Сложные дети

      Сеньора разбудили крики с верхней палубы, которым вторил громкий храп одного из членов команды Донкихот, раздававшийся с соседней койки. С трудом разлепив глаза, вор протёр лицо и кое-как сел в гамаке, который ему вчера выдали и помогли повесить в каюте. Всё тело ныло после вчерашнего побега, но на душе было легко: он жив, здоров и, судя по плеску волн, уже далеко от треклятого острова Дозора. Это главное.       Сползя с неустойчивой сетки, он подошёл к крючку у стены, куда перед сном повесил едва ли пригодную теперь одежду. Стараясь не разбудить двоих соседей, брезгливо надел рубашку с надорванным рукавом. Неприятно и неприлично, но выбора нет. Вряд ли ему здесь предложат новый костюм от Грандсаче. Вор уже направился было в сторону камбуза, где он надеялся перекусить и найти Йолу, но его остановили словами: — Минутку, и-ин!       Развернувшись, Сеньор увидел, что крепко сложенный здоровяк проснулся и сейчас отчаянно зевал. Добродушное лицо с мясистыми губами было ещё бледным после сна. — Значит, теперь в каюте станет потеснее? Ну да, впрочем, чем больше народу, тем веселее, и-ин!       Сеньор не был уверен в том, что он здесь надолго задержится, но предпочёл умолчать об этом, сразу перейдя к приветствию: — Главное — не на полу спать. Я Сеньор, — произнёс он, протягивая руку, которую сжали в железной хватке. — Махвайс, — миролюбиво представился пират и, сунув короткие ноги с вывороченными икрами в ботинки, продолжил, — предлагаю закончить на этом официальную часть и отправиться на поиски пропитания, а то вчера нам попался только какой-то худосочный капитан да тройка лейтенантиков. Так, на один зуб, тьфу!       Когда они вошли на камбуз, оказалось, что там никого нет, поэтому Махвайс без зазрения совести стал вычищать холодильник. Сеньору перепал бутерброд и чашка кофе. Сойдёт. Пока они завтракали, вор слушал, что же именно вчера произошло со второй группой: — Доползли мы, значит, до этого села, взорвали бомбу, а на нас посыпались дозорные, и-ин! Так-то мы быстро с ними разобрались: Молодой Господин лейтенантов стравил между собой, те друг друга в фарш и покрошили, а мы тем временем капитана замочили. Джокер, значит, звонит Йоле, а она трубку не берёт. Раз не берёт. Два не берёт! Ну, мы думаем, что за муха её укусила?       В отличие от Сеньора, который медленно тянул кофе, Махвайс успевал параллельно рассказу поглощать пиццу, жуя уже третий кусок. На кухню вошёл… Лао Джи, кажется, и, хмуро обменявшись рукопожатиями, молча сел за стол. Сеньор по давней привычке невольно рассматривал его. Морщины, успевшие грубо избороздить низкий покатый лоб с массивной надбровной дугой, местами резали жёсткое лицо с крючковатым носом, хотя на вид пирату едва стукнул полтинник. Невольно он сравнивал свободное поведение Махвайса и чеканные движения Лао Джи, от которых веяло жёсткой рекрутчиной. Впрочем, это ничего не меняло.       Вчерашним вечером Сеньор провёл в его компании довольно много времени, помогая приводить корабль в норму, чтобы сделать первые выводы и составить впечатление. Махвайс между тем бодро продолжал, кивая в сторону сокомандника: — Набрали мы Лао Джи, а у него обрыв сигнала — значит Дозор на корабле глушилки поставил! Ну, Диаманте-сан начал орать как резаный, типа «МЫ ВСЕ УМРЁМ!!!», ну, в смысле — «ОНИ ВСЕ МЕРТВЫ!!!» и едва ли не вырвал у Молодого Господина ден-ден муши, ха-ха-ха!!! Тот ему за такую наглость чуть было руки не отчекрыжил, а лидер уже до Йолы дозвонился и да-авай на неё орать!!!       