Танец Хаоса. Поступь бури

- Ветер тут мерзкий такой, - пробормотала Галия, неуютно поводя плечами под черной облегающей формой, которая из-за присутствующей в воздухе мельчайшей пыли приобрела за последние пару часов бурый оттенок. – Такое ощущение, что мне шею продуло, пока я спала. Бхарой проклятое место! - Ты только при Юкино этого не скажи, - добродушно посоветовала ей Леда, посмеиваясь под закрывающей большую часть лица плотной бордовой повязкой, которую бернардинцы называли вахра. Штука была на редкость полезная в этих местах, и, хвала Роксане, в форте Вернон Валитэ этого добра имелось в достатке. Так что теперь по милости Хаянэ, как звали здесь царицу Гаярвион, и бесконечного восточного ветра, несущего с собой тучи пыли, все анай, да и вельды тоже до боли смахивали друг на друга, отличаясь разве что способом, которым поднимались в воздух. Уж макто никакая пыль скрыть бы не сумела, как бы ни ярились ветра над ущельем Кьяр Гивир. - О, ну разумеется нет! – хмыкнула Галия под своей повязкой, и ее глубокие синие глаза озорно блеснули. – При ней я буду этот ветродуй нахваливать, как родную мани! Хоть бы он нас и вовсе не пылью, а камнями закидывал, все равно. – Качнув головой, она протянула со вкусом, смакуя каждое слово: - Ради этой женщины я бы и не то набрехала, уж она-то точно того стоит. - Поговаривают, у нее нареченная осталась где-то в землях Нуэргос, - посмеиваясь, напомнила ей Леда, и в ответ Галия только поморщилась: - Да Аленна моя, какая разница? Нареченная, суженная, хоть жена – это не имеет значения, я уже на нее глаз положила. Да к тому же, мы-то не в землях Нуэргос, правильно? - Да кто спорит-то? Я так, напоминаю просто, - пожала плечами Леда, поправляя съехавшую на лоб вахра. Все хорошо было в этой тряпке, кроме одного – она пока не научилась ее правильно завязывать, и верхняя часть то и дело съезжала на глаза. Фатих уже, кажется, измаялась ей показывать и объяснять, как ее дельно крепить, да кривые руки Леды все никак не могли справиться с узлами и всеми этими хитро сложенными слоями ткани. Впрочем, она никогда особенно и не отличалась умением разбираться в тряпках. Зато дралась хорошо, и вот тут уже никто слова поперек сказать бы не осмелился. Солнца в этих краях, как говорили местные, и не видели вовсе последние несколько тысяч лет, потому и понять, который сейчас час, было довольно сложно. Одинаково тяжелые, серые, давящие тучи заволакивали все небо круглыми сутками, и только ветер порой менялся, то крепчая и обращая несомую им пыль в тонкие болезненные иголки, едва не рассекающие кожу, то спадая до вполне терпимого, но все равно уже всем здорово набившего оскомину за последние дни. Растреклятая пыль хрустела на зубах, зудела на коже, кажется, даже в самих суставах скрипела и терлась, и Леда со всем пылом своего сердца мечтала о бане. Но пока еще до исполнения этих желаний было очень далеко. Воды в Хмурых Землях было настолько ничтожно мало, что даже командованию не выделяли больше нескольких фляг в день, так что приходилось терпеть. Сегодня буря особенно сильно разыгралась, что было им как раз на руку. Над Роуром так обычно тянулся дождь – тучи волокли его над плоской грудью земли длинными серыми занавесками, причудливо вышитыми стяжками солнечного света в тех местах, где нетерпеливые лучи прорывались сквозь заволокшее небеса одеяло. А здесь стелились над мертвой землей тучи бурой пыли, закручиваясь в тугие спирали вихрей, растягиваясь мятыми, неопрятными вуалями или порошей, какая, бывает, поднимается в мороз с пушистого снега, вспоротого когтистой лапой. Сквозь нее видно было совсем плохо, очертания палаток и людей порой терялись среди однообразного бурового марева уже на расстоянии в пару десятков метров. Сейчас как раз был тот самый момент, и Леда с трудом могла разглядеть усыпанные пылью приземистые палатки анай, рассыпавшиеся вокруг шатра Магары дель Лаэрт, возле которого они с Галией и поджидали первую. И то было хорошо – пыльная буря укрыла их с вечера, позволив разбить лагерь вплотную к горам и остаться незамеченными для разведки стахов и гринальд, по какой-то дикой и безумной шутке судьбы спевшихся на полях сражений этой бесконечной войны. Во всяком случае, Леда смела надеяться, что они остались незамеченными - для этого хитрая как бес Магара сделала все, что было в ее силах. Несмотря на спешку и необходимость как можно скорее стянуть войска к ущелью Кьяр Гивир, последние сутки они шли на восток по земле, предпочтя пеший переход перелету, шли налегке, погрузив поклажу на вьючных лошадей, предоставленных Хаянэ, бок о бок с конницей Бреготта. Встречный ветер сносил прочь пылевое облако, которое они поднимали, продвигаясь на восток, а буря поглотила их в своем чреве, сделав незаметными издалека. Огонь в лагере разводить запретили, и разведчицы питались всухомятку, а по ночам стучали зубами от холода – коли не бесконечный ветер, к ночи тут бы все от холода льдом обрастало, как ранней весной или поздней осенью в Роуре. Потому-то Галия и схватила прострел, провалявшись всю ночь на ледяной земле под злыми порывами ветра, от которых парусина палатки не больно-то и защищала. Но зато разведка докладывала, что их приближение врагом замечено не было. Стахи и гринальд не особенно скрывались, снуя между отвесных склонов Островерхих гор, и никаких признаков тревожности не проявляли. В этом крепко подсобили вельды – теперь они единственные могли подниматься в небо, не рискуя быть замеченными издалека. Гладкие блестящие панцири макто толстым слоем укрыла бурая пыль, обратив их в тени среди вечно меняющих очертания вихрей, а низко висящие тучи с легкостью прятали их на той высоте, где пыль уже не могла стать надежной защитой. Именно на этом строился их план сейчас: добраться до гор под укрытием разыгравшейся стихии, заложить пороховые заряды на высоте над стиснутым отвесными скалами ущельем через Кьяр Гивир и дождаться того момента, как перекрывающая его Мембрана рухнет. И когда первые отряды врага войдут в него, взорвать к бхариной мани, чтобы замуровать их раз и навсегда. А дальше останется перебить стахов с гринальд, и тогда вторжение на этом рубеже будет остановлено. Хаянэ говорила, что есть еще один путь, в районе форта Остол Минтиль на севере, и что как только они закончат здесь, нужно будет перемешаться туда, но Леда старалась пока не заглядывать