наблюдал за ней; глаза у него были отчаянные и полные тоски, которую только подчеркивал широкий деланно дружелюбный оскал. - Нравится? – осведомился он, посмеиваясь. - Да. Что это? – вскинула на него глаза Крол, закусывая ароматным салом. И внезапно остановилась, перестав жевать и уставившись на кусок мяса в своих руках. Эльфы ведь не ели мяса. Откуда же он тогда достал этот шмат? - Это называется ахтар – самогон из пшеничного зерна и десятка местных трав. Эту штуку мы за свои границы не вывозим, смертные все равно не могут ее пить – слишком быстро хмелеют. Так что и ты будь поосторожней, волчья дочь, - посоветовал он ей, покручивая прозрачный напиток в бокале. - А сало откуда? – уточнила Крол. – Мне казалось, эльфы не едят мяса. - Я ем, - безразлично пожал плечами Ренон. – Для меня и держат. Есть плюсы в том, чтобы быть наследником престола, не правда ли? - Что-то ты не больно тому рад, - заметила Крол, отправляя в рот остаток сала и едва не жмурясь от удовольствия. В меру соленое, добро приправленное чесноком, оно почти таяло во рту. Захмелеть она не боялась – волчья кровь давала свои преимущества, так что если Ренон и ждал, что она после пары бокалов начнет мутнеть и путать слова, то тут его ждал большой сюрприз. Но внутри было горячо, и от этого жара кровь быстрее побежала по венам, прогоняя прочь наваленную на нее Илионом усталость. Потому она пододвинула ему стакан по столу, и Ренон добро плеснул в него еще. - Ну так я ж не такой наследник, как ты, - поглядел он ей в глаза, криво ухмыляясь. – Это ты можешь делать, что тебе вздумается, удавки на твоей шее нет. А мне рано или поздно придется занять этот проклятый бездной трон, усесться на него ровненько и целую вечность сидеть, не шевелясь, ожидая, пока мой костлявый зад протрет-таки проклятый хрусталь насквозь, и он под ним развалится на куски. Или пока мои поданные все вместе добровольно не оставят свои тела – тогда и я сам смогу броситься на меч и забыть обо всем этом. - А почему бы не передать трон наследнику? – уточнила у него Крол, решив не слишком церемониться в выражениях. В конце концов, эльф-то нисколько язык не придерживал, так чего ей тогда было вежличать? – Женишься на Ахель, заделаешь ей ребенка, да и посадишь его на трон после себя. Разве не так у вас делается? - О, именно так, именно так, - медленно повторил Ренон, глядя ей в глаза, и выдерживать его взгляд было тяжело. Казалось, в этом голубом прозрачном льду беснуется пламя, холодное до такой степени, что об него можно было насмерть обжечься. Подавшись вперед, он проговорил: - Но перед тем, как я тебе отвечу, ты тоже мне ответь по правде. Благоверная твоя спит уже, так что можешь говорить честно, не юля. Ты зачем на ней женилась? - Потому что я люблю ее, - без тени сомнения отозвалась Крол. - «Люблю – не люблю», это я все тысячи раз слышал уже, - поморщился Ренон, мотнув головой и впиваясь в ее глаза таким требовательным взглядом, что Крол на мгновение вспомнился Илион. В наследнике было куда больше от его родственника, чем ему хотелось бы на самом деле, как бы он ни противился тому. – Насмотрелся я и на Вольторэ с ее этим «люблю», и на Радушку, отупевшую, будто баран по весне и бродившую вокруг Светозарной с высунутым языком и глазами без единой мысли. Да и вас вижу с Навитайэ, та же самая бхарня только в других глазах, вот вся и разница. Но ты же из них из всех самая бешеная, самая злобная и самая подозрительная. – Крол даже выпрямилась, моргая и удивленно глядя на него, а эльф только махнул рукой и сморщился, будто ему было противно. – Брось, с тобой можно нормально говорить, так что нечего рожу кривить на мои слова. Ты - такая, переломленная, я чую это в тебе. Не как все остальные, у которых есть цель, что гонит их вперед, и они настолько ей поддались, что уже ничего кроме того не