Танец Хаоса. Поступь бури

Багровыми отсветами полыхала Мембрана на востоке, и небо над ней кипело разноцветными вспышками, тысячами ярких огоньков, так похожих на светлячков в середине лета, танцующих где-нибудь среди густых луговых трав. В этих отсветах метались и похожие на огромных летучих мышей тела драконов, на которых верхом летали молчаливые высокие вельды, несговорчивые и бескомпромиссные, как и их дикие сестры с гор. Сегодняшнюю атаку возглавили именно они, и Гаярвион до сих пор не могла привыкнуть к этому, испытывая смутные, перепутанные чувства. Бреготт вел войну в Хмурых Землях, Бреготт стоял против тьмы все эти тысячи лет с гордо вскинутой головой. Бреготт сражался в одиночестве, и его сыны и дочери покрывали себя неувядаемой славой на полях сражений, великой ценой и жертвой покупая всем остальным народам право на жизнь. Это была их битва, и никто, кроме разве что эльфов, не делил ее с ними, не помогал и не поддерживал. До сегодняшнего дня. Холодный ветер с востока, ударивший в лицо, принес запах крови и муки, Гаярвион вдохнула его всей грудью, прикрывая глаза. Так пахло от отца, когда он возвращался с восточных рубежей после самых своих тяжелых битв. Так пахла ее судьба, ее дорога, ее ноша, которую он передал ей в наследство и которую никто кроме нее нести не мог, не имел права. Но вот пришли они, златокрылые, златоглазые, бесстрашные и честные, принося с собой перемены. Пришли и закрыли собой Бреготт, позволив тем, кто сражался за него тысячи лет, краткое мгновение отдыха. Она пришла, дикая, свободолюбивая, гордая, и встала щитом перед Гаярвион, непробиваемым и надежным, как сами горы. Где же ты сейчас? Что с тобой? - Что-то долго она держится, - проворчал сидящий справа от нее в седле лорд Гренел Гведар, и Гаярвион вздрогнула, вырываясь из своих мыслей и запоздало понимая, что говорит он о Мембране. Она взглянула на него, надеясь, что ее движение никто не заметил. Из-под боевого шлема с длинной носовой стрелкой, выполненного в виде конской головы, и закрывающей его лицо вахра виднелись только глаза, темные и сосредоточенные, не отрывающиеся от горизонта. Казалось, лорд Гренел не видел больше ничего вокруг себя, кроме наступающего с востока врага. – Как бы не получилось, что мы слишком рано начали, и их там зажмут, а мы подсобить не сумеем. - Мембрана проходима для всех, кто не несет в себе прикосновения Врага, - невозмутимо напомнил лорд Неварн Лэйн, расположившийся слева от Гаярвион. Впрочем, его взгляд тоже не отрывался от происходящего на востоке, глаза поблескивали. Последние дни он только и делал, что бодался с Магарой, без конца обсуждая детали предстоящего сражения, и Гаярвион была готова поспорить, что ему этот поединок нравился. - Пока была в нормальном состоянии – да, но посмотри, как ее сейчас лихорадит. Я бы не рискнул туда соваться в такой момент, - заметил лорд Гренел, покачав головой. - У них есть крылья, милорды, они могут уйти по небу, - напомнила им Гаярвион, разглядывая пульсирующую алую стену, перекрывающую вход в ущелье. Она мелко рябила с постоянно повышающейся частотой, будто грозовое небо, раздираемое молниями. – К тому же, я уверена, что царица Лаэрт сможет найти выход из любой сложной ситуации. Недаром же она об этом без конца твердила все эти дни. Скрыть промелькнувшее в голосе раздражение, Гаярвион не смогла, да и не стала прилагать к тому особых усилий. Магара не нравилась ей – вызывающая, острая на язык, пересыпающая свою речь сальностями и пошлыми намеками, анай походила на какого-нибудь зарвавшегося поместного лорда, чрезмерно перебравшего выпивки и задирающего всех, кто окажется в его поле зрения. К тому же, вдвоем с женой они смотрели на Гаярвион будто на кусок мяса, поминутно облизываясь, а она не привыкла терпеть к себе такое отношение. С ней должно было держать себя иначе, и Магара все никак не желала этого понимать, сколько бы Гаярвион ей ни намекала. - Что это там? – прищурился лорд Гренел, приподнимаясь в стременах всем своим массивным телом, отчего его тяжелый кряжистый вороной скакун даже слегка просел в коленях. - Кажется, один из вельдов, - заметил лорд Неварн, глядя туда же, куда и Гренел. Посмотрела и Гаярвион, хоть движущаяся фигура вельда верхом на макто едва просматривалась в темноте на фоне сумрачного ночного неба. Резко сменив курс на подлете к армии Бреготта, вельд положил своего дракона на крыло и повел его вниз по спирали, снижаясь все быстрее и быстрее. - Вот ведь!.. – восхищенно дернул головой лорд Гренел, глядя вверх, и Гаярвион не сдержала слабой улыбки. Большая часть бернардинцев смотрели на макто широко раскрытыми восторженными глазами. Все они были наездниками, детьми степей и ветра, и одна мысль о том, что можно вести скакуна не по земле, а по небу, вызывала у них почти что детский восторг и воодушевление. Гаярвион даже видела пару раз, как молодые вельды катали ее поданных во время привалов, и очередь желающих полетать у посадочной площадки макто, огороженной веревками, день ото дня только росла. Она не препятствовала своим поданным в общении с вельдами, считая, что установление дружеских взаимоотношений послужит на пользу всем, но вот сама желанием полетать на драконе не горела. Ей куда больше понравился способ, которым перемещала ее Милана, когда все огромное небо принадлежало лишь им двоим. Гаярвион поймала себя на том, что вновь думает о ней, испытывая смутную, тянущую сердце тревогу, и прогнала прочь эти мысли. Каждая из них делала свое дело, каждая вела свою битву, и отвлекаться на чужую ни одной из них уж точно не стоило. Слишком дорогой была цена в этой игре. Макто снизился, пошел по длинной дуге к ним и приземлился не более чем в десятке метров перед мордой жеребца Гаярвион. Рыжий захрапел, затряс головой, заплясал на месте, испугавшись резкого запаха ящера, как и кони двух других лордов. Зато по рядам солдат за ее спиной прокатился восторженный ропот. Что ж, нужно было отдать должное этому созданию – по грации, силе и красоте макто не было равных. Один из двух вельдов, что сидел на его спине, отстегнул крепления от ног, легко спрыгнул со спины ящера на землю и подбежал к Гаярвион. Ударив себя кулаком в грудь и склонив голову, он, задыхаясь, заговорил: - Хаянэ! Милорд Мхарон прислал меня с докладом. Все пошло не так, как мы ожидали. - Еще бы! – фыркнул в бороду рядом с ней лорд Гренел, а Неварн Лэйн спросил: - Сколько их? - Миллионы, милорд, - хрипло ответил наездник, запнувшись на первом слове. Гаярвион на мгновение прикрыла глаза, пытаясь свыкнуться с этой цифрой. Что ж, чего-то похожего они и ожидали, глупо было