Танец Хаоса. Поступь бури

- Вот так. Авьен отняла руки от лица бессильно осевшего на плиты мостовой Ханавана и устало утерла со лба выступившие на коже бусины пота. Собственный голос она не узнавала – таким низким и хриплым он был. Горло пересохло от жара и гари, приходилось без конца сглатывать, будто это могло хоть как-то намочить его. А сил и времени на то, чтобы отстегнуть от пояса флягу и напиться, у нее не было. Как и на то, чтобы оглядываться по сторонам. Кожа Ханавана приобрела нормальный цвет, трещины на ней затянулись и зажили, перестали сочиться сукровицей. Его длинные пепельные волосы почти полностью сгорели, торча из головы неровными почерневшими клоками, как и одежда, все покрытая прорехами. Глаза его были закрыты, последние силы ушли на то, чтобы пережить исцеление, голова безвольно откинулась назад, и, кажется, он ее уже не слышал. Но он дышал, его Авьен спасти успела, в отличие от других. - Потерпи, - прохрипела ему Авьен, с трудом поднимаясь на ноги и переходя к следующему растянувшемуся на каменных плитах мостовой телу. Ее шатало из стороны в сторону, мир вокруг нее опасно кренился, перед глазами плясали круги. Исцеление было одним из самых сложных рисунков среди всего, что создавали способные соединяться с Источниками ведуны, и сил оно отнимало прилично. Да и особого таланта в этой области у Авьен не было, хоть все положенные для такого случая рисунки она знала. Это не говоря уже о том, что все это время она держала над Спутниками щит, берегущий их от огня, отбивала атаки белых жрецов, вытягивала весь воздух из-под сферы щита, чтобы сбить пламя с тех эльфов, которых оно коснулось… Жалеть себя будешь, когда закончишь начатое. Она торопливо опустилась на колени возле следующего тела, и руки ее дрогнули, замерев в каких-то сантиметрах над ним, а все мысли моментально вылетели из головы. Потому что перед ней лежала Кайвен, глядя на нее широко распахнутыми карими глазами, приоткрыв рот и хрипя. И кожа на ее лице, потрескавшаяся и покрасневшая от ожога, стремительно высыхала и белела, будто кто-то невидимый сыпал на ее лицо муку. - Что это? – растеряно прошептала Авьен, не понимая, что видят ее глаза, неуверенно поднимая ладони к ее щекам. В ответ Кайвен выгнулась в спине, будто кто-то надавил ей на позвоночник коленом, и натужно, хрипло выдохнула в последний раз. Изо рта ее вырвалось что-то темное, какая-то едва видимая взвесь, похожая чем-то на пепел или… - Марь! – вскрикнула Авьен, резко подаваясь назад и инстинктивно отдергивая руки. Прямо на ее глазах кожу Кайвен заливала поднимающаяся снизу чернота, а лицо стремительно белело с каждым мгновением, высыхая, обрастая коростой, больше похожей на ощупь на крошащийся уголь. - Что такое? – глухо проговорила исцеляющая кого-то Эйве дель Каэрос откуда-то из-за спины Авьен. – Где марь? - Здесь Кайвен! Она обращается Рабом! Прекрасно понимая, что ничего уже нельзя сделать, Авьен все же попыталась погрузить в тело девушки потоки исцеления, но они просто отскочили от него, отдернулись, будто живые, и все ее усилия пропали даром. Только Мефнут могла исцелить заражение марью с помощью Песни, да и то, в том случае, когда это заражение не достигло еще критического предела, после которого становилось необратимым. - Но почему? – в усталом голосе Эйве звучало не меньшее потрясение. – Она ведь присягнула Аватаре! - Значит, клятва не сработала, - отозвалась Авьен, припоминая их последний разговор перед встречей с Расаном до’Альдером. Тогда она тоже исцеляла Кайвен и ощутила в ней что-то, какую-то странную взвесь, муть, которую не смогло выгнать из ее костей исцеление. – Мы говорили с ней совсем недавно, она призналась, что пошла за Аватарой только из страха смерти. Думаю, она уже была заражена к тому моменту, просто в присутствии Спутников марь распространялась медленнее. - Грозная да смилостивится над ее душой, - устало пробормотала Эйве. Рисунок огня был одним из самых простых, и когда красные цветы заплясали на побелевшем, очерствевшем лице Кайвен, Авьен ощутила, как все внутри нее деревенеет, становясь нечувствительным и каким-то пустым. Почти как пустые глаза на лице этой девочки. Понятное дело, что они не могли спасти всех, понятное дело, что клятва работала лишь в том случае, если человек приносил ее искренно и с чистым сердцем, что заставить его сделать это было невозможно. Все было понятно и объяснимо, и все было логично, только эта логика