Танец Хаоса. Поступь бури

До Барталама они добрались уже ближе к вечеру. Ветер к тому времени начал стихать, хоть однообразно серые тучи все так же и затягивали небо. Серые волны реки улеглись, перестав вздуваться, и корабли пошли плавнее, отчего тошнота хоть ненадолго покинула Гайду. Город был небольшим и явно не приспособленным для осады. Из оборонительных сооружений имелся разве что покосившийся от старости деревянный частокол, который кое-где наспех укрепили новыми бревнами, да две большие каменные башни по обеим сторонам реки, между которыми крепилась преграждающая реку цепь. На Андозабарском берегу башня сильно обвалилась, и сейчас по ней казавшиеся крохотными на таком расстоянии ползали люди, затаскивая наверх камни и скрепляющий раствор. На Ишмаильском берегу было получше – башня выглядела более-менее целой, хоть из щелей в ее стенах все равно пучками росла трава и мелкие кустарниковые растения. Вокруг нее выстроились невысокие каменные домишки, крытые черепицей, но их едва-едва хватало для того, чтобы вообще называть это местечко городом. Выше по течению расположилась длинная деревянная пристань, у которой ютились мелкие рыбацкие лодчонки. Места в ней было совсем мало, и приведенные Гайдой корабли разместиться там не смогли, потому бросили якоря на середине реки, а взятые на борт наемники и ведуны вынуждены были добираться до берега на лодках. Аруэ встретила их, недовольная, ворчливая, будто барсук, и донельзя деятельная. Мрачно поглядев на Гайду, она сообщила, что Усмирителей они ниже по реке не нашли, только обломки их лодок, которые волокло течением в сторону Васхиля. Никаких комментариев она больше не сделала, только сухо доложила, что отправила часть своих дочерей на разведку, а остальные разместились лагерем неподалеку от городского частокола, в ближайшей рощице, чтобы не пугать защитников Барталама. Те и впрямь смотрели на царицу Нуэргос и ее охранниц такими глазами, будто увидели едва ли не безглазого во плоти, и Гайда не могла их винить в этом. Анай разительно отличались от женщин по эту сторону гор – силой, статью, ростом, агрессивностью, и рядом с ними в общем-то мирным и не слишком скорым на подъем южанам было неуютно. Вместе с царицей анай навстречу Гайде и войскам вышел голова Барталама – простоватый мужичок с грубыми чертами лица и мозолистыми руками, привыкшими к работе. Лет ему было на десяток больше, чем Гайде, и по дубленой морщинистой загорелой коже и щурящимся глазам она признала в нем рыбака. Звали его Дарл Аэлин, и он, как выяснилось, сразу же отказался подчиняться Первому Жрецу Равану, из-за чего даже провел какое-то время в единственной темнице Барталама, что располагалась аккурат под крепостной башней. - А жрец ваш где? – спросила его Гайда, пока они проходили мимо невысоких каменных домов городка в сторону тяжеловесного квадратного здания ратуши, больше всего смахивающего на еще одну гостиницу, что ютилось на маленькой рыночной площади рядом со стареньким белым храмом, стены которого потрескались и облупились, а позолоту давным-давно сорвало с купола дождями и ветром. - Уехал в Асфей в начале лета, как Раван объявил сбор всех жрецов, - сиплым голосом отозвался Дарл Аэлин, шагающий рядом с ней, и, не удержавшись, сплюнул на землю. – Оставил после себя служку, но тот удрал, как только стало известно, что Аватара взяла город и перебила весь клир. С тех пор мы сами по себе. - Вы неплохо управились, - заметила Гайда, оглядываясь вокруг себя. Несмотря на ветхость зданий, городок выглядел чистым и опрятным. Все дома были заняты – из окон доносился запах снеди, звуки человеческих голосов, на веревках сушилось белье, повсюду играли дети. Вони отбросов в воздухе не чувствовалось, люди, что вышли из своих домов поприветствовать прибывшие войска, одеты были аккуратно. Смотрели только странно – настороженно, пристально, не зная, чего ожидать от вновь прибывших. При виде анай осеняли себя охранными знамениями и прижимали детей поближе к себе, но не разбегались и агрессии не проявляли. Некоторые даже выкрикивали приветственные слова, завидев за спиной Гайды белое знамя Аватар, которое тащил Керниль Лопата, скалясь вокруг с видом кота, пробравшегося в молочную лавку. Женщин в толпе было куда больше, чем мужчин, естественно, что наемники приободрились, как только заметили это. Да и вообще людей было куда больше, чем мог вместить городок, и Гайда подозревала, что все они ютятся друг у друга на головах просто потому, что идти больше некуда. - Что у вас с едой? Голода нет? – уточнила она у Дарла Аэлина, и тот поскреб