надеяться, что Сет пойдет в атаку с меньшими силами. Однако, вельд еще не договорил и зачастил, глотая слова из-за тяжелого дыхания: - Враг использует какой-то прием, который не позволяет ведунам атаковать – все боевые рисунки выворачиваются наизнанку и бьют по нам же. Ведуны могут лишь создавать и поддерживать щиты, все остальное взрывается. - Только этого нам не хватало! – пробурчал Гренел, а затем обернулся через плечо и позвал: - Дарел, ты слышал? От жрецов толку не будет, готовьте шептунов! - Будет сделано, милорд, - отозвался Первый Жрец и сразу же принялся отдавать распоряжения окружающим его ведунам. Он был человеком мудрым, осторожным и достойным доверия, потому Гаярвион даже прислушиваться не стала к тому, какие приказы он отдает, и взглянула на гонца: - Что-то еще? - Да, Хаянэ! – резко кивнул гонец. - Мы уже погнали стахов, когда Враг выставил каких-то тварей, больно смахивающих на огромных пауков. Они простреливают небо камнями, и оно больше небезопасно для нас. Царица Магара и милорд Мхарон приказали садиться на землю, мы будем биться с ними пешими. - Пауков? Ты уверен? – нахмурился Неварн Лэйн, глядя на вельда с недоверием, да и Гаярвион тоже удивленно заморгала, переваривая слова гонца. Каких еще пауков наплодил Враг? Единственными пауками, которых он использовал, насколько знала Гаярвион, были твари времен Второго Восстания, созданные гномами для проведения подгорных работ и украденные Сетом из пещер. Поговаривали, что гномы продали ему этих тварей сами за безопасность своих нижних тоннелей, кишевших Тенями, и Гаярвион вполне могла в это поверить, зная коварство подгорного народа. Косвенным доказательством тому являлось ревностное желание сотрудничать с людскими войсками, которое неожиданно выказал гномий царь по окончанию Второго Восстания. Дурмуд Кровавый Багор не только поклялся никогда больше не создавать пауков, но и в доказательство серьезности собственных намерений приказал перебить всех своих ведунов, знавших, как это сделать, приняв в их уничтожении непосредственное участие. Потому и получил свое прозвище, а событие это вошло в сказания и легенды под названием Красная Ночь, и песни о нем были одними из самых мрачных, какие только доводилось слышать Гаярвион. Так могло ли быть так, что Сет каким-то чудом умудрился вновь разжиться гномьими пауками? Ведь способ их создания был давно утрачен… Или гномы схитрили и все-таки сохранили его на всякий случай, чтобы сейчас вновь упустить в руки врага! Проклятые жадные коротышки! Что ж, это объясняло и войну на юге, и поддержку Антира гномьим послом в Озерстраже. А еще это значило, что на юге страны открывался еще один фронт, для которого понадобятся солдаты, и случилось это в самое неподходящее время из всех возможных. - Они огромные, в два раза выше макто, у них четыре пары ног, снабженных железными крюками, - говорил вельд, и Гаярвион только мрачно сжимала зубы, узнавая знакомое описание. - Они метают камни с силой пращи, и, кажется, ими кто-то управляет, но мы пока не сумели разобрать, кто именно. Магара повела против них Дочерей Земли и Рощи – они могут уплотнять кожу так, что их не берет оружие. - Бесова баба! – в восхищении мотнул головой лорд Гренел. – Хоть женись! Гаярвион его восторгов не разделяла, а потому взглянула на лорда Неварна. - Похоже Фризз перешел на сторону Врага, иначе откуда им взять этих пауков? - Нужно будет укрепить южную границу, - кивнул ей Неварн, озабоченно хмуря брови. – Свободных людей у нас нет, но можно созвать ополчение. - Или попросить у Аватар еще солдат, - предложил Гренел. – Помнится, Магара говорила, что потом подойдут еще части. Все внутри Гаярвион кричало, что нельзя доверяться чужим, нельзя полагаться на помощь тех, кто в любой момент может предать. Но она сжала зубы, гоня прочь от себя подтачивающее изнутри недоверие. Отец верил Аватарам, а она сама верила Милане. Люди, которые пришли от них, чтобы помочь Бреготту, вели себя достойно и честно, и пока еще не дали ей ни единого повода не доверять им. В отличие от ее же соотечественников, например, проклятого мальчишки Антира, ударившего ей в спину в самый неудачный момент. Или союзников гномов, которые умудрились не только не сдержать собственной клятвы, но и передать страшное оружие в руки Врага. Ты согнешь свою гордую шею и примешь любую помощь, которую предложат тебе. На кону судьба твоей страны. Сжав зубы, Гаярвион коротко взглянула на Гренела: - С этим мы будем разбираться, когда закончим здесь. По шагу за раз, как говорил мой отец. – Оба лорда кивнули ей, и она посмотрела на вельда-гонца: - Что-нибудь еще мне просили передать? - Только то, что мы на земле, - хрипло отозвался вельд. – Магара просит учесть это, когда рухнет Мембрана, и вы поведете войска на ущелье, Хаянэ. Чтобы вы не ударили им в спину. - Не ударим, - кивнула она и благосклонно добавила: - Ты прекрасно сделал свое дело. Можешь отдохнуть или возвращаться к своим, как тебе будет угодно. - Благодарю, Хаянэ, - почтительно склонил голову вельд, отступая к своему макто. Она обернулась к двум своим советникам – оба лорда мрачно смотрели в ответ из-под закрывающих лица вахра и шлемов. - Есть какие-нибудь советы о том, что нам делать с пауками? Как противостоять им? - Это было три тысячи лет назад, Хаянэ, - покачал головой лорд Гренел. – От того времени уцелели лишь легенды да героические песни, а из них много не вытянешь. Неварн Лэйн слегка прищурился, и Гаярвион взглянула на него, вопросительно приподнимая брови. - Насколько я понимаю, самое опасное в этих тварях – ноги. Значит, нужно их нейтрализовать, - принялся рассуждать он. – Можно попробовать пращи, которые метают путы – будем стрелять над землей в упор, вязать им ноги, валить и резать. - А что, это хорошая мысль! – тряхнул головой Гренел. – Хитро, Неварн! Смилостивится Грозар – поможет. - Боюсь, путы их не удержат, - заметила Гаярвион, припоминая слышанные ею сказания. – Если они из камня, то никакой веревкой их не остановишь. - Можно сделать путы из цепей, - задумчиво поглядел на нее лорд Неварн. – И движущиеся пращи, которые будут способны их метать, меньше осадных, чтобы добиться высокой маневренности. Для этого понадобится время, разумеется, речь идет не о сегодняшнем сражении. Но я полагаю, это можно будет осуществить в ближайшее время. О сегодняшнем сражении они оба умолчали, и это не укрылось от ее внимания. Что ж, сегодня вся надежда была на гномов, которые обещали ей взорвать ущелье Кьяр Гивир. Поначалу Гаярвион скептически отнеслась к этой идее. Чтобы уничтожить пики Черной Стены, нужно было что-то куда более мощное, чем