Танец Хаоса. Поступь бури

Они так и продолжали орать с того самого момента, как спустились с неба в рощу неподалеку от стен Дерана, ни на минуту не замолкая. Сначала орали на Данку, а когда она все-таки не выдержала и рявкнула на них, что намерена побыть в тишине, а затем отсела в сторону, принялись орать друг на друга, будто это как-то могло помочь. Больше всех глотку драла, разумеется, Батара. Остальные какое-то время поддерживали ее, а потом угрюмо замолчали, позволяя ей солировать в одиночку. В итоге не замолкала она больше часа, без конца расписывая, какие бессовестные и глупые люди населяют земли восточнее Эрванского кряжа, перечисляя, что нужно было сделать в данной ситуации и как, в чем Данка ошиблась, и к чему в итоге это могло привести. Тон ее постепенно становился все тише, и все чаще на ее реплики начали отвечать Меана и Элия дель Нуэргос. В конце концов, они отошли втроем в сторону и принялись шушукаться, периодически поглядывая на Данку с таким видом, будто собирались тюкнуть ее по голове и унести отсюда бездыханной, пока она не натворила еще больших бед. Потому Мефнут демонстративно уселась на землю рядом с ней, давая всем понять, что не даст никому и на шаг приблизиться к Аватаре и что-то с ней сделать. Только Данка из всех из них могла по-настоящему оценить сложившуюся ситуацию и принять правильное решение, всеми остальными двигали чувства, далекие от альтруизма и чистого желания помочь ближнему. Мефнут уже не единожды убеждалась в том, что за спиной Данки стояла сила куда более обширная и всеобъемлющая, чем за слепыми детьми этой усталой земли, и что только в безоговорочном доверии к этой силе и можно было принять правильное решение. Примерно то же сказала и Данка перед тем, как уйти в транс: сухо сообщила, что намерена связаться с Держащей Щит и спросить ее совета в сложившейся ситуации, и Мефнут пообещала, что не даст никому ей помешать. Все складывалось и впрямь из рук вон плохо, кажется, так плохо, как никогда еще не было. Они висели на тоненькой ниточке над пропастью, и любое неверное движение могло эту ниточку оборвать. И в этой ситуации из всех из них лишь одна Данка могла выбрать верно, как поступить, лишь ей на то хватило бы мудрости, широты и силы. Пусть и с помощью Держащей Щит, особенно с ее помощью – для Мефнут между ней и Великой Мани особой разницы не было. А значит, нужно было сделать все для того, чтобы у Данки получилось связаться с ней как можно скорее. Густой запах горелой плоти, тошнотворно-сладкий, наполнял воздух, а вместе с ним оседала на коже Мефнут черная липкая гарь. Чтобы хоть как-то уберечься от него, она обмотала лицо куском ткани, но это не сильно помогало. С каждым часом дыма над городскими стенами становилось все больше, и день обратился в желтое болезненное марево из-за солнца, что тщетно пыталось пробиться вниз, сквозь густое черное облако. Оно переливалось через городские стены, как кипящая пена через край котла, растекалось по багряному лесу, заполняя и его удушливой вонью смерти. И Мефнут чуяла, как в голове ее отвратительно громко, тяжело и горячо тикали секунды. Сколько нужно было времени, чтобы заразить весь город? Сколько нужно было силы ей для того, чтобы спеть этому городу, чтобы излечить его Песней? Могла ли она вообще воздействовать на такое огромное количество людей? На память пришли слова Вель о том, что важно было количество Спутников, выходящих против Рабов. Один Спутник мог сдержать и десяток Рабов, не заражаясь марью, но что, если Рабов будет сотня или тысяча? Не сомнут ли они черным облаком смертельно опасных спор всю защиту, которую давала ей связь с Аватарой? Подожди, может, вы еще успеете до того, как весь город обратится. В висках ломило, будто кто-то с жестокой силой сжимал ее голову ледяными пальцами, вонзая острые ногти в ничем не защищенное мясо. В груди тревожно билось и болело, тянуло, тянуло без конца, пока секунды стучали пульсом внутри, и она как-то совершенно трезво и очень физически ощущала, как теряет время. Сколько у них осталось этого времени? Хорошо, что ворота заперты изнутри. Если все они обратятся, то наружу никто не выберется. Они будут заперты внутри городских стен, и нам будет проще. А как же окрестные деревни? – вкрадчиво напомнил внутренний голос. Ведь в пришедших к лорду до’Майену вестях говорилось, что эпидемия началась с окрестных деревень, так что здесь все должно кишеть Рабами. И что нам тогда делать? Данка рядом молчала, сжав зубы и дыша так тихо, будто провалилась в глубокий сон. Батара, Меана и Элия, сидя на траве, что-то быстро и тихо обсуждали, склонив друг к другу головы. Остальные Способные Слышать то и дело тревожно поглядывали то на Аватару, то на своих первых, то на стены Дерана. Одна только Натаб, стоя на коленях, молилась и клала земные поклоны, упираясь лбом в усыпанную опавшими листьями траву и целуя сухую землю. Мефнут бездумно сорвала пересохшую травинку, принялась наматывать ее на палец, рассеяно считая про себя обороты. Данка согласилась поехать в Латр, к Эвилид, чтобы успеть спасти этих людей – в довершение ко всему, что сейчас происходило вокруг. Аватара согласилась поехать в логово Эвилид и всех их вела следом за собой туда же. Мефнут и так, и эдак крутила эту мысль в голове, пытаясь ее осознать, да только у нее ничего не получалось. Внутри было больно и пусто, так же мерзко, как здесь, в окружении ветра, полнящегося запахом горелых ногтей и волос, зажаренной плоти. Желудок на мгновение конвульсивно сжался, подпрыгивая к горлу, и Мефнут с трудом сдержала рвотный позыв. Что теперь будет с нами? Мы пойдем к Эвилид и будем сотрудничать с ними? Против Рабов? Голова кружилась, и ей казалось, что она сходит с ума. С самого начала они только и делали, что дрались против Эвилид отчаянно и бескомпромиссно. Сколько зла те совершили, сколько боли причинили и конкретно им, и всему миру. Неужели Данка действительно намеревалась заключать с ними сделку? Она ведь так ненавидела Господина Лжи, что служил им или правил ими – какая разница? Она ведь… Молчи! Это решать не тебе, это решать ей и Держащей Щит. Сейчас Данка свяжется с ней, спросит совета, и та обязательно найдет выход из этой ситуации. Никто не поедет в Латр, никто не будет договариваться с Сетом. Это просто невозможно и все. Травинка в ее пальцах лопнула от усилия, и Мефнут выпустила сухие остатки, позволив им упасть на землю. Секунды тянулись медленно-медленно, отвратительно долго, складываясь в минуты, и каждая из них была потеряна зря. Мефнут почти слышала отдаленный глухой звон, с которым падали они в вечность, роковой гром приближающейся неизбежной беды, обратным отсчетом которой стали мгновения. И впереди их было еще столько же, столько же невыносимых минут, которые однажды кончатся, и вместо них настанет тишина, которая будет куда страшнее. Как ночью в Дамеровом Плёсе, когда открытая калитка вела в тихий и темный сад, и лунные лучи заливали черные дома, в которых больше не было живых. Ты знаешь, что с этим делать, знаешь, как справиться. Прекрати истерить! Мефнут закрыла глаза, заставляя себя ровно дышать и справляться с липким холодным ужасом, что вновь поднимался внутри. Отчего-то он всегда был там, когда речь заходила о Рабах. Даже после того, как она научилась исцелять при помощи Песни, даже когда полностью доверилась Аватаре. Остальные как-то справлялись с этим ужасом, попривыкли к нему, а Мефнут все еще не могла справиться и все никак не понимала, почему так. Может, из-за того, о чем вчера вспоминала Данка? Может, все дело в моем прошлом? В том, кем я была? Аватара рядом судорожно вздохнула, приходя в себя, и Мефнут резко дернулась к ней, будто к последней спасительной ниточке. - Ну что она сказала? – выдохнула она, глядя на то, как Данка рассеяно моргает, как тяжело дышит, возвращаясь из транса в себя саму. - Ничего. Она не ответила на мой зов, - сухо отозвалась она и почти сразу же закашлялась, прикрывая рот рукой и морщась. Ветер как раз донес до них очередной клуб дыма, полный невыносимой вони, у Мефнут даже глаза от нее заслезились. - Может, ты еще раз попробуешь позвать? – без особой надежды спросила Мефнут, чувствуя, как стремительно теряет последние обрывки устойчивости, которые еще были у нее в запасе. – Если нужно, я могу помочь тебе. Может, двоих она услышит? - Бесполезно, - мотнула головой Данка, часто сглатывая, как от тошноты. – Ничего не получится. - И что же, нам просто сидеть здесь и ждать, пока сюда не придет эмиссар Сета, которому мы сдадимся? – тихо спросила Мефнут. Ее вопрос так и повис в воздухе, ответа на него не было ни у нее, ни у Данки. Секунды одна за другой невыносимо медленно выгорали вместе с зараженным городом, и Мефнут казалось, что она сгорает вместе с ними – неторопливо, по ниточке теряя все, за что еще можно было держаться. Единственным, что у нее оставалось, было вот это самое время, уж его было с избытком! Они не могли войти в город без Расана до’Альдера, который мог открыть перед ними входные ворота, а он не изволил