надолго вперед. Великая Война многому научила всех их, и прежде всего тому, что на поле боя обстановка могла измениться кардинальным образом за считанные мгновения, так что строить далекоидущие планы до полного разгрома противника здесь и сейчас не стоило. - Проклятый ветер, - вновь пробурчала первый клинок левого крыла Лаэрт Галия, разминая правое плечо вращением руки в суставе, ее черные тонкие брови хмурились. Леда покосилась на нее и негромко спросила: - Ты уверена, что управишься? Бочки-то тяжелые, ронять нельзя. Если тебе тяжко, я могу Илару с собой взять. - Вот еще! – фыркнула Галия, выразительно поглядев на нее из-под низко надвинутой на лицо вахра. Видимыми на нем оставались только глаза и часть бровей, и весь этот свободный от ткани кусочек кожи покрывался к вечеру толстым слоем бурой пыли, будто они специально разукрашивали себе лица в темный цвет. Теперь Фатих, посмеиваясь, называла Леду енотом, и это было бы даже очень мило, если бы только глаза не чесались, как проклятые, от застрявшей под веками пыли. – Я на все это согласилась только потому, что Юкино тоже пойдет, и свой шанс упускать не намерена. Так что даже не думай меня спровадить. - Если ты со своим прострелом и любвеобильностью уронишь бочку с порохом и привлечешь внимание врага, полетишь за ней следом, так и знай, - пообещала ей Леда, ухмыляясь. – А мы потом с Юкино поглядим, как твою голую задницу взрывом выбросит к звездам. - Знаешь, а может это и неплохо! – загоготала Галия. – Хоть покрасуюсь напоследок! Первый клинок левого крыла нравилась Леде, они крепко дружили последние годы, когда Галия заняла этот пост после ушедшей в отставку Матаны, которую вконец допекли старые раны, полученные еще во времена Великой Войны. Несмотря на то, что Галии уже восьмой десяток пошел, до сих пор еще никто из числа ее многочисленных возлюбленных не сумел заинтересовать ее настолько, чтобы заполучить себе на пояс ее долор. Она без конца увивалась за кем-то, вечно строила глазки и скалила зубы в окружении других сестер, и ее увлечение первой катаной Юкино дель Нуэргос, которая с легкой руки Аруэ отправилась с ними, чем-то новым и удивительным для Леды не стало. Не она первая и уж точно не она последняя привлекала внимание Галии. Вот если бы она за долор начала хвататься, тогда да, Леда здорово удивилась бы, а на все остальное можно было просто махнуть рукой. Они ждали Магару у шатра уже четверть часа, намереваясь сопроводить к площадке для взлета и посадки макто, где собирался диверсионный отряд. Царица Лаэрт славилась своей непредсказуемостью: могла опоздать на час в самый ответственный момент или наоборот явиться на пару часов раньше оговоренного срока, посчитав, что для общей выгоды операцию стоит начать заранее. Как-то на подпитии в день освобождения Натэль Магара призналась Леде, что всегда полагается лишь на свое внутреннее чутье и действует так, как подсказывает ей сердце, даже если на первый взгляд подобное решение противоречит всем законам логики и может иметь серьезные последствия. Она назвала это умением «секретничать с Лукавой», как порой называли Аленну в землях Дочерей Воды, а потом пила за благосклонность Переменчивой до тех пор, пока Ая едва ли не силой увела ее в покои. А слова ее Леде с тех пор крепко запали. Недаром говорили про Магару, что Милосердная порой спускалась с небес в ее руки, видать, так оно и было на самом деле. Ничем другим ее неизменную везучесть объяснить было невозможно. Потому Леда даже и не вздрогнула, когда входной клапан шатра Магары резко откинулся, и она шагнула наружу, выпрямляясь во весь свой высокий рост. Обе охранницы вытянулись по швам, прищелкнув каблуками, восторженно кося глазами на свою царицу, и проорали в один голос приветствие: - Светлого утра, первая! - Светлого, - деловито кивнула та в ответ, и взгляд ее цепко прошелся по лицу Леды. – Побудьте пока здесь, поведете Кошечку на совет к Орлице. Меня проводит первый клинок. - Так точно, первая! – рявкнули в ответ охранницы, а Магара направилась к ним с Галией, на ходу быстро и ловко заматывая голову бордовым куском вахра. - Светлого утра, Магара, - поздоровалась с ней Леда, а Галия еще и кулаком коснулась лба, склоняя перед ней голову и бурча приветствия. - Ну что? Все подготовили? – без особых церемоний поинтересовалась Магара, пожимая им обеим руки, и Леда кивнула ей. - Да, первая. Бочки перетащили на взлетную площадку и грузят на макто. Ниити Бахтум уже с ними, ждем только тебя. - Ну, это совсем не дело тогда, - добродушно покачала головой Магара, и глаза ее из-под вахра лукаво сверкнули. – Пойдем-ка, не будем мучить добрых людей ожиданием. Она первой зашагала в сторону площадки для макто энергичным широким шагом, и Леда привычно пристроилась у нее за плечом на том месте, где обычно шагали охранницы. Это тоже было в порядке вещей. Дома Магара органически не переносила общество охраны и в подавляющем большинстве случаев брала с собой в поездки и прогулки кого-нибудь из первых воинских сообществ, с которыми неизменно поддерживала доверительные теплые отношения. Неистовую дель Лаэрт до зубовного скрежета раздражал церемониал, который она вынуждена была исполнять в лагере союзнического войска и от которого любыми способами отбрыкивалась во все остальное время. Час был ранний, густая чернильная темнота беззвездной штормовой ночи сменилась слабыми утренними сумерками. Большая часть разведчиц отсыпалась, используя для этого каждую свободную минуту, другие дежурили на восточной оконечности лагеря и возле площадки для макто, ожидая сигнала от разведчиков. Таращить глаза в пылевые завихрения смысла не было никакого, буря точно также скрывала от них врага, как и прятала их самих от чужих взглядов. Единственными, кто хоть как-то был в состоянии отслеживать ситуацию у Кьяр Гивир, оставались вельды, и раз в час они, не снижаясь из зоны облаков, скидывали на площадку для перемещений кожаные цилиндры с привязанными к ним белыми отрезами ткани. В каждом таком обычно лежала криво нацарапанная на клочке пергамента записка с описанием происходящего в ущелье. На основании таких докладов совет и должен был принять решение об атаке. Скорей бы уже, в который раз подумала про себя Леда. Торчать в ледяной ночи посреди этой пыльной бездны ей уже до глубины души обрыдло, да и вообще она не любила ждать. Наждалась уже по уши в снегу