видят. Или врут себе, что не видят, как Вольторэ, упрямая дура. – Он наставил на нее палец, глядя исподлобья, и, медленно проговаривая слова, спросил: - Ты женилась только из-за этого «люблю»? Всего лишь из-за любви? - А ты не видишь, раз такой чуткий? – нагнула голову Крол, возвращая ему колкий взгляд. Эльф расхохотался, громко и невесело, и Крол поморщилась, бросив косой взгляд на Китари. Впрочем, она так устала, что вряд ли проснулась бы. А Ренон поднял свой бокал и, скалясь, проговорил: - Да брось, не разбужу я ее, не волнуйся. И да, вижу, только хотел услышать что-то иное. Хоть раз услышать иное. - Что? – заморгала Крол, глядя на него и искренне не понимая, чего же он от нее хочет. - Не знаю, - пожал плечами Ренон. – Что-то. Что-то вменяемое, какое-то объяснение, кроме глупого слова «любовь», на котором все вокруг будто помешались. Нет ее, любви этой. Нет, это вы, дурачки, себе придумали небо знает что, чтобы защититься им от собственного одиночества, и теперь бегаете с этим вокруг, как с живой водой, предлагая всем направо и налево. Будто она может победить смерть. Будто она может что-то изменить. Крол чувствовала себя совершенно сбитой с толку – она говорила с Реноном о любви? С Тваугебиром, которого до мокрых штанов боялась едва ли не половина здешнего мира? И отчего вдруг он вообще поднял эту тему, отчего кричал так зло и громко, будто это причиняло ему боль? Только ли от того, что его без его ведома женили? - Ну так-то может, - рассудительно заметила она, потянувшись золотой рукой к своему бокалу. Эльф проследил за этой самой рукой, и в глазах его отразилось вспышкой отчаянье. – И победила, если ты помнишь. Я вырвала Нить Китари у Марн. - Надолго ли? – скривил губы в улыбке эльф, глядя ей в глаза и выпивая залпом свой стакан. Крол поняла, что сжимает бокал так крепко, что хрусталь под пальцами ощущался опасно хрупким. С таким же удовольствием она сжала бы его глотку, да только, кажется, Ренон того и ждал от нее. Он смотрел на нее с какой-то голодной жадностью, почти с тоской, и Крол, испытывая ярость и желание размозжить ему голову, все равно отчего-то ощущала жалость. И не понимала, почему. - Рано или поздно вы обе умрете, - хрипло резюмировал он, утыкаясь локтями в стол, наваливаясь на него и с лихорадочным жаром глядя ей в лицо. – Вас убьет ваша старость, и ты уже ничего с этим не сделаешь. Может, Рабы и пройдут стороной, может, ты переживешь бойню Конца Мира, но старость-то никуда не денется. Она все равно догонит и тебя, и твою ненаглядную птичку, костлявой рукой дотянется до вас обеих и вырвет из вашей груди вашу любовь вместе с сердцами. И чем же тогда она поможет вам? Крол не знала, что ему сказать. Слова его ударили отчего-то очень глубоко, очень больно ужалили, будто, метясь, он попал в самую цель, и, наверное, так оно и было. Страх за Китари не покидал ее даже сейчас, после всего, что случилось по ту сторону Белого Источника, и с каждым днем шепоты его становились все громче. Что будет, когда она покинет тебя? После того, как ты привыкла к ней, после того, как доверилась. Столько лет одиночества, столько лет тоски и страха, а потом вот это – теплый маленький дом ее ладоней, в котором твое сердце наконец-то нашло приют. И что ты будешь делать, когда это отнимут? С невероятным трудом отбросила она прочь точащие все внутри шепотки лжи и взглянула ему в глаза, пряча свою боль так глубоко, как только можно, и равнодушно пожала плечами: - Вольторэ говорит, есть способ не умирать. - Пфф! – громко презрительно фыркнул Ренон и покачал головой, глядя на нее, будто на дурную. – И ты веришь ей? Веришь Аватаре, которая решила не умирать? О нет, моя милая, ей придется умереть, иначе Танец Хаоса никогда не закончится. Таково условие, установленное Создателем, а он своих законов не меняет. – Эльф с жаром ударил