спешить сюда. Когда Данка предложила ему воспользоваться переходом, созданным Авьен, чтобы добраться до Дерана за минуты, до’Альдер отказался, сославшись на то, что не доверяет всему, созданному при помощи энергии Источников. Он изволил поехать верхом по земле, будто нарочно тянул время. Для чего? Чтобы у них не осталось никакого выбора, кроме как сжечь город? Может, стоило бы сделать это прямо сейчас и удрать, пока он не приехал? Мысль была омерзительной и подленькой, трусливой, и Мефнут скрипнула зубами, не находя в себе сил, чтобы отпихнуть ее прочь. В городе еще оставались живые люди, там были дети, которых можно было спасти, и сделать это могла лишь она одна. Никто больше из Спутниц даром Песни не обладал, значит, Мефнут не могла уйти. Но не могла она и безропотно сдаться Сету вместе с Аватарой, согласившейся ради спасения жизней на сделку с ним. Что же нам делать? Уничтожить этот город, чтобы спасти собственные шкуры, или уничтожить себя, а следом и весь мир, чтобы спасти город? Ей хотелось плакать. А что же ты сможешь убить всех этих людей сейчас? Просто поджечь стены и дать им сгореть – сможешь? Пусть и ради спасения собственной шкуры, разве же рука у тебя поднимется на такое? Ей хотелось верить, что нет, но тут перед глазами вставала Авьен, и одна мысль о том, что она снова окажется в руках Эвилид, заставляла что-то дикое и безумное подниматься в груди Мефнут, овладевая ей, ожесточая ее. Я не отдам ее Сету, Данка! Не ее! Все, что угодно проси у меня, все забирай, что имею, но только не позволь ей снова оказаться в его когтях! А впрочем, могла ли она еще хоть о чем-то кого-то просить? Батара, Элия и Меана заметили, что Данка пришла в себя, перебросились еще парой слов, поднялись с земли и решительно направились в ее сторону. Мефнут следила за ними, не сводя глаз и внутренне ожесточая себя. Их уговоры были бессмысленными, их аргументы ничего не значили, но все это отнимало силы. У них самих, у Данки, у Мефнут, те самые силы, что могли пригодиться им, чтобы исцелить целый город зараженных, чтобы остановить марь. Впрочем, сейчас у Мефнут внутри была такая огромная пустота, что она очень сильно сомневалась в том, что сможет Петь. Для этого под кожей должна была переливаться Великая Мани, а в этот миг там лишь дули полные пыли, сажи и людского тлена ветра цвета обожженного солнца. Ведьмы уселись на землю перед Данкой, поднявшей на них усталые, покрасневшие глаза. - У нас есть предложение, Данара, выслушай его до конца и не спорь хотя бы раз, - почти что приказала ей Батара дель Лаэрт, раздраженно передергивая плечами. – Чтобы разгрести все, что ты здесь наворотила, нам всем придется дорого заплатить, так что это в твоих интересах. Данка медленно склонила голову к плечу, глядя ей в глаза, и на этот раз в ее взгляде мелькнул гнев. Медленно разгорающимися под ветром углями задымился он внутри Мефнут, докатываясь до нее по связи, и это было даже приятно – теперь она хоть что-то чувствовала. - Мы можем набросить Покрывало Света на Мефнут дель анай, - заговорила Элия, – сделать ее невидимой, чтобы она пробралась в город и начала Петь. Но для этого нам придется использовать Белый Источник. Рисунки для Черного и Белого Источника сильно отличаются, мы пока не на том уровне владения им, чтобы перестроить узор на ходу, поэтому… - Нет, - покачала головой Данка. - Почему нет? – сразу же зарычала Батара дель Лаэрт, нависая над ней. – Ты же даже не дослушала, а уже отказываешься! Это верное решение, это может сработать… - Это не сработает, - прерывала ее словесный поток Данка. – Если мы забросим туда одну Мефнут, она просто погибнет. Сила Спутников в единстве, чем их больше, тем выше вероятность пересилить марь. Защита Аватар может рассыпаться, если ее окружат со всех сторон. - Ей же необязательно подходить к ним вплотную. Она может встать как-нибудь в стороне… - начала Меана, но Данка вновь покачала головой. - Нет, не может. Мы сумеем справиться только в том случае, если Авьен приведет с собой всех присягнувших эльфов – тогда еще есть возможность, что мы войдем в город и не погибнем там. Утром Рабов было меньше, мы могли войти тем составом, что пришли сюда. Но сейчас их становится больше, я чувствую. Сейчас мне нужны будут все, кто мне присягнул здесь, чтобы справиться. – Она поглядела Мефнут в глаза. – И мне придется контролировать силу твоей Песни и фактически Петь через тебя, Меф. - Это вообще возможно? – неуверенно воззрилась на нее Мефнут. – Никогда о таком не слышала. - Возможно все, - устало, но твердо отозвалась Данка. – Я ведь могу говорить в теле Авьен, оставаясь собой. Почему бы мне не отдать тебе все свои силы, чтобы ты смогла Петь на весь город? - Мы просто теряем время! – сокрушенно покачала головой Батара, и когда она взглянула на Данку, в глазах ее было отчаянье. – Девочка, ты делаешь ужасную ошибку, отказываясь здесь и сейчас разобраться с этой проблемой! Ты всех нас ведешь в могилу, понимаешь это? - Я никого не тащу силой, вы идете за мной добровольно, - тихо проговорила Данка, и Мефнут заметила, как глаза ее наливаются слезами, а в собственной груди ощутила ее боль. – Я никого не заставляла присягать мне. И все, чего я хочу, это только сохранить жизни. Только спасти. - Ты не сможешь спасти всех, пойми ты это наконец! – вскричала Батара, нависая над ней, и Данка тихо всхлипнула, закрывая лицо руками. А Дочь Воды продолжала кричать на нее, из глотки своей исторгая бессмысленный отчаянный вопль, который сейчас переполнял сердце каждой из них. – Ты уже потеряла бесценное время, по глупости своей отказавшись от сражения! Ты уже погубила сотни невинных жизней, так не погуби же тысячи! Сдавшись Сету, воспользовавшись его помощью, ты проиграешь эту войну, понимаешь ты это или нет?! Только ты ступишь в Латр, все будет кончено для мира! Раз и навсегда! Плечи Данки затряслись, и она заплакала уже по-настоящему, сотрясаясь всем телом в конвульсиях боли. Вот только этого сейчас не хватало, чтобы они отнимали у нее последние силы, чтобы обвиняли ее и восставали против, только расшатывая ее и без того выдыхающуюся силу. Глухая ярость сжала сердце Мефнут, застилая взор, и рука сама легла на рукоять долора на поясе. - Не ори на нее, - тихо предупредила Батару Мефнут, глядя в упор. - Закрой рот и не лезь в это, Младшая Сестра! – рявкнула Дочь Воды, сверкая на нее глазами. – То, что ты присягнула ей, еще не дает тебе права… - Хватит! – почти что вскрикнула Данка сквозь слезы, мотая головой и дрожа всем телом. – Пожалуйста, прекратите! А в следующий миг Батара дель Лаэрт вдруг вздрогнула, будто сквозь позвоночник ее прошил насквозь шип боли, опрокинулась на спину и выгнулась до предела в скрутившей ее тело судороге, так сильно, что Мефнут почти что услышала хруст ее напряженных до предела суставов. Рот ее открылся в бессловесном вопле, глаза выкатились из орбит. Перед глазами помутилось, и Мефнут увидела черные жгуты энергии, что оплели все ее тело. - Ты не будешь так разговаривать с нерожденной мани! – выкрикнула Натаб дель Раэрн, вскакивая на ноги, с перекошенным от гнева лицом. – Ты не смеешь приказывать ей, кем бы ни была! Она превыше всего в этом мире! Она единственная права, и мы должны выполнять ее приказы беспрекословно! - Натаб, что ты делаешь?! Немедленно прекрати! – Меана дель Нуэргос бросилась к Батаре, пытаясь подхватить ее на руки, но та вырвалась, продолжая биться на земле и бессловесно выть. - Хватит! – крикнула Данка уже во весь голос, и столько боли было в ее крике, что даже муки Батары показались на его фоне ничем. – Хватит, Натаб! Прекрати! - Да, моя первая!.. – благоговейно склонила перед ней голову Натаб дель Раэрн, складываясь в поклоне и затихая с таким мирным видом, словно они находились в теплый летний полдень посреди Рощи Великой Мани. Батара тяжело осела на руки Меаны, хрипло и надрывно дыша, грудь ее ходила ходуном, испарина выступила на побелевшем лбу, а пальцы лихорадочно комкали траву. Способные Слышать повскакали на ноги, в страхе глядя на происходящее. Элия дель Нуэргос подняла потрясенный взгляд на Натаб дель Раэрн и тихо спросила: - Что же ты наделала, дочь моя? Ты напала на свою первую… - Я напала на ту, что оскорбила нерожденную мани. Это мой долг, как Спутницы Аватары Создателя, - монотонно проговорила Натаб, утыкаясь лицом в землю. Голова Мефнут закружилась так сильно, что перед глазами алые сполохи замелькали. Она приложила пальцы к глазам и потерла их, чувствуя себя лишенной всего, выдранной из самой жизни, будто сорняк с оборванными корнями, выброшенной прочь, чтобы сгореть в безжалостных лучах иссушающего солнца. Что-то жуткое сейчас происходило с ними всеми, в этот невыносимый день под лучами палящего сквозь черный дым солнца. Печать безысходности легла на все, чего они касались, все, что они говорили и делали, и как снять ее, как переломить ее силу, Мефнут просто не знала. Судорожно всхлипнув, Данка утерла глаза ладонями и взглянула на Натаб, усталая и измотанная до предела. - Если ты еще раз