горючее масло или нефть, которую предложили использовать анай. Но вечером после Совета к ней пришла Ниити Бахтум и, запинаясь, икая от волнения и то и дело озабоченно почесываясь, рассказала кое-что, за что в любых других обстоятельствах Гаярвион стоило бы сразу же отправить ее на эшафот. Да только в сложившейся ситуации все средства были хороши, и раз уж столь мощный козырь неожиданно попал ей в руки, отказываться от него смысла не было. Может, и Фризз Гранитный Кулак рассуждал так же, когда вздумал воссоздать пауков из небытия или нашел случайно запечатанную камеру с чудом уцелевшими после Красной Ночи тварями? Мысль не понравилась Гаярвион, и она раздраженно передернула плечами под формой. Разве что в отличие от него я не передаю эти знания Врагу. Взгляд Гаярвион сам собой вернулся к трепещущей между скал Мембране. Пульсация ее еще ускорилась – теперь она дрожала алыми вспышками, будто зашедшееся в бешеном ритме сердце. С минуты на минуту она должна была пасть, Гаярвион чувствовала это каждой фиброй своего существа. И по ту ее сторону их ждали самые жуткие кошмары, которые только можно было вообразить. Не только дермаки, Псари, Своры и стахи, более-менее знакомые каждому бернардинцу, однажды поднявшему меч, чтобы защитить свою страну. Но и вот эти твари, ожившие кошмары из далекого прошлого, из времен легендарных предков и великих подвигов. Должно быть, Хаадан Галуин Звездный Странник и мог одним ударом своего копья пронзить насквозь Гончую Тьмы, пригвоздив ее к земле, а Навьян Золотое Сердце в одиночку сражаться с целым десятком Псарей, размахивая над головой флагом Минтиля при этом. И понятное дело, почему, имея таких сподвижников, Лантаир Стальв, сын Короля Солнце, сумел загнать наводнивших Хмурые Земли дермаков обратно за Черную Стену и построить Кьяр Гивир, чтобы запереть их там. То были времена великой силы и великой надежды, времена Начала Первой Эпохи, когда все казалось возможным и давалось легко. Теперь же они находились в самом Конце, в самом сердце Танца Хаоса, стояли на краю времен над пропастью небытия, и Гаярвион не чувствовала себя ни Звездным Странником, ни Золотым Сердцем, ни Белгуром Железные Когти, ни одним из них. Просто женщиной, на плечи которой легло неподъемное бремя, женщиной, которая должна была его поднять и унести. - Да что же так долго? – в очередной раз уже проворчал Гренел, комкая в руках поводья и глядя на восток, едва не подпрыгивая в седле от нетерпения. Наверное, все они думали так сейчас, каждый из тысяч мужчин и женщин, что сидели в седлах за спиной Гаярвион, растянувшись с севера на юг по бурой степи. Знаменосцы уперли флаги в стремена своих лошадей, чтобы удобнее было их держать, трубачи сняли с поясов боевые рога. Гаярвион слышала, как стучат копыта перетаптывающихся от нетерпения, желающих битвы лошадей, как звенит сбруя всадников, как поскрипывают кожаные ремни подпруг и стремян. Как тревожно бьются в предвкушении битвы сердца под сталью кольчуг. Не первый раз возглавляла она атаку на дермаков. Впервые отец взял ее с собой, когда ей было семнадцать, вернее – это она наотрез отказалась оставаться в Вернон Валитэ под прикрытием стен и копий стражников, и он вынужден был уступить ей. Тогда они сражались против небольшого отряда, около тысячи копий всего, да и то, это были онды, слабые и трусливые, разбежавшиеся сразу же, как только пали гнавшие их вперед Псари. Потом была битва при Белом Ручье, когда дермаки в разгар лютой зимы прорвались южнее развалин Остол Минтиль и сожгли полдюжины деревень прежде, чем силы Бреготта разбили их. Гаярвион могла бы припомнить и еще десяток сражений, в которых участвовала вместе со своим отцом, и которые можно было уже назвать именно сражениями, а не мелкими стычками – эти она бы и не упомнила все, так много их было. В некоторых она держалась подле отца, в других сама вела людей на бой, так что стоять во главе армии и отдавать приказ о начале атаки ей было не впервой. Если бы не число тех, кто им противостоял сейчас. Миллионы, сказал вельд. Не десятки, не сотни тысяч, нет. Как им победить такую мощь? Даже с Аватарами за спиной, даже со всей силой, которую смогут совместно собрать Бреготт и Лесной Дом, даже с анай и вельдами. И это не считая перешедших на сторону Врага гномов, не считая Эвилид и Гротан Кравор, которых разбудили, освободили из темницы после тысяч лет заточения. Страх жмурит глаза, но ноги идут и вслепую. Не удержавшись, Гаярвион положила руку на рукоять катаны Праматери Навайин, что сейчас висела у ее левого бедра, прикрыла глаза и вознесла молитву об очищении и возрождении души своего отца. Он был лучшим человеком из всех, кого она знала в жизни, и он научил ее самым правильным и ценным вещам. Идти вперед даже тогда, когда смотреть туда было невыносимо. Дай мне сил, Праматерь, пошли мужества сердцу моему, отец. Все мои великие предки, окружите меня, встаньте за моей спиной и дайте силу своей последней дочери. Я должна победить сегодня, во что бы то ни стало. В голове еще пронеслась шальная мысль, что сейчас она сражалась сразу в двух битвах – ведь где-то там, далеко на западе прямо в эту минуту короновался щенок Антир, усаживая свой костлявый зад на трон ее предков, и Милана пыталась остановить его. Но об этом думать она себе запрещала. Она справится там, а я справлюсь здесь. Благослови нас обеих, Грозар! - Что-то происходит с Мембраной, Хаянэ! – голос Неварна Лэйна вернул ее к реальности. Гаярвион вскинула голову, приказывая себе сосредоточиться на происходящем. - Наконец-то! – проворчал рядом лорд Гренел. Пульсация Мембраны стала такой частой, что теперь уже глаз с трудом улавливал ее. Так бывает, когда гроза разрывает на части ночь; молнии бьют столь резко и столь часто, что все окружающее превращается в чередующиеся статичные картинки, сменяющие друг друга в ритме вспышек и громовых раскатов. Также пульсировала и Мембрана, мигая алым все чаще и чаще, пока вдруг ослепительный свет не затопил всю ее, сжимая и сжимая в крохотную точку. Рядом выругался Гренел, а Гаярвион, словно завороженная, наблюдала за тем, как уменьшается световое пятно, увеличивая при этом интенсивность свечения. И в тот момент, когда глазам стало нестерпимо больно на это смотреть, белая точка взорвалась, раскидав во все сторону тонкие иглы-лучи. Громкий вздох тысяч глоток прокатился по рядам всадников за ее спиной, и Гаярвион тяжело сглотнула, глядя вперед. Началось. Мембрана, защищавшая Бреготт на протяжении последних пяти тысяч лет, пала, и теперь между Сетом и свободными землями Этлана остался стоять лишь ее Бреготт. Внутри было так