нисколько не отменяла болящего, живого, кровоточащего человеческого сердца в груди Авьен. Ты не можешь вернуть ее сейчас, но ты можешь помочь другим. Так не медли! Ожесточая собственное сердце, она изменила окружающий Спутников щит так, что он больше не огибал тело Кайвен, чтобы валящий от него черный дым не наполнил все пространство под ним, а потом поднялась на ноги и перешла к следующему Спутнику, растянувшемуся на плитах мостовой. Им оказался Ридан, еще один из последовавших за Аватарой мелонцев, и он, хвала Богам, все еще был жив. Они работали втроем: Авьен с Эйве и Рольх’Кан, который пострадал от обрушившегося на Спутников пламени меньше других. Весь удар приняла на себя Истель, что стояла ближе к площади, чем он, и лицо Сына Ночи до сих пор было мертвенно бледным. Он успел спасти свою арико, буквально вытянув ее обратно из-за гробовой черты, но она так и не очнулась, бездвижно лежа на земле, и дыхание ее было совсем слабым. Теперь все зависело лишь от нее и ее силы воли, никто иной ничего поделать больше не мог. У любой силы были свои пределы, были они и у исцеления. Раненый сам должен был захотеть жить, сам должен был прийти в себя после того, как целостность его физической оболочки восстанавливалась ведуном, и если у него хватало на это сил, он возвращался в мир. А если нет, то помочь тут не могло уже никакое чудо. Больше всех пострадали эльфы, они стояли ближе к щиту, заслоняя собой Аватару и ведьм, поэтому и удар огня целиком приняли на себя. Из двух дюжин, что последовали за ними, шестеро уже были мертвы к тому моменту, как Авьен успела возложить на них руки, и еще пятеро не пережили исцеление. В сознание пришли пока только трое и теперь, едва шевелясь, пытались растормошить остальных своих соратников. Авьен чувствовала в своей груди боль Аватары, краем глаза видела стену пламени, что пожирала городские дома по ту сторону щита, да и молнии давным-давно перестали сыпаться на их головы. Все в ней твердило, что этот бой они проиграли, и что пришло время уходить, убираться отсюда как можно скорее. Но как они могли это сделать, если большая часть выживших находилась без сознания? Кто-то ведь должен был их тащить на себе, но сил на это не было даже у тех, кто пострадал меньше всего. Ридан под ее ладонями слабо застонал, а потом резко дернулся, распахивая глаза и приглушенно воя сквозь стиснутые зубы. Кожа на его лице зарастала и восстанавливалась прямо на глазах, волдыри рассасывались, опадая вместе с опухолями. Еще несколько судорожных движений, и Авьен медленно вытащила из его груди исцеляющие потоки. Он рухнул на камень мостовой, тяжело дыша и часто моргая. Взгляд у него был совершенно безумным, да оно и неудивительно после такого-то. - Все будет в порядке! – мягко пообещала ему Авьен, поднимаясь, чтобы перейти к следующему раненому. – Полежи минуту, не вставай сразу, иначе можешь потерять сознание. С трудом разогнувшись, она поискала глазами кого-нибудь, кому могла понадобиться ее помощь, и, к своему удивлению, не нашла. Способные Слышать сидели на мостовой, постанывая и приходя в себя, эльфы тоже по одному возвращались в сознание. Рольх рядом с ней аккуратно поддержал под спину еще одного мелонца – Малена, который с тяжелым вздохом приложил ладонь к лицу. - Все, - устало сообщил он, глядя на Авьен. – Кажется, закончили. На одно мгновение она прикрыла глаза, позволив себе долгий вздох. Ощущение было таким, будто ее гнали несколько километров бегом по горной дороге, усталость навалилась камнями на плечи, давя их к земле. Да только чувство тревоги не желало пропадать, засев под ребрами и только продолжая крепнуть с каждой минутой. Им нужно было как можно скорее убираться из этого города, она осознавала это очень остро. Вряд ли даже Аватара уже могла что-то сделать со всем этим. Раз Кайвен обратилась в Раба за считанные мгновения, город был потерян, и спасти его не могло уже никакое чудо. Авьен поняла, что смотрит в ту сторону, куда убежала Мефнут, но из-за бушующего вокруг пламени и дыма не может ничего разглядеть. Возвращайся скорее, мое сердце! Нам нужно спешить! - Что происходит? Где Аватара? – голос Батары дель Лаэрт, пусть и слабый, был требовательным и властным, не терпел возражений. Опираясь на руки Элии и Меаны дель Нуэргос, Способная Слышать тяжело поднялась на ноги, поискала глазами Аватару и, не найдя ее, уставилась на Авьен. – Где она, девочка? И почему вы отпустили ее