попробуешь атаковать кого-то без моего прямого приказа на то, я разорву установившуюся между нами связь и оставлю тебя без защиты перед марью. Ты поняла меня, Дочь Мани? - Поняла, нерожденная, - вскинула голову Натаб, улыбаясь безумной, широкой, почти торжествующей улыбкой, и Мефнут ощутила, как от липкого страха вновь все сжимается внутри. Она оказалась права, эта женщина была из них, из этих фанатичек, подмявших под себя всю Рощу, и сейчас сама признала это. Почему Держащая Щит отправила ее к Данке? Как проглядела ее присутствие в отряде, что должен был помогать и поддерживать молодую Аватару во всем? - За нападение на свою первую я назначаю тебе епитимью длиной в месяц и один день. Ты проведешь это время в размышлениях о том, что я – не Великая Мани во плоти, что я не сакральна и не свята. Я точно такой же человек, как и все вы, из той же плоти и крови, и единственное, чего я действительно хочу, это поступать по чести и правде, не неся никому боли. И если ты попробуешь считать меня чем-то большим, чем я есть на самом деле, я отошлю тебя обратно в Рощу. Мы поняли друг друга? - Да, нерожденная, - пробормотала Натаб уже глуше, упираясь лицом в землю, и улыбка на нем медленно растаяла, будто солнечные лучи под полотном затянувших небо туч. Теперь она хмурилась и смотрела перед собой сердито, и Мефнут ощутила, как по позвоночнику побежали неприятные мурашки холодка. Только сумасшедших им сейчас не хватало здесь для полного счастья! Теперь, похоже, Данку нужно было охранять и от ее собственных Спутниц тоже, и это не прибавляло радости. А сама Данка наклонилась над лежащей в руках Меаны Батарой и с превеликой нежностью коснулась пальцами ее лба, стирая испарину. - Прости меня, первая, за все, что произошло сейчас. Это все тоже моя вина, ибо вы чувствуете мое смятение и поддаетесь страху, что сжирает меня и по связи заражает и вас. Я обещаю тебе, что придет день, когда я преодолею и это, когда я перерасту его и по-настоящему сумею вас защитить. Мефнут невольно прислушалась, ощущая в себе жадное желание этого – света, что шел от сердца Данки в ее сердце, который мог утешить, успокоить, вселить уверенность. Света, которым действительно была Великая Мани или что-то, что носило это имя в Данарских горах, а здесь звалось совершенно иначе. Так легко и просто было жить, пока могучее пламя в сердце Аватары поддерживало ее собственную веру и стремление, разжигало ее и заставляло тянуться вверх. И в такую черную пропасть отчаянья проваливалась она, когда Данка теряла опору под ногами и начинала шататься. Неужели ты до сих пор не можешь запомнить, что вы связаны, и что все ваши эмоции зеркалят друг друга? Неужели же сама не можешь не поддаваться отчаянью и поддерживать ее, когда ей это нужно? Ведь затем и существуют Спутницы! Да и друзья, если уж сказать по чести. Способные Слышать тоже подступили на шаг ближе, слушая тихий голос Данки. Батара в руках Меаны тихо всхлипнула, но на Данку смотрела во все глаза, тоже ожидая ее решения с неистовой силой, с таким настойчивым стремлением, что коли могла бы говорить, уже орала бы наверное так громко, что и за стенами Дерана услышали бы. - Сейчас у меня нет иного выхода, ты видишь это, - тяжело проговорила Данка, прикрывая глаза. – Я помню, что это было моей ошибкой – жестокость, с которой я несла помощь в прошлый раз. Это и уничтожило меня в конце концов, не оставило от меня ничего живого, это уничтожило Мелонъяр Тонал через меня, и я не могу допустить этого во второй раз. Я пришла сюда, чтобы нести жизнь, чтобы спасать, а не убивать. И я не буду силой навязывать свою правду этим людям. Я не буду их заставлять, чего бы мне это ни стоило. Это неверно. - Аватара… - начала Меана, но Данка мотнула головой и твердо взглянула ей в глаза. - Это неверно, - повторила она, - я чувствую это и знаю. Есть истина вещей, которую можно ощутить, если прислушаться к ней очень внимательно и глубоко. Есть искренность нашей души, через которую нельзя переступать. Потому что как только ты хотя бы единожды уступил злу, ты уже не сможешь сопротивляться ему и будешь уступать снова и снова, плодя только еще большее зло, еще более страшное. Мы должны бороться с ним до последнего вздоха. И я знаю, что не должна сейчас, вот конкретно сейчас, заставлять этих людей силой принимать мою помощь. Я это знаю. - А что если ты не права? – посмотрела ей в глаза Элия. - Тогда я отвечу за это, - повернулась к ней Данка. – Как отвечала за все, что делали мои руки во всех моих возрождениях. Как отвечаем все мы за свои дела – снова и снова. – Несколько мгновений она молчала, прислушиваясь к чему-то невидимому, затем хрипло продолжила. – Мы дождемся Расана до’Альдера, и он откроет нам ворота города. Мы сделаем все для того, чтобы спасти его жителей. А после этого я поеду в Латр и встречусь там с Эвилид и Господином Лжи. И покончу с ними раз и навсегда. - Ты собираешься напасть на них в Латре? Где они в самой силе, окружены сторонниками, надежно защищены? – уточнила Меана, прищурившись. – Не думаю, что это правильный выбор, Аватара. - У меня нет выбора, - грустно улыбнулась Данка. – По крайней мере, везде, кроме возможности не плодить еще большего хаоса, чем уже имеется. Чтобы спасти Мелонию, мне нужно спасти Деран, а я не могу сделать этого без помощи Расана до’Альдера. – Помолчав мгновение, она глухо пробормотала: - Я знала, что так будет. Что мне нужно будет выйти лицом к лицу с тем, чего я боюсь больше всего. Вот и вышла. И раз так, я буду сражаться до конца. Самую чуточку Мефнут стало легче, самую малость. Свет не пришел, как не пришла и широта, полная покоя и мудрости. Но пришла простая человеческая решимость, что сейчас звучала в словах Данки, и пожалуй, этого было довольно на данный момент. Она не собиралась сдаваться и сдавать, и этого действительно хватило для того, чтобы Мефнут немного отпустило. Положив ладонь на плечо Данки, она мягко сказала: - Я пойду с тобой и сделаю все, что будет нужно, Дань. Ты можешь положиться на меня. - Я знаю, - просто улыбнулась ей та, на мгновение накрыв ее ладонь своей рукой, и в этой улыбке тоже было куда больше поддержки, чем ждала бы найти Мефнут. Когда кто-то без колебаний верил в тебя, всегда было легче верить в собственные силы. Всегда было легче быть опорой для кого-то, чем для самого себя. Но Мефнут была рада, что в итоге решение, принятое Данкой, стало именно таким. Потянулись часы долгого медленного ожидания, наполненного душным зноем поднявшегося в зенит и медленно потянувшегося к западу солнца, что смотрело на мир болезненным кроваво-коричневым глазом, больше похожим на дурную рану, из-за заволокшего небо черного дыма. Казалось, само время остановилось, растягивая мгновение за мгновением муку для всех них, с садистским удовольствием наслаждаясь тем, как выносят они на своих усталых плечах давящий вес каждой секунды. Сидеть на месте было невыносимо, и Мефнут поднялась, принявшись мерить шагами побуревшую, иссохшую, усталую от летнего зноя траву под ногами. Данка вновь попыталась уйти в грезы, только брови ее без конца хмурились, и на лице было написано напряженное усилие, а значит, ни в какие тонкие миры покоя и мудрости ее сознание проникнуть не могло. Рядом на земле Способные Слышать сгрудились вокруг Батары дель Лаэрт, пытаясь помочь ей восстановить силы после удара Натаб. Сама Дочь Мани сидела в стороне от всех на земле, раскачиваясь взад-вперед и монотонно молясь, и вид у нее был безумным. На городских стенах Дерана почти ничего не менялось. Стражи с закрытыми тряпками лицами все так же дежурили на стенах, периодически сменяясь. Они не сводили глаз с опушки, на которой расположились Спутницы, и луки из рук не выпускали, хоть и не держали их больше под прицелом. Изредка из-за городских стен долетал отдаленный приглушенный шум, больше похожий на рокот приближающейся грозы, который совсем скоро сходил на нет, сменяясь отдельными криками или мерным железным звоном. Мефнут помнила этот звук по битве за Луас – грохот, с которым обрушивались на землю сожранные пламенем дома. А железный грохот, несомненной, ознаменовал сигналы тревоги, которые подавали жители для тех, кто помогал тушить возгорания. Ноги мерили и мерили сухую траву, приминая хрустящие безжизненные стебельки, и Мефнут мерно дышала, стараясь унять терзающую грудь боль дурного предчувствия. Время, будто насмехаясь над ними, будто издеваясь, неторопливо и бестрепетно заканчивалось, а вместе с ним все чаще грохотало за стенами, а железный звон почти и не стихал, раздаваясь теперь сразу с нескольких сторон. И стража на стенах все так же стояла, направив на них оружие. И черные клубы дыма катились из-за стен, вонью смерти заполняя воздух. Много чего она передумала за время, с которым щит Роксаны докатился до самого края мира, а потом рухнул за него, утопая в чернильной зелени окрестных лесов. И от груза собственных мыслей устала едва ли не сильнее, чем от долгого ночного перелета. Как и от боли, что все назойливее и назойливее пульсировала в