за ухом, неловко пожал плечами: - Плоховато вообще-то. Баржи-то с зерном в этом году в Васхиль не отгружали, Аватара же приказала прекратить торговлю. Часть отправили на юг, на нужды армии, часть себе оставили, но вы сами видите, госпожа Спутница, сколько народу сейчас в городе. Со всех окрестных деревень беженцы пришли, и на такую ораву оставшегося зерна не хватает. До середины зимы продержимся, а что потом будет, одному Грозару известно. - Я напишу Аватаре об этом, она пришлет все необходимое. Пока мы разделим с вами свои запасы, - кивнула ему Гайда, и мужчина просветлел лицом. - Хорошо, коли так, госпожа Спутница! Спасибо вам за это! Я уже, честно говоря, всю голову себе изломал, где кормежку для всех взять. С каждым днем ведь все новые подходят. Усмирители жгут деревни к северу, зорят берега, и люди бегут оттуда к нам – здесь единственное место, где можно укрыться, на многие километры вокруг. - Мы остановим это, - пообещала ему Гайда. На мгновение перед внутренним взором всплыла картина бурлящей черно-алой реки, и тошнота вновь подкатила к горлу. Чтобы отвлечься, она заговорила: - Следом за нами придет совместная армия Спутников Андозабара и Ишмаила, они возьмут под контроль реку и восстановят селения. Коли все хорошо пойдет, к середине зимы часть людей уже сможет вернуться в свои дома. Аватара намерена как можно скорее восстановить этот регион после разрухи. - Да помогут ей боги! – Дарл Аэлин осенил грудь знамением и, нахмурившись, проворчал: - Коли уж их слуги на земле обратились против нас, быть может, хоть Аватара Создателя восстановит справедливость и защитит своих детей. Кто-то же должен это сделать. - Что же, много здесь тех, кто думает так же, как ты, господин? Кто приветствует перемены? – внимательно взглянул на него идущий рядом с Гайдой Нгуен Шанит. Он выглядел мрачным и замкнутым после атаки и уже дал Гайде понять, что после обустройства войск и всех необходимых мероприятий в городе будет с ней говорить о чем-то. Гайда очень надеялась, что речь пойдет не о том, как обуздать Идиль и поддержавших ее ведунов – тут она вряд ли что-то могла сделать. Даже Вольторэ не всегда могла сладить с ней, слишком уж у ведьмы характер был пакостным. Дарл Аэлин криво усмехнулся, взглянул на ведуна темным глазом, в котором смеха не было и в помине. - Да как сказать, господин Спутник. У нас испокон веков рыбу ловили да зерно растили, а в большой политике не участвовали. Через нас без конца туда-сюда речные торговцы плавали – днем официальные, а ночью контрабандисты. И жрецы, что в городе правили, тоже ни во что особо не лезли и монету брали ото всех – и тех, кто по закону жил, и тех, кто против него. Но когда Первого Жреца Илая, поставленного Васхилем, убили, а Второй, наш, страной избранный, власть взял, они все очень оживились. Начали говорить, что время меняется, что слава придет к Ишмаилу, поддержавшему Аватар Создателя. А я еще тогда сказал – хуже будет. Великий Жрец не позволит, чтобы подати мимо него проходили, чтобы в чужой карман шли. Погодите чуток, придут божьи воины да пожгут вас. Вот они и пришли. – Дарл Аэлин мрачно дернул плечом. – Меня мало кто поддержал тогда, в начале. Сказали – я с ума сошел, не понимаю, какое счастье нам привалило, что Аватары в Асфее возродились, что теперь озолотимся. Все как с ума посходили с этим Танцем Хаоса, костры жгли, флагами размахивали на первых порах, как Первый Жрец Гаен провозгласил начало Танца. А на следующий день объявили рекрутский сбор, войну с Андозабаром, налоговое бремя наложили, чтобы денег на войну собрать. Всех мужиков молодых угнали на юг, потом торговля расстроилась, а вверх по реке суда Карателей пошли. Я сразу смекнул, что к чему, знал, что на Ничьей Земле начнется, а потом и к нам придет. – Нгуен Шанит приглушенно кашлянул, видимо, собираясь прервать словесный поток головы, и тот, приметив это, насупился. – Я помню, что вы спросили, господин Спутник, не просто так языком мелю, не думайте. На вопрос ваш отвечаю. Так вот что вам скажу по поводу сторонников перемен, как вы сказали. Раньше никто не понимал, что это такое, к чему все это ведет, а теперь, лишившись всего, поняли наконец-то. И коли Аватара обещает этот край от всего защитить, то мы на ее стороне будем. Мы слышали, как она Асфей поднимает, слышали, как освободила Андозабар. И раз Великий Жрец ее проклял, значит, опасность она достаточную представляет, чтобы с ней считаться. Мы с Танцем Хаоса пойдем и с ней, коли скажет, лишь бы в этих землях мир настал. Ну а кто она там – человек, эльф, еще кто-то – на это нам