несколько раз пальцем в стол, будто давя на столешнице невидимую букашку. – Он все очень хорошо придумал, этот самый Создатель, о да! Слепил так себе мирок – симпатичный снаружи, а коли изнутри смотришь, то тюрьма самая настоящая. С цепями твоей судьбы, со стражами в лице Столпов Мира, которые никогда не выпустят тебя из своей хватки, но с возможностью все это закончить. Просто закрыть глаза и уйти в черный блаженный покой, после которого не будет ничего. – Он уставился в свой опустевший стакан и показался Крол в этот момент таким беспредельно усталым, что она почти воочию увидела на его плечах весь груз прожитых им лет. - А как же возрождение? – уточнила Крол, отхлебывая из своего бокала и дивясь на раскрывающийся на языке аромат. – Разве в него не верят по эту сторону гор? - Люди верят, - безразлично отозвался Ренон. – И для них оно есть, разумеется. Эльфы не возрождаются, как все остальные. Может, это тоже – часть нашего бессмертия, не знаю. - Ты звучишь так, будто только и хочешь того, чтобы умереть. Так почему же не оставляешь тело, как делают твои соплеменники? – Крол не слишком хотела продолжать этот разговор. Жалость к эльфу сама собой исчезла после его мстительных ядовитых речей. И сейчас она ощущала скорее уж презрение, чем сострадание или что-то в этом духе. Пораженчество никогда никому не помогало и не заслуживало ничего, кроме этого, в Данарских горах их учили сражаться до конца. А если Китари умрет на твоих руках, ты тоже будешь сражаться до конца? – шепнул внутренний голос, и ее передернуло всем телом от пробежавшего по спине озноба. - Я тут кое-что еще не доделал, - мрачно проговорил Ренон, поднимая на нее горящий ненавистью взгляд. – Я бы очень, очень хотел уйти прямо сейчас, - на мгновение он прикрыл глаза, казалось, наслаждаясь одной этой мыслью, а потом вновь открыл их, сверля Крол через стол тяжелым взглядом. – Но у меня есть один должок, который я уж потружусь отдать. Бесценный должок, который мне однажды оплатят. Иначе и по ту сторону никакого покоя мне не будет. Ей не хотелось выспрашивать, в чем именно состоял его должок, да она и без того догадывалась. Ренон ненавидел Сета всей своей душой, значит, скорее всего, с ним и собирался расквитаться, а коли так, ждать-то осталось недолго. Война близилась, ее раскаты уже гремели над миром, и с детства Крол слышала о том, что настал Конец. Вот только лично она погибать в нем не намеревалась, как и позволять смерти отобрать у нее Китари. - Так ты не ответил про наследника, - заметила она, вновь заворачивая кусочек сала в лепешку и поглядывая на эльфа. Тот в ответ поморщился. - А что тут отвечать? Что изменит появление на свет моего сына или дочери? Какое это вообще отношение имеет ко мне? - Полагаю, непосредственное, - хмыкнула в ответ Крол. - Да никакого, - помотал головой эльф. – Это будет просто мое дитя, другое существо с другой судьбой и дорогой, которому я просто дам жизнь. Его наличие или отсутствие никак не повлияет на то, добился я своего в этой жизни или нет. Да и это в любом случае узы – еще одни узы, которые привязывают меня к этому дню, к этому месту, к этой жизни. Только этого мне и не хватало. - Ну, если отрицать любовь, то несомненно все так и будет выглядеть, - проговорила Крол, пододвигая ему свой опустевший стакан. - А что, ты считаешь, с любовью все будет выглядеть иначе? – оскалился Ренон, тем не менее, щедро подливая ей ахтара. – Он точно так же умрет однажды, как умирает все. Он точно так же будет всю жизнь страдать от уз, пережимающих ему глотку, долга, которого он не просил, глупости, окружающей его со всех сторон, и бесконечной скуки, у которой даже нет причины. Просто еще одно живое существо, которое конкретно ты сам выпустил в мир, чтобы пройти тот же бессмысленный путь, что прошел ты сам, а может, и не пройти вовсе