Танец Хаоса. Поступь бури

Лэйк спала так крепко и так хорошо, что даже во сне радовалась тому. Как много месяцев сон был для нее скорее мукой – обрывистый, тревожный, поверхностный, будто тяжелое влажное одеяло, давящее, душащее и сковывающее ознобом тело. И вот теперь наконец-то стало иначе. Золотой покой наполнял ее тело изнутри, пока снаружи окружал его запах Саиры. Лэйк пила его каждой клеткой, наслаждалась им, греясь в нем, будто в коконе из крыльев. Какой сладкой была тяжесть ее руки, обнимающей талию Лэйк, каким нужным – дыхание, греющее ключицу. Тонкие черные косицы рассыпались по груди Лэйк, щекоча кожу, плечо мерно вздымалось вместе с ее дыханием, и Лэйк сквозь сон подушечками пальцев ощущала его теплый бархат. И купалась в бесконечном, огромном будто весь мир счастье. И сны ее были такими же. Залитые солнечными лучами поляны под раскидистыми кронами старых дубов, полнящиеся горячим запахом разомлевших от солнца трав. Венчик цветущей земляники, покачивающийся на ленивом ветерке, трепещущий белыми лепесточками навстречу бесконечному небу. Ярко-зеленая ряска в густо-коричневой стоячей воде, в которой танцует ил, и крохотные создания рисуют своими невесомыми лапками узоры. Покой. Что-то потревожило ее, коснувшись сознания первым порывом холодного ветра, погромыхиванием бури за самым краешком неба. Лэйк поморщилась во сне, не желая выплывать наружу из теплых рук Саиры, из теплых объятий их общего вечного лета. Но зов был настойчивым. Рябь пробежала по листьям деревьев, и небо над ее головой наполнилось тяжелыми дождливыми тучами. Потускнел лес, отступил куда-то назад, растворился среди серых теней… … в которых она открыла глаз, моргая и не понимая до конца, что видит перед собой. Темный полог походного шатра освещали лишь слабые отблески пламени Роксаны в жаровне, пуская по нему кровавые отсветы. Даже несмотря на это, воздух в шатре был стылым и колким, полным зимы. Кожа на лице совсем замерзла из-за этого, как и правое плечо, с которого сползло одеяло из-за того, что она обнимала Саиру. Она слегка подтянула его, чтобы укрыть жену, поерзала на крыльях, устраиваясь поудобнее, вслушиваясь в ночную тишину за тонкими парусиновыми стенами. Издали слышались негромкие звуки разговоров, покашливание, чьи-то шаги и треск пламени. В лагере на марше никогда не бывало тихо, да и как может быть тихо среди тысяч людей, пусть и спящих? Тем более в эту ночь, когда накануне все войско праздновало прибытие в его расположение новой Держащей Щит народа анай. Некоторое время Лэйк прислушивалась, сосредоточенная и тихая, пытаясь вычленить из этой тишины то, что встревожило ее, прервав сон. Ведь было же что-то. В груди тихонько ныло, едва слышно скреблось, и зверь скулил, нетерпеливый и неспокойный, как осенний ветер. Что насторожило его? Почему тишина казалась Лэйк такой недоброй в этот час? Саира сонно пошевелилась, устраиваясь поудобнее на ее плече, вздыхая глубоко и мирно, и Лэйк обняла ее покрепче, позволяя себе наполниться ее запахом. Быть может, это просто усталость давала о себе знать. Так много ночей провела она в тяжелых думах, что, кажется, и вовсе разучилась отдыхать по-настоящему. Может быть, сейчас, когда жена вновь была рядом, все могло получиться? - Почему ты не спишь? – сонно пробормотала Саира куда-то ей в подмышку, и Лэйк невольно улыбнулась звуку ее голоса. - Сплю, горлинка, - мягко ответила Лэйк, перебирая пальцами ее тонкие косички. - Спи, - невнятно приказала ей Саира, уже почти задремавшая обратно. И как она умудрялась командовать даже в полусне? Эта женщина и впрямь была рождена для того, чтобы приказывать другим, пусть и ворчала без конца, что ей это все совершенно не интересно. Она вновь тихонько размерено задышала, а Лэйк все не спалось. Сон совсем сошел прочь, не оставив после себя ни следа, глаз бессмысленно таращился в игру света и тени на потолке. Тревога неясно тянула грудь, и Лэйк все искала, искала ее источник, перебирая будто ниточки цветных бус возможные ее причины. Быть может, у Эрис что-то случилось? Теперь, когда она отреклась, и вся сакральность титула перешла к Лэйк, Дочерей Мани больше ничто не сдерживало. Быть может, они воспользовались ситуацией, чтобы