и грязи по молодости, отморозив себе суставы, которые теперь на плохую погоду невыносимо ныли, и даже Фатих со своими исключительными способностями по части исцеления не могла с этим ничего поделать. Но в последние дни разведка доносила от Кьяр Гивир обнадеживающие вести: Мембрана рябила, будто свеча на сквозняке, грозя лопнуть в любой миг, а значит, до сражения остались какие-то часы. Да и канун дня Равноденствия наступил, а Хаянэ и ее зрячие настойчиво твердили, что атака начнется аккурат в это время. Негоже это было – в большой праздник Артрены, день изобилия и довольства, мечами махать да кровь лить, но Леда надеялась, что на этот раз Хлебородная их простит. В конце концов, они ведь правильное дело делали, угодное Ей, а коли так, то Она и подсобить даже могла. Недаром же жрицы, что полетели вместе с Магарой, молились уже неделю без перерыва, испрашивая благословения на битву. Они расположились у подножия гор так, чтобы удобнее было атаковать: в центре разбили лагерь войска Бреготта, по обеим сторонам от них анай. Вельды разместились подальше, в тылу войска, чтобы удобнее было поднимать и опускать макто, оставаясь вне поля зрения разведки стахов. Магара рассчитывала на эффект неожиданности, как и Хаянэ, которая и предложила ударить по Кьяр Гивир, а не дожидаться дермаков у рва, и поднявшаяся в последние сутки пыльная буря здорово подсобила им в выполнении этого плана. Оставалось только молиться, чтобы Орлица оказалась права, и атака началась этой ночью, первой ночью, что будет в этом году длиннее дня. - Ладно, сейчас поглядим хорошенько, что и как, а там уж видно будет, - будто подслушав ее мысли, пробормотала под нос Магара, скорее для себя, чем для них с Галией. Она тоже собиралась вместе с диверсионным отрядом, хотела собственными глазами посмотреть на место будущего сражения. И пусть для этого пришлось поднимать лишнего макто, грозя выдать местоположение лагеря, Магара все равно настояла на своем. Впрочем, царица Лаэрт крайне редко не получала желаемого, и порой они даже напивались по таким поводам, отмечая дни, когда, по словам Магары, Аленна-таки «перебодала» ее. И за это Леда тоже безмерно уважала собственную царицу: свои поражения она принимала с честью и праздновала так же, как и свои победы. Среди пылевых вихрей в этот ранний час им встретилось немного разведчиц, и все они низко кланялись проходящей мимо Магаре, узнавая ее больше по походке, чем по чему-то иному – вахра закрывала ее лицо полностью, а бурая пыль так въелась в ткань формы, что лишь по покрою можно было определить, к какому клану принадлежала ее обладательница. А потом ровные рядки небольших палаток расступились, и из темноты впереди выросли силуэты более крупных и громоздких шатров, в каких селились наездники на макто вельдов. Пронизывающий ветер колыхал шелковые отрезы входных клапанов, развевал над куполами маленькие флажки с эмблемами домов, к которым принадлежали их обитатели, если являлись представителями знатных фамилий. Застывшие каменными изваяниями на границе лагеря часовые не шелохнулись, пропуская Магару, - они тоже уже успели выучить походку царицы Лаэрт и узнавали ее издалека. Лагерь вельдов они почти что бегом пролетели насквозь за считанные мгновения – он был куда меньше по размеру, чем лагерь анай. А когда миновали последние шатры, их встретила бесконечная пыльная равнина, на которой привольной яри ветров уже ничто не мешало. Леда только моргнула, глядя на то, как танцуют, уволакивая в своих телах тонны пыли, четыре пылевых вихря между небом и землей. Каждый из них был огромным, как Серый Зуб, и мелькающие на их фоне черные точки тел макто казались совсем крохотными, будто отбившиеся от своей стаи перелетные птицы. Ветер сносил на запад и звук – клекот, шипение, покрикивание сотен ящеров, что сейчас сгрудились на земле вокруг огороженной веревками взлетной площадки, свернувшись в клубки и прикрывая крыльями головы от ветра. Зрелище это было и впрямь диковинное, и Леда не удивилась, разглядев на краю лагеря вельдов десятка два праздно таращивших глаза бернардинцев, явно пришедших сюда только за тем, чтобы поглядеть на «драконов», как их называли в этих краях. Между макто тут и там бродили фигуры наездников – они поили и кормили ящеров, следили за их состоянием, не давали разгораться склокам и дракам. Бьерн Мхарон немного рассказал Леде об этой технике, которую использовали вельды для того, чтобы успокоить макто. Те по природе своей были склочными, нервными и раздражительными, и для того, чтобы привести их к повиновению во время привалов, необходимо было прямое участие наездников. Они называли это Подавлением – сильнейшие из вельдов с помощью дара Иртана брали под контроль небольшую группу макто, периодически меняясь, силой собственной воли принуждали их вести себя спокойно и относительно тихо. Сейчас это было особенно актуально - разведка стахов не должна была заметить издали кружащийся в воздухе рой из макто, потому наездники круглосуточно дежурили у своих ящеров, не позволяя им подняться в небо раньше времени. Даже Бьерн Мхарон принимал участие в таких дежурствах; Леда слышала, что он обладал очень высокими способностями по части контроля над макто. Она еще издали увидела его, даже несмотря на пылевые вихри – громадные плечищи как у кузнеца выделяли Мхарона на фоне остальных его соотечественников так же, как наглая походка Магару. Он стоял у входа на взлетную площадку и беседовал с вельдом и двумя анай, а в сторонке от них на корточках сидели еще трое, и Леда в который раз уже с любопытством уставилась на них, не в силах перестать таращиться. Больно любопытными были эти гномы – маленькие люди, обитающие глубоко под горами, про которых она слышала сказки да россказни Светозарной. А Ниити Бахтум по прозвищу Моль среди них была самой любопытной. Завидев Магару, она вскочила на ноги, став не так уж чтобы выше по сравнению с тем, когда сидела. Квадратная и тяжелая, будто камень, Ниити Бахтум при этом передвигалась удивительно резво и легко, семеня короткими ногами так быстро, что многие анай за ней не поспевали. Ее белоснежные волосы из-за пыли стали совсем бурыми, а из-под вахра торчал закрывающий лицо толстый кусок стекла, под которым поблескивали алые, будто кровь, радужки с кажущимися из-за этого самого стекла огромными черными зрачками. Такие стеклянные маски носили все