ничего, оставшись никем. Тогда какой смысл вообще давать ему жизнь? Образ мысли Ренона ставил ее в тупик, но логика в нем, несомненно, была. Просто Крол смотрела на нее со стороны, как на какой-то диковинный и странный объект, не имеющий к ней никакого отношения, непонятный и чуждый, и совершенно не понимала, почему именно сейчас он решил сказать ей все это. Почему он вообще пришел сюда и завел весь этот разговор. Будучи слишком усталой, она решила не надумывать себе самой бессмысленных версий и просто спросила: - А почему тебя, в таком случае, так интересовала причина, по которой я женилась на Китари? Если все на свете ты считаешь бессмысленным и скучным, а любовь для тебя – пустой звук. Причем тут я и мои мысли? Некоторое время он насмешливо смотрел на нее, покручивая в бокале прозрачный напиток, и Крол не могла прочитать, что творится за ледяной бурей его радужек. Он испытывал ярость, тоску и бесконечную усталость, запах этих эмоций забивал ей нос едва ли не с той же силой, как густой аромат ахтара, но это все равно не давало ответа на ее вопрос. - Вы – совершенно отбитые, анай, я имею в виду, - заговорил все-таки Ренон, и Крол удивленно приподняла брови, слушая его. – Вы не такие, как люди с этой стороны гор. Этого только дурак не заметит. Носитесь со своей верой, ничего другого слышать не хотите, смотрите все в одну сторону, будто стадо овец, завидевших ворота посреди поля. Ни одной в голову не придет, что забора-то нет и можно их просто обойти, нет, все всё равно попрутся в одну сторону. Крол заскрипела зубами, чувствуя, как вновь под пальцами становится слишком тонким и слишком хрупким хрустальный бокал. Ренон смотрел ей в глаза и смеялся, и больше всего на свете ей хотелось сейчас вбить ему эту улыбочку в череп. И оттого она еще больше поразилась, когда он закончил свою мысль: - Я просто наслаждаюсь тем, что у вас есть цель, пусть ее саму и презираю. У всех остальных нет цели, они живут в темноте и невежестве, не желая из него выбираться. А вы, хоть и вбили себе в головы редкостную бхарню, упрямо и молча к ней прете. Это достойно восхищения. Крол выпрямилась, моргая и совершенно не понимая, что ему на это сказать. Он поражал ее в который раз уже за этот вечер, он оскорблял ее и ее народ и тем же самым одновременно делал ей комплимент, и она растерялась, не зная, как на это реагировать. - А ты, моя фиалка, среди них всех, будто палка посреди поля – такая же неприкаянная и лишняя повсюду, - продолжил он, и Крол вновь нахмурилась, глядя ему в глаза. – Ты сомневаешься, ты ищешь свой путь, ты идешь своей дорогой и ненавидишь всех вокруг за то, что у них есть то, чего нет у тебя – покоя и уверенности, как у твоей маленькой золотой Аватары. – Он подхватил со стола кусочек сала и закинул его в рот, улыбаясь ей совершенно несмеющимися глазами. - Поэтому я пришел сейчас к тебе. Ну и потому, что тут просто больше не с кем выпить. Не пойду же я к наемникам, в конце-то концов. Несколько мгновений Крол смотрела на него в ответ, пытаясь понять, что ей ответить на все это, пытаясь найти хоть какие-то слова для самой себя. Последнее, чего она ожидала, что Ренон будет говорить с ней вот так откровенно, и что у него вообще имеются хоть какие-то мысли на ее счет. Сама она о нем и думать не думала, он ей с роду не сдался, чтобы строить какие-то предположения. Просто раздражал своей напыщенной самоуверенностью, а большее ее и не интересовало вовсе. Дружить она с ним не собиралась, а в это путешествие вызвалась только потому, что Вольторэ попросила защитить Данку, так что у нее с ним связи никакой не было и быть не могло. А он, выходит, даже и что-то думал о ней. А слова его… после них осталось какое-то неприятное ощущение, осадок, мутный и горький, от которого ей хотелось избавиться. Не то увидел в ней эльф, хоть в чем-то