уже плевать, так и знайте. - Одна из Аватар ишмаилка по крови, другая действительно эльфийка из земель по ту сторону Эрванского кряжа, - заметила Гайда, внимательно разглядывая Дарла Аэлина. - Да и Грозар с ними, - махнул рукой мужчина. – Лишь бы кормили и войны не было. Мы люди простые, нам большего и не надо. Что ж, пожалуй, это и впрямь было большим, чего можно было ожидать от южан. Наемничья жизнь приучила Гайду довольствоваться малым и вещи принимать такими, какими они и были на самом деле. Южане не стремились ни с кем воевать и на подъем были тяжелы, куда неповоротливее и равнодушнее ее соотечественников, которые только и делали, что без конца вмешивались в чужие дела и развязывали на пустом месте конфликты. Стоило радоваться хотя бы тому, что они не оказывали сопротивления Аватаре и не чинили препятствий ее войскам – уже какая-никакая, но помощь. Гайда оглядывала собравшихся на улицах городка людей и видела усталые лица, желающие лишь одного – чтобы все дурное поскорее закончилось. Вряд ли из них вышла бы хорошая армия, да и не для того они родились на свет. Так что и требовать верности или присяги от них и Дарла Аэлина смысла никакого не было. Хорошо хоть, он в город пустил их, а не Усмирителей, хотя бы за это стоило благодарить Единоглазых Плетельщиц. Голова провел их в здание ратуши, выделил комнаты для командования, ответил на все интересующие вопросы. На ильтонцев он, конечно, как и остальные горожане, глаза таращил, да и неудивительно, их в этих краях отродясь не видывали. На ведунов поглядывал с опасением, но говорил вежливо и гостеприимство оказал то же, что и остальным. Гайда, видимо, из всех собравшихся произвела на него наиболее приятное впечатление, потому что докладывал он исключительно ей, поглядывая с интересом и разговаривая с уважением, какого обычно южные мужчины Гайде не выказывали. В этих краях не было принято, чтобы женщина занимала руководящие должности, потому такое поведение было естественным для ишмаильцев, но Дарл Аэлин выглядел настолько усталым от всего, что, судя по всему, готов был отчитываться хоть перед дермаком, лишь бы тот дело говорил. Гайда расспросила его обо всем, узнав о состоянии и численности населения, количестве провианта и запасов, состоянии обороны. Последнее внушало наибольшее беспокойство – работы по восстановлению башни на андозабарском берегу шли медленно, кузнецов, способных починить проржавевшую за долгие годы цепь, в городе было мало, да и те Гайде в отцы годились. Это не говоря уже о механизмах для подъема цепи, которые заклинило в обеих башнях уже невесть сколько лет назад, и сколько бы местные ни бились над починкой, а толку никакого не было. Впрочем, вопрос этот решился неожиданно легко – жрец Вильяди сам вызвался осмотреть сооружения, восстановить механизмы и подправить цепь. - Мы с металлами и камнем в ладу, - негромко пояснил он, глядя на Гайду. – Пусть люди отдохнут, мы закончим начатое ими в короткий срок. Глядя на него, Дарл Аэлин вновь осенил себя знамением и тихонько забормотал под нос молитвы – ильтонец был выше его едва ли не на корпус. На фоне старенькой застиранной одежонки местного населения и серых простоватых стен полузаброшенного города каменнорукий выглядел особенно ярко. Его лазуритовые темно-синие руки причудливо переливались вкраплениями золотых жил, такого же цвета глаза смотрели с открытого бестрепетного лица, обрамленного мягкими каштановыми локонами. Ощущение силы обнимало его плечи способностью соединяться с Черным Источником, и когда Гайда назвала его жрецом во время разговора, голова Барталама благоговейно затих, без конца осеняя и осеняя грудь знамениями. Судя по всему, на него произвел впечатление тот факт, что Аватару Создателя поддерживали вот такие жрецы Церкви Молодых Богов, и что вместе с ней они выступали против агрессии Васхиля. Ильтонцев повсеместно уважали в Срединном Этлане, как Защитников и Строителей, и присутствие их в окружении войск Аватары повышало ее авторитет едва ли не так же, как решение Гайды разделить с ними припасы. Знала ли ты это, когда посылала его с нами, Вольторэ? Или все это, как всегда, получилось у тебя по наитию? Закончили они уже к вечеру. Наемники во главе с Хаднаном Заиром разбили лагерь неподалеку от анай, рядом с ними разместились ведуны, всегда на стоянках разбивавшие собственные костры в стороне от других частей армии. Черный жрец Вильяди отправился заниматься вместе со своими ведунами цепью и укреплениями, за ним, глядя на него во все глаза, потянулся без конца бормочущий молитвы Дарл Аэлин и кучка