одну? - Мефнут с ней, зрячая, - отозвалась Авьен, не обращая никакого внимания на ее обвиняющий тон. – Думаю, они уже на пути сюда, не беспокойся. – Повернувшись к Рольху, она спросила: - Каковы потери? - Одиннадцать эльфов, Кайвен и Шиала дель Лаэрт, - мрачно отозвался он, бросив еще один напряженный взгляд на так и не пришедшую в себя Истель. – Самостоятельно идти могут пятеро, не считая Способных Слышать, остальных нам придется как-то нести. Внезапно оглушительный грохот раздался справа от них, и Авьен инстинктивно пригнулась, уплотняя щит. У ближайшего к ним здания обрушилась кровля, проваливаясь внутрь. Вниз на улицы полетели обломки черепицы и камня, застучав по щиту и отскакивая от него прочь. - Нужно убираться отсюда, - озвучил Рольх мысли всех окружающих, тревожно скользя взглядом по поверхности щита. Повернувшись к Авьен, он спросил: – Ты сможешь призвать сюда Аватару? У нас мало времени. Авьен кивнула и попыталась сосредоточиться на пульсирующей в груди точке, но скрипучий голос Батары дель Лаэрт прервал ее: - Нет нужды. Хвала Аленне, они уже возвращаются. И она была совершенно права. Сквозь черные клубы дыма и алые отсветы, от которых дрожал воздух, виднелись две расплывчатые фигуры, поддерживающие друг друга и почти бегущие в сторону поднятого Авьен щита. Стоило ей только взглянуть в ту сторону, как в груди отошло, тревога немного отпустила, позволяя нормально дышать, и она безмолвно вознесла хвалу Кану Защитнице, за ее оберегающую длань. Несмотря на творящееся в городе безумие, с ними ничего не случилось, с Мефнут ничего не случилось. Сквозь щит они пробежали беспрепятственно, тяжело дыша, кашляя и задыхаясь от жара. Мефнут разомкнула над ними кокон из золотых крыльев и согнулась пополам, попутно сдирая с головы закрывающую ее от дыма ткань. Теперь лицо ее выглядело странным: верхняя часть потемнела от копоти, нижняя, которую скрывала ткань, была более-менее чистой. Авьен с трудом подавила в себе порыв коснуться ее хотя бы кончиками пальцев, чтобы убедиться, что она цела и невредима. У них еще будет время для этого, но для начала нужно было выбраться отсюда. - Что случилось, Аватара? Где ты была? – Батара дель Лаэрт уверенно выступила вперед, опережая всех остальных, и Авьен подумалось, что эту женщину не могло взять ничего. Упади само небо на землю, она и на него начала бы орать. Аватара подняла на нее измученный взгляд, и тяжесть вновь обрушилась на сердце Авьен. Глаза у нее были красными и мокрыми, на черных от сажи щеках виднелись белые промытые слезами полосы. И голос ее звучал так тихо и сипло, что присутствующим пришлось прислушиваться к ее словам, подаваясь вперед. - Натаб убила жрецов, город потерян. Мы ничего больше не сможем сделать. На мгновение на собравшихся под щитом Спутников пала тишина. Даже Авьен, пусть и ждала именно таких новостей, пусть и готовилась к ним, ощутила потрясение. Вскинув голову, она обвела глазами пылающие крыши вокруг них, глазницы окон, из которых вырывалось яростное пламя, черный пепел, что усыпал мостовые. Еще утром ничего этого не было ведь. Просто город под синим небом и ярким солнцем, просто еще один город. - А… как же Песня? – Батара запнулась на полуслове, будто не зная, как договорить. Кажется, не такого ответа она ожидала от Аватары, и Авьен внутренне приготовилась к тому, что сейчас должно было начаться. Вопли о том, что нужно было слушать старших, о том, что следовало действовать сразу же, а не ждать Расана до’Альдера, о том, что они говорили ей, как нужно было сделать, а она не сочла нужным к тому прислушаться. Но ничего этого не произошло. Батара и Способные Слышать, Рольх, выжившие эльфы и люди смотрели на Данку с одинаковым непониманием на лицах, потрясенные, оглушенные произошедшим, и сквозь их глаза прорастал страх. А ослепленные ужасом люди всегда винили во всем случившемся других, находя хоть какую-то поддержку и опору в том, чтобы вызвериться на ком-то. Ответила Батаре Мефнут, бросив на нее острый взгляд из-под темных бровей и будто невзначай вклиниваясь между ней и Аватарой. - Песня не сработает, потому что здесь не осталось никого живого больше. Весь город обратился в Рабов. – Кто-то из эльфов за спиной Авьен тихо охнул, и Мефнут тяжело взглянула в ту сторону. – Нам нужно как можно скорее убираться отсюда, пока концентрация мари не стала для нас слишком высокой. - Огонь защитит нас до времени, - будто оправдываясь, добавила