навредить ей? Ты вообще можешь представить себе кого-то, кто мог бы навредить Эрис? Просто приблизиться к ней с дурными намерениями? На память пришли глыба света, придавливающая к земле в ее присутствии, огонь глубин, сжигающий ноги, и Лэйк приказала себе отбросить бессмысленные сомнения. С Эрис не могло случиться ничего дурного. Она носила в себе всю вселенную, так как тогда хоть какая-то ее часть могла причинить ей вред? Перед внутренним взором всплыли лица Волчат, и эти мысли Лэйк тоже решительно отпихнула прочь. Вольторэ говорила, что чувствует обеих дочерей Лэйк по связи как никогда сильно, что с ними все в порядке несмотря на отсутствие новостей. Она не стала бы врать – кажется, и вовсе того не умела делать, - так что Лэйк приказала себе не тревожиться. Все разрешится, когда придет тому срок, Волчата обязательно дадут о себе знать, и нарастающее ощущение беды в собственной груди к ним никакого отношения не имело. Возможно, оно было связано с гринальд, со всем, что происходило сейчас в Эрванском кряже, и вот эта мысль показалась Лэйк уже куда более правильной. На этот раз они не скрывали приготовлений к перемещению войск кортов и готовились куда серьезнее, чем раньше. Ведьм в их распоряжении больше не было – Белые не могли больше использовать Источник по приказу Держащей Щит, Черные полегли во время сокрушительного поражения, которое они потерпели над становищем гринальд. Оставались ведуны, и, понимая необходимость скорейшего перехода через Роур, Вольторэ отправила с Лэйк и Тьярдом почти всех из них, кто имелся в ее распоряжении после ухода Гайды Хатор на север, в Лонтрон. Вел их сам Дигнадар-джу Кречет, их первый, оказавшийся человеком опытным и осторожным. Именно он предложил им создать над ущельем через Эрванский кряж тоннель из Защитников находящихся в его подчинении ведунов, чтобы те сумели защитить войска в случае атаки гринальд. Этот способ оставался единственным и наиболее безопасным из всех возможных, потому что призвание Теней было расовой особенностью человеческих ведунов, и к Источникам никакого отношения не имело. И если гринальд могли исказить рисунки, созданные с помощью энергии Источников благодаря единению, оставался еще шанс, что воздействовать на силу ведунов у них не получится. Кречет объяснил это природой взаимодействия с энергиями – Источники давались в руки всем вне зависимости от расы, а вот работа с Тенями была присуща лишь человеческому роду и являлась индивидуальной практикой каждого конкретного ведуна. И если энергетические рисунки гринальд могли вывернуть наизнанку вследствие их универсальности и единого подхода для всех, то в случае с индивидуальной работой подстроиться под каждого конкретного Говорящего с Тенями и исказить присущий лишь ему уникальный способ контакта было для них уже проблематичнее. Сейчас ведуны Дигнадара рассредоточились по ущелью, заняв ключевые точки и начав процесс создания защиты. Кречет пояснял, что на это потребуется время – несколько дней, чтобы создать такой щит, который гринальд пробить не смогут, - и Лэйк готова была подождать. Слишком уж важной становилась конница кортов в связи с объявленной Лонтроном войной. Да и в других местах они бы тоже очень пригодились, в том же Бреготте, например. Сердце вновь заболело об ушедшей туда Милане, и она приказала себе не думать об этом. Но оставался еще один из Эвилид. Лэйк помнила эти черные глаза, бесформенные провалы в бездну на обычном человеческом лице, под взглядом которых что-то внутри нее дрогнуло. Не от страха, нет, от чего-то куда более глубокого, неназываемого, едва проявленного. В этих черных глазах она чуяла искажение самой природы, скверну, о которой много лет назад твердила им Эрис, то, что противостояло миру с самого начала времен. Сможет ли созданный ведунами щит удержать одного из них по ту сторону и не дать ему ударить по зажатым между двумя каменными стенами и неспособным сопротивляться войскам кортов? Ответа на этот вопрос у нее не было. Можно будет отрядить Раэрн охранять войско с двух сторон. Если гринальд попробуют завалить тоннель, они могут закрыть собой конницу, им-то камни ни по чем. Мысль была дельной, и некоторое время Лэйк крутила ее в