Копатели – наемники, что следили за состоянием оборонительного рва Бреготта, к числу которых и относилась гномиха по прозвищу Моль, и порой Леда жалела о том, что у нее нет такой штуки. Ей бы здорово пригодилась маска сейчас - летать в пыльную бурю было даже еще хуже, чем ходить по земле. Одета Ниити Бахтум была в тяжелый кожаный плащ, закрывающий все тело, и из-за толстого слоя пыли на нем больше походила на валун, чем на человека. Спутники у нее оказались под стать ей – такие же молчаливые, воровато оглядывающиеся по сторонам, несговорчивые и помешанные на взрывах, как и Моль. Приземистый гном Фазза Беспалый и долговязый южанин Ньяван Шифу смотрели на окружающих из-за плеч Ниити Бахтум с неприкрытой угрозой, посверкивая темными зрачками сквозь стекла масок, и отличить всех троих друг от друга можно было лишь по росту. Завидев Магару, Бьерн Мхарон выпрямился, поворачиваясь к ней, но гномиха опередила его. Почти что подкатившись под ноги к царице Лаэрт, Ниити Бахтум мимоходом, скорее для вида, стукнула себя кулаком по лбу в качестве приветствия и без особых церемоний зачастила: - Ваше величество, тут какое дело. Мне в горы одной без ребят моих никак нельзя. Не то, чтобы я без них не учуяла, где трещины проходят, - то учую, конечно, как же иначе? Но было бы сподручнее, если бы мы вместе работали – Фазза и я, так куда быстрее будет. А Ньяван нас прикроет, если что, когда уходить надо будет, у него чуйка на такие штуки, понимаете? Так что надо им со мной, никуда тут не денешься. Огромные черные зрачки, увеличенные стеклом до непропорционального размера, взглянули на Магару с надеждой, и Леда с трудом сдержала улыбку. Выглядело это порядком забавно, будто котенок, выпрашивающий кусочек рыбки и заглядывающий в глаза рыбаку. Царица Лаэрт в ответ вскинула руки и ухмыльнулась: - Погоди, погоди, госпожа Моль! В чем проблема-то, я не пойму никак? - Да вот, милорд Бьерн говорит, макто нас всех не поднимут. Только мне можно, а мне одной без моих партнеров никак нельзя, понимаете? Толку там от меня одной? Втроем мы бы побыстрее управились, всем сподручнее было бы, - затараторила Ниити Бахтум, продолжая умоляюще поглядывать на Магару. В этот момент высокий вельд выступил из-за ее плеча, и царица Лаэрт с искрами смеха в глазах окликнула его: - Бьерн! Ты чего ж нашу незаменимую обижаешь? Она говорит, не берешь с собой ее партнеров, а это не дело, дорогой мой, не дело! В ответ на ее слова Бьерн Мхарон даже бровью не повел, а в серых глазах отразилась разве что тень усталости. Он обладал спокойным характером и на провокации Магары не слишком-то поддавался, предпочитая просто не обращать внимания. Это отражалось даже в том, как он двигался – неторопливо, размерено, очень осторожно, чтобы не задеть никого своими огромными как дверь плечами. Подойдя к Магаре, Бьерн выпрямился прямо над головой Ниити Бахтум, и Леде в глаза вдруг бросилось их удивительное сходство: оба были квадратными, массивными и тяжелыми, один только раза в полтора-два крупнее другой. - Магара, мы можем хоть всю тысячу макто взять, усадив на нее без разбору и бернардинцев, и анай, и вельдов. Мне-то все равно, скольких поднимать, это ты собиралась провернуть все незаметно, - со всем терпением мира поглядел ей в глаза вельд. - Ну одного-то еще выделишь? – подмигнула ему Магара. – Мы бы тогда отряд наш на две части разделили, чтобы уж наверняка. Не один склон подорвем, а пару, да и управимся побыстрее. - Как хочешь, - равнодушно пожал плечами Бьерн. Магара довольно хлопнула и растерла друг о друга ладони: - Одного бери, госпожа Моль. Такой расклад тебя устроит? - Устроит, ваше величество, - торопливо закивала из-под маски Ниити Бахтум, а затем обернулась к своим товарищам и кивнула головой Фаззе Беспалому. Тот без лишних слов сделал один шажок в сторону, подступив к Бьерну Мхарону и застыв возле него. А Ньяван Шифу, на прощанье сжав плечо гномихи, побрел куда-то в сторону лагеря бернардинцев. - Вот и славно, - удовлетворенно кивнула Магара, а затем окликнула стоящих рядом с Бьерном анай. – Юкино, Наин, готовы? Или тоже кого хотите с собой прихватить? - Нам и нас самих довольно, первая, - глухо отозвалась из-под вахра Юкино дель Нуэргос, глаза ее смеялись. Она и впрямь была очень даже хороша собой, тут Галия недаром слюни пускала. Фигуристая, ладная, смешливая, с чудесными зелеными глазами и очаровательными веснушками, Юкино была легкой на подъем, компанейской и озорной, и Леда все в толк не могла взять, отчего ж она до сих пор не жената. Взгляд ее прошелся по лицу Леды, задержался на Галии, и Дочь Воздуха едва заметно подмигнула ей из-под закрывавшей лицо ткани. Леде даже не нужно было слышать довольное пыхтение Галии рядом, чтобы знать, где она проведет свою первую ночь после битвы у Кьяр Гивир. Что ж, Аленна всегда благоволила настойчивым, так что она ничему не удивилась. - Ну что, погнали тогда? – Магара вопросительно взглянула на Бьерна. – Пойдем-ка, первый, покатаешь меня и моих девочек! Потом внукам своим будешь рассказывать, как проклятых отступниц по небу возил. - Вряд ли им это будет особенно интересно, - пробурчал в ответ вельд, и Магара расхохоталась, хлопнув его по плечу. Впрочем, что-то такое было в том, как она развернула плечи, как напряженно держала шею, клоня голову вперед, будто хищник, выглядывающий свою добычу, что Леда ни капельки не сомневалась: Магара воспользуется этим полетом в том числе и в своих целях. Например, чтобы взять на заметку способы управления макто в воздухе, какие-то специфические приемы, которые потом можно будет использовать в случае, если старый конфликт между анай и вельдами по несчастливой случайности вновь разгорится. Не то, чтобы она собиралась что-то подобное устраивать – Леда ни разу за прошедшие три десятилетия не слышала от нее ни слова о возобновлении войны с кровными врагами. Но Магара предпочитала пользоваться всеми преимуществами, которые предоставляла ей жизнь, и учиться на ходу всему, что только можно было выучить. И это качество в купе с благосклонностью Милосердной как раз и делало ее такой опасной для окружающих. Они первыми с Бьерном двинулись вперед, и Леда пристроилась за спиной своей царицы, приветливо кивнув первому клинку левого крыла Наин дель Каэрос, зашагавшей следом за ними. Когда-то много лет назад они учились вместе, будучи погодками, да и послужить