Музыка сердец: Ветер кошмаров

Самуэль Легран родился в 1858 году в Лондоне в большом тёмном поместье, похожем на средневековый замок. Поместье находится в небольшом поле, которое в прохладную погоду окутывает туман. Это поле находится недалеко от трущоб, населённых головорезами, но на поместье никогда не было погромов и массовых нападений благодаря хорошей защины сторожами. За поместьем находится большой сад, где цветут множества цветов: розы, лилии, сирени- каких ещё цветов у них ещё не было.       Семья Легран была богатой, но она не сильно хвасталась этим. Семья таила свою красоту и богатство только внутри поместья, вот по этому снаружи поместье Легарн выглядит жутким и словно средневековым. Семья редко тратила деньги на что-то роскошное и богатое: Из драгоценностей в их комнате висели картины эпохи ренессанса да вазы, привезенные с Юга.       Мать Самуэля, Маргарет, познакомилась с Филбертом в Париже, так как он от туда родом. Маргарет была намного богаче Фильберта, по этому стали жить вместе в Англии, там у них и родился сын, которого назвали Самуэлем. Мать была худой, светловолосой, с зелёными, большими и круглыми глазами. Волосы были недлинными, а тело очень бледным. Отец же увлекался Ботаникой и Историей. Он был стройным, с каштановыми волнистыми волосами, а так же с короткой бородой в весь подбородок. Глаза были большими, широкими и голубыми, а брови были большими и тёмными, темнее волос. Отец был немного слепым и носил бронзовые очки. Сын у них родился с большими круглыми глазами небесно-голубого света, а когда подрос, у него появились белоснежно-ванильные волосы.       Самуэль жил с удобствами без забот вместе со своими матерью, отцом, их щенком-папильоном Эмилем, а так же работниками поместья. Отец Самуэля работал Учёным-Ботаником и учителем в Биологическом институте. Мать выступала в оркестрах на крупных концертах. Самуэля с трёх лет мать обучала музыке, а в 5 лет Самуэля записали в одну из самых известных музыкальных училищ. Он начал учиться играть на скрипке, рояле, флейте и учиться вокалу, лучше всему ему получались вокал и скрипка: Голос Самуэля был хоть и немного низким, но он безупречно выступал в церковном хоре, не подобно остальным. Он был лучшим. Через 4 года Самуэль успел выучить очень многие произведения Шопена, что превышало возможности учеников всего Лондона. Самуэлю мастерски удавалось играть в точь как следует и благодаря этому он был самым лучшим в Лондонской музыкальной школе. Но что очень печально, так это то, что Самуэль никак не мог сочинять. Это было очень удивительно, ведь сочинять музыку не так и трудно, как можно подумать. «У ребёнка совсем не развита фантазия! У него абсолютно нет идей.» — твердили учителя. Несмотря на это, Самуэль всё равно допускался на образование в музыкальной школе, пусть он и не выполнял задания на сочинения.       Самуэль посвятил музыке всю свою жизнь. Он постоянно слушал, играл и пел все разнообразные произведения, часто ходил с родителями на концерты. К сожалению, с возрастом он реже и реже этим интересовался. Он становился всё более задумчивым и серьёзным. В 9 лет Самуэль решился, что пора ему попытаться сочинять, попасть в историю мировой музыки. Он завидовал композиторам, которые прославились уже в самом юношестае и хотел стать таким же, как они.       В большой круглой светлой комнате были все музыкальные инструменты семьи: рояль, виолончель и флейта. Самуэль вошёл в комнату с десятью чистыми нотными листками, чернильницей, полной чернилами, перьевой ручкой и карандашом, аккуратно держа их в руках. Он положил их на самый ближний к роялю столик и уселся на табуретку перед большим сверкающий от солнечных лучшей чёрным роялем. Он долго и упорно сидел и нажимал на клавиши, но ничего не получалось. В голове Самуэля было только то, что уже есть и что он отлично знает. Он пытался убрать всё из головы и создавать то, чего никогда не было, но у него это не выходило. Как Самуэль нажимал на клавиши, он начинал играть всё, что угодно, но не своё. Самуэль десятки минут не вставал и продолжал смотреть на чёрно-белые клавиши рояля. Они стали плыть перед его глазами словно лодки. У Самуэля началось головокружение и он всё же встал с сидения. Кроме рояля у Самуэля была ещё виолончель и флейта. Он решил не сдаваться. Хоть в глазах и стало мутнеть, он взял виолончель, приложил её на левое плечо и прижал к краю нижней челюсти в правильном положении. Правой рукой он взял длинный тонкий смычок и направил на струны виолончели, готовясь к появлению в голове идеи. Самуэль стройно стоял оловянной фигуркой и напряжно держал виолончель. В глазах расплывалось ещё сильнее, а голова некомфортно кружиться. Не выдержав муки, малыш Самуэль положил виолончель со смычком на место, но думал ещё о флейте. В