голове так и эдак, продумывая разные варианты, пытаясь нащупать уязвимости и закрыть их до того, как ими успеет воспользоваться враг. Жаль, Магары тут нет. Она хитра как бесы мхира, уж она бы точно предусмотрела все. Поймав себя на этой мысли, Лэйк даже невесело усмехнулась. Вот уж и впрямь странные времена настали, она нуждалась в Магаре! Той самой, которую никакими силами не могла сплавить от себя куда подальше всего лишь полтора месяца тому назад. Что ж, Ты многому научила меня за эти недели, Грозная. И я бесконечно благодарна за науку. В итоге заснуть она так и не смогла, долежала только до серых сумерек, дождалась, как забрезжил сквозь парусину палатки разреженный свет позднего осеннего утра. Саира протестующе заворчала сквозь сон, пока Лэйк аккуратно выбиралась из-под нее, неловко вытягивала крылья, чтобы не задеть ее, но в итоге все-таки проснулась. - Который час? – сонно морщась, спросила она, приподнимаясь на одном локте над шкурой сумеречного кота, на которой они вчера уснули. Одеяло сползло с ее плеч, и отсветы огня в чаше Роксаны жадными языками лизнули ее бархатную кожу, окрасив ее в цвет пламени. Лэйк спрятала улыбку в тени ресниц. И как можно было столь безумно хотеть ее снова и снова спустя столько прожитых вместе лет? - Светает, горлинка, - односложно ответила она, неторопливо одеваясь. – Светлого утра тебе. - Ты куда собралась в такую рань? – не слишком дружелюбно поглядела на нее жена. – Мне казалось, все начнется не сегодня. - Надо поговорить с Руфь по поводу перехода. Хочу попросить у нее Раэрн, чтобы прикрыли кортов с воздуха. Может, это хоть как-то поможет, - заметила Лэйк, затягивая пряжку ремня. - А что, нельзя это сделать через час? Или в обед, например? – Саира зевнула, прикрывая кулаком рот. – Полежи со мной еще немного, не убежит от тебя Руфь никуда. Мгновение Лэйк колебалась, глядя на жену. Как давно уже она просто не отдыхала вот так, с ней, позволяя себе разжимать руки и ронять сквозь пальцы самоцветы мгновений, что прибавлялись к бесценной сокровищнице их воспоминаний, разделенных на двоих. Но это было там, дома, среди запаха снегов и сосен, в колыбели солнца, что заглядывало с рассветом в их окна, будило их, бесконечно счастливых и влюбленных, для нового дня, полного трудов. Здесь же, посреди осени и войны, она не могла позволить себе этого. И Саира, разумеется, это знала. Прочитав по взгляду Лэйк все, что она не сказала вслух, жена громко фыркнула и откинулась на мягкий ворс шкуры, деланно равнодушно заявив: - Ну и иди. А я буду нежиться здесь, под теплым одеялом, без тебя. Подумай об этом, Лэйк дель Каэрос. - Я не буду думать ни о чем другом, - пообещала ей Лэйк, и Саира довольно рассмеялась в ответ. Затянув завязки осенней формы на боках под крыльями, Лэйк вышла из шатра в серое утро. Воздух здесь, в горах, был совсем ледяным, и к ночи подморозило. Белый слой инея лежал на земле, покрыл окружающие палатки, стойки с оружием, аккуратно сложенные пожитки сестер. Дыхание сорвалось с губ Лэйк белым облачком пара, мороз куснул за кончик носа, заставил прищуриться. Стоящие на страже у ее палатки Рен и Инга вытянулись по швам, пристукнув каблуками по камню. - Светлого утра, первая первых! – разулыбалась щербатым ртом Рен, вскидывая голову, чтобы смотреть ей в лицо. Она была одной из самых низкорослых женщин среди анай – ниже Лэйк на две головы, но при этом коренастой и тяжелой, почти квадратной, да и с мечом управлялась так, что вполне могла бы претендовать на звание первой одного из крыльев своего сообщества, если бы не решение стать охранницей своей царицы. - Светлого, - поздоровалась Лэйк с обеими охранницами, по привычке уточнив: - Ночь прошла спокойно? - Да, первая первых, - кивнула та. - Хорошо. Я собираюсь навестить Руфь. Отряди кого-нибудь охранять Саиру. В рассветных сумерках у горящего неподалеку костра поднялись на ноги с десяток сестер, разглядывая Лэйк в упор, и та вопросительно приподняла бровь. Обычно возле ее шатра разбивали костер охранницы, сменяющиеся на посту через каждые пару часов. Они допоздна болтали, пили терпкий настоявшийся чай, грелись, ожидая своей очереди занять место у входа в ее шатер, но обычно их было не больше