вместе с Наин Леде тоже довелось. Первая левого крыла была надежной и умелой разведчицей и звание свое заслужила по праву. Разве что почти не улыбалась, все больше хмуря свои темные брови. - Ты хочешь разделить отряд на две части? – без особого восторга в голосе уточнил у Магары Бьерн Мхарон, и Леда, идущая прямо за ее спиной, невольно расслышала каждое слово. - Этого не я хочу, как видишь, а Сама Милосердная, иначе Она послала бы нам с тобой одного гнома, а не двух, - энергично отозвалась Магара. – Да и в любом случае так надежнее будет. Если один отряд напорется на засаду, и что-то пойдет не так, у второго будет шанс подстраховать и доделать дело. - Не нравится мне менять план за несколько минут до его осуществления, - покачал головой со вздохом вельд, но Магара в ответ на это лишь отмахнулась: - Да наоборот хорошо, что же тут дурного? Чем ты более непредсказуем для врага, тем выше вероятность твоей победы, разве нет? Или вас другому учат? - Надо бы поставить в известность об этом Хаянэ, - заметил тот, проигнорировав насмешливый тон царицы. – Она производит впечатление женщины, не слишком жалующей сюрпризы. - О, разумеется, мы ее предупредим – но только когда вернемся, - Магара оскалилась и понизила голос так, что даже Леда со своим обостренным слухом едва расслышала ее слова. – Помнится мне, отца-то ее убили свои же, а мои девочки говорят, что слышали, как в их лагере слишком часто поминают слово «предательство». Не хотелось бы выдавать наши планы врагу до того, как мы их приведем в действие, не правда ли? - Ты отправила лазутчиков в лагерь союзного войска? – Бьерн удивленно вздернул бровь, глядя на Магару. - А ты не отправил, первый? – с совершенно невинным видом отбрила она. – Значит, мне показалось, что по нему вельды бродят вдоль и поперек. Ай-ай, глаза под старость совсем плохие стали, буду внимательнее. Бьерн на это ничего не ответил, но плечи у него только сильнее одеревенели, а вот Магара явно была довольна диалогом. Скорее всего, у нее имелась и еще одна цель – намекнуть вельду, что и в его лагере у Магары есть глаза и уши, и Леда нисколько не удивилась бы тому. Дружеские отношения среди молодежи когда-то кровных врагов уже начали выстраиваться, она не раз и не два видела анай у вечерних костров вельдов и наоборот. И в отличие от других цариц Магара не гнушалась тем, чтобы внимательно слушать разговоры своих дочерей и делать из них выводы. Благо и слух у нее, как у сальвага, был отменный. Впереди из пылевых вихрей показались темные фигуры макто, навьюченные по бокам пузатыми бочками с горючей смесью, приготовленной Ниити Бахтум в большой тайне от всех остальных. Магара здорово хотела заполучить этот рецепт, а потому отобранные Ледой и первым лезвием Яманой разведчицы несколько дней шатались вокруг ее шатра, изо всех сил стремясь заглянуть внутрь, да так и остались ни с чем. Потому что будто бы невзначай сидящий на пороге и точащий ножи Ньяван Шифу и приблизиться им не позволил к его входу. И даже список ингредиентов у них разузнать не получилось. Его Моль сообщила лично Хаянэ, а та приказала доставить все необходимое в закрытых ящиках, по которым невозможно было даже понять, что в них несут – порошок или бутыли с жидкостью. Несомненно, все они были союзниками в своей борьбе против Сета и своей службе Аватарам Создателя, но во всем остальном пока еще держались настороже. Впрочем, ничего нового для Леды здесь не было – точно такая же атмосфера царила и на полях Великой Войны между анай, вельдами, кортами, сальвагами и эльфами, и сейчас, по прошествии трех десятков лет, от нее уже мало что осталось. Время все расставляло по своим местам, как бы ни сопротивлялись тому люди, и так всегда получалось лучше, чем когда они пытались форсировать процесс развертывания событий, влезая в него с ногами как дурная Младшая Сестра в слишком мелкую для нее бочку с водой. - Полетишь со мной, царица, - отдав распоряжения своим разведчикам, негромко проговорил Бьерн, кивнул головой Магаре и первым легко взобрался на спину макто. Та в ответ широко ухмыльнулась ему вслед: - Ну давай, коль не шутишь, - а затем, обернувшись к Леде, приказала: - Поведешь вторую группу. Наин, ты с ней пойдешь, а вы, голубушки, составите мне компанию. - Как прикажешь, Магара, - кивнула Леда, глядя, как царица не слишком ловко карабкается следом за подавшим ей руку Бьерном по оттопыренному крылу макто, игнорируя протянутую ладонь. - Прошу вас следовать за мной, - холодно позвал ее еще один наездник с плотно замотанным вахра лицом, и Леда, махнув на прощанье Галии, заторопилась за ним. Вблизи макто больше походили на диковинную смесь ящерицы с птицей, которой на спину кто-то прицепил еще и крылья, как у летучей мыши. Головы у них были узкими, заканчивались криво изогнутыми клювами, будто специально созданными, чтобы раздирать добычу, и Леде во время совместного купания в бане не раз приходилось видеть на телах разведчиц жуткие шрамы, оставленные ими. У Магары тоже имелся один такой – здоровенная выемка на плече, из которого макто когда-то вырвал кусок мяса. Выглядел он жутковато, а уж каким количеством легенд оброс, и сказать было страшно. Одна Аленна знала, каким образом с такой тяжелой раной царица Лаэрт умудрилась сохранить руку и даже не потерять навыков в сражении. Видать и впрямь была Ее любимицей, иного объяснения не было. По бокам и вдоль всей морды у макто шли рядами роговые выросты, направленные вперед, длинный гребень топорщился на спине, исчезая под большим седлом, закрепленном на ящере с помощью целой череды ремней. Четыре мощные лапы заканчивались длинными заостренными когтями, а хвост – треугольной кисточкой, помогающей лавировать в воздушных потоках. Но чуднее всего, конечно же, были крылья за их спинами. Согнутые в несколько раз и прижатые к бокам, в раскрытом виде они распахивались далеко в стороны, снабженные тонкими перепонками и шипами на самых концах, и Леда не раз видела, как ящеры часами парят на них, почти что и не шевелясь, лишь ловя воздушные потоки и позволяя им нести себя. Анай летали совсем иначе, держась в воздухе куда ниже и больше пользуясь маховой силой крыльев, чем возможностями бреющего полета. Вельд, что провожал ее, без единого слова вскарабкался в седло макто по подставленному крылу, и Леда полезла следом, привыкая к резкому запаху чешуи ящера, который для ее