висках, неумолимо напоминая о присутствии Рабов рядом с ними. Да только с приходом долгожданной темноты, что должна была смирить боль и принести недолгий покой прохлады, все стало только хуже. Алое зарево расцветило темное небо над городом, и духоту стоячего ночного воздуха заполнила вонь гари. Молчаливыми стражами смерти застыли на стене фигуры солдат, обрисованные болезненным свечением пожарищ. Они прибыли только около полуночи, когда алое зарево над городом налилось цветом, будто переспелый, готовый сорваться с ветки плод, и равномерный низкий гул, будто стук усталого сердца, заполнил ночь, изредка разрываясь отдельными вскриками. Мефнут в собственной груди ощутила их приближение, а не услышала его – тяжелая градина под ребрами наливалась тревогой и волнением все сильнее, сильнее. Это Авьен спешила к ней, стремилась добраться до них как можно быстрее, и к тому моменту, как издали на дороге послышался стук копыт, эта градина уже обратилась едва ли не пронзившим тело Мефнут насквозь шипом. Вереница всадников, погоняя измученных долгой дорогой лошадей, выкатилась из темноты справа, извиваясь по пыльной ночной дороге, и глаза Мефнут первой нашли белую фигурку Авьен, не в силах оторваться от нее. Она едва с места бегом не сорвалась ей навстречу, но оставить Данку одну не посмела. Только взволнованно вскрикнула, раскрывая за спиной золотые крылья: - Вот и они, Дань! Они наконец-то пришли! - Пойдем, - глухо проговорила Данка, тоже поднимаясь с места и не сводя напряженного взора с подъезжающих к городу всадников. Зашевелились и остальные анай за ее спиной, поднимаясь с земли. Батара уже оправилась после удара Натаб и стояла самостоятельно, но остальные все равно старались держаться поближе к ней, чтобы помочь в случае нужды. Золотые крылья Мефнут заметили, и кавалькада свернула с дороги в их сторону, приближаясь крупной рысью. Грохот копыт сменился приглушенным стуком, когда кони выбежали на траву. Глаза Мефнут не отрывались от фигурки в белом, что быстро приближалась к ним во главе колонны. И чем ближе она оказывалась, тем легче становилось в груди, будто с нее медленно, камень за камнем, снимали обвалившуюся и рассыпавшуюся на обломки гору. Будто завороженная, Мефнут наблюдала за тем, как эта легкая белая фигурка останавливает коня в нескольких метрах от них, спрыгивает на землю, летит к ней. А потом родной запах наполнил ноздри, и теплые руки Авьен обвили ее шею. - Я спешила изо всех сил! – сипло проговорила она, отстраняясь и оглядывая быстрым тревожным взглядом лицо Мефнут. Будто солнце на миг поднялось среди измученной страшной ночи, и на одно мгновение в груди стало легче. Отпускать ее, разжимать руки и размыкать объятия было невыносимо, но Мефнут вынуждена была это сделать, когда Авьен повернулась к Данке. – Что у вас происходит, нерожденная? Что с городом? - Времени совсем мало, - тихо ответила Данка, а затем взглянула куда-то за ее плечо и возвысила голос: - Нам немедленно нужно попасть в город, милорд. Прикажите людям открыть ворота. Только тогда Мефнут подняла глаза и увидела сидящего впереди на коне человека. Из-за зарева пожара ночь не была совсем уж черной, и из темноты проступал силуэт гордо развернутых плеч, вздернутого прямого носа без переносицы. Расан до’Альдер смотрел на Данку сверху вниз, сжимая поводья и не спеша спешиваться. Казалось, он специально тянет время, чтобы продемонстрировать ей, кто из них двоих имеет здесь настоящую власть. Несколько долгих мгновений были безвозвратно упущены, пока он наконец не соизволил ответить Аватаре. - Прошу вас следовать за мной, нерожденная. Всадники продолжали подъезжать, и Мефнут устало оглядела их, собирающихся вокруг. Невозмутимо молчали Анкана, собранные, сдержанные, двумя тенями следуя за Расаном до’Альдером и его охраной. Молодой княжич Ханаван горбился в седле, едва не выпадая из него на землю, видимо, ему переход дался очень тяжело. Однако он все же сполз с коня и побрел следом за Авьен и Аватарой в сторону городских стен, едва кивнув остальным в приветствии. Эльфы, что последовали за ним, спешивались и брали их в кольцо. Оружия у них при себе не было, но в этой ситуации оно и не требовалось. Молодые мелонцы, присягнувшие Аватаре в качестве Спутников, устало понурив головы, едва тащились в самом конце колонны. Данка почти побежала в сторону городских стен, и они с Авьен окружили ее с двух сторон, следуя шаг в шаг, а уже за их спинами пристроились остальные Спутницы. Расан до’Альдер демонстративно не стал дожидаться их и погнал коня к воротам, держась в седле легко и непринужденно, двое его охранников в мелонской форме двинулись следом. - Что здесь произошло? – во второй раз обеспокоенно спросила Авьен, вглядываясь в их с Данкой лица. – Что с городом? Данка не ответила ей, только тревожно хмурясь и почти что срываясь на бег в попытке угнаться за мелонским лордом, и отвечать выпало Мефнут. - Нас не пустили в город, - приглушенно пустилась рассказывать она, глядя на Авьен и чувствуя, как от одного ее присутствия становится легче. С каждым мгновением становилось на один волосок, на одну крохотную долю легче, и грудь уже раздувалась свободнее, и мир утвердился под ногами, перестав подламывать их усталостью и отчаяньем. Будто бы солнце вставало над всеми ними с той же скоростью, с какой укреплялось присутствие Спутников вокруг Аватары, с какой Аватара приходила в себя, набиралась уверенности. Поразительно, сколько раз уже Мефнут переживала нечто подобное, и каждый раз ей все равно не верилось в то, как крепко все они связаны, как многое зависело от этой связи между ними. Будто река, что набиралась по одной капле, по крохотной струйке, сочащейся между камней, что сливались вместе, образуя поток, в грудь ее начала вливаться сила. И тело само реагировало на нее, это усталое, голодное, измученное сомнениями и тошнотой тело, которое с каждым мгновением разгибалось, распрямлялось, наполнялось силой. Спутники объединяли свои сердца вокруг Аватары, а та тянулась им навстречу, и эта связь, это переливающееся из ладони в ладонь нерушимое единство утверждалось с каждым мгновением все плотнее. К тому моменту, как Мефнут закончила свой сухой и сжатый рассказ о произошедшем, стало уже по-настоящему легко. Будто ее умыли ключевой водой, забрав прочь неуверенность и усталость. Страшная ночь отступила куда-то за границу невидимой сферы единения, созданной и подпитанной всеми ними. Мир утвердился вокруг Мефнут, и плечи окружающих ее Спутников стали непробиваемым щитом против всего, что могло угрожать Аватаре. Даже само время потекло иначе, перестав безвозвратно сгорать искрами в ревущем жерле костра. Теперь его было достаточно для того, чтобы сделать все необходимое, и Мефнут позволила себе глубокий облегченный вздох. Все вернулось на круги своя, все вновь было как должно, и причиной тому стали Спутники, сплотившиеся вокруг Аватары. Невозможно было понять или объяснить, как работала эта связь, но она работала. И это вселяло в Мефнут веру. Расан до'Альдер остановил коня возле самых ворот и теперь громко требовал у стражи на стене, чтобы те пропустили его внутрь. Будто во сне Мефнут наблюдала за тем, как начинают медленно распахиваться наружу створки ворот, и сквозь них вырываются на темную ночную дорогу алые отсветы пожарища. Когда-то она уже видела нечто похожее, в тот самый первый раз на ночной дороге, когда они отчаянно стремились покинуть Ишмаил. В первую встречу с Рабами, когда Китари заразилась марью, когда Вольторэ в порыве страха и отчаянья впервые выпустила свою ярость наружу, залив пламенем окрестные леса. Тогда вокруг них пылал лес, и столб черного дыма точно так же уходил в подсвеченное заревом небо. И в его клубах танцевали, нервно и рвано, алые искры. Данка решительно зашагала к распахнутым воротам, и Мефнут, сжимая ладонь Авьен в своей, шла прямо за ее спиной. Сквозь квадрат прохода дохнула на них горечью пожарища ночь, подобная самой бездне мхира. Алые языки пламени вырывались над крышами сразу в нескольких местах города, черный дым валил к черному же небу. Улицы стояли пустыми, а окна домов таращились в ночь темными зевами, и света за ними не теплилось. Издали долетал низкий гул, то и дело разрывающийся отдельными выкриками, точно такой же гул, который они слышали когда-то на улицах Луаса. Мефнут шагнула следом за Данкой под арку крепостной стены и на мгновение зажмурилась, чувствуя, как все внутри нее обращается льдом. Будто все они совершили что-то непоправимое, когда пересекли городскую черту, и теперь возврата к былому не было, не осталось никакой дороги назад. Она едва не рассмеялась, когда стражники города в рыжей форме поспешили закрыть за прошедшей процессией ворота и запереть их изнутри на тяжелый засов. Сам мир вторил ее мыслям, повторяя их за ней, будто проклятье, начавшее сбываться. Тот самый командир стражи, что еще утром выкрикивал оскорбления в адрес Данки, вырос перед ними, и Мефнут подобралась, настороженно глядя на него. Лоб его был перемазан хлопьями