Аватара, не глядя ни на кого, и вид у нее был потерянным. – Огонь сжигает марь. - Значит, пойдем по тем улицам, где горит больше всего, - кивнул головой Рольх, обводя глазами поднявшихся на ноги мужчин. – Нужно поднять раненых. Мертвых придется оставить здесь. - Мертвых? – вскинула на него испуганные глаза Аватара, и лицо у нее перекосилось. - Когда Способные Слышать ударили по жрецам, произошел выброс силы, который снес наши щиты и спровоцировал взрыв защитной сферы над центром города. Те, кто стоял ближе всего к нему, погибли на месте. - Сколько? – едва слышно спросила Аватара, и Авьен ощутила, как в ее груди рождается, нарастая и нарастая, как волна, острая колючая боль. - Двенадцать Спутников и зрячая Шиала, - ответил Рольх, и Аватара покачнулась, закрывая глаза. Мефнут успела подхватить ее и не дать упасть, обняла покрепче за плечи и приказала: - Оставьте погибших. Нужно самим выбираться, пока еще есть шанс, а с ними мы точно не выйдем отсюда. Внезапно из-за границы черного щита раздался громкий отчаянный вопль, заставивший Авьен и окружающих вздрогнуть и резко обернуться туда. - Что это? – удивленно вскинул брови Рольх. - Натаб, - мрачно отозвалась Мефнут, вглядываясь сквозь дымное марево в расплывчатые силуэты горящего города. – Аватара прогнала ее. - Прогнала? Почему? – подалась вперед Меана дель Нуэргос, пристально щуря глаза. – Что сделала эта несносная девчонка? - Убила жрецов, - Мефнут взглянула ей в глаза и заговорила отрывисто и жестко. – Атаковала их, несмотря на прямой запрет Аватары это делать, нарушив ее волю. За это Данка прогнала ее и правильно сделала. А теперь хватит уже языками чесать, пора уходить отсюда! Наговориться мы еще успеем! Еще один крик донесся до них со стороны площади, и Авьен невольно взглянула туда, где среди беснующихся языков пламени виднелась теперь размытая фигурка в белом. Она медленно брела в их сторону, то и дело останавливаясь и крича, вопя во всю глотку, и в этом крике безумия было куда больше, чем обычного человеческого голоса. Аватара содрогнулась всем телом, сжимаясь и скрючиваясь в руках Мефнут, закрывая лицо руками, и слезы хлынули у нее по щекам. Никогда еще Авьен не видела ее в таком состоянии и не ощущала в ней столь глубокой степени отчаянья, как сейчас. Грудь ее едва ли не пополам разрывало от боли, и что с этим делать, как привести Аватару в чувство, она просто не представляла. - Нам нужно создать стену огня вокруг защитной сферы, и по отдельности никто из нас проделать этого не сможет, - быстро заговорил Рольх, обращаясь к собравшимся вокруг Аватары ведьмам и игнорируя вопли из-за противоположной стороны щита. – Но я могу объединить ваши потоки на себе, и тогда сил хватит. - Что нужно делать? – не став спорить, поглядела на него Элия дель Нуэргос, и остальные ведьмы тоже повернулись к Рольху. Одна только Меана все смотрела в ту сторону, где осталась Натаб, и хмурила свои тонкие брови. Здраво рассудив, что все возможное она уже и так делает, держа над ними щит, Авьен поспешила к Мефнут с Данкой и обняла содрогающиеся от слез плечи Аватары с другой стороны. - Возьми Ханавана, - попросила она Мефнут, заглянув в ее тревожные темные глаза. – Он без сознания, идти не сможет. А я подержу ее. - Хорошо, - кивнула Мефнут, и черты ее на одно мгновение смягчились, наполнившись нежностью. Данка приникла к Авьен, склоняя голову к ее плечу и будто ребенок цепляясь пальцами за ее форму, и та обняла ее еще крепче, жалея, что не может упрятать под своими ладонями от всего дурного, укрыть ее собственным сердцем, будто щитом. - Все будет хорошо, нерожденная, - зашептала она, вкладывая в свои слова всю силу, веру и стремление, что стучали в ее груди. – Мы выберемся отсюда. Все обязательно будет хорошо, верь мне! Данка тихонько зашептала что-то в ответ, и Авьен пришлось наклониться к самым ее губам, чтобы расслышать слова: - Позови Натаб… - Ты же прогнала ее, нерожденная, - непонимающе проговорила она, стараясь звучать как можно тише, чтобы резким голосом не пугать ее еще больше. – Ты хочешь, чтобы я привела ее сюда? - Да, - едва слышно отозвалась та сквозь слезы и добавила: - Не хочу, чтобы кто-то погиб сегодня еще по моей вине. Не хочу, чтобы люди умирали!.. Она и впрямь была в жутком состоянии сейчас, и Авьен не могла ее винить. Все их усилия пошли прахом, вокруг разверзлась самая настоящая бездна мхира, и Аватара стояла в самом ее центре, принимая на плечи