холодно, будто она застыла обнаженной посреди горных снегов. Ветер с востока донес едва слышный на таком расстоянии, но настойчивый сигнал – анай трубили отступление, а следом за ним приказ повторил и каркающий рог вельдов. - В атаку, - скомандовала Гаярвион, надевая на голову боевой венец – широкую полосу стали с носовой стрелкой и двумя орлиными крыльями, прижатыми к вискам по обе стороны головы. - В АТАКУ! – не своим голосом проревел рядом лорд Гренел, вскидывая над головой меч, поднимаясь на ноги в седле, а его голос подхватили боевые трубы, повторяя и повторяя приказ над человеческим морем, жаждущим действия. – В АТАКУ! ЗА ХАЯНЭ! ЗА СТЕПНОГО ОРЛА! - ХАЯНЭ!!!! – разнеслось громогласное эхо у нее за спиной, поднимая ее двумя гигантскими крыльями к небу, толкая в спину, срывая с места. Гаярвион ударила рыжего жеребца пятками в бока и погнала его на восток, чувствуя, как набирает он скорость, вбивая тяжеленные копыта в мертвую бурую землю. Кажется, она кричала. Грохот наполнил мертвую степь, громогласный стук десятков тысяч копыт, что били и били в рассохшиеся трещины, не знающие милости дождя, нежности солнца, холодных объятий снега, лишь шуршащий колючий шепот песка. Кони разгонялись, набирая скорость. Гаярвион чувствовала, с какой силой ходят под седлом вздутые мышцы рыжего жеребца, как переполняет его ярость и возбуждение битвы, заставляя хрипеть, заставляя мотать головой, разбрасывая вокруг хлопья белой пены. Горы впереди приближались скачками, и она прижалась к седлу, вытягивая из ножен на левом боку катану Праматери Навайин. В ключевые моменты истории их рода покидала она ножны, и сейчас настал ее день – Гаярвион чувствовала это. Ни один другой меч не заслужил того, чтобы сражаться в битве за Кьяр Гивир – первой битве последней войны Этлана Срединного. За спиной без конца трубили атаку боевые рога, и густой гулкий звук плыл над хмурой степью, отражаясь от сумрачного неба. На востоке над ущельем оно рябило тысячами разноцветных точек, и отсветы ложились на мертвую землю, освещая ее и позволяя Гаярвион видеть, как выливается из ущелья наружу черная волна, будто нефть из пробитой насквозь кадки, как растекается по предгорьям, выстраиваясь им навстречу. Только бы они успели! Только бы подорвали эти проклятые бочки! - ГОТОВЬСЯ! – не своим голосом взревел лорд Гренел, отпуская поводья и правя конем коленями. В обеих его руках сверкали длинные изогнутые клинки, он сжался тугим комком в седле своего жеребца. Гаярвион пропустила его слегка вперед, позволив ему выйти на острие атаки и с трудом сдерживая рвавшегося обогнать его рыжего. Лорд Гренел был опытнейшим бойцом и прошел с ее отцом через сотни сражений. Право первым врезаться в ряды врага не могло принадлежать никому другому. Впрочем, первым на дермаков напал все-таки не он. Она не увидела, скорее почувствовала, как сам воздух вокруг пошел волнами, как его наполнило что-то холодное, что-то чужое. Присутствие чего-то иного, от которого мурашки побежали по плечам Гаярвион, заставляя все волоски на теле подняться дыбом. До дермаков оставалась еще минимум сотня метров, и они впереди строились для того, чтобы встретить конницу – выставили в первый ряд копейщиков, ощетинившихся рядом острых изогнутых лезвий. И эти самые копья внезапно без всякой видимой причины дрогнули, заколыхались, опускаясь к земле, поднимаясь к небу, болтаясь в разные стороны. А дермаки, что держали их, заверещали в тревоге, оглядываясь по сторонам, отмахиваясь от чего-то невидимого. Говорящие с Тенями! – поняла Гаярвион. Это они спустили на врага Теней, и это на время деморализовало его, приведя в ужас. - Вперед, бернардинцы! – крикнула Гаярвион, вздымая над головой катану Праматери Навайин. – За Бреготт! За моего отца! - ХАЯНЭ!!! – ответили ревом всадники за ее спиной, и в следующий момент ряды сшиблись. Рыжий грудью врезался в какого-то дермака, споткнулся об него, сваливая его с ног, затаптывая копытами. Гаярвион едва не вылетела из седла, но удержалась, сгруппировавшись. Жеребец на мгновение присел, а затем сделал мощный прыжок вперед и поскакал прямо сквозь ряды противника, плечами расшвыривая в стороны рычащих оскалившихся тварей, пытающихся в ответ ударить его мечами, копьями, щитами - всем, что было под рукой. Гаярвион вскинула катану и начала разить, нанося мощные удары сверху вниз по головам и плечам, по оскаленным лицам и рукам, что тянулись к ней со всех сторон. Справа и слева от нее скакали лорд Гренел и лорд Неварн, точно также рубясь с неприятелем, и ночь наполнил рев дермачьих глоток, свист рассекаемого воздуха, приглушенные удары стали о сталь, бешеный стук сердца в ее собственных висках. Рыжий, оскалившись, на бегу рвал зубами дермаков, расшвыривал их копытами, и его нагрудные пластины, сберегающие от удара в сердце, окрасились кровью. Как и правая рука Гаярвион в кожаном наруче – темные струйки дермачьей крови стекали по клинку на запястье, неприятно теплые и липкие, но рукоять была оплетена на славу тонкими и крепкими шнурами и не скользила в руке. Рывками приближалось к ней ущелье впереди, из которого выливались все новые и новые части врага. В лицо летели стрелы, чиркая мимо нее так близко, что порой она ощущала кожей движение воздуха, расходящегося в стороны от прорывающего его древка. Черные оскаленные лица дермаков рычали на нее со всех сторон, пытались достать клинками и копьями. В какой-то момент одно из них едва не попало под правое ухо, и спас ее только лорд Гренел, успевший перерубить его пополам с натужным вздохом. В следующий миг дермак, что пытался проткнуть ее, исчез под копытами рыжего. - ХАЯНЭ!! – не своим голосом ревел он. – ЗА ОРЛА! ЗА БРЕГОТТ! За спиной слышался грохот копыт и возбужденное рычание лошадей, людские крики и стоны. Чьи-то руки хватали ее, пытаясь стащить с седла, и Гаярвион слепо рубила по ним, не давая им этого сделать. Рука одеревенела, тяжелея с каждым ударом все больше, плечо налилось алой горячей болью, начало неметь от усталости. У нее не больно-то много времени было, чтобы рассматривать происходящее, но краем глаза она увидела, как что-то огромное вырывается из ущелья впереди нее, как мчится оно ей навстречу, расшвыривая дермаков в стороны. - Паук! – закричал Неварн Лэйн, а затем до Гаярвион донесся его надтреснутый голос: - РАЗДЕЛИТЬСЯ НА ДВА РУКАВА! УХОДИМ В СТОРОНЫ! Трубач за ее спиной повторил приказ стандартного перестроения, и Гаярвион взяла влево, следом за лордом Неварном, чтобы освободить себе правую руку для отражения ударов. И они не заставили себя ждать. Теперь прикрывающего ее справа Гренела не было рядом, да и