сажи, двигался он тяжело и резко, будто смертельно устал, и на вошедших в город смотрел безо всякой радости. - Милорд, нечего вам делать здесь, - не особенно церемонясь, заявил мужчина Расану до’Альдеру, бросив сердитый взгляд на Данку и сражу же отвернувшись от нее. Вид у него был таким, будто он с большим трудом удерживался оттого, чтобы вытолкать их взашей за городские стены. – В городе опасно. Вам будет лучше покинуть его. - Я приехал для того, чтобы навести здесь порядок, - сообщил ему Расан до’Альдер, разглядывая улицы с таким видом, будто мог мановением пальца прекратить пожары и умиротворить людей. Из-под полуопущенных век взглянув на командира, он приказал: - Доложите обстановку, капитан. Что здесь происходит? - Я бы и сам хотел это знать, - невесело хмыкнул мужчина и мрачно заговорил, не сводя тяжелого взгляда с лорда. – Зараза, милорд. Жуткая и очень быстро распространяющаяся зараза, от которой у людей чернеет кожа и белеют лица, а потом они умирают. - Это не зараза. Это марь, - проговорила Мефнут, и мелонец неприязненно взглянул на нее, но рассказа не прервал. - Это началось пару дней тому назад, и Первый Жрец Магвин приказал закрыть город на въезд с севера – фермеры оттуда привезли первые заражения. Больных отделили от всех, только им ничего не помогало: ни обычное лечение, ни исцеление истинных жрецов. А потом заразились и те, кто за ними ухаживал, включая Черного Жреца Бодана. Тогда мы перекрыли улицы, запретили людям покидать свои дома, а тела зараженных сожгли на центральной площади. Только это не помогло, потому что зараза уже распространилась по городу. - Глупые низинники! – сокрушенно проговорила Батара, качая головой. - Это из-за вас все! – рявкнул на нее в ответ стражник, будто только и ждал возможности сорваться хоть на ком-нибудь. – Из-за тебя! – он ткнул пальцем в сторону Данки, сверкая глазами. – Жрецы говорят, вы несете с собой заразу, говорят, вы прокляты! Данка ничего не ответила ему, только молча смотрела. А Расан до’Альдер неприязненно поморщился и требовательно проговорил: - Какова ситуация сейчас? Где Первый Жрец? - Стража забивает досками дома зараженных, чтобы они не могли выбраться наружу, а когда оттуда перестают слышаться крики, сжигает их. Остальным горожанам запрещено покидать свои дома под страхом смерти. Кое-кто уже пытался геройствовать, но мы разобрались с ними. – Командир стражи поглядел куда-то в сторону горящих крыш, и взгляд его блеснул лихорадочным безумием загнанного в угол зверя. Проведя рукой по лицу, он сипло пробормотал: - Нужно остановить заражение любой ценой. - Если бы вы позволили нам войти в город утром, мы бы остановили все это еще тогда! – рыкнула на него Мефнут, чувствуя тупую ярость внутри себя. Сколько людей погибло из-за чужой глупости? Из-за их промедления и упрямства, из-за лжи жрецов? - Нужно было пристрелить вас на месте! - сощурив глаза, просипел в ответ мужчина, и Мефнут непроизвольно положила руку на рукоять долора, подбираясь для удара. Выглядел он так, будто в любой момент мог сорваться и впрямь наброситься на них с оружием. – Тогда и заражение остановилось бы само собой! Все из-за вас! - Мы теряем время, - голос Данки звучал напряженно и отстраненно одновременно, и Мефнут ощутила внутри себя ее требовательное нетерпение. Будто железная ладонь сжала ее нутро, подчиняя своей воле, заставляя не растрачивать силы и время попусту, переключая внимание на более важные вещи. Аватара повернулась к ней и поглядела в глаза: - Нам нужно добраться до центра города. Там ты сможешь начать Петь. - Да, - сухо кивнула Мефнут, напоминая себе о важном. Не имело никакого смысла препираться с этими людьми, не для того они сюда пришли. И все же, чужая глупость и глухота заставляли сердце в груди противно ныть на одной ноте от досады. - Тогда пошли. Отвернувшись от мелонцев, она сорвалась с места и легко побежала вперед. Этого явно никто не ожидал, за спиной послышался удивленный возглас Расана до’Альдера, но прислушиваться к его словам Мефнут не стала. Она припустила следом за Данкой, стараясь держаться за ее правым плечом, пока Авьен заняла место за левым. Способные Слышать анай тоже последовали за ними, как и эльфы, как и Анкана, погнавшие лошадей рысью. Мелонский лорд еще что-то крикнул им вслед, позвал Данку по имени, но никто из них не обернулся. Узкая, зажатая между угрюмых двухэтажных домов улица петляла, заставляя их терять драгоценные мгновения. Алые снопы искр вырывались в небо над одинаково серыми черепичными крышами, откуда-то из-за стен послышался глухой грохот, и их взметнулось вверх еще больше – видать, где-то просела внутрь и обвалилась крыша дома. Воздух был сухим, раскаленным и полным дыма, и Мефнут старалась дышать пореже, чтобы не наглотаться его всей грудью. Остальные вокруг кашляли, закрывая лица рукавами. Несколько раз они видели людей, пробегая мимо узких переулков, выходящих к центральной улице, но те сразу же скрывались прочь с глаз, улепетывая во все лопатки между домов. Видать, принимали их за стражу. С такого расстояния Мефнут не могла определить, заражены они или нет, но двигались они быстро, значит, марь еще не начала сковывать их тело смертным онемением. А раз так, не все в городе еще были больны, еще оставался шанс, что они смогут спасти Деран. Крохотный, но он был. Темные опалины прямо посреди дороги, кучи жженого шлака и пепла свидетельствовали, что на этих местах сжигали тела зараженных. Некоторые из них все еще дымились, и из-под клубов дыма вырисовывались бесформенные груды черной мерзости, что оставалась от Рабов после прикосновения огня. И чем ближе они подбегали к центру города, тем чаще встречались такие опалины. А потом дорога внезапно вывернула из-за очередного дома, и глазам Мефнут открылась рыночная площадь Дерана, объятая пламенем. Горели ровные ряды парусиновых тентов, укрывающих прилавки, на которых в дневное время раскладывали свои товары торговцы. Сквозь столбы черного дыма и алое зарево виднелись подсвеченные огнем купола храма, казавшиеся кровавыми с такого ракурса. Пламя бушевало и рвалось во все стороны, охватив площадь, но между первыми жилыми домами и горящими тентами оставался коридор свободного пространства. Это выглядело неестественно, будто всю центральную часть площади накрыли сверху стеклянной банкой, и пламя вылизывало ее прозрачные стенки изнутри, будучи не в силах в исступлении жадности вырваться наружу и пожрать весь город, вычернив его до самых крепостных стен. Мефнут поначалу и не поняла, что происходит, пока не услышала рядом громкий голос Авьен, что пыталась перекричать рев пламени. - Там Белый Жрец! Я чувствую потоки энергии, которыми он удерживает огонь в центре площади! - Но зачем? – непонимающе воззрилась на нее Мефнут. Ответила ей Истель’Кан, вскинув руку и указывая куда-то вперед: - Смотрите! Мефнут проследила за ее жестом и непроизвольно сглотнула. В бушующем пламени впереди между остовов лавок что-то двигалось, медленно, неповоротливо. Среди пылающих подпорок и прилавков, лопающихся от невыносимого жара канатов и хлещущих от жадного раскаленного ветра тентов медленно-медленно передвигались фигуры, и Мефнут слишком хорошо знала их шаркающий, неуклюжий шаг. Десятки фигур, часть из которых уже начала падать на землю и рассыпаться кучами раскаленного шлака. Они двигались в сторону храма на противоположную сторону площади, явно направляясь к Белому Жрецу, что и удерживал их в огненной ловушке. - Артрена Защитница… - тихо пробормотала Мефнут, не понимая, что ей делать дальше. Огонь бушевал вокруг, ревел, пожирая все, до чего мог дотянуться, и пока еще сдерживался оттого, чтобы хлынуть на окружающие площадь дома. Но сколько еще у них было времени? Растянутую над площадью сферу он заполнял целиком, взметаясь по ее стенкам вверх на добрый десяток метров, и с каждым мгновением выглядело это все более угрожающе. Мефнут даже не хотела представлять себе, что будет, если защитная сфера над ним разлетится на клочки. - За мной! – сипло приказала Данка, срываясь с места бегом. Изо всех сил молясь, чтобы это было правильным решением, Мефнут устремилась следом за ней. Они побежали в обход пламени по коридору между ним и домами, который оставался свободным благодаря усилиям жреца. Языки пламени не могли пробиться сквозь невидимый щит, но жар-то от этого никуда не делся. Раскаленный воздух обжигал легкие, и дышать стало совсем тяжело, по коже побежали тонкие струйки пота. Мефнут старалась держаться между стеной пламени и Авьен на тот случай, если жрецы все-таки ослабят контроль, и барьер падет. Ей-то, как и Данке, огонь был нипочем благодаря купанию во всех стихиях, которое им провели в Роще много лет назад. А вот остальным Спутникам пришлось туго. Эльфы закрывали головы полами курток, держась как можно дальше от невидимой стены, почти прижимаясь к стенам окружающих площадь домов. Способные Слышать, посовещавшись, создали свой собственный барьер из энергии Черного Источника, растянув его справа от себя и кое-как прикрыв им и