местных, которым было любопытно поглазеть на ильтонцев. Аруэ дель Нуэргос ушла к своим, пообещав прислать весточку, как только из низовьев реки прилетит разведка, посланная, чтобы отыскать вражеский лагерь. В итоге в маленькой выделенной Гайде комнате ратуши они остались втроем с Нгуеном Шанитом и Идиль, и наемница с сожалением взглянула на большой пузатый кувшин ледяного эля, который принес ей голова Дарл Аэлин вместе с овощным рагу и большим караваем хлеба. Судя по виду Говорящего с Тенями, уходить он пока не собирался, а значит, Гайду ждал тяжелый и долгий разговор, который вряд ли мог ей понравиться. Впрочем, никто не спрашивал ее о том, что ей нравится, а что нет, вещи просто происходили, и вряд ли по этому поводу стоило сокрушаться. Потому, здраво рассудив, что на пустой желудок многого не нарешаешь, а ведуны вряд ли слишком расстроятся, если она будет жевать во время беседы, Гайда пододвинула к себе глубокую миску с похлебкой и взялась за хлеб. Эль вот мог немного подождать, хотя бы до того момента, когда они уйдут. Наслаждаться золотым прохладным напитком она собиралась в одиночестве. Серые вечерние сумерки заползали в комнату сквозь просохшее после дождя оконное стекло, за которым в кронах деревьев шептал ветер. В комнате было тепло от потрескивающего дровами камина, который, в общем-то, был здесь единственным предметом роскоши. Он, да еще лепнина вдоль потолка, скромненькая, но все же присутствующая, которая должна была напоминать Гайде, что она находится в помещении городской ратуши. Больше ничто об этом не напоминало. Мебель была простой и разномастной, ее явно стащили с окрестных домов, ничего ценного в здании не осталось вообще, только более светлый паркет в тех местах, где раньше лежали ковры, да прямоугольные пятна на стенах от картин. И Гайда подозревала, что это – дело рук все того же головы Дарла Аэлина, больно хитроватым и деловым выглядел этот мужичок. Должно быть перед их приходом сняли все, что можно было еще продать, да закопали где-нибудь неподалеку от города, чтобы армия Спутников не дай Грозар не прихватила по дороге. Да оно и правильно было, раз уж Ярадан выжал из этих территорий все, что только мог, людьми, деньгами и ресурсами. Так что теперь в помещении осталась более-менее сносная кровать с бугристым матрасом, большой стол, вокруг которого стояли разномастные стулья, еще шкаф для одежды, крепкий, но совершенно простой, без каких-либо украшений. Впрочем, Гайду все устраивало, она привыкла обходиться и меньшим. Нгуен Шанит сидел за столом напротив нее и к своей миске с рагу даже не притронулся, мрачный и собранный. Идиль так и вовсе все это время стояла у окна, глядя на сумрачное небо по ту сторону. Они с ведуном ни единым словом не перемолвились с тех пор, как ступили на берег, но между ними висело невысказанным напряжение, от которого у Гайды в ухе звенело. В разговорах с Дарлом Аэлином и Аруэ ведьма не участвовала, просто присутствовала, и некоторое время Гайда списывала все это на ее усталость после атаки. Но с каждым часом молчание Идиль становилось все более напряженным и красноречивым, как и Нгуена Шанита, и вскоре Гайда начала сомневаться, что дело только в усталости. - Ну, говори, о чем хотел поговорить, зрячий, - предложила Гайда, хлебной румяной корочкой подгоняя несколько крупных кусков картошки на деревянную ложку. – Полагаю, вам обоим что-то нужно обсудить со мной, и это, видимо, не слишком приятный разговор, так что давайте уже закончим его поскорее, да пойдем спать. Я подустала сегодня порядком, да и завтра у нас полно дел. Нгуен Шанит посмотрел на Гайду, а затем перевел взгляд на стоящую возле окна Идиль. Казалось, ведьма и не слышала слов Гайды, ушедшая глубоко в себя, хмурящаяся и не сводящая глаз с медленно темнеющих стекол. - Есть кое-что, о чем мы тебе не рассказали, Лисица, - начал Нгуен Шанит, и Гайда ощутила, как засосало под ложечкой. Она ненавидела такие моменты и такие разговоры, из них никогда ничего хорошего в итоге не получалось. И прохладный эль в кувшине с каждой секундой все больше терял свою привлекательность – вряд ли после всего этого она уже смогла бы получить от встречи с ним настоящее удовольствие. – Кое-что, что Вольторэ намеревалась как можно дольше хранить в тайне от всех… - Ну так и молчи об этом, Нгуен-джу, - внезапно холодно проговорила Идиль, и так неожиданно было слышать ее голос, что Гайда застыла с недонесенной до рта ложкой похлебки. – Ты теперь Спутник, ты должен повиноваться ей, разве нет? Губы ее искривила усмешка, которую Гайда так хорошо знала. Идиль