обостренного сальважьей кровью нюха казался еще острее. Потребовалось некоторое время, чтобы она устроилась в неудобном двойном седле и пристегнула ноги к ремням, уходящим под брюхо ящера, чтобы не вывалиться из него в полете, если макто придется лавировать в воздухе. А уж когда ящер поднялся на лапы и неуклюже посеменил вперед среди пылевых столбов, ей пришлось ухватиться за талию сидящего перед ней наездника, чтобы не раскачиваться в седле, будто куль с сеном. Зато стоило только макто оторваться от земли, как Леда мигом забыла обо всех этих неудобствах. Потому что это и впрямь было захватывающе. Широченные крылья распахнулись по обе стороны от запыленной спины ящера, он пробежал вперед несколько неуклюжих шагов, протяжно крикнул, а затем оттолкнулся и взмыл, подхваченный потоками ветра. Их с вельдом резко рвануло вверх, и ветер впился в одежду Леды с неистовой силой, гудя под огромными кожистыми крыльями. Макто поднимался вверх мощными рывками, куда быстрее, чем взлетали анай, с каждым из них буквально вспарывая встречный ветер своим мощным телом, отчего их с наездником вжимало в его спину. Леда свесилась вбок с седла, с замиранием сердца глядя на то, с какой потрясающей быстротой отдаляется от них земля и темные расплывчатые пятна лагерных палаток, которые пожирал жадный, полный песка ветер. Еще несколько мгновений, и вокруг осталось лишь полное ветра небо, сквозь которое параллельно им взлетали и другие макто, стремясь ввысь, к плотному слою густых облаков, затянувших горизонт. Она не удержала громкого судорожного вздоха, когда макто одним мощным рывком влетел в облако, растворяясь среди густых серых валов ледяной воды, что моментально намочила его панцирь, заставив бурую пыль ручейками слез стекать вниз, срываясь дождем с его твердого укрытого панцирем брюха. Кожу выстудила вода, и когда вельд перед ней развернул макто и толкнул его пятками, направляя на восток, растворенные в воздухе капли обратились в ножи, что с силой бросились ей в лицо. Леда сощурилась, сберегая глаза и в который раз уже поминая добрым словом перетягивающую лицо вахра. Ткань сразу же намокла и теперь неприятно холодила кожу, но зато и капли не секли ее с силой, причиняя боль. Макто летали куда быстрее анай, и встречный ветер был крепче того, к которому привыкла Леда. А еще, странное дело, это был всего лишь встречный ветер, как через несколько мгновений поняла она. Тех резких порывов шторма, что волокли ниже уровня туч пылевые вихри, здесь и в помине не было, будто облака висели в воздухе сами по себе, как приклеенные. Вот это поразило ее, пожалуй, больше всего, потому что такого не могло быть: вода и удерживалась в небе только потому, что ветра жонглировали каплями по своему желанию, это даже Дочери, еще не ведавшие неба, знали на зубок. Так почему же тогда здесь воздух был стоячим, будто вода в темном глазу забытого среди чащобы источника? Может, влияние Сета? Хаянэ Гаярвион говорила, что тучи висели над Хмурыми Землями по его воле, видать он и ветра умел заклинать, раз уж был одним из сильнейших зрячих за всю историю мира по эту сторону гор. Сама Леда того не видела, но помнила рассказы разведчиц о том, как перед Битвой за Роур тучи затянули все небо, и как Держащая Щит анай обрушила их наземь в своем противостоянии с Сетом, открыв дорогу солнцу и ослабив вражеские армии. Может, здесь можно было использовать что-то похожее, чтобы хоть немного замедлить дермаков? Надо будет сказать об этом на Совете, подумала она, фиксируя дельную мысль. Впрочем, додумать ее она не успела, потому что облака вокруг начали стремительно разгораться, наполняясь светом, как наполняется талой водой русло реки по весне. Леда еще успела прижмурить глаза, чтобы уберечь их от удара прямых солнечных лучей, а в следующий миг макто вынырнул из облаков, громко каркнув навстречу поднимающемуся щиту Роксаны. Над облаками всегда было красиво, Леда любила летать так высоко, хоть каждый раз и приходилось потом долго отогреваться, завернувшись в кокон из крыльев. Сверху они походили на белое мягкое покрывало, сотканное из лебяжьего пуха, которое так и звало раскинуть руки и провалиться вниз. А сейчас, в этот рассветный час, его еще и вызолотило солнце, обратив в колыбель из самого света, которую заботливо укачивало наклонившееся над ней бездонное синее небо. И Леда несколько мгновений просто молчаливо блаженствовала, содрав с лица мокрую холодную ткань и подставляя щеки поцелуям Огненной, что неторопливо и властно всходила на небо со Своим ослепительным щитом в руках. Сколько бы лет она ни прожила среди Лаэрт, а Роксана все равно была ей милее Переменчивой и Непостоянной, как бы ни ласкал слух шепот Тысячи Водопадов, окружающих Натэль, как бы ни манили к себе загадочные туманы над темной водой святилищ в глуши Долины Грез. Существовали вещи, которые из человека не могло вытравить ничто, вещи, что въедались в его плоть и кровь, стучали в его груди торжествующей песней, и другого мотива у нее быть не могло. Слегка пообсохнув и привыкнув к режущему глаза ветру, она огляделась. Солнце вставало из-за гор, и вот они-то как раз Леде совсем не понравились, сколько бы она ни присматривалась к ним. Острые, будто осколки стекла, торчали они из земли сплошным частоколом, будто какой гигант-безумец набил их в землю одну подле другой. Не было ни капли снега на их вершинах, ни клочка зелени на боках, и даже освещенные лучами поднимающегося солнца они все равно оставались черными, будто вакса, словно сам свет отскакивал от их поверхности прочь, не желая касаться ее. Узкий проход виднелся в них, будто топором прорубленный в этом ощетинившимся иглами поясе, и вельд направил их макто туда. Леда разглядела среди клубящихся вокруг облаков едва видимые силуэты остальных наездников из их отряда. Никто из них выше не взлетал, чтобы не бросаться в глаза издали, но и друг друга они должны были держать в видимости, так что скользили по самой облачной кромке на расстоянии пары десятков метров друг от друга. Ближе всех к их макто двигался ящер Бьерна Мхарона, и сидящая за его спиной Магара махнула рукой, привлекая внимание Леды. Пальцы ее задвигались на языке жестов анай, и Леда, приглядевшись, прочитала по ним: «Двигайтесь к северному склону, а мы возьмем на себя южный». Передав согласие на приказ командующей, она наклонилась к уху сидящего впереди вельда