этот миг в комнату зашла его мама. Они увидели его в очень напряжённом виде тянущемся к флейте. Заметив на столике листы и чернильницу с пером, она поняла, что её сын собирается сделать. — «Как у тебя дела?» — заинтересованно спросила мама- «У тебя получается?» — «... Немного. Уже начал писать схему.» — расстроенно промычал Самуэль, опуская голову вниз. Его мать в ответ улыбнулась, сказав "Тогда желаю удачи.", вышла из комнаты и пошла на задним двор, где сидел отец, как обычно читая крупный ботанический атлас. Самуэль взял карандаш и начал писать на нотном листе: Тут же в голове Самуэля зародилась мысль. «Так, пусть мелодия будет на первой актаве. Ставим Скрипичный ключ. Затем тональность. Пускай будет… До минор. Размер будет 3 четверти, а термин- Doloroso.» — про себя думал Самуэль и писал это на нотном листе. Далее, раздумывая, он написал первые четыре ноты: До, ми бемоль, си бемоль, соль. Самуэль был рад уже первыми четырьмя нотами, но этого было недостаточно, да и длительность этих нот не написал. Самуэль напрягал свою голову как пытался. Кроме этих нот нового небыло ничего. Голова снова закружилась, в глазах снова всё поплыло. Самуэль сильно от этого расстроился, и из глаз стали вытекать слёзы. Он сильно давил карандашом нотный лист, пока грифель карандаша не придавило и он не поломался. Самуэль вздрогнул от испуга, когда сломался карандаш. Точильный нож находился далеко, а вставать Самуэль ужасно не хотел, к тому же родители запрещают его использовать. Поменяв листок на другой, начиная немного дрожать от нервов, Самуэль быстро схватил перьевую ручку, но не рассчитавшись в своём резком движении он толкнул чернильницу и она вывалилась. Всё чернило вытекло из чернильницы и стало вытекать до краёв столика, капая на пол. Самуэль оцепенел до полумёртвой хватки. Тело перестало шевелиться, а взгляд замер на чернила, продолжавшем течь по столу и капать в низ, каплей за каплей, пачкая нотные листы и маленький красный коврик под столом. Самуэль, не выдыхая, аккуратно встал, пытаясь не испачкать одежду, и сел на диван, находящийся у большого окна. Его слёзы начали течь ручьями. Он горько заплакал и приложил руки к глазам. В комнату зашла одна из уборщиц и, заметив испачканный стол с нотными листами и плачущего Самуэля, сразу поняла, в чём дело. Уборщица, уже держа в руках тряпку и ведро с водой, начала вытирать испачканные места, сожалеюще смотря на плачущего мальчика. Закончив мыть пол, она подошла к нему и начала утешать его: — «Не переживай так сильно. Ты ещё сможешь это сделать. Хочешь я ещё карандаши принесу?» В ответ Самуэль вытер слёзы, но похныкивая сказал: «Нет. Мне уже не надо. Я п-попозже… Спасибо.» Уборщица кивнула, приобняла Самуэля, подняла испачканный коврик и отнесла в маленькую комнату стирки, а Самуэль в этот момент встал и направился в свою комнату, стараясь удерживать эмоции. Поднимаясь по большой лестнице вверх, он печально размышлял о будущем, о своих других желаниях и неудачах, победах и поражениях. Когда Самуэль поднялся на второй этаж, к нему тут-же прибежал Эмиль, маленький пушистый пёсик с большими как крылья бабочки ушами и круглыми как бусины глазами. Он прибежал к нему, быстро виляя хвостом и вертясь вокруг мальчика. Самуэль улыбнулся, погладил Эмиля и продолжил идти к своей комнате. Войдя в свою небольшую комнату с бирюзовыми стенами, он лёг на свою серо-белую шёлковую кровать. Рядом с ним, на краю кровати, лежала его любимая игрушка: маленький бежевого окраса зайчик в красном полосатом сарафанчике, сделанный мамой, когда Самуэлю было 6 лет. Самуэль любит обнимать его, когда ему грустно или страшно. Как только собираясь взять игрушечного зайчика, зайчик упал в расщелину кровати, когда Самуэль его даже не коснулся. Зайчик был таким маленьким, что провалиться в щель между стеной и кроватью. Самуэль слез с кровати и наклонился, приложившись руки и колени к полу, чтобы поискать под кроватью свою игрушку. Рядом с ним стоял Эмиль, продолжая вилять хвостом и следя за его действиями. Самуэль стал искать зайчика в глубокой темноте, но под кроватью было так темно, что даже в дневном свете не разглядеть. Ничего не увидев, ему пришлось вытянуть руку и искать касанием. Дотянувшись наконец до игрушечного зайчика, он стал тянуть его к себе, но тут резко появилось резкое чувство, что кто-то схватил его за руку и начал тянуть. Посмотрев в темноту, он увидел, как чёрная когтистая звериная рука тянет его в тёмноту. Самуэль, закричав от страха, быстро пытался оттянуть руку вместе с зайчиком. Эмиль стал лаять в темноту, пытаясь отпугнуть то, что напугало Самуэля. Самуэлю это всё почувствовалось. Как он вытащил зайчика, монстр исчез, и под кроватью стало светлее. Нечему удивляться. Самуэлю эти страхи как проклятье. Как было ещё с самого