Нежность

Так идеально пиджак мог сидеть либо на манекене, либо на Сфинксе. Ну, а повисшие на честном слове широченные джинсы и пучок выцветших, отросших у корней бледно-голубых косиц, могли принадлежать только Мертвецу. Эти двое восхищённо рассматривали экспозицию кактусов, выставленных на продажу в садовом центре. Стервятник подкрался тихо и остановился за их спинами, не спеша заявлять о себе.       — И как мы его дотащим? — Мертвец вытащил изо рта незажжённую сигарету и тыкнул ею в огромный сизо-зелёный шар с длинными, как у дикобраза, иголками.       — У меня нет столько денег, — Сфинкс наклонился, чтобы разглядеть лучше ценник и только тогда заметил, что за ними наблюдает тот, в гости к кому они собрались.       — Если вы ищите мне подарок, я согласен на пачку минеральных удобрений. Этому монстру нужна оранжерея, у меня её нет. Невозможно болезненный облик Мертвеца всегда был притчей во языцех в Доме, но сейчас только наработанный годами такт и выдержка позволяли Стервятнику не ужасаться открыто. Только Мертвец был не из тех, кого можно было обмануть радушной улыбкой и шутками.       — Хуёво? — ухмыльнулся Мертвец, скривившись в полуулыбке, в которой не хватало зубов и не потому, что они были выбиты в крысиных боях. — Ниточка к концу, ёпта, — булькающий смех. Эти лёгкие давно уже стали болотом смоляного никотина, и чем он там дышит, удивлялись не только Пауки. А он просто жил и заверял Рыжего, что готов умереть в любой миг, но почему-то не умирал.       — Поехали, — Рекс отвернулся, скрывая свой страх и отвращение, которые наверняка проступали и в его глазах, и лице. В дороге Мертвец, дымя в окно, «радовал» их рассказами о жильцах ночлежки. О тех, кого Стервятник бросил, сняв с себя звание Папы Птиц. Выкинул из гнезда, подбросив по ошибке не в уютное семейное гнёздышко, а в гадючье логово. Гупи, загнувшийся от передоза, Дорогуша, выходящий вечерами на панель, и Бабочка с Ангелом, живущие в подвальном углу подачками тех, кто о них вспомнит. Вспоминают редко, в основном Рыжий.       — Он к вам приезжает? — Сфинкс задал вопрос, который не смог озвучить сам Стервятник от того, что его горло пережало спазмом.       — Бывает. Не часто, но заскакивает на стаканчик и перекинуться в картишки, — Мертвец зажёг следующую сигарету от скуренного до фильтра огрызка. Они заехали в продуктовый, и Стервятник оплатил всё, что накидал в тележку Мертвец, сомневаясь, что из всего купленного тот съест хоть что-нибудь.       — Мрачный домишко, бр-р-р, как ты тут живёшь? — высказался Мертвец, волочась по тропинке с уже открытой бутылкой дешёвого портвейна, сладкого и вонючего.       — Почему? — обиды на слова не было, но пытаясь взглянуть на теперь уже свой дом чужими глазами, Рекс всё равно не видел того, о чём говорил Мертвец.       — Забей, — посоветовал Сфинкс, и Рекс не стал докапываться до ответа. Он ушёл за стаканами и тарелками, чтобы организовать культурные посиделки. В Доме он мог, как и все, есть хоть с пола, но при возможности предпочитал чистую посуду и руки. Между делом он быстро набрал номер Ральфа, просто сказать, что у него всё в порядке, но телефонная трубка монотонно гудела длинными гудками.       — Родовое поместье, — закашлялся Мертвец, когда Рекс выкатил сервированную тележку. — Рад за тебя, выкарабкался. Давайте уже напьёмся! Вызов был принят, но и Сфинкс, и сам Стервятник еле прикончил первый стакан, когда Мертвец осушил одну бутылку и открыл вторую. Перепить бывшего члена крысиной стаи было сложно, но раньше они никогда не сдавались без боя, а сегодня даже и не пытались угнаться. Несмотря на дефицит веса и букет заболеваний, Мертвец не пьянел. Пил креплёное вино как воду и только всё больше невпопад смеялся и замирал на полуслове, уставившись куда-то в одну точку.       — Дежурит, не приедет, — ответил Стервятник на молчаливый вопрос в зелёных глазах Сфинкса, и ждал, когда же его просветят о цели этого внезапного дружеского визита. Но хитрый Сфинкс молчит и только изредка подбрасывает ничего не значащие слова, провоцирующие Мертвеца на очередное словоизвержение. Рексу не жалко ни вина, ни еды и места, где разместить гостей — достаточно. Но оставлять никого у себя он не хотел. Старый особняк стал его панцирем, его ракушкой, в которой ему уютно и знаком каждый закуток, и допускать сюда он готов только Ральфа. И каждый раз сожалел, что тот пока не прижился тут так, как он сам, и то и дело сбегает в город в свою двухкомнатную берлогу. Летние лёгкие сумерки окутывали их сиреневым плащом, мелкая мошка висела облаком, а наивные деревенские комары шли в лобовую атаку и тут же гибли, успев только уколоть, но не насытиться. Рекс ушёл за дымными спиралями, после того как ему пришлось дать Сфинксу смачный подзатыльник, убивая целое полчище кровопийц у того на голове.       — Давай я расскажу ему — услышал он бубнёж Мертвеца, намеренно остановившись у выхода на террасу.       — Слепой пропал, — сказал Сфинкс громко и чётко, прозорливо догадавшись, что Стервятник стоит за дверью, или его выдал скрип старых половиц под ногами.       — Как это? — недоверчиво переспросил Рекс, застыв со спиралями и спичечным коробком в руке.       — Вот так, — смеялся и долго откашливался Мертвец, и казалось, что он выблюет легкие или сейчас из его рта хлынет кровь, как в старинных фильмах про чахотку.       — Он просто растворился, пропал, как будто его и не было. А персонал, когда я их спрашивал о Слепом, очень нервничал и волновался.       — Они выкинули его, что ли? — Рекс брякнул первое пришедшее на ум.       — Я отдал ему твой подарок, когда приезжал последний раз, — Сфинкс улыбнулся и в этой его улыбке ни на йоту не уменьшилось напряжения, только теперь такое чувство, что оно перешло в обречённое смирение.       — А ещё, расскажи ему ещё.       — Что ещё?       — Рыжая исчезла, ушла купить мороженого, когда гуляла в парке с Лордом и исчезла. И её питомцы вроде бы тоже.       — Не вроде бы, а точно, — совершенно трезвым и спокойным проговорил Мертвец. — Иначе бы его сиятельство не припёрся в нашу помойку выяснять, куда сбежала его безотказная сиделка, не вынеся его милых причуд? И не оставила ли свой зверинец у нас?       — Шестерёнка не работает, как туристический автобус.       — А ты уверен, что знаешь, как она работает? У тебя есть инструкция с пояснениями? — иронично поинтересовался Сфинкс. Дрожь в руках — плохой помощник, и Стервятник сломал пять спичек прежде, чем смог зажечь спираль, и едкий дымок завился тонкой струйкой вверх, отгоняя назойливое комарьё и мошку. Разговор заглох и дальше они сидели в молчании, слушая стрёкот кузнечиков и монотонный звук работы газонокосилки, кто-то, не страшась темноты, наводил порядок на своём участке. Что всё это могло означать? Он, согретый и сбережённый от всех невзгод Ральфом, уже и думать забыл о мистике и странностях Дома. Отдав шестерёнку Сфинксу, он будто вытащил занозу из пальца. Она больше не беспокоила его упущенными возможностями, он добровольно отказался от дара, что когда-то вымаливал, падая ниц перед вредным старикашкой. Рекс невидящим взором смотрел в угол, где сидел Мертвец. Красно-оранжевый кончик сигареты рдел, время от времени огонёк дёргался вверх-вниз, когда Мертвец сбрасывал пепел, не утруждая себя поиском пепельницы или тем, чтобы поднести руку ко рту.       — Но я не хочу, — наконец выдавил из себя Рекс и тут же поправился, — теперь не хочу, теперь мне этого не надо.       — Только он про это не знает, — откликнулся Сфинкс шёпотом. Кто он, Табаки или Слепой, заполучивший возможность забрать всех обратно и неважно, где это «обратно»; другой круг или сказочная Изнанка, таящая в себе не только блаженство, но и опасность? И как это, пойти по лестнице на второй этаж за забытой крошащейся соломенной шляпой от солнца, а в итоге открыть дверь и выйти на пустое шоссе под свинцовым небом? Или проснуться девятилеткой в Хламовнике с сопящим на другом краю подушки Максом, оставив позади смазанные воспоминания былой жизни? С братом, которого только что похоронил и отпустил, позволив себе жить дальше одному? Рекс дёрнулся за бутылкой, от таких мыслей у него пересыхало во рту и начиналось сердцебиение, но Сфинкс довольно-таки больно прихватил его за локоть. Силу своих грабель ему никогда не удавалось рассчитать.       — Смотри. Огонёк сигареты Мертвеца погас, и сейчас, только светло-голубые джинсы и полоски отделки на кедах белели в прозрачных летних сумерках. Стервятник всем телом подался вперёд, ему показалось, что эти широкие штанины совершенно не наполнены плотью, а просто плоскими тряпочками лежат на сиденье стула. И никого нет там, в углу, бесплотное нечто, созданное игрой света и тени.       — Эй, — каркнул он, дёргая руку из захвата Сфинксовых протезов. Нога в джинсах шевельнулась, качнулся мысок кеда. Или это было дуновение ветра?       — Не мешай, не надо, — тихо-тихо попросил Сфинкс, отпуская его смятый локоть.       — Но он…       — Исчезает.