двух-трех человек. Откуда же тогда взялся десяток? - Пришли сестры других кланов, чтобы присягнуть тебе в качестве охранниц, первая первых, - проговорила Инга, отвечая на ее незаданный вопрос, и в голосе ее звучала гордость, а кошачьи, такие редкие среди Каэрос зеленые глаза светились радостью. – Я велела им подождать до утра и не беспокоить тебя. - Спасибо, Инга, - поблагодарила ее Лэйк, оборачиваясь к направившимся ей навстречу сестрам. И впрямь все удивительным образом повторялось. Ее первая ночь в качестве царицы тоже прошла в походном шатре накануне сражения, и горлинка тогда тоже осталась нежиться на шкурах, когда Лэйк отправилась говорить с Тиеной о делах. Какой тоненькой она была тогда, какой вспыльчивой и недоверчивой! Да и сама Лэйк тоже больше напоминала щенка-доростка на длинных тонких ногах, вызывающе щерящего загривок и скалящего зубы на всех без разбору. Как славно, что мы выросли вместе, моя милая. Как дорого мне было прожить с тобой все эти годы! Разведчицы несмело подступили к ней, улыбаясь и глядя светящимися от возбуждения глазами. Три Каэрос, две Лаэрт, четыре Раэрн и одна Нуэргос забубнили положенные случаю приветствия, пока Лэйк в ответ рассматривала их. Все молодые, рожденные уже после Великой Войны, только-только заслужившие право называться взрослыми, но при этом выглядящие зеленее травы в начале лета. Неужели мы тоже когда-то были вот такими? Ей хотелось смеяться, но она тщательно прятала улыбку в уголках губ, чтобы не задеть их честь. Молодые анай вечно носились с ней что с тухлым яйцом, без конца хватаясь за долор по любому поводу, будто у мира не было иных дел, кроме как задевать их непомерную гордыню. - Я принимаю вашу службу, - кивнула Лэйк, когда последняя из них закончила рассыпаться в заверениях вечной преданности ей. – Инга вам все расскажет, оставайтесь пока с ней. А ты, Рен, за мной. Лэйк зашагала вперед через медленно просыпающийся лагерь, посмеиваясь себе под нос. За спиной ее шагали Рен и Кана – женщина, вполне сгодившаяся ей в ману, чье дубленое лицо испещряли старые шрамы, исчеркивая его вдоль и поперек. Да и вообще среди ее охранниц каким-то странным образом молодых женщин и вовсе не было, максимум – сверстницы Лэйк, с которыми она когда-то училась или служила. И вроде бы даже Саира как Держащая Щит не имела к этому никакого отношения – она ведь занималась делами мира, в то время, как все дела войны сосредотачивались в руках Лэйк и совета глав воинских сообществ. Но факт оставался фактом – молодые и красивые женщины отчего-то в охранницы Лэйк не шли, хоть многие об этом мечтали – своим острым волчьим слухом она слышала разговоры на улицах Сол. Устоявшуюся за много лет негласную традицию в землях Дочерей Огня никто не решался менять, но теперь-то все будет иначе, ведь они стали первыми всего народа. Интересно, что ты скажешь, узнав, что я первым же делом приняла на службу десять молодых глазастых девок? Лэйк хотелось смеяться, впервые за долгие-долгие недели ей было так хорошо. И воздух, выстуженный морозом, казался сегодня сладким, как никогда. Все кланы анай разбивали лагерь на марше максимально эффективно, располагая палатки и костры так, чтобы и враг незамеченным не пробрался, и самим при этом было удобно, но Дочери Земли даже среди них выделялись особой педантичностью. Их сектор можно было узнать еще издали по безупречно ровным рядам палаток, по колышкам, вбитым в землю едва ли не под одним углом, по безукоризненной чистоте – нигде не валялись лишние вещи, все было прибрано и организовано. Будто в насмешку чтобы добраться до их лагеря, Лэйк пришлось пройти через палатки Нуэргос, и за это время она успела трижды споткнуться о чьи-то разбросанные сапоги, сумки, криво натянутый тент, и встретить какую-то полуобнаженную сестру, что, прижимая одежду к груди, кралась на цыпочках из чужого шатра, воровато оглядываясь по сторонам. У Раэрн ничего подобного не было и в помине. Казалось, даже дым от костров разведчиц тянулся над их сектором вертикально вверх под единым углом, не смея пятнать своими клубами ровные проходы между палаток. Шатер царицы стоял четко в центре этого лагеря, Лэйк готова была поспорить на свою шкуру сумеречного кота, что