рождения Самуэлю всегда предвидится что-то страшное. Как только он будет чувствовать себя напряжённо или немного беспокоенно, страшные видения появляются из темноты и становятся слвшны звуки, похожие на рычания волков. Он боится, но всё равно терпит и верит, что это всё когда-нибудь закончится, по крайней мере Самуэль был уверен в этом всё своё детство. Тем не менее, та самая служанка, которая тогда его пожалела, прибежала на его крики, и Самуэль рассказал все, что произошло. Служанка утешающе обняла его, но после этого ушла обратно. Эта служанка является главной опекуншей среди остальных слуг поместья. Когда родители Самуэля заняты, то она всегда нянчится с Самуэлем, когда тому одиноко. Однажды она ему рассказала на ночь историю о мальчике, который повидал одно таинственное чудо, и с тех пор она рассказывает ему эту историю каждую неделю. В каждых праздниках, родители Самуэля приглашали гостей, среди которых были отличные музыканты. Вместе с ними Самуэль исполнял сложные произведения и аккомпанировал. Он играл как профессионал, но он не видел в этом ничего особенного. Самуэль играл и играет чужие произведения, которые слышали сотни, даже тысячи человек многих стран мира. Он восхищается конечно своим мастерством, но это ему не в первой. Самуэль больше всего хотел сочинять свои произведения, давая слушателям новое, что не слышал свет. Всё обучение в музыкальной школе он проваливал только сочинения. Его никогда не хотели выгонять, потому что всё равно был самым прекрасным учеником, но от всего этого Самуэль чувствовал себя пустым, несмотря на то, что он живёт в роскошном особняке, который снаружи мрачен как кладбище, а внутри светел и сказочен. Самуэль не обращал внимания ни на какие богатства. Постоянно смотря на инструменты и портреты известных музыкантов, он чувствовал себя бесполезным. В его цели всегда вмешиваются кошмары и этого не избежать. На каждые праздники, особенно на Рождество, кроме мастеров родители Самуэля приглашают и других гостей. Никогда небыло только семьи Джостаров, потому что они сами никогда не приглашают и никогда не просят семью Легран и в целом у них были совсем не дружеские отношения. Гостей всё же было не много, человек как 20. Самуэль с ними исполнял различные сложные произведения и у него это конечно же прекрасно получалось. В это Рождество, а точнее в Рождество 1868 года, когда Самуэль в очередной раз играл симфонии и сонаты Бетховена, Самуэль не был счастлив. После выступления, все хлопают что юному Самуэлю, что остальным исполнителям, но для всех Самуэль выступил великолепно для своего возраста. Все, как и всегда, радовались и хвалили Самуэля за его прекраснейшее исполнение вместе с довольно взрослыми мастерами, но Самуэль постоянно лепетал под нос, что ему надоедает постоянное исполнение чужих произведений, играя их как сами композиторы. Так Самуэль был немного избалованным мальчиком, считая себя самым лучшим музыкантом Лондона, пусть ничего сочинять и не мог. С другими детьми он редко общался, а неразбирающихся в музыке в целом обходил стороной или начинал их к ней приучать. Вот в музыкальном училище он дружил со многими: и с ровесниками и даже с учениками постарше. Среди них был только один хороший друг, а остальные были просто друзьями, с кем он общался. Но каждую ночь, когда Самуэлю не хотелось спать, он садился на подоконник, открывал окно, не боясь замёрзнуть, и начинал слушать природу, которая не собиралась засыпать. Всю ночь шелестят листья, даже когда ветра нету, неподалёку ухает ночной охотник и даже соловьи пели даже в самой глубокой ночи. Но кое-что тревожило. Чем дольше Самуэль погружался в этот лесной гул, тем громче были слышны страшные звуки, напоминающие либо горький плач, либо крики. Как будто по ту сторону происходит что-то ужасное. Чем дальше Самуэль слушал эти звуки страданий, тем громче и быстрее у него билось сердце, а эти крики долго потом заедали в голове, так, что они продолжались в голове Самуэля. После такого невозможно, чтобы не снились кошмары, как он видел страдающих и кричащих от страха и боли людей перед его собственными глазами. Полная противоположность мелодий и гармоний- это крики боли и страданий. Такое невозможно выносить, а если возможно, то это нужно быть бездушным монстром, а не человеком. Так всегда думал Самуэль, когда сам кричал от боли и ужаса. А самым умиротворённым для Самуэля звуком всегда было биение сердца. Долго не прекращающее своё тихое биение ядро, являющееся величественным в живущем теле. Биение сердца способно передать эмоции даже в гробовой тишине. Самуэль всегда успокаивается, слушая чьё-либо спокойное биение сердца, и с лёгкостью засыпает под эти стуки. В стрессовой ситуации он всегда нуждается в этом звуке, ведь это единственное, что может успокаивать.