скорость движения рыжего значительно упала – дермаки стояли плотными рядами, отступать им здесь, вблизи гор, было уже некуда, так что удары посыпались на нее градом, да и попытки стащить с седла только участились. Гаярвион стиснула зубы, изо всех сил разя катаной и стараясь игнорировать полыхающую в правом плече боль напряжения. Чья-то сталь царапнула по колену аккурат над краем защитной поножи, сильный тумак в поясницу заставил ее вскрикнуть, опрокинуться на переднюю луку седла. - ДВУРУКИЕ КОШКИ РОЩИ, ПРИКРЫТЬ МАНЕВР БРЕГОТТА! – прокатился по небу над ее головой усиленный ведовскими рисунками голос Магары, и на этот раз Гаярвион ощутила благодарность проклятой царице Дочерей Воды. На этот раз ее участие было как нельзя кстати, пусть даже о нем никто и не просил. Золотые отблески мелькнули справа от Гаярвион, а затем на головы дермаков обрушились анай, вскидывая узкие клинки в обеих руках. Сначала Гаярвион и не поняла, что происходит, почему против тяжеловооруженных гвиров Магара выбрала именно фехтовальщиков, больше привычных к поединкам на открытом пространстве. Впрочем, все разъяснилось само собой, когда прямо на ее глазах дермак ударил одну из них в лицо искривленным мечом, и лезвие его лишь отскочило назад, не причинив анай никакого вреда. А та в ответ моментально располосовала его горло одним коротким быстрым ударом. На память пришли рассказы Миланы о способностях ее сестер уплотнять кожу, делая ее непробиваемой для вражеских атак. Как помогла бы подобная способность бернардинцам в грядущей войне, насколько сократила бы человеческие потери! Удары почти перестали сыпаться на нее, и Гаярвион улучила несколько мгновений, чтобы просто выровнять дыхание. А заодно привстала в седле и оглянулась, пытаясь оценить обстановку. Волна бернардинцев, ударившая в выливающихся из Кьяр Гивир врагов, распалась на два рукава и расходилась в стороны, чтобы вернуться на исходную для удара позицию. Анай двумя золотыми рукавами прикрывали их, позволяя довершить маневр. Остальные крылатые женщины висели в воздухе над полем боя, расстреливая дермаков сверху в упор из луков. Ими командовала Магара, то и дело подбадривая сестер криками. Гаярвион развернулась в другую сторону и потрясенно сморгнула, глядя на то, как выбегают из ущелья на длинных ногах огромные каменные пауки. Это и впрямь были они – все как и сказал тот гонец-вельд, ошибки быть не могло. Отец показывал ей древние летописи Бреготта, в которых имелись иллюстрации – на одной из них были изображены сражающиеся против войск Лантаира Стальва пауки. Твари, что сейчас карабкались по отвесным склонам скал над Кьяр Гивиром, были их точными копиями. А значит, ждать дальше не имело смысла. - Трубите сигнал к взрыву! – крикнула Гаярвион, оборачиваясь к скачущим за ее спиной солдатам. Один из них сорвал с пояса витой рог и выдул из него несколько длинных раскатистых нот. Не успел он еще до конца отзвучать над полнящимися ревом битвы предгорьями, как голос Магары сверху удовлетворенно произнес: - НУ НАКОНЕЦ-ТО, ХАЯНЭ, Я УЖ ДУМАЛА, ТЫ НИКОГДА ЭТОГО НЕ СДЕЛАЕШЬ! – Гаярвион поморщилась, вновь вспоминая свою неприязнь к этой женщине, а Магара во всю глотку заорала: - ЛЕДА, ЮКИНО, ПОРА! ДАВАЙТЕ ЗАКОНЧИМ ЭТО, ДЕВОЧКИ! Высокий чистый голос рога анай протрубил несколько резких настойчивых нот, остановился на мгновение, протрубил их снова. Рыжий под Гаярвион как раз вырвался из вражьего строя, и, уводя его влево, чтобы вновь перестроиться для лобовой атаки, Гаярвион привстала в стременах, оборачиваясь и чувствуя, как сердце в груди замирает между ударами, бьется неровно и резко. Настал момент истины, которого они все так долго ждали. Пришло время для того, чтобы преступить закон, подписанный клятвенниками Короля Солнце на пепелище, что куда позже получит название Хмурая Земля. Закон, строжайше запрещающий использовать Огонь Глубин до самого конца времен против любой угрозы, которая только может угрожать свободным государствам Этлана. Что ж, вот и пришел этот самый конец, и вряд ли кто-то скажет иное, - мрачновато подумала Гаярвион, дыша тяжело и рвано, не сводя глаз с сокрытых густыми клубами облаков верхушек черных скал над ними. Крупные капли пота катились по ее лицу под вахра, срываясь с бровей и ресниц. - Что ты сделала? – Гаярвион не узнала собственный голос, таким хриплым от потрясения он был. Маленькая беловолосая гномиха стояла перед ней и сконфуженно терла кончик носа, как если бы сообщила, что стянула из ее погребов бутылку вина или столовое серебро. Но нет, совсем не в этом она только что, запинаясь и краснея, призналась, и у Гаярвион просто в голове не умещалось, как можно было с такой легкостью говорить о подобных вещах? Как?! - Это случайно вышло, батей клянусь, - невнятно забормотала Ниити Бахтум, разводя руками и глядя на носки собственных ботинок. – Мы с Фаззой хотели сделать горючку, чтобы пугачи заправлять – чтобы посильнее взрыв был, чтобы подальше снаряд летел. Много всего перепробовали, даже драконьи катушки достали для такого дела, а их пойди найди по коридорам, не больно-то разживешься. – Видимо, у Гаярвион изменилось лицо, потому что, взглянув на нее, Ниити Бахтум встрепенулась и зачастила: - Ну вот и получилось в какой-то раз, что я одну бадяжку намешала, а оно как полыхнет! И потушить мы ее месяц не могли, а там было-то всего с щепотку. Гаярвион пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть, чтобы справиться с потрясением. То, что говорила гномиха, было очень опасно, и даже в стенах Вернон Валитэ, надежных, как скала, Гаярвион не стала бы в полный голос обсуждать подобные вещи. Постаравшись говорить как можно тише, она собралась с мыслями и выразительно посмотрела на гномиху. - Ты осознаешь, что предлагаешь мне? Понимаешь, что с нами обеими сделают, если кто-то догадается, какую именно смесь мы будем использовать? - Понимаю, ваше величество, - Ниити Бахтум внезапно посерьезнела и очень искренне поглядела ей в глаза. – Но если они пройдут через Кьяр Гивир, некому будет нас наказывать за это. – Гаярвион подалась назад в своем кресле, чувствуя, как немеет все внутри от одной мысли, что они выпустят в мир. А гномиха только неловко развела руками и проговорила: - Последние годы я провела во рве вместе с другими Копателями, многих друзей потеряла там. Я знаю, чему мы противостоим, ваше величество, и понимаю, чего будет стоить поражение. Смерть ведь грязная штука, до чести и достоинства ей дела нет. И коли начинаешь помирать, на все пойдешь, чтобы выжить, разве не так? А мы все помрем, если Кьяр Гивир падет, вот как я думаю. И она была абсолютно права – Гаярвион вдруг осознала это всем телом прямо сейчас посреди этой черной ночи Излома у подножия рухнувшей Мембраны. Не было ничего вечного в этом мире, ничего, что оставалось бы неизменным, что не подвергалось бы разрушению рано или поздно. Пять тысяч лет хранила Мембрана Этлан от полчищ Сета, но сегодня ее не стало, а значит, не стало и законов, что могли бы удержать Гаярвион от использования Огня Глубин. Мы всего лишь хотим выжить в мире, который ты создал, Громовержец, подумала она, ожесточая свое сердце. А потом где-то наверху грянул взрыв. Алое свечение зародилось над южной вершиной, охраняющей Кьяр Гивир, пламенем на кончике тонкой лучины, которое разрасталось на глазах. С каждым мгновением становилось оно ярче, будто старый сухой войлок облаков подпалили с другой стороны, и он вспыхнул, объятый пламенем, прогорая насквозь. Звук пришел мгновениями позже вместе с вибрацией, что ощутимо толкнулась изнутри земли, заставив рыжего жеребца Гаярвион споткнуться. А потом пламя вырвалось из облаков огненной полыньей, поджигая половину неба, и Гаярвион вдруг показалось, что и сами облака тоже загорелись, обугливаясь, будто старая тряпка, осыпаясь вниз горящими клоками, в которых она к собственному ужасу узнала вдруг обломки скалы, со всех сторон объятые Огнем Глубин, который не могло потушить ничто. Медленно, будто время остановилось, летели эти глыбы вниз, на дно ущелья, оставляя за собой хвосты черного как смоль дыма, а следом за ними еще медленнее текло вниз по склону алое пламя. А потом самые крупные из них обрушились в ущелье Кьяр Гивир, и землю вновь ощутимо тряхнуло, наполнив грохотом и ревом. Дермаки с криком подались вперед, бросаясь врассыпную от ужаса, сметая выставленный анай барьер. Вопя, они бросились прямо под ноги лошадям бернардинцев, и те, не успев довершить маневр разворота, завязли в этом черном шевелящемся море, принявшись разить направо и налево. Пауки тоже бросились вперед, уходя из-под града более мелких объятых пламенем осколков, которые сыпались вокруг огненным градом, поджигая вопящих от боли дермаков, прожигая их тела насквозь, а следом за ними и саму иссушенную землю под ногами. Один из них мчался прямо на Гаярвион, стремительно перебирая каменными ногами и расшвыривая вставших на его пути дермаков в стороны. Она изо всех сил ударила пятками рыжего, но тот только крутился на месте и яростно храпел, пока мимо него, едва не сбивая его с ног, сновали перепуганные до смерти дермаки. Она дернула за поводья, закричала, изо всех сил молотя его пятками по бокам, но все было тщетно. Паук находился уже в каких-то паре десятков метров от нее, как вдруг на него камнем рухнул макто, вбивая его в землю всем весом своего тела. Каменное брюшко исчезло под широко раскрытыми в стороны черными крыльями, которые отчаянно заколотили по коленным суставам твари, торчащим высоко вверх. Гаярвион хрипло вскрикнула, принявшись рубить с плеча по головам окружающих ее дермаков, чтобы расчистить хоть немного места для рыжего. С натугой храпя, он все-таки развернулся, пошел в сторону, с трудом пробиваясь сквозь море бегущих в панике тварей. - ЛЕДА, ВЗРЫВАЙ! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ? ВЗРЫВАЙ, ЛЕДА! – закричала Магара над головой Гаярвион, и только тогда до нее дошло, что взрыв был только один. Пробиваясь к своим через море мечущихся дермаков, Гаярвион обернулась еще раз, глядя на ущелье за своей спиной. Каменные глыбы завалили его не полностью, хоть и пылали ярче кузнечной топки. Но, огибая них, вниз на равнину текли и текли дермаки, погоняемые черными кнутами Псарей, чьи иссушенные силуэты верхом на Гончих Тьмы метались на фоне алого пламени искривленными тенями. Ущелье все еще не было заблокировано полностью. Второго взрыва не последовало. *** Леда прижалась спиной к скале сбоку от выхода из пещеры, используя драгоценные мгновения на то, чтобы глотнуть побольше воздуха и хоть немного прийти в себя. Сердце в груди бухало так, будто прямо сейчас лопнет от притока крови, пульс бешено стучал в висках, глуша остальные звуки, делая их тихими и какими-то отдаленными. Судорожное хрипение Наин по другую сторону от выхода, кое-как скорчившейся за камнем. Свист стрел и грохот, с которым они бились о скалы вокруг них, скрежет, с которым сгибались наконечники, треск выбиваемых во все стороны осколков камня. Их собственный самострел давно уже валялся на полу разряженным, и толку от него особого не было. Стрелять из него было сложно, прицеливаться – почти невозможно. Из-за тяжести конструкции отдача от стрельбы была такой, что он подпрыгивал в руках вверх вниз, и попасть по врагу из него можно было лишь с очень близкого расстояния. Впрочем, для гринальд все это проблемы не составляло. У них тоже имелся самострел, и стрелять они из него умели в отличие от Леды. Именно поэтому у нее в бедре сейчас торчал короткий обломок древка, и на левую ногу почти невозможно было наступить из-за острой боли. Свист и грохот падающих вокруг них стрел прекратился, и пала тишина, по самому краю которой прокатывался отдаленный рокот кипящей внизу битвы. А на его фоне зазвучал сильный и настойчивый мужской голос, странно тянущий гласные, из-за чего слова было разбирать совсем тяжело. - Сдавайтесь, и мы пощадим вас! – прокричал он откуда-то издали. – Выходите с поднятыми руками, и я гарантирую вам жизнь! - Да ну конечно! Так мы и поверили тебе, мразь пернатая! – прохрипела, давясь нервным смехом, стоящая на другой стороне от выхода Наин, прислоняясь затылком к камню и пытаясь прийти в себя. Ее покрытые кровью руки сжимали меч, кровь стекала по подбородку из разбитого носа и губ, а левый глаз уже почти закрылся. До того, как начать их обстреливать, гринальд попытались прорваться в пещеру, заплатив за это жизнью одного из товарищей. Он своеобразно отомстил им, залив своей бхарской кровью весь вход в пещеру, когда Наин точным ударом рассекла ему шею, и на этой самой крови Леда и поскользнулась, уходя от тяжеленных болтов и словив один из них в собственную ногу. Так что можно было считать, что все по-честному. Гринальд немного подождал и, не дождавшись ответа, вновь крикнул: - Сдавайтесь! Мы уже послали за Зрящим Истину! Как только он прилетит сюда, для вас все будет кончено! - Это что, ведун, что ли? – Наин скосила глаза на Леду и громко шмыгнула разбитым носом. – Коли так, то нам и впрямь несдобровать. - Надо тянуть время, - отозвалась Леда, перенося вес тела на правую ногу так, чтобы хоть немного унять боль в левой. Она стремительно теряла кровь, а вместе с ней и силы. Но сигнала к взрыву все еще не было, и Леда понятия