Хохочущий над собственным рассказом Махвайс успевал параллельно бросать взгляды в сторону старого товарища. Сеньору и самому было любопытно, как человек, вчера в одиночку оборонявший корабль, мог быть настолько бодрым. — Диаманте был прав, джи! — твёрдо произнёс Лао Джи, поясняя: — В городе вас ждала засада. Да и к нам приплыли очень уж вовремя. — Вот-вот, и-ин! — согласился Махвайс, снова обращаясь к молча слушающему Сеньору. — Мы поняли, что скоро в город прибудет подкрепление с базы и в быстром темпе свалили оттуда. А что? — заметив удивлённый взгляд слушателя, пират разъяснил, — на кой чёрт нам лишние проблемы? Цель выполнена — документы у нас! Всё остальное уже лишнее. Мы без проблем добрались до корабля и уплыли куда подальше, а Морской Дозор остался с носом, и-ин!       Сеньор не мог не согласиться с данным выводом, хотя в глубине души считал произошедшее банальным бегством. Не по-мужски это, впрочем…       Глупо было предполагать, что Джокер получает удовольствие от пустого чесания кулаками. Такой человек, скорее план разработает, чем напролом попрётся и своих людей угробит. За таким человеком не страшно идти. Кивнув своим мыслям, Сеньор первым встал из-за стола и произнёс: — Благодарю за рассказ. — Да чего уж там! — рассмеялся Махвайс и тоже поднялся со стула. — Надо выйти на верхнюю палубу, а то здесь такая духота, что уже дышать невозможно, и-ин. Присоединяйся к нам, Лао Джи!       Здоровяк махнул рукой кивнувшему товарищу, который продолжал свой завтрак, и вышел за дверь. Не желая отставать от дружелюбно настроенного собеседника, Сеньор вышел следом. Пройдя вдоль довольно широкого коридора, обитого заметно потемневшим от времени деревом, мужчины поднялись по крутой лестнице и вышли на пустую верхнюю палубу.       Сеньор поднял взгляд к небу: на нём не было ни единого облачка, а солнце стояло в зените. Поворочав головой, он увидел вокруг корабля только безбрежное море. Бриз раздувал паруса огромного судна, на которых красовался гордый пиратский знак. И, признаться, довольно нестандартный. Ничуть не меньше Сеньора заинтересовали два судна, которые шли на некотором расстоянии от брига и на парусах которых виднелся символ Джокера. Сеньор поинтересовался у Махвайса, откуда те взялись. — М-м-м? Бригантины, их имеешь в виду? — удивлённо приподнял густые брови здоровяк, разваливаясь в стоящем на палубе шезлонге. — Ночью присоединились. Вообще у команды, помимо основного корабля, есть ещё малые суда: именно на них доставляется большинство товаров. Ты же не думал, что Джокер самолично всё развозит?       Признаться, Сеньор об этом вообще не задумывался. К счастью, его спасла Йола, которая вытаскивала из недр корабля мольберт, обдирая его деревянные ножки о ступени. — Это и морскому ежу понятно, Вайс, — заявила пиратка, дойдя до них и начав устанавливать трёхногую конструкцию. — Время не резиновое, а заказов с каждым годом всё больше и больше. Возьми из подсобки и себе шезлонг, — посоветовала она Сеньору, указав на небольшую надстройку на палубе.       Молча благодарно кивнув, Сеньор достал себе лежак и с комфортом устроился рядом с собеседниками, закуривая сигарету. Тёплый бархатный ветер мягко касался лица, шевелил ворот порванной рубашки.       Кисточка звонко и тихо постучала о край стеклянной банки с водой. Йола начала рисовать, параллельно бормоча: — Да и к тому же Доф… Джокеру уже осточертело работать «посыльным мальчишкой», как он сам это называет. — В смысле? — Фрахтовщиком, — пояснила Йола и, оторвав взгляд от холста, сосредоточилась на смешивании красок на палитре. — Это несолидно, просто работа на побегушках. Привези-отвези. — А Джокер уже присмотрел альтернативу? — неуверенно спросил Сеньор, внезапно получив ответ от задремавшего на солнце Махвайса: — Брокерство. Но! На это нужно время, стабильная клиентская база и её безоговорочное доверие. А Молодой Господин занялся морским бизнесом только года три-четыре назад, до этого и на суше хватало, кого крышевать, а так!.. Рэкет приносил достаточно хороший доход, чтобы купить корабль, оснастить его и переждать первые месяцы работы в убыток.       