была очень жестокой женщиной, совершенно беспринципной женщиной, недаром ее прозвали Осой. Только вот Вольторэ видела в ней хорошее и изо всех сил пыталась ее саму убедить в том, что она лучше того, что являла собой. То ли Идиль и впрямь верила в это, то ли еще не все в ней окончательно погибло, Гайда не знала, да и не стремилась разбираться в том. Сама она, несмотря на установившееся между ними родство по связи, не слишком доверяла этой женщине и в любых других обстоятельствах выбрала бы в качестве соратника кого-нибудь другого. Того же Нгуена Шанита, например. Он казался ей человеком куда более уравновешенным и надежным, чем колючая ведьма, пусть с ней они провели и куда больше времени вместе. Особенно после того, что произошло сегодня. Нгуен Шанит тяжело втянул носом воздух и повернулся к окну, глядя в спину Идиль. - Я Спутник, Оса, и как Спутник я, в том числе, клялся защищать жизнь Аватар. И сделал это сразу же, как только пришел в Андозабар, задолго до того, как присягнул Ишмаильский круг. - Я это прекрасно помню, Ирбис. Я же сама привела тебя к ним. - Идиль наконец-то обернулась, и Гайда с удивлением разглядела на ее лице торжество. Ни тени сомнения на нем не было, ни проблеска неуверенности или задумчивости. Да, ведьма выглядела усталой, но одновременно с этим она была совершенно уверена в том, что происходило, полностью уверена в себе, и это, судя по всему, немало удивило Нгуена Шанита, явно не ожидавшего от нее подобной реакции. Развернувшись от окна, Идиль лениво отодвинула себе стул и по-хозяйски уселась за стол, пододвигая к себе миску с рагу и беря ломоть хлеба. - И ты при этом позволяешь себе подвергать опасности… - начал Нгуен Шанит, но Идиль не дала ему договорить, подняв на него острый взгляд темных глаз: - Я не подвергала опасности их, Нгуен. Я сражалась за них для того, чтобы уничтожить их врагов. Потому что они переметнулись на сторону Сета, потому что они открыто выступили против Аватар Создателя и Танца Хаоса. И потому, что пощади я их, они не отступили и не вернулись бы в свои дома к женам и детям, о нет. Они пошли бы до конца, они выдали бы наше местонахождение остальным своим соратникам, и те обрушились бы на нас всей мощью проклятой Вседержителем Церкви. И что ты тогда бы сделал с ними? Кричал бы: «Не убивайте нас, мы же вас пощадили»? Вот чего Гайда не ожидала, так это такого количества яда в голосе ведьмы. Она едва не рычала, глядя на Говорящего с Тенями, выплевывая слова с затаенной злобой и торжеством, она явно наслаждалась произошедшим, как и все те ведуны, что выкрикивали ее имя после окончания битвы. Гайда чувствовала, что сегодня произошло что-то очень важное, что-то значимое, и оно изменило Идиль, вселив в нее уверенность, которой раньше в ней не было. И похоже, Нгуен Шанит не до конца отдавал себе отчет в том, как теперь вести себя с этой новой Идиль, что делать, чтобы эту уверенность поколебать и донести до нее какие-то свои мысли. Сейчас он нахмурился, сведя к носу темные брови и глядя на нее пристально и как-то очень внимательно, будто пытался разглядеть что-то, Гайде неведомое. Впрочем, на Идиль это никакого впечатления не произвело. - Что было – то было, Нгуен, отпусти, пусть уходит. Вседержитель перебирает цепь лишь вперед, назад ее обернуть невозможно. – Идиль насмешливо кивнула ему на миску, что стояла перед ним. – Поешь лучше, ты потерял много сил сегодня. Лисица дело говорит, нам всем они скоро понадобятся. И этого в ней тоже раньше не было – властности, с которой она теперь говорила с окружающими. А ведь когда-то в присутствии Нгуена Шанита она держалась сдержанно и отстраненно, соблюдая дистанцию, ведь он, насколько поняла Гайда, был куда сильнее ее. А разве же ты не изменилась сама за последнее время, что служишь Аватарам? Разве не стала проницательнее, хитрее, смелее? Гайда внезапно поняла, что это и впрямь правда. Она никогда не считала себя глупой женщиной, не была черствой, умела и по лицам читать, и в души людские заглядывать – без этого ни один хороший наемник долго не проживал. Но в последнее время эти качества обострились, и многое начало открываться ей из того, на что она раньше и внимания не обращала. Какие-то поступки людей, их мотивы, их сильные и слабые стороны, которые они не демонстрировали окружающим, знание о том, как они поведут себя в той или иной ситуации, о ситуации в целом – ее развитии, которое теперь Гайда могла с некоторой долей точности предсказать. Это тоже твое влияние, Вольторэ? Ты учишь меня ясновиденью? Собственной мысли она усмехнулась, но улыбка быстро