и попал в точку, и это, наверное, не должно было ее задеть или разозлить, да только почему-то задело. Может, потому что она сама слишком часто в себе сомневалась? Может, из-за того, что Китари расшатала ее непробиваемые стены, разрушила ее бастионы, оставив нагой и беззащитной перед всем миром? Но это только для нее и ни для кого больше. Тебе-то уж я точно своей слабости не покажу, бессмертный. Отхлебнув из бокала, она поглядела ему в глаза и проговорила: - Я нашла свой путь уже – он за Китари, куда бы она ни пошла. И покой мой там же, где она. А что до моей ненависти к другим, так это не моя проблема. Пока меня никто не трогает, я не скалюсь в ответ, вот и весь сказ. Ну а коли просят, значит, получают, все честно. Откровенничать с ним, рассказывать про бескрайнее переполняющее грудь море свежести, про свободу от вековечной тяжести, про золотые ладони присутствия на плечах, про любовь, от крохотной капли которой можно было задохнуться, Крол не стала – он все равно бы не поверил. Да и все это принадлежало ей, сокровенное, драгоценное, таким чудом добытое, страданием скопленное. Ей да Китари, а больше никому иному. Потому хватило и такого простого объяснения, и, кажется, эльф и без того услышал это за ее словами. Потому что глаза его вновь изменились, став тихими и печальными, и ярь ушла из них, сменившись усталостью. - Хорошо, что так. И впрямь честно. И пусть тебе будет достаточно дороги, по которой ты идешь. Они оба замолчали. Он рассматривал содержимое собственного стакана, покручивая его в руке, она – жевала остатки сала, чувствуя, как медленно отступает прочь голод. Впрочем, закуски было не так уж и много на них двоих, и в промасленном свертке оставалось всего-то пара ломтей сыра – так только, подразнить червячка. И совсем это не напоминало их беседы с Миланой, когда было тепло, когда было тихо, когда даже в самые темные моменты она чуяла глубокую связь с сестрой, и ее добрые, целебные слова заращивали раны и смиряли боль. Впрочем, сама ты ее никогда не успокаивала. Может, потому сейчас и не понимаешь, зачем все это было сказано. Ренон не уходил, видать, ему и впрямь некуда было податься. Неожиданная мысль всплыла в голове, и Крол задала вопрос: - Ты нашел Заину в итоге? Куда она ушла? - Я и не искал, - ответил Ренон. – Зачем мне? - Мне казалось, у вас что-то вроде связи, - пожала плечами Крол. Он только безразлично покачал головой. - У нас с ней скорее очень давние счеты. Кое-чего я ей задолжал, кое-что она мне. Вот все никак не рассчитаемся – в цене сойтись сложно. Вот это Крол как раз нисколько не удивило. Эти двое походили друг на друга, как две змеи в одной яме – все бесконечно шипели, скалились, то ли дрались, то ли миловались, что в их случае, похоже, было взаимозаменяемо. И вряд ли стоило вообще в это лезть и пытаться выяснить, что к чему, да и не ее это было дело. - Ты бы тоже с ней не особо откровенничала, - внезапно поднял на нее глаза эльф, и Крол вновь оторопела от его слов. Сегодня его просто разобрало на общение, и к этому она явно не была готова. – Я так и не понял, как именно и почему она попала в этот отряд, и мне это не слишком нравится. - Разве не Вольторэ ее с нами направила? – нахмурила брови Крол. - Я что-то не припомню, чтобы Заина была одним из ее доверенных лиц, - заметил Ренон, вытаскивая из-за пазухи трубку и принимаясь набивать ее табачком из черного атласного кисета. – Я вообще ее возле Аватары ни разу не видел и думал, что она пошлет с нами Идиль. - И правда, - задумчиво проговорила Крол, припоминая их последний разговор с Вель. Тогда Аватара выглядела сосредоточенной и серьезной, не единожды повторила им, что цель их задания должна оставаться в тайне, что они должны как можно скорее завладеть Лепестком и добраться до Данки. И что она пошлет с ними проверенного ведуна, на