весь груз разворачивающегося вокруг безумия. Авьен старалась не думать о том, что будет, когда они выберутся отсюда, о том, кого именно будут обвинять во всем произошедшем. И все же от сострадания сердце в груди обливалось кровью, и она готова была сделать все что угодно сейчас, чтобы помочь Аватаре, даже если и считала это ошибкой. Какая разница, верны ли наши действия или ошибочны? Мы все равно будем платить за них полную цену. Каждый из нас. С щитом было работать куда легче, чем с исцелением – он не требовал такого количества сил и сосредоточения, так что изменить его форму оказалось несложно. От основной полусферы, укрывающей Спутников, Авьен создала тонкий рукав, устремившийся сквозь горящую площадь в сторону Натаб. Черный жгут отталкивал, оттеснял прочь пламя, расчищая для обезумевшей Спутницы коридор свободного пространства. И она заметила это, застыв на одном месте и глядя в их сторону безумными глазами. Ее тоже окружал щит из черной энергии, который погас сразу же, как Авьен сомкнула вокруг нее защитный кокон. Одежда ее была обгоревшей, волосы оплавились и торчали неровно, лицо покрывали разводы сажи. Но даже на расстоянии в три десятка шагов Авьен видела ее глаза - огромные и белые со сжавшимся в маковую росинку зрачком. - Иди сюда, Натаб! – позвала ее Авьен, прижимая к себе Данку. – Нужно уходить из города, пока нас всех не убила марь! Словно оглушенная, Способная Слышать сделала в их сторону один неуверенный шаг, замерла на месте, будто не веря в то, что ее позвали. - Натаб, скорее! – вновь позвала Авьен, махнув в довершение своих слов рукой. – У нас мало времени! К огромному удивлению Авьен она не побежала в их сторону, не ускорила шаг, наоборот. Упав на колени, Натаб поползла к ним, завывая и рыдая, в исступлении выкрикивая имя Данки и пластаясь по покрытой грязью и сажей мостовой. - Ох, Роксана, обереги нас от дурного! – пробормотала рядом с Авьен потрясенная Эйве, и та медленно кивнула ей, не находя ни единого слова, чтобы ответить вслух. Безумие, перед ее глазами разворачивалось совершенное безумие и ничего кроме него, и смотреть на него было гадко. Несмотря на их крики и попытки поторопить ее, Натаб проползла все разделяющее их расстояние на коленях, а затем почти что набросилась на Аватару, жадно хватая ее ладони и пытаясь их целовать. С ее губ срывалось монотонное бормотание, в котором Авьен с трудом расслышала: - Благословляю, нерожденная, благословляю тебя, благословляю… - Нет! – Аватара резко подалась назад, вырываясь из объятий Авьен, вырывая руки из хватки Натаб, и та застыла, глядя на нее широко распахнутыми глазами. Вид у нее сейчас был совершенно безумным, и Авьен на мгновение засомневалась, правильно ли они сделали, что позвали ее с собой. Но додумать свою мысль она не успела, потому что Аватара заговорила, нависая над сидящей на земле Натаб, и голос ее дрожал от ярости: - Я позвала тебя не потому, что простила! Не потому, что тебе снова можно следовать за мной – этого я больше не позволю. Я просто не хочу плодить смерть еще больше. Потому мы выйдем из города, и ты уйдешь прочь, ясно тебе? - Нерожденная мани, позволь мне… - начала та, но Аватара отрезала: - Не позволю! – голос ее хлестнул, будто кнут, и окружающие замерли, пригвожденные к месту зазвеневшей в нем силой. Данка выпрямилась, окидывая всех их взглядом, и когда Авьен ощутила его тяжесть на себе, на одно мгновение ей стало физически дурно. – Я предупреждаю вас, предупреждаю вас всех в первый и последний раз, - сипло продолжила она, - что следующий, кто ослушается моего приказа и попробует развязать бой без прямого на то указания с моей стороны, будет изгнан сразу же, в тот же самый миг, и лишен всей защиты, которую дает присяга нам. Вы клялись следовать за мной, так следуйте! Неужели это так сложно? – Батара нахмурила брови и двинулась было вперед, решительно опустив голову, но Аватара в тот же миг наставила на нее палец, и Способная Слышать замерла на месте, будто на острый наконечник копья наткнулась. – Нет, Батара, даже не думай! – приказала ей Аватара, и взгляд ее стал еще тяжелее, хоть это казалось вовсе невозможным. – Ты ослушалась меня и первой напала на жрецов, ты развязала бой, а не Натаб, которая его лишь продолжила, довершив начатое тобой и похоронив последний шанс на спасение этого города. И если ты сейчас скажешь хоть одно слово, одно единственное, ты останешься на этой площади вместе с Натаб, без