себя, и бессмертных. Опаленные пламенем купола храма приближались, и Мефнут слышала, как тикают в ее висках вместе с болью отсчитанные им Небесной Пряхой секунды. Нужно было во что бы то ни стало успеть обогнуть площадь до того момента, как пламя обрушится на них. И им это почти удалось. Свободный от огня коридор плавно повернул, и впереди уже показались белые ступени, ведущие к распахнутым настежь дверям храма. Сквозь черные клубы дыма впереди проступили фигурки людей, пятящихся по этим ступеням вверх, отступающих от пламени. Данка махнула им рукой, чтобы привлечь их внимание, и на одно мгновение Мефнут поверила, что вот сейчас-то весь этот кошмар и закончится. Сейчас жрецы выйдут им навстречу, согласятся принять их помощь, сейчас они все вместе потушат пламя и… - Осторожно! – истошно закричала Авьен, выбрасывая перед собой руки. Перед глазами у Мефнут помутилось, и в последний момент она успела увидеть, как сама ночь сгущается перед ее ладонями, стягивается из струек тьмы, что еще не пожрал своей жадной пастью отсвет пожара. Черное пятно растянулось перед ними троими, укрывая их полупрозрачной стеной, и Мефнут отстраненно осознала, что это, должно быть, энергетический щит, который она почему-то видела, хоть ведьмой и не была. Но додумать свою мысль она не успела, потому что прямо в середину этого щита врезалась с ревом ослепительно-белая молния, и удар ее был так силен, что Авьен отбросило на шаг назад и едва не сшибло на землю. В последний момент Мефнут успела подставить руки и поймать ее, не дав упасть на мостовую. - Стойте! – отчаянно закричала Данка, вскидывая руки и подбегая вплотную к барьеру, будто собиралась вырваться за его пределы. – Мы хотим помочь вам! Остановитесь! Ее не услышали. Второй удар обрушился на щит, разбегаясь белоснежным снопом мелких змеящихся молний во все стороны. Авьен под руками Мефнут приглушенно выдохнула, и энергетическая сфера начала стремительно разрастаться, увеличиваясь все быстрее и быстрее, накрывая весь отряд Спутников со всех сторон, чтобы жрецы не могли добраться до них. Глаза ее пылали чернильной ночью, столь темной, что серая радужка на ее фоне выглядела белее снега, брови напряженно хмурились, а губы раздвинулись почти что в оскале. Выпрямившись и отчаянно раскинув руки в стороны, демонстрируя, что у нее нет оружия, Данка стояла вплотную к щиту, маленькая и решительная. - Я не хочу вам зла! – кричала она, надрывая горло, повторяя раз за разом, будто заведенная. – Мы пришли помочь вам в вашей беде! Остановить заражение! Мы не хотим сражаться с вами! Слова ее потонули в низком утробном гуле и грохоте взрывов. Вместо ответа на нее посыпались молнии, одна за одной, врезаясь ослепительными копьями прямо в щит на уровне ее лица. Судя по всему, жрецы по ту сторону площади все свои усилия бросили на то, чтобы пробить щит и все-таки зацепить ее, сжечь, испепелить на месте. Ночь обратилась белым днем, разорванным на куски вспышками, в котором потонул отчаянный крик Данки, неистовая мольба ее сердца, едва ли не разрывающая сейчас пополам грудь Мефнут. Аватара пыталась остановить все это, но что-то не позволяло ей это сделать. Что-то шло не так, совсем не так, как обычно. Поднимающийся внутри Мефнут огонь ее стремления, их общего стремления, что обычно переламывал и сметал прочь все препятствия, сейчас бился во что-то твердое, будто базальт, не в силах проломить его и проникнуть дальше, бился и опадал обратно в их общее, разделенное на всех сердце. А может, молотящие в щит молнии выколачивали его прочь, отбрасывали назад снова и снова, как бы неистово ни давила, как бы ни боролась Данка. Несколько мгновений длилось это сражение, это противостояние, для описания которого Мефнут и слов бы не сумела подобрать, а потом Данка пошатнулась, отступая на шаг назад, судорожно втягивая носом воздух. И Мефнут ощутила, как стремление в ней опадает, уменьшается, истончается. - Ну, бхары!.. – рявкнула Батара дель Лаэрт за их спинами, будто кладя конец всем попыткам Данки решить все миром. Кипящим от ярости голосом она приказала, оборачиваясь к Способным Слышать: – Бейте по ним всем, чем можете! Защитим Аватару! - Нет! – перебила ее Данка. – Мы не причиним им вреда! Но ее уже никто не слушал. Молнии обрушивались на щит вокруг них с такой силой и частотой, что даже зарево пожара по другую его сторону померкло, а крохотные змеящиеся полоски молний обрисовали границы черной полусферы над их головами. Мефнут вновь осознала, что видит ее, хоть и совершенно не понимала, почему так происходит. Впрочем, сейчас она не понимала вообще ничего, поддерживая под плечи Авьен, сломленная мощью ответного натиска, с которым был отбит удар Аватары. Судя по всему, как и Данка, что застыла у самого края щита с перекошенным лицом, а ее смятение переливалось прямо под кожей у Мефнут. Одно сияющее копье стремления рухнуло, рассыпавшись в прах, но вместо него появились другие. Мефнут чувствовала, как растет в ней жажда сопротивления, как поднимается волна отпора со стороны Способных Слышать, повернувшихся как одна в сторону храмовой лестницы. Только это стремление имело совсем иную природу и иную окраску, Мефнут чувствовала эту разницу всей собой. Жесткое и неумолимое алое пламя гнева, что желало уничтожить обидчиков и рождалось в сердцах оскорбленных ведьм анай, не имело ровным счетом ничего общего с ослепительным светом воли Аватары, желающей лишь положить конец вражде и противостоянию. Но сейчас именно оно почему-то одерживало верх. Они вскинули руки, как одна, и с них сорвался черный шквал, больше всего похожий на струю черной краски, которая под углом бьет в кристально чистую поверхность воды, заставляя ее расступаться в стороны, освобождать себе место. Этот шквал покатился вперед, все быстрее и быстрее, набирая скорость с каждым мгновением. А навстречу ему, стремительно нарастая поднимающейся волной, катилось белое, будто снег, пламя. Сердце в груди дрогнуло, замерев на миг, и в последний момент Мефнут по какому-то чудесному наитию раскрыла крылья, заключая в их сияющий кокон себя и Авьен, которую все это время держала в руках. Вспышка была такой, что глаза Мефнут обожгло даже сквозь плотно зажмуренные веки. А следом за ней на них обрушился жар, будто Сама Роксана распахнула в ярости огненные губы и дохнула испепеляющей миры топкой собственного горла на все проявление, стремясь сжечь его бесследно, так, чтобы даже и пепла от него не осталось. Раскаленный воздух ударил ее в грудь, пихнул, едва не сбивая с ног, заталкивая обратно в глотку ее же собственное дыхание, выжигая жаром все внутри ее груди. С силой Мефнут прижала к себе Авьен, пряча ее под коконом крыльев и собственным телом от этого жара, способного за считанные мгновения обратить паром бездонное ледниковое озеро. А затем он схлынул, прошел через них волной, растекся прочь по чернильной ночи, заполняя ее удушающим дыханием раскаленных пустынь. Авьен под ее руками судорожно вздохнула, и Мефнут разжала объятия, отстраняясь от нее и вглядываясь в ее лицо. Хвала Артрене, она была невредима! Помята, перепугана, тяжело дышала, не в силах заполнить обожженные легкие воздухом, но невредима! Судорожно впившись в ее запястья, Авьен позволила себе один единственный вздох, а затем глаза ее полыхнули чернотой, и их вновь накрыло чернильной защитной сферой. - Что случилось? – прохрипела Мефнут, с трудом вспоминая, как говорить. Но вряд ли хоть кто-то мог ответить ей сейчас. На ногах устояли только они с Авьен, Данка и Эйве дель Каэрос, в чьих жилах текла вместе с кровью Милость и Защита Огненной. Остальные Спутники, включая и Способных Слышать, катались по земле, пытаясь сбить объявшее их одежду пламя. Смысл происходящего слишком медленно, слишком неповоротливо доходил до Мефнут. Видимо, все это случилось из-за того, что жрецы и зрячие ударили друг по другу так сильно, что это вызвало взрыв, который разрушил барьер, удерживающий пламя в центре площади. Потому что этой самой площади тоже теперь почитай что и не было. Мефнут только моргала и силилась понять, что видит перед собой. Там, где еще мгновение назад полыхали под сферой жрецов торговые ряды, теперь осталось лишь черное дымящееся пепелище да какие-то редкие недогоревшие обломки. А само пламя, высвободившись из железной хватки, с чудовищной силой разлетелось в стороны, поджигая ближайшие к площади строения. Сверху в черную сферу над их головами ударила наотмашь молния, и Мефнут инстинктивно пригнулась, поминая про себя недобрым словом жрецов. Выходит, они успели защититься, как-то укрыться от удара? Выходит… Внезапно весь воздух вытек из ее груди и горла, оставив его как никогда опустошенным, а новый она вдохнуть не могла, как бы ни старалась – легкие раздувались и глотали лишь пустоту. Мефнут инстинктивно вцепилась в горло двумя руками, силясь вздохнуть, оглядываясь вокруг дикими глазами и не понимая, что происходит. Ощущение было таким, будто из защитной сферы выкачали в одно мгновение весь воздух, и пламя моментально опало, истончившись