он едва ли не по сантиметрам был отцентрован относительно границ лагеря. Возле него дежурили шесть разведчиц – две стояли у входа, вытянувшись по стойке смирно, остальные дремали у разложенного в стороне костра. Ее узнали издалека. Стоило Лэйк приблизиться, как разведчицы будто одна поднялись на ноги и вытянулись перед ней, глядя на нее восторженными темными в рассветных сумерках глазами. - Щедрого дня тебе, первая первых, да пошлет тебе Хлебородная благоденствия, - церемонно проговорила самая старшая из них – Багдаб, убеленная сединами женщина, что охраняла честь Руфь еще задолго до Великой Войны. – Чем обязаны мы светлому явлению? - Светлого утра, - поздоровалась Лэйк, кивнув всем сразу и стараясь не обращать внимания на излишнюю церемонность, присущую Дочерям Земли. - Я хочу переговорить с царицей. Она проснулась? - Первая не ложилась, Ману Небесная на земле, - покачала головой Багдаб. – Она провела темные часы в ночном бдении, славя твой приход. Она уже заканчивает молитву – четверть часа тому послала за водой для омовений. - В таком случае, я не помешаю ей, благодарю вас, - кивнула Лэйк, отворачиваясь от охранницы Руфь. Остальные Раэрн низко склонили перед ней головы, ударяя себя кулаками в грудь. Что ж, их верность, какой бы странной она ни была, заслуживала уважения, и Лэйк всегда старалась быть учтивой с ними, уважая их традиции, чего никогда не делала Магара. Хвала терпению Руфь, та закрывала на это глаза все прошедшие годы, не слишком обращая внимание, но отношения между Лаэрт и Раэрн заметно охладели после окончания Великой Войны. До нее царица Амала проводила более дружественную в отношении Раэрн политику, ища союзников для стратегического альянса против Каэрос – своих заклятых врагов. Теперь же многое изменилось. Обменявшись Держащими Щит, Каэрос и Лаэрт сблизились настолько, что Магара с Айей стали частыми гостьями в их с Саирой доме. И кажется, Лэйк до сих пор до конца еще не успела привыкнуть к тому. Кивнув Рен, чтобы подождала у входа, занятая своими мыслями, Лэйк откинула входной клапан шатра царицы Раэрн и, пригнувшись, шагнула внутрь со словами: - Светлого утра, первая… Только на этом-то эти самые слова и застряли в ее глотке. Потому что взгляд за мгновения охватил всю картину целиком – накрытый звериными шкурами алтарь с четырьмя чашами на нем, узкую походную тахту, на которой спала Руфь, и ее саму, навзничь опрокинувшуюся на пол, безвольно разбросавшую руки и ноги в стороны. Голова ее откинулась, глаза закатились, с губ на пол капала хлопьями густая белая пена. - Боевую Целительницу сюда! Немедленно! – рявкнула Лэйк через плечо охранницам, срываясь с места и бросаясь к Руфь. Неясная тревога в одно мгновение обратилась стальным лезвием, что насквозь пропороло ее сердце, заставив его истекать кровью. Лэйк рухнула на колени возле Руфь, подхватывая ее под плечи, опуская ей голову, чтобы не захлебнулась пеной. Под полуоткрытыми веками виднелась тонкая полоска белка с отчетливо проступившими разбухшими ниточками вен. Губы у царицы были синими, грудь не вздымалась. - Руфь! – Лэйк приложила ухо к ее губам, пытаясь услышать дыхание, но его там не было. – Руфь, очнись! – рявкнула она, силой тряхнув царицу Раэрн за плечи. Кто-то заглянул в шатер за ее плечом, там раздались крики, чей-то громкий отчаянный вопль разбил на осколки тишину этого утра, но Лэйк не слышала того. Нужно было вернуть ее! Нужно было помочь ей! Она сорвала с кровати покрывало, резко дернув на себя, пальцами разжала Руфь сведенные в судороге челюсти и краем ткани попыталась очистить рот от пены, чтобы вдохнуть туда воздух. Вряд ли это получилось слишком хорошо, но времени не было. Опустив ее на пол, Лэйк рывком уселась сверху и двумя руками начала давить на ее грудную клетку со всей силой, что только была в ее руках, раз, другой, третий. Опустившись вниз, она попыталась вдохнуть в ноздри царицы воздух, чтобы продуть ей горло, но ничего толкового из того не получилось. Только пена с бульканьем вырвалась из горла Руфь, на этот раз окрасив губы и десны в розовый. - Мне нужна помощь! – рявкнула Лэйк через плечо, поворачивая голову царицы Раэрн в сторону, чтобы пена вытекала наружу из края