моей защиты и в полной власти мари. Ты меня поняла? Авьен забыла, как дышать, глядя на то, как неукротимая Батара дель Лаэрт сверлит ее в ответ тяжелым взглядом. С каждым мгновением этот взгляд становился все глуше, все слабее, а потом она просто опустила голову, хрипло пробормотав: - Да, Аватара. - Вот и хорошо, - удовлетворенно кивнула та, и глаза ее совсем замерзли, обратившись двумя острыми льдышками. Авьен невольно тронула грудь, поморщившись, потому что в сердце будто бы воткнулись длинные тонкие зазубренные иглы, глубоко застревая в нем. От этих игл к рукам Аватары тянулись невидимые нити из воли, из установившейся между ними связи, что вдруг обратилась жестким поводком, за который Авьен потянули, нетерпеливо дернули, будто отказывающуюся идти вперед собаку. – За мной, - приказала Аватара Создателя, и на этот раз никто не посмел ее ослушаться. Она зашагала вперед, не оборачиваясь ни на кого, никого не замечая, и Авьен ощутила, как ее тащит следом, тянет неукротимой волей, которой невозможно было сопротивляться. Она вынуждена была пристроиться за левым плечом Аватары, почти что вприпрыжку побежала за ней, подстраиваясь под ее шаг, а за правым плечом хмурилась и кривилась от боли держащая бездыханного Ханавана на руках Мефнут. Она бросила мрачный взгляд на Авьен, и на этот раз та могла его понять. Впервые Аватара вот так использовала их присягу, грубо, жестко, полностью лишив их выбора и возможности отказаться, и это было неприятно. Это пугало Авьен, будто вкрадчивый шепот, будто угрожающее дыхание за спиной, шаги в тишине за поворотом. Она слишком хорошо знала это чувство, знала его, как никто другой. Тонкие стальные нити принуждения, опутавшие все ее существо и неумолимо заставляющие ее следовать в ту сторону, куда хотелось Маньяре, думать и чувствовать так, как она считала необходимым. Сколько лет прожила Авьен в тумане принуждения, глядя на мир вокруг через мутное стекло чужой воли! Какой ценой она купила собственную свободу, отдав за нее всю свою жизнь до самого последнего клочка, оставив себе лишь только одно имя и лишившись добровольно всего остального! И что же теперь? Женщина, которая и сотворила все это с ней, которой Авьен поднесла себя добровольно и доверчиво, перед которой распахнула собственную душу, потому что верила ей, эта женщина делала с ней сейчас то самое, против чего так отчаянно боролась сама Авьен. Вновь все возвращалось туда, откуда началось, старый кошмар вновь прорастал упрямыми сорняками сквозь перепаханную чистую землю, что должна была дать новые добрые всходы. И от мысли, что все это вновь могло повториться с ней, Авьен ощутила животный ужас. Она бежала впереди, маленькая фигурка в белом, несущаяся со всех ног навстречу беснующемуся в ночи пламени. Авьен чувствовала, как Рольх’Кан тянет на себя энергию Черного Источника, как он вырисовывает из нее стены из пламени, что бежали по земле с двух сторон от их маленького отряда, образуя узкий коридор среди дыма, ночи и хаоса. От этого пламени неприятно разогрелись камни мостовой под их ногами, от него вспыхивала и сгорала пыль, алыми волнами раскатываясь во все стороны, будто круги на воде от падающих капель дождя. Оно с жадностью набрасывалось на образующие улицу дома, поднимаясь алыми языками по деревянным и каменным стенам, вылизывая двери, пробираясь в окна, вырываясь алыми щупальцами сквозь крыши. Воздух был раскаленным, от его жара и ужаса, что бушевал внутри, кожа Авьен покрылась потом, и он тоже был горячим, липкими струйками стекая по телу под одеждой. Они бежали в самое сердце пожара следом за Аватарой Создателя, что тащила их за собой на стальных крюках, зацепленных за потроха, и Авьен остро и всей собой понимала, что не могла вырваться из ее хватки. Не могла даже собственным ногам приказать остановиться, коли те понесли бы ее на верную смерть – потому что Аватара, владеющая ей, хотела иного. Так работает присяга? Вот как она выглядит на самом деле? Ужас волнами прошивал ее с головы до ног, и она ничего не могла сделать, кроме как все равно двигаться вперед, подчиняясь чужой воле. Улица вокруг них пылала, крыши домов обваливались вниз с грохотом, вылетали окна, разлетаясь вокруг брызгами стекла, которое отскакивало от растянутого над их головами щита. Щита, который держала Авьен, но приказывала ей это делать Аватара, и если бы она сейчас решила этот щит снять, то Авьен ничего не смогла бы сделать. Мы