до черных усиков дыма над телами эльфов, что продолжали биться на земле в агонии. А потом откуда-то из-за ее спины вырвалась Натаб. Рот ее был раскрыт в гримасе ярости, но ни звука не вырывалось из опустошенного горла. Она бросилась вперед, поднимая обе руки и швыряя что-то перед собой. Мефнут видела, как растекается пространство, будто волны, когда его прошивает насквозь белая стрела, несущаяся в сторону храма. Еще мгновение, и там на ступенях раздался еще один взрыв, послышались отдаленные крики. Натаб прорвалась сквозь черную стену щита и побежала вперед, продолжая швырять в жрецов одно копье из света за другим. Там, впереди, вспыхивало раз за разом, и во все стороны с визгливым свистом хлынули потоки битого камня. Воздух вернулся так же резко, как и исчез. Мефнут громко вздохнула, почти вскрикнула от рези, с которой он ворвался в легкие, сгибаясь пополам и хватаясь руками за грудь. Но прийти в себя ей не дали. - Нет! – крикнула Данка, срываясь с места следом за Натаб, вырываясь из-под защитной сферы в полную огня ночь. На один удар сердца она замешкалась, обернувшись на Авьен. Та была цела и невредима, пламя не причинило ей вреда, как и удушье, схлынувшее так же стремительно, как и обрушилось на них до того. Бывшая белая жрица стояла, вскинув руки и продолжая удерживать защитную сферу над Спутниками, хоть молнии и перестали сыпаться на нее одна за другой. Вокруг поднимались с земли, помогая друг другу, Способные Слышать. Рольх прижимал к себе запрокинувшую голову Истель, и их обоих оплетали густые серые жгуты энергии, больше похожие на языки пламени. Ханаван сидел на земле, воя на одной ноте и держа руки у обожженного, покрытого волдырями, потрескавшегося от жара лица, не в силах коснуться собственной кожи. Стонали, едва шевелясь, эльфы, обожженная одежда на которых погасла и больше не дымила. Один удар. Всего один удар, и все с ними было кончено. Мефнут не верила в то, что это произошло, не понимала, как оно случилось. - Иди за ней! – выдохнула Авьен, почти что отталкивая ее в сторону границы защитной сферы. – Скорее! – прикрикнула она, и Мефнут подчинилась, механически обернувшись и следуя за фигуркой в белом, что отчаянно неслась в сторону храма. Сколько Спутников погибло? Как это произошло? Мысли отчаянно бились в гулкой и пустой голове, все происходило слишком быстро, слишком стремительно разворачивалось вокруг, особенно на контрасте с мучительно долгими часами ожидания, которые они пережили ранее. Сосредоточься! Ты должна помочь Данке! Должна защитить ее! Сцепив зубы, она кое-как собралась, обернулась в собственные крылья и выпрыгнула наружу из-под щита Авьен, сразу же оказавшись посреди огненного инферно. Пламя, высвободившееся из тисков воли жрецов, растекалось от площади во все стороны, перекинувшись на часть окрестных домов, большинство из которых были деревянными. Крыши на них уже пылали, по стенам побежали алые дорожки, лопались, разлетаясь градом осколков, стекла. Только почему-то из домов никто не выбегал наружу, будто там и не было никого. Мефнут очень не хотелось думать, отчего так происходило. Может, конечно, жрецы и увели жителей этих домов прочь, может, собрали их в каком-то ином месте. Ты сама в это веришь? Впереди мелькала белая фигурка Данки, обернутая в золотые крылья, будто в сияющий кокон. Огонь не мог подобраться к ней, разбиваясь об эту защиту, откатывался прочь. А впереди, у подножия храмовых ступеней, их поджидала обернутая в черный кокон крыльев Натаб дель Раэрн. Лестница вокруг нее была вся разворочена и залита кровью, несколько холмиков тел валялись среди каменных обломков прямо на мостовой. Сложив перед грудью руки в молитвенном жесте, Натаб дель Раэрн опустилась на колени при приближении Данки, улыбаясь ей дико и экстатично. Ноги у Мефнут были куда длиннее, чем у молодой Аватары, и она легко догнала ее у самых ступеней храма как раз в тот момент, когда Данка почти что упала на землю рядом с искореженным телом жреца в черном балахоне, изломанном и вывернутым так, будто позвоночник у него разломался надвое посередине. - Что ты наделала?! – горестно вскрикнула она, вскидывая на Натаб искаженное лицо. - Они угрожали тебе, нерожденная, они напали на нас. Я защищала тебя, как и должно Спутнице. - Натаб смотрела на нее и улыбалась, и от этой ее улыбки даже посреди кипящего пламени Мефнут продрал озноб. Всхлипывая, Данка склонилась над телом жреца, потянулась к нему трясущимися ладонями, но коснуться так и не посмела, безвольно опустив руки. На ее бронзовых волосах танцевали отблески огня, белая форма покрылась темными подпалинами, над которыми вился дымок. Мефнут не видела ее лица, да ей и не нужно было этого, чтобы ощутить боль, терзающую все ее нутро. Плечи ее мелко задрожали, она плакала. - Дань, - тихо позвала Мефнут, подступая к ней и стараясь смягчить голос так, чтобы не напугать и не истерзать еще больше. Натаб рядом с ними вновь наклонилась вперед, уперлась головой почти что в плиты мощения и запела низким гортанным голосом, выводя мантры, которые так любили без конца повторять Дочери Мани. Голос ее в отданной горю и огню ночи походил на поминальную песнь, на карканье воронья над разрытой могилой, и что-то жуткое, страшное и злое было в нем, от чего Мефнут захотелось как можно скорее уйти отсюда. И увести Данку, нужно было увести ее скорее куда-нибудь в безопасное место, где она не будет видеть всего этого. Алая кровь жреца вязкой лужей растекалась у ее колен, уже начав впитываться в белоснежную ткань формы. Данка не отозвалась, закрыв лицо ладонями и раскачиваясь взад-вперед. Вокруг них бушевал огонь, взметаясь все выше и выше. Раскаленный ветер раздувал его, и рыжие языки пламени начали пожирать городские дома, черный дым столбом валил в небо, скрыв звезды густой пеленой. Мефнут чувствовала, как мешаются в ее сердце чужая боль и ее собственная, как выгорает все это дотла, оставляя лишь пепелище. Нужно было делать что-то, пока не поздно. - Дань, - повторила она уже тверже, кладя ладонь на ее плечо и сжимая его, легонько тряся ее. – Нам нужно что-то решить с городом. - Уже поздно, - едва слышно отозвалась она, и Мефнут, не будучи уверенной, что правильно услышала, переспросила, нагнувшись ближе к ней: - Что ты говоришь? - Уже поздно! – отчаянно вскрикнула Данка, пряча лицо в ладонях и сгибаясь вперед всем телом, почти что складываясь пополам над поверженным жрецом. Мефнут мазнула рассеянным взглядом по этому самому телу, и в горле ее пересохло. Потому что прямо на ее глазах сухая и жесткая чернота неторопливо поднималась по ногам мужчины, видимая сквозь прорехи в его обгоревшей одежде, к животу, груди, как расцветала она чернильными пятнами на кончиках его пальцев, а затем ползла вверх, пожирая его кисти, запястья, устремляясь под рукава балахона к шее. Вот она вылилась из-под его воротника, заполняя шею под подбородком до ушей, заливаясь под густые темные волосы, которые точно так же медленно и неумолимо иссыхали, обращаясь серыми мертвыми патлами. А само лицо белело, будто вся жизнь вытекала из него, стремительно уходила в землю под ним вместе с кровью, которая уже больше не лилась из его ран, а просыпалась наружу тонкой струйкой сухого как песок пепла. - Так быстро… - растеряно прошептала Мефнут, глядя на то, как человек перед ней обращается Рабом. Это происходило за мгновения, считанные секунды, будто по мановению чьей-то жестокой и мрачной руки. Не за недели и дни, как в случае Китари, не за часы, как было с теми деревенскими, кого ей удавалось спасти, но за мгновения, в которые Мефнут вряд ли успела бы даже досчитать до десяти. Будто во сне она призвала дар Роксаны и позволила огню с кончиков своих пальцев стечь на тело Раба, обхватывая его потрескивающим жаром. Занялась одежда, черный дым взвился в воздух, зловоние наполнило его, заставив Мефнут отступить, закашлявшись, и никакая ткань, перевязывающая лицо, уже не защищала ее от этого. - Весь город… Я чувствую… Все… - Данка лепетала что-то сквозь вырывающиеся из ее горла всхлипы, и когда Мефнут легонько потянула ее за плечи, пытаясь поднять, вырвалась, вскакивая на ноги, и выкрикнула ей в лицо с отчаяньем: - Мы не успели, Меф! Понимаешь?! Мы не успели!! - Да, - с трудом справившись с голосом, кивнула Мефнут. Голова у нее кружилась, и перед глазами все расплывалось от страха. О, он очень походил на марь, этот омерзительный липкий ужас, что поднимался в ней каждый раз, когда она оказывалась поблизости от Рабов! Точно так же рос снизу вверх, от самых кончиков пальцев ног, поднимаясь вверх, обращая студнем кости внутри тела, стискивая невыносимой хваткой ее слабое, ее мягкое и живое сердце. Облизнув пересохшие губы, Мефнут запретила себе смотреть на горящее тело у их ног, думать об этом городе, об этих людях, о времени, которое они упустили. О том, чего было уже не вернуть, никак не вернуть. С трудом заставив одеревеневшее от страха тело подчиниться, она шагнула к Данке и вновь обняла ее за плечи, хрипя: - Нам нужно уйти отсюда, Дань. Сейчас