и проговорила: - Наш склон северный, давай туда. - Хорошо, - буркнул тот сквозь закрывающую ткань лицо, не оборачиваясь на Леду. Этот вельд был старше ее лет на двадцать, представляя то поколение, которое сражалось с анай еще при царе Небо Ингваре, отце Тьярда, а этой части вельдов до сих пор непривычно было сотрудничать с ненавистными им отступницами. Наверное потому он и не представился Леде, и все это время угрюмо молчал, сжав зубы и глядя только вперед. Молодежи-то было легче, понятное дело, они выросли в долгом благодатном мире, о жестокости противника слышали только с рассказов своих родителей, и их любопытные распахнутые настежь сердца были куда мягче очерствевших от боли и потерь камней, что глухо бились под ребрами старшего поколения. Да что далеко ходить, даже Айлин, их с Фатих старшая, порой стыдила Леду, когда та добродушно подтрунивала над союзом с вельдами и эльфами, над миром и совместным проживанием анай с сальвагами. Сводила к носу свои темные брови, смотрела грозно и говорила, что нельзя смеяться над разностью обычаев и традиций народов, нельзя оскорблять то, о чем не имеешь представления, потому что таким образом ты лишь демонстрируешь другим свое невежество и глупость, не говоря уже о бессмысленном причинении боли другому человеку. Наверное, этого парня она бы просто свела с ума своими бесконечными разговорами, хмыкнув, подумала Леда. Что ж, всему принадлежало его собственное время, и, видать, Иртан благоволил наезднику, что вез ее, послав ему в компаньоны представительницу его поколения, а не кого-то молодого, бестолкового и болтливого до невозможности. Вблизи гор наездник слегка сбавил скорость, уйдя ниже в густую подушку облаков, и Леда отбросила от себя прочь лишние мысли, настораживаясь. Видно было плохо, она с трудом могла углядеть очертания крыльев летящих справа и слева от них макто, хоть они специально держали максимально близкую дистанцию из всех возможных при нынешних обстоятельствах. Здесь запросто можно было напороться на разведку стахов или гринальд, внимательно следящих за подходами к горам, и этого Магара надеялась избежать любой ценой. Иначе весь их тщательно проработанный план катился в бездну мхира. Скала выросла из темноты впереди так неожиданно, что Леда охнула, инстинктивно подаваясь назад. В следующий момент наездник тоже резко отклонился, почти упал спиной ей на грудь, заставив распластаться по седлу, и макто принял вертикальное положение, выставив перед собой лапы и дергаясь в воздухе вверх-вниз в попытке уцепиться за отвесный склон когтями. От падения из седла Леду удержали лишь крепко затянутые вокруг ног ремни, хоть бедра и оторвались от кожаного сидения. Она вцепилась изо всех сил в рукоятки долора и клинка на поясе, не позволяя им вывалиться из ножен и кануть вниз, в затянутую серой хмарью бездну. Несколько мгновений они балансировали в воздухе между небом и землей, а затем макто все-таки нашел опору и вцепился когтями в склон, складывая крылья за спиной. Наездник перед ней согнулся вперед, почти лег на его спину, и Леда тоже чудом сумела выпрямиться, кое-как цепляясь за него руками и тяжело дыша. - В порядке? – не слишком дружелюбно бросил он через плечо. - Сойдет, - отозвалась Леда, а затем, сглотнув, хрипло осведомилась: - Тебя как звать-то? - Ульд Багдар, - после паузы неохотно ответил вельд, резкими рывками поводьев заставляя макто ползти по склону вправо и вверх, туда, где виднелся среди туманных валов очертания еще одного ящера. - А я первый клинок Дочерей Воды Леда дочь Лайи, - представилась она, кое-как держась за него и морщась из-за резких движений карабкающегося по склону макто. Ремни на ногах из-за нагрузки глубоко впились в кожу и теперь нестерпимо терли сквозь форму, заставляя ее кривиться. И как только вельды целыми днями торчали в этих седлах? Неудобно было до жути, даже несмотря на все преимущества, которые предоставлял полет на большой высоте верхом на спине тяжелого и мощного ящера. - Да знаю я, кто ты, - неожиданно приглушенно отозвался вельд с негромким хриплым смешком и, помедлив, добавил: - Я как-то вместе с царем Небо прилетал в вашу Рощу, чтобы поддержать его честь. Видел тебя там вместе с Магарой дель Лаэрт. - О! – хмыкнула Леда, стараясь концентрироваться на разговоре и не замечать режущую боль под коленями и в паху от жестких ремней креплений. – Так мы с тобой старые приятели, Ульд! Вот и славно. Тогда скажи мне, пожалуйста, как вы умудряетесь делать детей после таких вот полетов? Самое дорогое ведь перетягиваете намертво, так, что и не вздохнуть. - Ну а как это делаете вы, когда вам целыми днями туда ураганным ветром задувает? – внезапно хмыкнул вельд, и Леда, сама того не ожидая, расхохоталась в ответ. – Седло глубокое, тут ничего себе не отморозишь. Не то, что задницей в морозное небо светить. - Мы так удачу вымаливаем, - доверительно сообщила ему Леда. – Огненная любит девок, как налюбуется на подтянутые бедра, так и силу рукам шлет, и веру сердцу. Вот и светим днем и ночью, не жалея сил. - Ох, Иртан! – засмеялся Ульд, качая головой. – Что ж вы тогда с голыми задами-то не летаете, коли все так? - Мы бы Ей глаза слепили, нестерпимо сверкая, - призналась Леда, и плечи вельда заходили ходуном от смеха. - Хорошо, что сейчас ты все-таки в штанах, - заметил он, а потом добавил, уже серьезнее: - Потерпи. С непривычки натирает здорово, но мы уже почти добрались. Я видел сверху небольшое плато, сейчас Гави доползет туда, и дергать перестанет. - Было бы неплохо, - напряженно отозвалась Леда, кривясь и держась за его плечи, чтобы хоть как-то снизить давление на ноги. Ульд оказался прав. Карабкавшийся справа от них макто первым скользнул на ровную площадку, что скрывалась среди белых облачных перекатов, и их ящер, будто нюхом почуяв ровную землю, устремился следом за ним. Еще несколько мучительных минут Леду дергало и швыряло в путах вверх-вниз, а затем ящер легко выполз на ровное место, отступил от края, чтобы дать другим дорогу, и смирно лег на брюхо по велению руки наездника. Со стоном облегчения Леда отстегнула крепящие ее к седлу ремни и сползла наконец на твердую землю. Здесь уже собрались трое вельдов, Наин дель Каэрос и квадратный гном Фазза Беспалый, с трудом выбравшийся из седла и поковылявший к макто проверять свои бочки. Еще с десяток макто карабкались в их сторону по склону – Леда