в полной власти этой женщины. Мы целиком и полностью принадлежим ей, и она может сделать с нами все, что только пожелает. Авьен хотелось кричать, но даже этого она не могла сделать без разрешения. А в груди ее рос и рос гнев, ярость, которую она уже испытывала однажды, совершенно точно ей не принадлежавшая. Авьен помнила это по Таахалдану, помнила, как дрожала земля, как трескалась Мембрана в небе над их головами. Помнила, как пламя первородной ярости в ее собственной груди сжигало ее, выжигало ее дотла. Они не слушают меня! Это была не ее мысль, но она прогремела в ее голове громовыми раскатами, раскалывающими небо пополам, и в ней было столько беспросветного отчаянья и гнева, что ночь вокруг показалась ей еще темнее, чем была на самом деле. Они никак не помогают мне! Никто не поможет мне! Я одна против всего этого, и никого нет на моей стороне! Источник внутри Авьен забурлил, будто котел, который поставили в самое сердце пылающего костра. Она ощутила, как поднимается, вскидывается черное пламя и в остальных Спутниках, что способны были соединяться, как Аватара тянет в себя энергию, будто пиявка, насасывающаяся чужой крови. Ее мысли гремели в голове Авьен погребальным звоном, затмевая ее собственные, подавляя их, выжигая дотла ее саму и заменяя собой. Если они не хотят мне помогать, я заставлю их это делать. Я заставлю их позволить мне себя спасти во что бы то ни стало! Бегущая впереди маленькая белая фигурка вбирала и вбирала в себя энергию Черного Источника, тянула ее в себя, будто паук, сжимающий всеми своими лапками нерушимые нити паутины. С каждым мгновением она становилась все темнее, будто сам воздух вокруг нее чернел, будто ночь сгущалась, принимая очертания ее тела, пряча ее от отблесков света в непроглядном мраке. Это Авьен тоже уже видела однажды. Черная будто тушь кожа, белые, будто снег, глаза и алый рот, распахнутый в яростном крике, от которого дрожит и рушится все вокруг. Впереди на дороге что-то шевельнулось, и Авьен не сразу поняла, что это. А когда пригляделась, едва не охнула, разглядев темно-зеленый камзол и белое лицо над воротником. Раб, бывший когда-то Расаном до’Альдером, поднимался с земли аккурат на том самом месте, где они и распрощались, а рядом с ним неуклюже шевелились другие Рабы в кольчугах и черно-рыжей форме Мелонии. Завидев приближение Спутников, они зашевелились активнее, но преградить им путь так и не успели. Потому что Аватара резко остановилась на месте, и Авьен тоже замерла, опасно покачнувшись, едва не врезавшись в ее спину, и при этом – сделала это не по своей воле. Ей приказали остановиться, как и другим Спутникам, и их тела беспрекословно выполнили ее волю. Мефнут рядом замерла с одной ногой, поднятой для следующего шага, раскачиваясь на второй из стороны в сторону, едва не падая. Лицо ее было мертвенно бледным. На мгновение Аватара обернулась, дикими глазами осматривая Спутников, что бежали следом за ней, стену их огня, объятые пламенем крыши домов. Авьен поймала ее взгляд и устрашилась, забыв как дышать, чувствуя, как пересохло от него во рту. В белых глазах не осталось ничего, кроме сжатого в маковую росинку зрачка, в них не было больше ни мягкости, ни золота, ни понимания, ни принятия, ни Любви, которую несла всему живому в своих ладонях маленькая золотая девочка Данара из тонущих в колыбели неба далеких гор. Теперь в нем была лишь неистовая жажда разрушения и ничего кроме. Время замедлилось, обращаясь вязкой субстанцией, в которой медленно распускался алыми цветками огонь, выплевывая столбы жирного черного дыма в задыхающееся небо. Зрачок в белом молоке глаза дрогнул, будто камень, подпрыгнувший от удара, а затем в полной тишине черная энергия, которую втянула в себя Аватара, взорвалась во все стороны. Вспышка была такой сильной, что все вокруг Авьен потонуло в свете. Она еще успела увидеть фигуры Спутников, стремительно чернеющие на фоне разрастающегося взрыва, а потом сам свет смял и растворил и их, пожрал их расширяющимся голодным ртом. Глаза ослепли, и когда Авьен зажмурилась, лучше не стало – лишь белое марево было перед ними, прожигающее насквозь ее веки и не дающее ей возможности укрыться, отвернуться, спрятаться в безопасной темноте. Будто ее целиком бросили в печь, и жар обхватил всю ее, пронзил насквозь, наполнил, сравняв то, что было внутри, с тем, что было снаружи. В мире не осталось ничего, кроме иссушающего белого жара, и он бесновался