не имела, чего они так тянут там внизу. Давай быстрее уже, первая! Давай быстрее, иначе мы не справимся! – Я заговорю ему зубы, - сообщила она Наин, а затем крикнула как могла громко: - Вы и впрямь гарантируете нашу безопасность, если выйдем сами? После небольшой паузы с той стороны прозвучал ответ: - Да! У вас есть наше слово! - На что мне твое слово? – крикнула Леда. – Ты свое слово как дал, так и забрать можешь в два счета! Вы уже не раз продавали нас в прошлом, так что нет тебе веры, пращур! - Представляю, как его сейчас трясет от ярости, - хмыкнула Наин, вновь громко шмыгая носом. Леда не ответила, сберегая такие драгоценные крупицы силы. Если они сейчас снова пойдут на штурм, нужно будет отбиваться, и ей придется каким-то образом драться, стоя на одной ноге. Она и так до сих пор держалась только благодаря крови Сейтара в своих жилах – залечить рану совсем не могла, пока в ней торчала стрела, но хотя бы пока еще не падала на пол от бессилия. И вновь на несколько мгновений установилась тишина, в которой отдаленными громовыми раскатами ревела битва. Леда постаралась представить себе рожу гринальд, которого назвала лжецом, чтобы хоть как-то отвлечься от кусающей ногу боли. Вряд ли ему очень уж по душе пришлись сейчас ее слова про веру, ведь гринальд считали предательницами и отступницами как раз анай, а вовсе не наоборот. Наконец он все же заговорил, отрывисто и грубо, совсем не так масляно как раньше: - Чего ты хочешь тогда? - Пусть кто-нибудь из ваших ребят прилетит сюда без оружия, и мы поговорим тут. Чтобы уж точно никто из вас по нам из своей игрушки не стрельнул! – отозвалась Леда, напрягая связки. В горле было сухо и горячо, тошнота поднималась откуда-то снизу, видать, она и впрямь потеряла куда больше крови, чем думала поначалу. - Ты совсем ума лишилась, отступница? – ярость зазвенела в голосе гринальд. – Вы убили двоих наших и думаете, что мы согласимся дать вам захватить третьего в заложники? - А ты думаешь, я такая дура, чтобы выходить из этой бхарской пещеры с поднятыми руками? Иди-ка ты к бхаре, пращур! Коли хочешь договариваться с нами, придется прислать кого-нибудь сюда! И коли я увижу у него оружие, сразу же пырну, так и знай! На последних ее словах внизу под облаками полыхнула ослепительная вспышка, на миг лишив ее зрения. Леда зашипела, щурясь, чтобы не ослепнуть, и проклиная на чем свет стоит вражеских ведунов, каким-то образом умудрившихся блокировать силы ведьм анай. Да вот только на этот раз это не щит рванул, как в самом начале сражения, а Мембрана, потому что следом за вспышкой снизу докатился сигнал к отступлению, который трубил хриплый каркающий рог вельдов, а сразу же после того повторили высокие рога анай. Ноги под Ледой на мгновение дрогнули от облегчения, но она устояла, цепляясь рукой за скальный выступ. - Слава Тебе, Огненная! Слава Тебе!.. – зашептала Наин рядом, и Леда тоже вознесла молитву Роксане, прикрыв глаза. Все, Магара протрубила отступление, значит, осталось потерпеть совсем недолго. Сейчас они отойдут на безопасное расстояние и подадут сигнал взрывать. И тогда все будет кончено. Гринальд тоже услышали сигнал и вновь замолчали, едва слышно переговариваясь друг с другом. Леда считала удары сердца, моля Огненную помочь сражающейся там, внизу, Магаре, чтобы она поскорее вывела сестер из ущелья. Чем быстрее они покинут Кьяр Гивир, тем быстрее Магара даст сигнал к взрыву. Чем дольше прокопаются гринальд, решая, что делать дальше с засевшими в пещере анай, тем скорее этот сигнал последует. Сейчас каждое мгновение играло им на руку, каждая крохотная песчинка времени, в которую гринальд не решались еще раз пойти штурмовать их пещеру. Наконец, один из них вновь заговорил, и в голосе его слышалось злорадство: - Сдается мне, твои сестры трубят отступление, бросают вас здесь одних на произвол судьбы! Так что выхода у вас троих не осталось! Сдавайтесь, и мы пощадим вас! - Я тебе уже все сказала, пращур! – отозвалась Леда. – Хочешь, чтобы мы сдались? Иди сюда и поговори со мной нормально, по-человечески, глядя в глаза. Тогда, может, до чего-то мы и договоримся, но не раньше. Гринальд вновь затихли по ту сторону стены, а Леда взглянула на стоящую напротив нее Наин и кивнула ей, внутренне собираясь. - Как только зазвучит сигнал, беги к Фаззе, и взрывайте. Я останусь здесь, прикрою вас. Наин не стала спорить – из них двоих стрела в ноге торчала у Леды, так что вряд ли она сумела бы доковылять до гнома. Оставался еще крохотный шанс, что они успеют подпалить фитиль и убраться отсюда живыми, Леда отказывалась верить в то, что его не было. Нужно было лишь все правильно подгадать и вылететь из пещеры за мгновение до взрыва. Правда, как это сделать с учетом гринальд, которые вот-вот набросятся на них, пытаясь прорваться в пещеру, Леда не знала. Время буквально измывалось над ними, тянулось так медленно, будто кто-то специально растягивал руками секунды до невыносимости. И в нем Леда слышала тихий-тихий шорох одежды и перьев под встречным ветром, а затем едва слышный звук, с которым чьи-то ноги коснулись каменного выступа неподалеку от выхода из пещеры. Если бы не кровь Сейтара в ее жилах, она бы и не услышала ничего. «Приготовься, по ту стороны стены враг», - прожестикулировала она Наин на языке, которым анай пользовались для передачи приказов на большой высоте, где свист ветра оглушал и сносил прочь звук человеческой речи, не давая ему достичь ушей собеседника. Та в ответ отрывисто кивнула и сжала рукоять меча двумя руками. - Хорошо! – неожиданно крикнул гринальд с той стороны стены. – Я приду один! Опустите оружие, и мы поговорим! - Договорились! – громко отозвалась Леда, а Наин зло сплюнула на землю, слегка высовываясь из-за камня и выглядывая наружу здоровым глазом. – Подходи сюда! Мы тебя не тронем! «Много их там? Мне не видно отсюда», - прожестикулировали пальцы Наин, и Леда поняла, что вопрос касался того, кто стоял по ту сторону каменной стены. «Один», - ответила она. «Может быть вооружен», - Наин указала ей глазами на бесполезный ныне самострел, валяющийся на полу в стороне от них. Что ж, вполне возможно, что именно так дело и обстояло, и пока один из гринальд попытается заговорить им зубы, второй откроет огонь из самострела, стреляя в упор. «Закроемся крыльями», - отозвалась Леда, и Наин кивнула в ответ, переступая с ноги на ногу. Выхода у них действительно не было. Обычно щит из крыльев останавливал стрелы, которые посылал в них враг, но сейчас Леда не была до конца уверена в нем. Самострел оказался очень мощным оружием особенно на близком расстоянии, но иных вариантов