которого можно будет положиться во всем. Отчего же тогда пошла Заина? – Может, она сделала это в пику Идиль, - пробормотала себе под нос Крол. Она смутно помнила, что дерзкая ведьма терпеть не могла Росянку, о чем не единожды поминала при них вслух. Но стала бы Вель опускаться до такой банальной мести? Вряд ли, она была слишком принципиальна для такого. - Может, - без особой уверенности отозвался Ренон. – Но я в этом сильно сомневаюсь. А Заина мне так ничего толком и не сказала, сколько бы я ее ни спрашивал о том. Так что держи с ней ухо в остро. - Мне показалось еще в самом начале, что она очень сильно хотела попасть в Лесной Дом. - Крол взглянула на эльфа, и тот согласно моргнул, колдуя над трутом и огнивом, чтобы выбить искру для своей трубки. Когда ему это удалось, он несколько раз глубоко затянулся, раскуривая табак, и ответил: - Хотела. Хотя обычно человеческие ведуны сторонятся Мембраны – она не пропускает Теней, и здесь они бессильны. - Выходит, ей что-то нужно здесь? – допытывалась Крол, и эльф неопределенно мотнул головой. – Ты знаешь, что именно? – нажала она. - Понятия не имею, - проговорил Ренон, и Крол громко втянула носом воздух, проверяя, врет он или нет. Это вызвало еще одну кривую холодную усмешку. – Можешь не проверять, я не вру. - Тогда почему ты еще не приставил к ней соглядатаев и позволяешь ей бродить, где вздумается? – склонила голову набок Крол. - Я уже сказал: под Мембраной нет Теней, - Ренон выдохнул вверх облачко дыма и поглядел ей в глаза. – Она ничего не может здесь сделать. А коли даже и сделает, я использую это против нее – в качестве оплаты моего долга. Так что в любом случае ничего не теряю. Потом, Заина любит думать, что все контролирует, и что никто не знает ничего о ее планах. Могу же я по старой памяти сделать ей приятное. - Интересно, как она отреагирует на новости о твоей свадьбе, - на этот раз уже усмехнулась Крол, отправляя в рот последний кусочек сыра и отряхивая ладони. – Она так активно изображает ревность, что порой даже верит в нее. - Приберегу эту новость для нашей совместной трапезы, чтобы ты могла вдоволь нанюхаться и разоблачить наконец ее бессовестную ложь, - пообещал эльф. Крол почуяла тонкую насмешку за его словами, и на этот раз уже ощутила себя достаточно усталой и раздраженной, чтобы молча не сносить ее. Так что вернула ему с лихвой, поглядев в глаза и осведомившись: - И когда же мы будем гулять на этом прекрасном мероприятии? - Полагаю, в осеннее равноденствие, - шпилька прошла мимо, Ренон даже не поморщился и не отреагировал на ее тон. Кажется, он уже смирился с собственной участью. – Илион питает слабость к красивым датам. Так что ждать осталось не так уж и долго. - И ты планируешь смириться с этим? Просто женишься на ней, хоть и не хочешь того? – уточнила Крол. - Ну да, - пожал плечами эльф. - Я, честно говоря, предполагала, что ты сбежишь, - заметила она. Вместо ответа Ренон потянулся к бутылке и разлил по их бокалам последние остатки, вытрясая капли так, будто каждая из них была на вес золота. Закупорив ее пробкой, он опустил бутыль под стол и улыбнулся Крол. - Я и планировал сбежать, затем и пришел сюда. Думал, сейчас мы с тобой все порешаем быстренько, соберем вещички, а к утру нас уже и след простынет. В конце концов, для того, что мы задумали, много народу и не нужно. У вас есть крылья, у меня мозги, втроем справимся, а остальные будут только мешать. Но. Он выпил стакан залпом, затянулся глубоко, всей грудью втягивая густой дым. Крол ждала продолжения, не спеша пить. Намерения напиваться у нее сегодня не было, а ахтар оказался действительно слишком крепкой штукой. Перед глазами начало плыть, да и голова стала мутной, будто рыбная похлебка мани, почти черная от перца, жрать которую только ману и могла, а они с Миланой сразу же начинали кашлять и