вокруг, он изничтожал все вокруг, не оставляя после себя ничего иного. Она каким-то чудом оставалась жива, распятая посреди полыхающего пламени, растянутая, будто полотнище, противоположные концы которого тянули в разные стороны взбесившиеся лошади. Жаркий ветер неистовой силы пронзал ее насквозь, проходя сквозь нутро с огромным трудом, протискиваясь сквозь полотно ее тела с нетерпеливым требовательным натиском. Она не могла ничего сделать, пойманной бабочкой застыв в железных тисках воли Аватары, что держала ее в самом центре всего этого, не позволяя даже вздохнуть без собственной санкции на то. И мука эта, казалось, продлится вечно, пока Аватара не позволит ей остановиться или не разрешит Авьен сгореть вместе со всем окружающим дотла. Но так не случилось. Медленно-медленно интенсивность жара и света начала падать, опадая, отпуская, смиряя натиск. Вот Авьен сумела вздохнуть, вот ощутила, что у нее есть горло, которое все это время кричит, пока вывернутое от напряжения тело агонизирует от муки. Перед глазами медленно прояснялось, пока свет отступал, оставляя после себя привычные силуэты Спутников, неохотно отдавая их ей обратно одного за другим. Вот Мефнут с перекошенным лицом и вытаращенными глазами, зашедшаяся в беззвучном вопле, вот Рольх с открытым в муке ртом, из которого вырывался хриплый рев, больше похожий на рычание животного. Жадный свет откатывался, и из него вырастали один за другим эльфы, с трудом держащие своих бесчувственных товарищей на руках, Способные Слышать, скрюченные от боли и высосанной из них энергии Источников. Вот сияние померкло настолько, что Авьен увидела черный силуэт щита, который до сих пор каким-то чудом держала над ними, не давая ему рухнуть. А дальше… … не было ничего. Она захлопала глазами, пытаясь понять, что видит перед собой, пытаясь осмыслить это, но могла лишь моргать снова и снова, а мысли в голове бестолково прокручивались сломанным мельничным колесом, больше неспособным сдвинуть с места тяжеленные жернова. Потому что не было вокруг них больше никакого города. Только ровная-ровная земля, какая-то неправильно гладкая, будто и не земля вовсе. Похожая то ли на черное непрозрачное стекло, то ли на камень, отшлифованный до тусклого блеска. А вот домов не было, как не было мостовых, языков пламени, тел Рабов. Не было больше деревянного частокола, через который их все отказывались пропустить внутрь города, не было дыма, что заволок полнеба. Не было и леса, сквозь который они скакали сюда, ни следа рощи, с двух сторон окружающей дорогу, которой тоже теперь не существовало. Свет откатывался все дальше и дальше, будто круги на воде от упавшего в центр камня, будто сгорающая пыль под ногами Авьен еще мгновения назад, и на самом краю зрения этот самый свет все-таки вырвал у темноты какие-то неясные очертания деревьев. Но это было так далеко, что Авьен и днем-то с трудом разглядела бы. Ночь плавно и тихо опустилась на них, будто перышко, так мучительно медленно падающее на землю с высоты. И вместе с ней спало ужасающее давление воли Аватары, схлынуло, утекая куда-то в землю под ногами Авьен. Она вновь могла владеть собственным телом, вновь могла дышать, двигаться, думать и решать за саму себя. Только в груди, в том месте, где без конца дышало золото с того самого мгновения, как Мефнут разбудила ее, сорвав оковы власти принуждения, теперь был ожог, тяжелый, измученный и усталый ожог, будто раскаленное тавро, плотно прижатое к коже, глубоко въевшееся в мясо. Тишина легла на город, такая плотная и полная, будто звука в мире и вовсе не осталось. Никто из них не решался нарушить ее, никто не смел даже пошевелиться без слова Аватары, застывшей перед ними крохотной белой фигуркой среди непроглядного мрака. Все произошедшее буквально перетрясло Авьен изнутри, с ног до головы перетряхнуло все ее существо, и она просто не знала, что сказать на все это. У нее не было ни единой мысли и ни единого слова для того, чтобы просто зарегистрировать случившееся. - А теперь мы уйдем отсюда, - хрипло прошептала Аватара Создателя, не глядя ни на кого из них, и от звука ее голоса в Авьен вновь взметнулся страх, что ее волей завладел кто-то другой, что теперь она в полной его власти. – Теперь мы поедем в Латр и разберемся там с Господином Лжи. Пришло время покончить со всем этим. Наверное, так оно и было на самом деле. Никто из них сейчас даже не помнил, каково это – спорить с Аватарой.