рта. – Скорее! Позовите ведуна! Кто-то ворвался в шатер, белая ткань мелькнула мимо Лэйк, и бритоголовая Боевая Целительница упала на колени подле Руфь, протягивая к ней дрожащие руки. По коже ее побежали серые языки огня, они же сорвались с ладоней, оплетая все тело царицы Раэрн. Лэйк едва успела отдернуть руки, когда серое пламя полыхнуло над телом царицы, и судорога исцеления выкрутила его, заставив приподняться над полом. - Что происходит? – крикнул кто-то над плечом Лэйк. - Первая! Первая! – отчаянно кричал другой голос. Но Лэйк не слушала их всех. Она смотрела лишь на тело Руфь, что дрожало в конвульсиях на полу. На серые жгуты энергии, что вились над ним, и отчего-то Лэйк видела их прямо сейчас невооруженным глазом, хоть не была ведьмой и не могла того. На пальцы Боевой Целительницы, растопыренные и висящие в сантиметрах от груди царицы Раэрн, напрягающиеся до дрожи, с побелевшими ногтями. Из груди Руфь вырвался хрип, она моргнула, и глаза ее на миг приняли более-менее осмысленное выражение, находя Лэйк. Взгляд ее прояснился, она всем телом потянулась к Лэйк, будто силилась дотронуться до нее или что-то сказать. Почерневшие жилы напряглись на ее шее, в немыслимом усилии исказилось лицо. Лэйк смотрела в ее широко распахнутые бледно-зеленые, будто дикий нефрит, радужки, в которых тонул крохотный, будто маковая росинка, зрачок. Смотрела, чтобы увидеть, как эта упрямая, эта стремительная, эта невыносимо пылающая искорка вдруг выгорела, как выгорает до дна фитилек свечи, утопая с шипением в лужице растопленного воска. И как бы Лэйк ни хотела того, а эту искорку она ухватить и сберечь не успела. Ее тело еще содрогнулось несколько раз под хваткой жгутов исцеления, и из уголка рта царицы вытекла тонкая струйка розовой пены. А затем Боевая Целительница убрала прочь жгуты энергии, и Руфь тихо улеглась на полу, мирная и спокойная, невидящими глазами глядя куда-то в сторону Лэйк. - Я не смогла… - хрипло прошептала Боевая Целительница, низко опуская голову. – Не вышло… Несколько мгновений Лэйк просто сидела, глядя на тело царицы Руфь и не понимая, что видит перед собой. Произошедшее не укладывалось в ее голове. Этот крохотный огонек был так близко! Так близко! - В чем причина смерти? – с трудом разомкнув сведенные намертво челюсти, спросила Лэйк. За ее спиной кто-то отчаянно закричал, заслышав эти слова, и громкий звук заставил ее поморщиться. Один за другим к нему присоединялись другие голоса – охранницы выли в голос и кричали, не в силах понять, что произошло. Боевая Целительница молчала, дыша тяжело и рвано. Лэйк пришлось положить руку ей на плечо, да еще и тряхнуть разок, повторив вопрос как минимум дважды, пока та не пришла в себя и не ответила глухо, срывающимся от слез голосом. - Множественные повреждения внутри, пищевод сгорел, оплавились легкие. Пока я пыталась восстановить ткани, она… она… - голос ее сорвался, она сложилась вперед, закрывая седой ежик волос ладонями. - Ты сделала все, что могла, - твердо проговорила Лэйк, сжав ее плечо. – Никто не сумел бы большего, зрячая. Не вини себя. Кажется, ведьма ее не слышала. Да и неудивительно. Мгновения прошли с того мига, как Лэйк зашла в этот шатер. С одного единственного мига, в который все бесповоротно изменилось. Выдохнув и пряча горечь разлуки как можно глубже, как можно дальше на дно собственного сердца, Лэйк поднялась, расправила плечи и развернулась к столпившимся у входа в шатер охранницам. Здесь была и Рен, и Багдаб, и другие лица, растерянные, сломленные непониманием, разбитые болью. Все они смотрели на Лэйк так, будто она знала, что здесь происходило, будто могла ответить им на вопрос, что делать дальше. Вой раздавался из-за стен шатра, и к нему присоединялось все больше и больше голосов. Крик поднимался над лагерем Раэрн, крик ужаса и потери, которую невозможно было ничем восполнить. Лэйк тяжело сглотнула комок в горле. Думай. Плакать ты будешь потом. Думай! Взгляд единственного глаза пробежался по полу, шарахнувшись, как от огня, от пустого стылого взгляда растянувшейся во весь рост Руфь, и остановился на груде глиняных черепков на фоне мокрого пятна недалеко от ее правой руки. «Она уже заканчивает молитву – четверть