растаяла на губах при воспоминании о сегодняшней битве. Теней-то Гайда теперь видела, как и энергетические потоки, хоть никакой ведьмой не была. И это не могло быть ничем иным, кроме влияния присяги Аватарам. - Нет, - вдруг покачал головой Нгуен Шанит, и Гайда отвлеклась от собственных размышлений, поднимая на него глаза. Выглядел он решительно и мрачно и на Идиль смотрел с неприкрытым осуждением. – Гайда должна знать о том, что происходит, что бы ты там ни говорила, чего бы ни хотела Аватара. Это очень важно. Идиль прищурилась, глядя на него, будто змея на жертву, и вот в этом взгляде явно просверкивала острыми молниями угроза. Но сказать она ничего не успела, ведун поглядел на Гайду и проговорил: - Кровь всех ведунов ишмаильского круга, который возглавляет Кречет, находится в руках неизвестного лица. Ее украли. И я думаю, что ее передали Церкви Молодых Богов, и именно благодаря этому церковники выследили и уничтожили два убежища ведунов в Лонтроне. Гайда замерла, глядя на него и пытаясь осмыслить сказанное. Она не слишком хорошо разбиралась во всех этих вещах, но не раз видела, как ведуны переругивались при ней из-за своей крови, и смекнула, что берегут они ее как зеницу ока. Судя по всему, при помощи этой крови с ними можно было против воли проделать все, что угодно, и пропажа этой самой крови была настоящей катастрофой. Гайда поняла, что вытаращилась на Нгуена Шанита, пропустив мимо ушей ругательство, сорвавшееся с губ Идиль. - И Вольторэ отправила вас сюда, зная, что ваша кровь в руках Великого Жреца? Она совсем сдурела, что ли?! – Гайда поняла, что это у нее просто в голове не укладывается. Вель была осторожной, подозрительной, недоверчивой и скрытной, она тщательно обдумывала свои действия и в свои планы не посвящала даже самых близких, неужели же она могла бы так ошибиться? - Мы не знаем, где эта кровь на самом деле, - подняла ладони Идиль, но на этот раз Нгуен Шанит перебил ее: - Где она может быть, если не у них? Два убежища разгромили одновременно, два в один день в разных концах страны! Откуда жрецам знать, где они находятся? - Кто-то из своих сдал, - нагнула голову Идиль. – Если бы наша кровь и впрямь была бы в руках Церкви, мы бы уже были мертвы, и ты это прекрасно знаешь, Нгуен! - Может, и нет, - подался вперед ведун. – Может, они ждут подходящего момента, может, усыпляют нашу бдительность, чтобы мы не думали, что кровь у них. А в тот момент, когда начнется настоящая битва, возьмут и обернут вас против всех остальных войск Аватары, чтобы вашими руками перебить всех нас! - Ты просто надумываешь, - отмахнулась Идиль. - Я не надумываю, Оса, - настойчиво заговорил Нгуен Шанит. – Я озвучиваю варианты. Я уже говорил все это Вольторэ… - … и она сказала тебе: выхода у нас нет! – отрезала Идиль, выпрямляясь и сверкая на него глазами. – Некого ей посылать, кроме нас, Нгуен! Некого, и точка! Смирись с этим и сражайся, как и должно настоящему ведающему истину, чаду Столпов Мира, заклинателю Великой Змеи! Вся наша жизнь – это сделка со смертью, каждый наш шаг грозит гибелью, одно неосторожное слово может ввергнуть нас в вечность муки. Так неужели же мы убоимся этого, неужели же опустим руки, не попытавшись победить? - Это все красивые слова, Оса, и правильные, конечно же, - тяжело взглянул на нее Нгуен. – Но эти слова не отменяют факта. Ты и ведуны, что пошли с тобой, скомпрометированы, вы под ударом. Именно поэтому с тобой пошел я и мои люди – страховать вас всех. Поэтому решено было, что удар направляю тоже я – у жрецов нет моей крови, они не смогут мне ничего сделать. И ты согласилась в присутствии Вольторэ, что будешь подчиняться мне и действовать так, как я решу, потому что от этого зависит безопасность всей операции. Или, скажешь, не так было? - Так! – огрызнулась Идиль. – И я сдержала свое слово! - Сдержала?! – почти вскрикнул Нгуен Шанит, и вот теперь он и впрямь потерял самообладание. Серые глаза его от ярости стали совсем белыми, и он буквально навис над ведьмой, глядя на нее с верху вниз. – Ты призвала беса глубин, который, ошибись ты хоть на волосок, сожрал бы сначала тебя, потом через тебя – Вольторэ, а заодно и нас всех! И все это ради того, чтобы удовлетворить собственную жажду мести! - Я уже делала так и была в точности уверена, что удержу его, - стрельнула в него глазами Идиль, но на этот раз задиристости в ее голосе было уже меньше. - Из-за тебя мне пришлось заставить Майгиря загонять людей в воду, Идиль, - продолжил Нгуен дрожащим от гнева голосом. – Он – мой Защитник, Оса! И как Защитник, он являет собой