чихать, не в силах проглотить и ложки. Дослушаю его и выпровожу как-нибудь, решила Крол. Впрочем, уверенности у нее в том особой не было, потому что Ренон потянулся к следующей бутыли, откупорил ее и вновь плеснул себе в стакан, почти сразу же после того, как допил предыдущий. - Видишь ли, все проблемы человека от его принципов. Ну или от принципов идиотов, которые его окружают и с которыми он связан. Тут бхарская шатара Илиона работает, этого не отнять. – Он и ее бокал тоже забрал, доливая еще, и Крол поморщилась, чувствуя, как надежды на трезвое утро испаряются с такой же скоростью, с какой выливается прозрачный ахтар из бутылки. – Я ненавижу Первопришедших, как ты уже, наверное, поняла, потому что они отвратительные, чванливые, холодные мрази, которым самое место на дне бездны мхира, коли такая бы существовала на свете. Но лонтронцев, - он сделал вкрадчивую паузу, глядя на нее с таким видом, будто открывал огромный секрет, - наших благородных, идейных, светлых и чистых помыслами и душой лонтронцев я ненавижу куда сильнее, чем своих в общем-то терпимых двоюродных братьев. Ненавидит их и Себан, причем сильнее, чем презирает меня и мою родню за недостаточно чистую кровь, а это много значит, уж поверь мне. Потом это и просто смешно – Себан отдаст свою любимую дочь за ненавистного ему Тваугебира только лишь для того, чтобы с его помощью уничтожить лошадников, с которыми он не мог справиться на протяжении пары-тройки тысяч лет. Ничтожество! – эльф фыркнул. - Значит, Илион хочет союза с Первопришедшими, чтобы ударить по Лонтрону? – уточнила Крол. Это было на руку Вольторэ, потому что Лонтрон укрывал Великого Жреца в Васхиле, а тот в свою очередь укрывал мятежных жрецов Ишмаила и Андозабара, не принявших власти Аватар. Не говоря уже о жгучей ненависти, которую Вель испытывала к Карателям и которую Крол могла только одобрять. Храни ее, Огненная. Помоги ей сделать то, что она должна сделать, подумала она, внезапно поймав себя на тонком ощущении печали. Кажется, она скучала по Вольторэ, хоть это и казалось ей совсем странным. Из того времени, что они провели вместе, львиную долю занимали ссоры, но эта упрямая смурная девочка удержала Китари, позволив ей дожить до Источника, жена сама рассказала Крол о том. И за это Крол готова была идти за ней до конца. - Не просто ударить по Лонтрону, - глаза Ренона сверкнули плохо сдерживаемым безумным предвкушением. – Раздавить Лонтрон, как муху, чтобы от него следа не осталось. Стереть его с лица земли, а вместе с ним – церковь Молодых Богов. Кажется, Вольторэ тоже о чем-то подобном задумывалась, насколько мне помнится. Крол ощутила, что невольно улыбается, качая головой. Вот так и выходило, что помощь приходила в самый неожиданный момент и совсем не оттуда, откуда ее ожидали. И хоть Ренон и уехал прочь, не став оставаться при Вольторэ, но сейчас все равно стоял на ее стороне и все равно делал то, что помогало ей добиться своих целей. Даже поддаваясь на условия Илиона, он одерживал верх над ним, и это не могло не вызывать восхищения. Пододвигая ей стакан, Ренон улыбался своей омерзительный улыбкой, и глаза его были жестокими. - Ну что, теперь-то выпьешь со мной за счастье молодых, Златорукая? Сейчас – ахтара, а потом хорошенько так, густо, сытно, вволюшку – крови лошадников? Странная это была ночь, как и весь этот день, такой долгий, такой полный переживаниями, что Крол и на добрый месяц хватило бы. Она поглядела над плечом эльфа на спящую Китари, свернувшуюся в клубочек под одеялами, и поняла, что выгнать Ренона все равно не получится. Ну, выручай, ману. Надеюсь, волчьей крови во мне достаточно, чтобы вынести то, что эльфов сшибает с ног. - Выпью, Ренон, - кивнула она, поднимая свой бокал, и тот расплылся в широкой, недоброй, отчего-то показавшейся ей зловещей улыбке: - Ай, молодец.