часа тому послала за водой для омовений.» - Кто подавал ей воду? – Лэйк не узнала собственный голос, когда перевела взгляд на Багдаб, широко распахнутыми глазами глядящую на тело царицы на полу. Почувствовав ее взгляд, седовласая дель Раэрн пробормотала: - Махит приносила… - В глазах ее мелькнуло узнавание, и тяжелая смертельная ярость медленно и неотвратимо изменила ее черты, огрубив их, иссушив их до бритвенной остроты. – Где Махит? – сипло рявкнула она, выхватывая из ножен на поясе долор и оглядываясь через плечо налитыми кровью глазами. – Кто-нибудь видел ее? - Найти ее и привести сюда, - сухо приказала Лэйк. – Не бить, - подчеркнула она, глядя на потемневшие лица Раэрн. – Она может быть лишь орудием. - Как прикажешь, первая первых, - отрывисто бросила Багдаб, в последний раз взглянув на Руфь и исчезая за клапаном шатра. Следом за ней исчезли и еще несколько охранниц из числа Дочерей Земли, и в шатре стало попросторнее. - Рен, уведи всех прочь. И пошли кого-нибудь к Саире. Пусть удвоят ее охрану, - чеканила приказы Лэйк. Так было проще, так было правильно – делать по одной вещи за раз, думать холодно и рационально, действовать без паники. О, Богиня, Руфь! От Боевой Целительницы сейчас особенного толку не было – сложившись пополам, она раскачивалась на полу и сжимала ладонями голову. Потому Лэйк сама наклонилась над бездыханным телом царицы, закрыла пальцами ее невыносимо холодные глаза, подняла ее на руки и уложила на топчан, прикрыв сверху покрывалом. Низко склонившись над парусиновым полом палатки, она обнюхала мокрое пятно с черепками. Запаха не было никакого, просто вода и ничего больше, и сколько бы она ни принюхивалась, а результата это не дало. Если Руфь отравили, то запаха яд точно не имел. Почти сразу же вслед за тем распахнулся входной клапан шатра, и внутрь ворвалась Найрин – всклокоченная со сна, с опухшими покрасневшими глазами. Видать опять проплакала полночи или провалялась без сна, Лэйк нюхом чуяла отчаянье, что черными крыльями обхватило ее плечи, сжимая грудную клетку. После пропажи Вэйнэ прошло больше двух недель, но легче неверной пока не становилось. Впрочем, это нисколько не сказалось на ее деловых качествах. - Где она? – с порога сухо бросила Найрин. Лэйк молча кивнула ей на тахту, и нимфа без лишних слов присела на самый ее край возле тела, подняв над ним руки. Серые жгуты энергий заплясали над ним, глаза Найрин полыхнули серебром. - Мне нужно знать, что это было, - сказала ей Лэйк, и та в ответ кивнула, даже головы не повернув. Крики за стенами шатра усилились, и теперь в них звучало куда больше ярости, чем отчаянья. Лэйк расслышала оскорбления, свист, проклятия, буквально наполнившие серую тишину утра. В два шага преодолев отделявшее ее от выхода расстояние, она откинула входной клапан и выступила на улицу, видя то, что и ожидала увидеть. Толпа Раэрн, будто растревоженное море, обступила со всех сторон шатер царицы, и сквозь нее Багдаб и еще одна охранница Руфь по имени Нафту тащили побелевшую от страха и почти что висящую между ними мешком молодую девочку. Выглядело это так, будто они больше защищали ее от ярости толпы, чем заставляли идти вперед, потому что Дочери Земли едва ли не кидались на нее, хватаясь за долоры, потрясая кулаками, выкрикивая оскорбления и угрозы. - Тихо! – рыкнула Лэйк, перекрикивая рев толпы, и от ее голоса молоденькая Раэрн сжалась еще сильнее, глядя на нее широко распахнутыми глазами. Гул толпы унялся, Дочери Земли неохотно остановились, с жадностью глядя на Лэйк. Махит дель Раэрн вдруг дернулась, вырываясь из хватки держащих ее под локти Багдаб и Нафту, и повалилась на землю перед Лэйк, молитвенно вздымая над головой дрожащие ладони. - Первая первых! Это не я! Клянусь именем моей ману, кровью моей мани, своей душой и своей жизнью! Молю тебя, Ману Небесная, поверь моим словам! В голосе ее звучало настоящее отчаянье, да и запах говорил, что она не врет. В толпе кто-то угрожающе заворчал, но Лэйк резко вскинула руку, призывая Раэрн к молчанию, и голоса стихли. - Посмотри на меня, - приказала она рыдающей на земле перед ней девчонке, и та, дрожа всем телом, подняла полный надежды и веры взгляд. Лицо ее заливали слезы, губы