здесь все загорится. Нужно помочь Спутникам, увести их от опасности. - У меня не было выбора, Мефнут! – почти прокричала ей в лицо Данка, обезумевшая и совершенно опустошенная, глядя дикими глазами куда-то сквозь нее, будто не могла больше фокусировать зрение. Ее пальцы судорожно стискивали рукава Мефнут и мелко дрожали, отчаянье исказило черты ее мягкого лица, изломав его почти до неузнаваемости. – У меня не было никакого выбора! – кричала она в исступлении. - Я не хотела никого убивать, но я убила их всех! - Нет, - твердо проговорила Мефнут, нагибаясь над ней и хватая ее лицо в ладони. Глаза Данки были белыми и совершенно чужими, взгляд лихорадочно метался вокруг, будто она искала кого-то, и Мефнут не узнавала ее сейчас. Но она изо всех сил вглядывалась в эти глаза, ловя их отражение, надеясь, что это заставит Данку взглянуть на нее. Надеясь, что сможет до нее достучаться. – Послушай меня! Ты не хотела никого убивать и ты никого не убила! Они сами выбрали свой путь, они сами отказались принять твою помощь, сами напали на тебя… - Нет, это я, это все я! – Данка заглянула ей в глаза с безумием совершившего непоправимое человека, и Мефнут показалось на мгновение, что она падает в черный колодец беспросветного отчаянья, выбраться из которого уже никогда не сможет. – Это я, понимаешь? Там, где я, там смерть! Я несу ее с собой эти тысячи лет, несу ее на своей спине, а она ухмыляется оттуда своими пустыми глазами! И никак мне ее не сбросить, как бы я ни пыталась это сделать! Никак мне не убежать от нее, ведь она во мне! Она попыталась вырваться в безумной попытке убежать, но Мефнут не дала ей этого сделать. Она изо всех сил обхватила Данку за плечи, прижимая ее к себе, и град ударов маленьких кулачков обрушился на нее. Данка плакала и кричала, Данка била ее ладонями и вырывалась, а Мефнут держала ее молча и крепко, так крепко, как только могла. Все они несли с собой собственную смерть на самом деле, не только она. Все они тащили на себе груз своих прошлых ошибок, тяжесть вины, мрак боли, подгибающий колени, жмущий их к земле. Можно было сказать ей все это, и можно было долго плакать вместе с ней, поливая эту грешную иссушенную землю своими слезами. Можно было стенать и кричать о несправедливости, можно было рвать на себе волосы и вырывать собственные сердца в попытке вымолить прощение у всех, кто погиб в этом городе сегодня. Кто умирал снова и снова день за днем в этой бескрайней толще времен потому, что смерть продолжала существовать. Мефнут сжала зубы, приказывая себе терпеть, как можно мягче кладя ладонь на ее кудрявый затылок, укладывая ее голову на свое плечо со всей нежностью, что только была в мире, не отпуская ее вырывающихся рук. И с каждым мгновением Данка всхлипывала все тише, а удары ее совсем прекратились, ладони безвольно опали на плечи Мефнут, а сама она навалилась на грудь Меф, обессиленная и тяжело дышащая. - Ты когда-то сказала мне, что вы с Вель победите смерть, и я поверила вам, - хрипло заговорила она, закрывая глаза и позволяя собственным слезам побежать по щекам. – Просто потому что кто-то ведь должен это сделать, правда? Кто-то должен остановить ее наконец-то, сама Держащая Щит твердила нам об этом Артрена знает сколько времени. И раз вы с Вель сказали, что сделаете это, значит, рано или поздно у вас получится. Я знаю это. - Я не могу… - простонала Данка, пряча лицо у нее на груди и трясясь всем телом. – Не могу, Меф!.. Я не смогла ничего сегодня!.. - Потому что еще не пришло время, Дань, - мягко прервала ее Мефнут, кивая самой себе и отчего-то веря в каждое слово. Они были горькими и очень болезненными, они были очень тяжелыми – эти мгновения посреди бездны мхира, разворачивающейся вокруг них. Но они были правильными, Мефнут знала это. – Сегодня ты не смогла сделать ничего. Но завтра ты сделаешь, я знаю это. Потому что ты дала слово – мне, Вель, себе. А анай всегда держат свое слово, чего бы нам это ни стоило. Каждой вещи наставало свое время – этот урок она выучила очень хорошо в последние дни. Тяжелый урок, давшийся ей дорогой ценой, но, в конце концов, изменивший все. Сколько яда носила она в своей груди после падения Таахалдана, сколько ненависти глотала сама, давясь, сколько ее с рук своих скормила окружающим! Но если бы не было всего этого, если бы все это не вышло наружу в один прекрасный момент, они бы не нашли способа исцелить Песней марь. И ничего бы не изменили. Коснувшись губами жестких кудряшек на лбу Данки, Мефнут продолжила: - Ты всегда была особенной, Дань, не такой как все мы, самой доброй и ласковой, самой светлой из нас. Не такой я представляла себе Аватару Создателя, но за такой Аватарой я пойду до самого конца, и я знаю, что ты обязательно победишь. Своих врагов, свою слабость, свою память – все, что мешает тебе, все, что держит тебя, ты обязательно пройдешь и преодолеешь. И нас проведешь за собой, потому что без тебя мы не справимся. – Данка вновь дернулась, громко всхлипнув, но Мефнут не разомкнула объятий, лишь сильнее прижав ее к себе и продолжая говорить. – Я сомневалась в тебе, ты это знаешь. И в себе я сомневалась и почти позволила Господину Лжи забрать меня. Но ты показала мне, чего стоят его слова, ты провела меня через это и помогла отвоевать у него мое сердце. Ты научила меня, что как бы тяжело ни было, как бы ни хотелось сдаться и опустить руки, этого нельзя делать, и ему нельзя верить. Помнишь? - Я и не верю! – прорыдала Данка, уткнувшись носом ей в плечо и почти прячась у нее в руках. - Вот и хорошо, - примиряюще проговорила Мефнут, поглаживая ее по волосам. – Это он сейчас шепчет тебе, что все бессмысленно, это он винит тебя во всем, а не ты. Это он погубил всех этих людей, внушив им мысль, что ты – зло. Это он сжег Деран, а не ты, Данка! И это его мы должны заставить заплатить за все это. И ты знаешь это глубоко в своем сердце, как бы ни отнекивалась сейчас. – Данка только тихо всхлипывала, но уже куда реже, чем раньше. Мефнут прикрыла глаза и проговорила, чувствуя, как ожесточается все внутри. – Нам давно пора выйти против него лицом к лицу, Дань. Пора уничтожить его, выдавить из проявления, как выдавливают гной из раны. Поэтому вставай, моя Аватара. Пришло время ехать в Латр. Пришло время выйти против Господина Лжи и победить его раз и навсегда. Данка всхлипнула еще несколько раз, а затем мягко отстранилась от Мефнут, выпутываясь из ее объятий, пряча глаза и вытирая их ладонями. Безмерное сострадание переполняло сердце Мефнут нежностью, бесконечная благодарность этой маленькой девочке, держащей на своих плечах так много, сражающейся так отчаянно и беззаветно за всех них и каждого в отдельности. И пусть сейчас она действительно проиграла, пусть не успела и не справилась, но разве же хоть когда-нибудь победа давалась легко? Разве же то, за что действительно стоило бороться, могло упасть человеку в руки просто так, будто зрелый плод с отяжелевшей ветки? Она – наша Аватара, а мы ее Спутники. Мы поддержим ее, когда она зашатается, как и она хранит нас всей любовью своего бездонного сердца. И иначе быть просто не может. Мефнут подставила ей плечо, чтобы Данка могла на него опереться. Ее шатало, и взгляд у нее все еще был безумным и опустошенным, но уже немного, самую малость прояснился. - Я все время спрашиваю себя, как на свете может существовать такая мука, - едва слышно прошептала она, оглядывая тела под ногами и пылающий город вокруг них, тяжело опираясь на руку Мефнут. – Как Великая Мани может допустить, чтобы такое существовало под Небом, что Она создала? - Может, все это для того, чтобы мы хотели бороться? – спросила у нее Мефнут, поддерживая под руку. – Чтобы мы оставались живыми, умели сопереживать, стремились изменить? Чтобы нам было не все равно? - Я не знаю, Меф, - устало покачала головой Данка, тихо повторив: – Я просто не знаю. - Как ты, нерожденная? – подалась к ней навстречу Натаб, прервав свою песню на мгновение и заглядывая ей в лицо с какой-то тошнотворной лихорадочной жадностью. Мефнут даже передернуло от одного ее вида, показавшегося сейчас очень дурным и неправильным, как нотка гниения, примешивающаяся к аромату свежей еды. Судя по всему, не у нее одной возникли подобные чувства, потому что Данка коротко взглянула в ее глаза и глухо проговорила: - Оставь меня. - Оставить, нерожденная мани? – захлопала ресницами Натаб. - Да, - твердо приказала Данка. – Уходи прочь. Я не желаю больше видеть тебя. Ты изгнана, Натаб, и ты больше не моя Спутница. Улыбка медленно таяла на лице Натаб, сменяясь непониманием, удивлением, неприятием. - Но, мани!.. Я не могу уйти! Я же присягнула тебе! – забормотала она за их спинами, но Мефнут уже не слушала ее. Обхватив Данку за талию, она осторожно повела ее сквозь пожирающее город пламя к Спутникам, что остались позади. Нужно было еще выбраться из Дерана и проследить, чтобы город догорел дотла вместе со всеми Рабами, что находились в нем. Нужно было исцелить раненых и похоронить погибших, если таковые имелись. Нужно было…