слышала скрежет когтей по камню, негромкие гортанные вскрики ящеров и шум их крыльев. Оставалось надеяться, что больше эту возню никто не слышал. Плато не было широким, им едва хватило места, чтобы всем разместиться, да и приземлились они все-таки далековато от ущелья, куда намеревались попасть. Высокие склоны заслоняли от Леды обзор с одной стороны, с другой его перекрывали кипящие вокруг них серые облачные валы. Она вскинула голову, глядя на острые пики над своей головой, прикидывая дальнейшие действия отряда. В любом случае нужно было карабкаться выше, хотя бы, чтобы оглядеться и понять, где они. Какой толк закладывать заряд там, где от него не будет никакой пользы? - Нам бы как-то незаметно взлететь повыше, - проговорила она, обращаясь к Ульду, который наклонился к седлу и ослаблял для Леды ремни второго седока. – Отсюда далековато до ущелья. - Тут есть тропка, я покажу, - немногословно отозвался Ульд, принимаясь отстегивать от седла своего макто привязанную к нему намертво бочку с горючим. – Разведчики нашли утром. Аккурат до ущелья и дойдем. - Веди, - кивнула Леда. То, что Ульд назвал тропкой, оказалось едва видимым тонким каменным выступом, что, прерываясь, змеился от плато по скале вверх. Здесь уже облака не могли скрыть от чужих глаз передвижение диверсионного отряда, и надеяться оставалось только на чудовищное везение, которым баловала Милосердная Магару в большинстве ее начинаний. Макто решено было оставить на плато в тени облаков под приглядом одного из наездников вельдов, а остальные погрузили на спины бочки и медленно двинулись по уступу вперед, цепляясь за отвесную скалу и рассчитывая каждый свой шаг. Благо, по-настоящему тяжелыми оказались только первые пару сотен метров пути, когда идти приходилось, прижавшись боком к каменной скале и опасно кренясь над пропастью. А потом впереди открылась холодная и темная расщелина в скале, прорезающая склон горы до диагонали и достаточно широкая, чтобы по ней можно было пролезть с бочкой на спине. Леда уцепилась руками за ее края, подтянулась и втащила тело внутрь, привыкая к темноте и оглядываясь по сторонам. Пол под ногами был кривым и усыпанным каменными обломками разного размера и формы, которые от малейшего движения раскатывались в стороны, грозя раздавить стопу. Впереди далеко-далеко брезжила крохотная булавочная головка света, значит, проход был сквозным. - Что там? – раздался из-за спины глухой голос Наин. - Что-то вроде тоннеля, - отозвалась Леда, вглядываясь сквозь темноту и пытаясь понять, сумеют ли они пройти его насквозь. – Может и пролезем. Мне не очень видно отсюда. - Дай-ка я погляжу, - недружелюбно проворчали за плечом, и Леда ощутила, как ее аккуратно, но твердо отодвигают в сторону, будто стул какой, загораживающий проход. Поразительно, но коротконогий, тяжелый на подъем, казавшийся совершенно неподходящим для этого занятия гном карабкался по горам едва ли не лучше горных козлов, невозмутимо перепрыгивая с уступа на уступ там, где даже сама Леда, привыкшая к отвесным склонам, вынуждена была всеми четырьмя конечностями впиваться в камень, будто кот в ветку дерева. Расщелина тоже оказалась ему нипочем. По обломкам скал под ногами он полез вперед легко и ловко, будто всю жизнь только по ним и ходил, и уже через пару мгновений откуда-то спереди послышался его хриплый голос: - Идите за мной. Тут можно пройти. - И как он видит-то хоть что-то? – пробормотала обескураженная Наин, пролезая следом за Ледой в узкую щель среди камней. - Грозная его знает, - отозвалась Леда, держась обеими руками за стены тоннеля и начиная карабкаться вперед по усыпавшим его камням. Лезли они долго и прежде всего из-за кромешной темноты, что стояла в расщелине. Зажигать крылья никто не рискнул – по отсветам на стенах их запросто могли обнаружить со стороны, так что приходилось идти вслепую, носками сапог нащупывая место, куда поставить ногу. Одна Аленна знала, откуда здесь взялась эта расщелина, больше похожая на неаккуратную червоточину, которую оставил в стволе короед. Когда она рискнула все-таки спросить о том гнома, тот в ответ лишь пробурчал что-то невнятное про колдунов-эльфов, что делали Мембрану, присовокупив к этому пару крепких ругательств, и Леда предложила самой себе умерить свое любопытство. Зато Фазза обнадежил в другом: тоннель действительно был сквозным и пролегал аккурат до противоположной стороны горы прямо над ущельем Кьяр Гивир. - У того конца заложим. И когда рванет, вся эта громада сползет вниз и обвалится прямо на головы бхарам. Тогда уж точно никто на эту сторону гор не пролезет, - сообщил им гном, хрипло хихикая из темноты впереди. - У тебя фитиля-то хватит, чтобы все это поджечь? – с сомнением спросила его Леда. – Больно бежать-то до выхода далеко, да еще и камни эти под ногами… - Хватит, не боись. Фитиля у меня на всех хватит, - отозвался гном, и в голосе его прозвучало мстительное удовлетворение. На то, чтобы добраться до выхода из тоннеля, у них ушел добрый час и еще столько же, чтобы разместить бочки с горючкой. Фазза трижды перекладывал их с места на место, приказывая размещать то так, то эдак, и вельды, кряхтя и ворча, следовали его указаниям. Глаза у гнома в темноте приглушенно светились из-под закрывающей их маски, он то ругался на окружающих, то злорадно хихикал, повторяя, что взрыв выйдет отменным, и потирал маленькие пухлые ладошки. А когда они закончили с бочками, ворчливо отогнал всех, заявив, что дальше справится один, и что чужие взгляды и глупые вопросы только отвлекают его от того, что нужно сделать. Выбираясь из тоннеля на свежий воздух, Леда еще услышала своим обостренным слухом его тихое злорадное бормотание: - Говоришь, руки у меня слишком кривые для селитры да трута, да? Видел бы ты меня сейчас, папаня! Вот разорвет тут все к бхаре собачьей, и мы посмотрим, кто подходит для того, чтобы стать путепроложцем, а кто нет! Кто всю жизнь будет руду долбить своим лбом, а кто уничтожит Кьяр Гивир и всю темную армию одним ударом! – Фазза Беспалый зловеще захихикал, и эхо в тоннеле усилило его голос, заставив Леду передернуть плечами. - Тебе не показалось, что он слегка не в себе? – с опаской спросила Наин Леду, склоняя к ней голову и понижая голос так, чтобы гном за их спинами не расслышал. - Посмотри на Магару, - пожала плечами Леда. – Мне кажется, иногда это нам всем только на пользу.