светлую сущность из высших миров! И сегодня я потерял его, он ушел после того, как я заставил его делать темное дело потому, что в противном случае мы все погибли бы из-за тебя! Я не знаю, вернется ли он теперь, потому что связь почти разорвана, и на ее восстановление у меня могут уйти недели, если не месяцы! Если я вообще смогу ее восстановить! Нгуен на мгновение остановился, чтобы перевести дыхание. Идиль напротив него попритихла и перестала огрызаться, теперь она просто сидела, опустив глаза в стол и мрачно хмуря брови. Гайда мало чего понимала из того, о чем они сейчас здесь говорили, но одно смекнула точно – Вольторэ в очередной раз бросила ее в змеиную яму, не предупредив об ее обитателях. И от этого горечь разливалась внутри. Неужели ты до сих пор не доверяешь мне до конца? Неужели я не доказала тебе все, что могла доказать? - Таким образом, теперь я в большой опасности. - Нгуен взглянул на Гайду, и та приказала себе отложить размышления на потом. Для начала нужно было решить, что им делать прямо сейчас. – Мой Защитник оберегал меня, прятал от глаз жрецов и укрывал от недружественных действий других ведунов. Теперь его нет, и вместе с ним я потерял львиную долю своей мощи. При том, что я здесь единственный достаточной силы ведун, крови которого точно нет в распоряжении церкви, и который способен оказать сопротивление жрецам Васхиля. Ты должна знать об этом, Лисица. - Вот ведь бхара, - вздохнула Гайда, качая головой и в досаде роняя ложку в миску с недоеденным рагу. Аппетит пропал, от принесенных ведунами новостей теперь кусок в глотку не лез. Потерев ладонями лицо, она взглянула на Нгуена. – Тогда нужно приставить к тебе охрану, зрячий. Я выделю Наемников Запада, распоряжусь, чтобы с тобой рядом все время находились минимум два жреца. Этого будет достаточно? - Я не ищу защиты, - пожал плечами Нгуен Шанит. – Вокруг меня будут и мои люди, да и сам я достаточно силен, чтобы ощутить чужое влияние и отбиться собственными силами в случае чего. Просто я посчитал нужным поставить тебя в известность о произошедшем, тебя ведь Вольторэ назначила главной над нами. Идиль, сидящая напротив, как-то странно дернула лицом, и это не укрылось от внимания Гайды. Должно быть, она ревновала, что не ей Вольторэ доверила руководить обороной реки. Гайда ощутила усталость. Поэтому тоже она, будучи наемницей, не присягала никому на верность, потому всегда избегала службы какому-либо господину. Такая служба сопровождалась завистью и соперничеством между клятвенниками, и последнее, чего бы Гайде хотелось, это толкаться с Идиль за то, кому из них больше благоволит Вольторэ. - Хорошо, что сказал, зрячий, - кивнула ему Гайда, а затем поглядела на Идиль, изо всех сил стараясь смягчить свои слова, чтобы не вызвать еще большего приступа ненависти. – А ты, Оса, умерь свой пыл. Мы все здесь хотим защитить Вольторэ, мы все делаем одно дело. Давай не подвергать друг друга опасности и не ставить под удар всех нас. - Я не ставила никого под удар! - почти прошипела Идиль, глядя на нее в упор. – Я сделала лишь то, на что у других духа не хватило! Если бы жрецы добрались до берега и вернулись в лагерь, они предупредили бы своих, что им противостоят Говорящие с Тенями! И в следующий раз столкновение с ними было бы куда тяжелее для нас всех. А сейчас еще есть шанс, что о нашем появлении здесь врагу неизвестно. - Ваша кровь у них, - устало напомнил ей Нгуен Шанит, и Идиль вновь ощетинилась, глядя на него: - Это еще неизвестно! Может быть, она у них, а может, и нет! Может, Великий Жрец узнал об убежищах от ведунов-перебежчиков, которых тоже было достаточно, ты и сам это знаешь! Нет смысла осторожничать и таиться теперь, когда война объявлена! Мы должны сражаться и победить любой ценой, потому что победа Церкви обернется для нас уничтожением и ничем кроме! - Ты утрируешь, Оса, - покачал головой ведун, но Идиль только взвилась сильнее. - Это у вас, в Латайе, дела обстоят иначе, потому что вы имеет дело с ильтонцами, а не с людьми! Только поэтому вас Церковь привечает и бережет, Нгуен, а остальные такого сказать не могут! Люди – волки друг другу, и нас наша человеческая Церковь сжигает, вешает и пытает каленым железом на протяжении всего своего существования! Между нами не может быть никакого мира, и пока ты не раскроешь глаза и не увидишь этого наконец, мы находимся в настоящей опасности. Потому что это не я ставлю нас под удар, уничтожая жрецов, это ты, отказываясь их уничтожать, ведешь нас на смерть! - Я не отказываюсь этого делать, Оса, я сражался с ними, как и ты! – воскликнул