Йола чуть опустила лицо и с ностальгией улыбнулась: она явно была свидетельницей всех этапов, что прошёл Джокер на своём пути, и была готова идти за ним до конца. До победы или до смерти.       Сеньор кивнул, благодаря собеседников за ответы. В их неожиданной компании он чувствовал себя удивительно свободно. Это было ощущение того самого психологического комфорта, когда кажется, что знаешь людей не несколько часов, а несколько лет.       Да и то, как пираты свободно делились информацией, скорее расслабляло вора, чем заставляло его напряжённо запоминать сказанное. Давно он не ощущал подобной лёгкости в компании. Интересно, получится ли задержаться в команде чуть дольше, чем до следующего острова?..       Сеньору уже давно приелась его нынешняя жизнь, равно как и Дьявольский Плод, сделавший её такой пресной. Казалось бы, иметь способности, которые позволяют вору попадать в самые защищённые места, — дар небес, но для Сеньора они давно стали частью серой рутины.       Воровством он промышлял ещё с нищего босоногого детства, а если не воровал, то попрошайничал на улицах и пристанях. Всюду, куда ни обращался взор, были сплошные кирпичные стены трущоб и покрытые грязной жижей мостовые. Дома его ждало скопище тряпья и грязи, отвратительные кожные болезни, вызванные клопами и гнидами, кровоподтеки, уродство и непристойность. У него были отец, низведённый потогонной работой до скотского состояния, отупевшая от пьянства мать и куча горластых братьев и сестер, рано познавших жизнь. Они ютились в двух комнатёнках, питались скверно, а то и вовсе голодали. Каждый день они вставали из-за стола с желанием поесть еще. Уже тогда он понял, что себя одного можно прокормить лучше, а потому редко являлся домой, только в тех случаях, когда совсем уже нечего было есть, но с тех пор, как стал фруктовиком, дела резко пошли в гору.       Он перестал заниматься мелкими кражами, попрошайничеством и грабежом, а взялся за дело по-крупному: стал похищать крупные суммы денег, благодаря чему смог исполнить давнюю мечту безродного оборвыша. Практически всё награбленное тратил на дорогие наряды, изысканную еду и вино, женщин и азартные игры, за что и получил своё звучное прозвище.       Сеньор.       Жизнь заиграла новыми, невиданными красками! К двадцати годам он начал заниматься поиском и продажей уникальной информации: подслушанные разговоры, похищенные документы… Стали появляться соответствующие клиенты, в большинстве своём подпольщики, а с недавнего времени и революционеры.       Но с годами азарт спадал, и Сеньору постепенно наскучивала его жизнь, которую он просто-напросто прожигал. Головная боль после бесконечной череды пьянок. Непонятные знакомства. Редкие по-настоящему интересные заказы.       Тоска. Тоска. Тоска.       Одиночество.       Хотелось чего-то совершенно иного! Чтобы кровь бурлила, как в те дни, когда он ещё умел бояться того, что его поймают. Чтобы вновь был азарт, был интерес и цель!       А ещё, чтобы были те, к кому захочется вернуться. Только Сеньор не желал семьи. Ничтожный заработок отца и других мужчин его круга с малолетства давал достаточный повод считать жену и детей обузой и причиной всех мужских несчастий.       И потому сегодня Сеньор предпочёл бы друзей. Постоянных, надёжных, весёлых. И чтобы в их компании было точно так же легко, как и с пиратами Донкихот.       