дрожали, щеки конвульсивно кривились. Но широко распахнутые зеленые глаза не могли врать – это Лэйк видела ясно. На вид девчонка была всего-то на пару лет старше Нави. Может, прошла инициацию в прошлом году или около того. - Расскажи мне все, что случилось, - твердо приказала ей Лэйк. – Говори громко, так, чтобы слышали все. – Махит ощутимо тряхнуло всем телом, и Лэйк добавила: - Не бойся и говори честно. Я чувствую, когда мне врут. - Я все расскажу, Ману Небесная, все! – затрясла головой та. - С самого начала, Махит дель Раэрн. Что случилось? - П-первая позвала к себе Багдаб четверть часа назад, - заикаясь и давясь слезами, принялась дрожащим голосом рассказывать Махит. – Т-та сказала мне сходить и принести воды. Я взяла котелок, наполнила в ручье и принесла сюда. Клянусь, это все! - Из ручья, что выше по склону течет? – уточнила Лэйк. - Д-да, - закивала Махит. - Где эта вода? – Лэйк поглядела на Багдаб. - Мы ее выпили, первая, - развела руками та, глядя на Лэйк со смесью растерянности и страха. – Махит принесла котелок. Из него мы налили в чашу царицы, остатки перелили в тот, в котором был чай – чтобы разбавить его, и сразу же выпили. - Тогда это не вода, - покачала головой Лэйк, и Махит на земле перед ней заскулила от облегчения, сотрясаясь от рыданий. Возвысив голос, Лэйк повторила громче: - Эта женщина не травила царицу. Она ни в чем невиновна, порукой тому мое слово. Собравшиеся вокруг шатра Раэрн недовольно заворчали, но кивали ей в ответ. Понятное дело, им, опьяненным яростью, хотелось на месте растерзать на куски виновного в смерти их первой, но отдать им эту девочку Лэйк не могла. Как и оставлять ее здесь, среди них, тоже было опасно сейчас. - Иди за мной, - приказала она Махит, и та, подорвавшись с места, почти что бегом бросилась следом за ней в шатер царицы Руфь. Лэйк вошла как раз вовремя – Найрин разогнулась над накрытым покрывалом телом, хмуря изгиб бровей. - Что ты нашла? - Я не вижу следов физического воздействия, Лэйк, - покачала она головой, хмурясь. – Как не вижу и какого-либо отпечатка Источников. Руфь, несомненно, убили, но убил ее не яд и не энергия. - Тогда что? – вскинула брови Лэйк. Глаза Найрин сузились, переходя с нее на трясущуюся за ее плечом Махит. - Когда ты несла сюда свою воду, ты останавливалась по пути? Говорила с кем-то? - Нет, зрячая, ни с кем, - растеряно покачала головой Махит. - Может, кто-то проходил мимо тебя, может, ты где-то останавливалась? – предположила Найрин, настойчиво глядя на нее. - Нет, зрячая! – замотала головой Махит, вновь начиная мелко трястись всем телом. – Я просто принесла воду! Я ни с кем не говорила и никого не трогала, клянусь! - Что здесь случилось? – сиплый голос Дигнадара заставил их с Найрин резко обернуться. – Я слышал, Руфь мертва. Впрочем, они даже не успели ничего сказать. Сухой невысокий мужчина остановился в проходе шатра, быстро осматривая их всех, и взгляд его сам собой зацепился за мокрое пятно с черепками на полу. В следующий миг глаза его блеснули золотом, утопив в нем вытянувшиеся в две полосы зрачки, а губы раздвинулись, и вместе со словами меж них хлестнул тонкий раздвоенный язык: - Отойдите в сторону! Лэйк отступила назад, механически загораживая собой Найрин и не спуская глаз с темного пятна на полу. Почему оно так испугало Дигнадара? В нем была какая-то угроза, которую они пропустили? Ее глаз не видел ничего, кроме кучи черепков на влажной от пролитой воды ткани, но, возможно, Говорящий с Тенями разглядел в нем что-то большее. Он уселся на корточки над разбитыми черепками, махнул над ними ладонью, шепнул что-то. Внезапно точка между его глазам сверкнула голубым сиянием, и из нее наружу вырвалась какая-то огромная странная рыба с раздутой головой и непропорционально длинным телом. Эта рыба в ворохе голубых искр проплыла над полом, лениво мазнув хвостом, и, сделав несколько оборотов вокруг головы Кречета, уменьшилась, втягиваясь в его лоб, и в следующий миг исчезла без следа. Глаза Дигнадара-джу потухли, став обычными, темными и цепкими, будто у хищной птицы. Он поднялся на ноги, легким движением отряхнув пыль с колен, и взглянул Лэйк в лицо. - Царицу Руфь убил ведун, первая. Мне очень жаль.