Нгуен Шанит, но Идиль вновь прервала его, сверля его разъяренным взглядом: - Ты позволил им уйти, позволил выбраться на берег! Ты не стал бы добивать их – о! – это ниже твоих принципов, это бесчеловечно и аморально для таких, как ты! Но мы на войне, Нгуен, а не на шуточном состязании ярмарочных гуляний, куда все приехали помериться силой. И война эта идет на уничтожение. Не будет Церковь договариваться с нами о мире, не будет принимать нас, как равных себе. Они даже Аватар Создателя объявили угрозой для всего мира! Неужели ты думаешь, что они пощадят таких, как мы? – Идиль криво усмехнулась и покачала головой. – Нет, Ирбис. Если мы позволим им победить, они уничтожат нас раз и навсегда. Потому мы должны быть злее их. Мы должны быть жестче их. И если ты не хочешь марать руки, если хочешь сохранить незыблемыми свои принципы и глупую детскую веру в то, что с Церковью можно дружить, то отойди в сторону и дай мне делать свое дело. Я-то до конца пойду, мне терять нечего. И страха у меня тоже нет. Они смотрели друг другу в глаза, и в воздухе между ними едва ли не трещали искры. А попритихшая Гайда наблюдала за ними и думала о том, как странно был устроен этот мир. Ведь оба они были правы – и Нгуен Шанит, проявлявший милосердие к врагам, без которого не могло в конце концов быть мира для всех, который провозгласили Аватары, и Идиль, призывавшая не щадить пособников Сета и тех, кто не планировал щадить ее. Глупо было бы отпускать Усмирителей с того берега, и еще глупее было лишить сил единственного ведуна, способного противостоять им. Из таких глупостей и складывался узор, сложный, хаотичный, но при этом неумолимый, страшный, пожирающий человеческие судьбы и времена, и пожалуй, происходило так не только во время Танца Хаоса, но вообще всегда. Человеческий страх и ненависть приносили зла ровно столько же, сколько наивные возвышенные идеалы и глупая вера в абсолютное добро. И что же остается тогда нам, живущим в этом мире? Что делать для того, чтобы как-то обойти обе эти крайности? Что делать мне с этими двоими, сцепившимися друг с другом за власть? Ответа на эти вопросы у Гайды не было, а Вольторэ молчала, далекая и безмолвная, замкнувшаяся в саму себя. Стоило ли звать ее сейчас, чтобы она помогла решить эту ситуацию? Гайда попробовала тронуть золотой комочек связи в середине груди, но сейчас он был твердым и не отзывался на ее призыв. Нгуен Шанит первым нарушил молчание и заговорил устало и тихо, не пытаясь навязать что-то Идиль или заставить ее передумать. - В те моменты, когда ведун начинает свой путь вверх, когда он рвется к тому, чтобы обрести самого себя и полный контроль над своими узлами, всегда начинаются самые страшные и сильные атаки, и ты это знаешь и без меня, Оса. Как и знаешь, что с этим делать, и как с этим справляться. Я только об одном прошу тебя: не дай этим атакам сломить себя, не дай жажде мести и ранам своего прошлого завладеть собой. Потому что за твоей спиной – Аватара Создателя, а за ней – все мы. И Идиль, конечно же, не услышала его слов, ощетинившись еще больше и приняв их на собственный счет. Подобравшись, будто разъяренная, сузившая глаза кошка, она прошипела в ответ: - За моей спиной Аватара Создателя, ты правильно сказал это, Ирбис. И я защищу ее, как она защищает меня, потому что мы с ней клялись друг другу в этом. Что же до ран моих и жажды мести, то в этом и состоит мудрость – учиться на собственном опыте и трезво оценивать опасность, что поджидает тебя, и свои силы, нужные для того, чтобы ее отразить. Я знаю цену и меру вещам, Нгуен. Не тебе меня учить тому. - Не мне, - признал, кивнув головой, Нгуен Шанит. – Я уже много лет не твой наставник, Оса. Ты сама по себе. - Я всегда была сама по себе, - ворчливо отрезала Идиль, гордо вскидывая голову. – Как и все мы. Просто большинство в силу слабости и глупости этого не понимает. На этом их разговор и закончился, и оба они ушли, оставив Гайду наедине с сумрачным осенним вечером, усталостью и тревожными размышлениями. С проницательностью, что пришла к ней в последние дни нежданно-негаданно, которая давала ей странное понимание того, что происходило. Ты спрашивала ее всего лишь несколько часов назад, почему она не принимает ничью сторону, почему позволяет Спутникам решать самим, и она сказала тебе, что это их выбор. Вот теперь ты видишь Идиль и Нгуена, слышишь их и понимаешь обоих, и кого же ты выберешь? Кого выберешь? Темнота не отвечала ей, как и потолок, по которому скользили ночные тени, скользили долго-долго, ровно столько, сколько она сама не могла уснуть.