защиты у них не было. Громкий шум крыльев возвестил о приближении гринальд. Леда покрепче перехватила рукоять меча, глядя в глаза стоящей напротив нее Наин. - Пусть кто-нибудь из вас выйдет ко мне, и поговорим, - громко почти что приказал он из-за стены, и Леда мотнула головой в сторону Фаззы, указывая Наин, что делать. Та медленно кивнула в ответ, вновь переступая на месте, а Леда ответила: - Ты сначала своего приятеля с самострелом убери от выхода, а потом я выйду к тебе! Не больно-то честно давать слово и сразу же нарушать его, а, пращур? - Вот бхара! Чтоб тебе сгореть дотла! – рявкнул гринальд с ненавистью в голосе, на этот раз не став притворяться и юлить. Что-то алое мелькнуло в проходе и сразу же исчезло, будто он горящей головешкой махнул или… А в следующий момент с другой стороны пещеры сверкнуло, и Леда инстинктивно бросилась в сторону, пригибая голову как раз вовремя, потому что где-то над ней в камень вонзилась зазубренная игла молнии. На одно мгновение короткий удар паники сотряс все ее тело. Видимо, ведун у гринальд все-таки имелся и сейчас он подобрался к небольшому отверстию в противоположном конце пещеры и бил по ним через него. Что будет, если он попадет по бочкам, которые готовился поджечь Фазза? Там ведь внизу еще находились сестры, Магара не давала сигнала взрывать! Вторая молния сверкнула во тьме пещеры, и Леда с трудом отползла в сторону, шипя и волоча за собой раненое бедро с торчащей из него стрелой. С другой стороны от прохода послышался грохот осыпающихся камней – это Наин рванулась в тень, уходя от удара. - Мы вас выкурим отсюда, проклятые твари! – прокричал из-за стены злорадный голос гринальд, но договорить он не успел. Леда едва не застонала от облегчения, когда откуда-то снизу долетел протяжный сигнал рога, которого они так долго ждали, эхом разбиваясь о стены ущелья, отскакивая от них, а следом за ним и знакомый голос Магары проорал: - НУ НАКОНЕЦ-ТО, ХАЯНЭ, Я УЖ ДУМАЛА, ТЫ НИКОГДА ЭТОГО НЕ СДЕЛАЕШЬ! ЛЕДА, ЮКИНО, ПОРА! ДАВАЙТЕ ЗАКОНЧИМ ЭТО, ДЕВОЧКИ! - Что это? – недоуменно спросил за стеной один из гринальд. Леда позволила себе на одно мгновение прикрыть глаза, прощаясь с Фатих, с девочками, с отражением их маленького дома на склоне горы в черной стоячей воде безымянного озерца, усыпанного по осени мелкими желтыми листочками березы. Позволь мне вновь встретить ее в следующий раз, Грозная! - Наин, давай! – закричала Леда, раскрывая крылья и отталкиваясь от пола, бросая себя в сторону прохода, чтобы отвлечь внимание ведуна и двух укрывшихся по ту сторону стены гринальд на себя. Огненный кокон из крыльев со всех сторон обхватил ее тело, освещая кромешную тьму пещеры. Ослепительный свет и потрескивающий жар ударил в кокон из крыльев, обхватил его со всех сторон, змеящиеся ниточки молний побежали по нему, огибая ее тело, и от их разрядов у Леды на затылке волосы дыбом поднялись. Кожу кололо, руки и ноги онемели, и немыслимый жар опалял ее кожу, но пока еще она была невредима, кажется. Во всяком случае, соображать она могла. - Да не огнем же, бхара!.. – раздосадовано рявкнул с той стороны прохода гринальд. – Давай, добей ее! Леда расслышала стук сапог по камню, дыхание с присвистом, и в пещеру ворвался еще один гринальд, вздымая над головой обеими руками искривленный меч. Лезвие устремилось ей на голову, и она успела в ответном движении вскинуть клинок. А в следующий миг оглушительный взрыв сотряс все вокруг, и небо взорвалось ревом и пламенем. Пол брыкнул под ногами Леды, и она вновь упала, на этот раз все же зацепившись торчащей из ноги стрелой за какую-то скалу. Из глаз хлынули слезы, вопль сорвался с губ, но она не услышала его, потому что грохот по ту сторону пещеры был таким оглушительным, что кроме него звука в мире вообще не осталось. В нем потонули и крики гринальд, что висели в воздухе у стен пещеры, пытаясь достать их с Наин, от него едва не разорвались барабанные перепонки в ее собственных ушах. Перед глазами все расплывалось, но она увидела сквозь неровное отверстие выхода из пещеры, как распространяется по небу огонь, сжигая сами облака, обращая их в пар и даже его пожирая без жалости, без следа. Мгновенно полыхнул он между двумя пиками, образующими Кьяр Гивир, и облака между ними наконец-то исчезли, обуглившись и выгорев будто сухая бумага. Несколько ударов сердца Леда смотрела на это, пытаясь осознать, что произошло. Разве могла вода сгореть? Разве же… Рядом с отчаянным криком подскочил с пола гринальд, бросился вдогонку за Наин, пытавшейся добраться до Фаззы. Леда отбросила от себя все лишнее, кое-как вывернулась, пытаясь подняться на ноги, пытаясь понять, что там происходит. Отсветы горящего неба протягивали длинную светлую полосу внутрь пещеры, и в ней хорошо просматривалась крылатая спина гринальд, судорожно дышащего и со всех ног бегущего следом за Наин. Та обернулась на него, уже почти подбегая к растянувшемуся на камнях Фаззе, и Леда на короткий миг увидела ее залитое кровью перекошенное лицо. А затем гринальд на бегу метнул в нее нож, и Наин вскрикнула, спотыкаясь, выгибаясь всем телом, падая на камни и откатываясь по ним в сторону. - Фазза! – взвыла Леда, раскрывая крылья и каким-то чудом выталкивая себя в воздух. – Фазза, давай! Ответа ей не было, только гринальд ловко карабкался по скалам вперед. Леда в отчаянье зарычала, не желая смиряться с тем, что все кончено. Наверное, гном потерял сознание из-за потери крови или и вовсе умер, пока они с Наин охраняли вход в пещеру. Но это был еще не конец! Она все еще была жива! Собрав все свои силы, Леда раскрыла крылья за спиной, кое-как поднялась над скальными обломками, покрывающими пол. Она даже не могла здесь выпрямиться во весь рост или хорошенько размахнуться крыльями, чтобы быстро и легко рвануться вперед. Только кое-как хлопать ими, только кое-как тащить собственное полумертвое тело вперед параллельно полу следом за гринальд, ковыляющему по скалам. - ЛЕДА, ВЗРЫВАЙ! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ? ВЗРЫВАЙ, ЛЕДА! – раздался снизу истошный рев Магары, и Леда закусила губу, призывая все силы Роксаны к себе, молясь Ей так истово, как только могла. Сгруппировавшись, она рванулась вперед и обрушилась на спину гринальд как раз в тот момент, когда он навис над бездыханным Фаззой, занося меч. Сил чем-либо бить его у нее уже не было, остались только огненные крылья, которые сейчас как раз были кстати, и она вывернула их под себя, нагревая добела. Полыхнули перья на спине гринальд, он заорал не своим голосом, выкручиваясь под ней, а затем в висок ударилось что-то твердое, и Леда отключилась.