Тем временем Махвайс о чём-то беседовал с Йолой, но, увидев, что их собеседник потерял нить разговора, пояснил: — Молодой Господин уже давно хочет провести полную реорганизацию команды по функциям. Сейчас все шестёрки разделены на четыре колоды, а во главе каждой стоит кто-то из лидеров.       Сеньор нарисовал себе в голове схемку и поинтересовался: — А к какой колоде принадлежат офицеры?       Слово неожиданно взяла Йола: — Офицеры подчиняются и Молодому Господину, и всем лидерам одинаково. Поэтому-то и хотят нас растасовать, так всем удобней будет. — Ха! Удобней, — крякнул Махвайс, тихо посмеиваясь и поясняя, — зато теперь каждого из нас отдадут в частную собственность одному из лидеров, и-ин! — Сколько драматизма! — воскликнула пиратка и мазнула по холсту ядовито-фиолетовой краской, перечёркивая ранее нарисованных… должно быть, рыбок. — Тебе лишь бы пиво пить да на солнце греться, — кисть обличающе ткнулась в грудь улыбающегося пирата, который поднял руки, признавая поражение. — Не сердись так, Йола, а то у тебя уже пятна красные по щекам пошли, — солгал Махвайс, но поверившая пиратка перепугано схватилась за лицо. — Где пятна?!       Схватив стеклянную банку, женщина безуспешно пыталась разглядеть на её поверхности своё отражение. Подленько захихикавший Махвайс подмигнул Сеньору, вызвав у того непроизвольную ответную ухмылку и шквал негодования подруги: — Изувер, нет у меня никаких пятен! Нет! Сеньор, скажи, нет ничего! — попросила Йола поддержки у вора, но тот развёл руками, не вмешиваясь в чужой спор и молчаливо выражая мужскую солидарность Махвайсу.       Со стороны капитанской каюты раздались чьи-то выкрики, перебив новый поток обвинений со стороны Йолы и позволив Махвайсу перевести диалог, невзначай поинтересовавшись: — Что Ганс у Молодого Господина так рано забыл? — Да я и сама плохо поняла, зачем его позвали, — пожала плечами Йола, явно мечтая о зеркале и чём-нибудь тяжёлом. — Молодой Господин вчера упоминал, что мальчишке зачем-то нужно дать другое имя. Там что-то связанное с политикой и с родителями Ганса. С фальшивым именем ему скрываться от Правительства всяко легче будет.       Удовлетворённо кивнув такому размытому ответу, Махвайс на некоторое время затих. Немного успокоившаяся Йола вернулась к холсту и, рассматривая его, крутила головой, время от времени добавляя новые штрихи, каждый из которых тоненькой иголочкой проникал в мозг Сеньора, со всей искренностью и простотой восхищавшегося классической живописью. Интересно, её творчество как-то связано с силой Дьявольского Плода? Не выдержав, Сеньор спросил: — Леди Йола… — Леди Йола! — расхохотался Махвайс, но тут же получил заряд банкой с краской прямо в глаз, взвыв: — Ах ты ж!.. Ведьма ты, леди Йола, тьфу!       Шипя и потирая подбитый глаз, пират положил тяжёлую баночку в требовательно протянутую женскую руку, пока леди-ведьма кокетливо переспрашивала у тихо усмехающегося Сеньора: — Что ты начал говорить? — Что ты вчера сделала с дозорными? — прямо спросил вор, глядя на то, как Йола густо набирает краску на кисть. Услышавшая вопрос художница тотчас перестала мучить палитру и всем корпусом развернулась к Сеньору: — Ты тоже почувствовал совершенство истинного искусства?! — в глазах женщины запылали фанатичные огоньки, когда она экзальтированно взмахнула кистью так, что капли густой и холодной краски попали на обоих собеседников. — Я вчера одарила Морской Дозор одной из своих лучших в жизни инсталяций! О-о-о, умирающее искусство, как ничто иное, подчёркивает загнивание нынешней власти!.. — Зря ты всё это начал, — хрипловато прошептал Махвайс Сеньору. — Она ведь теперь не заткнётся, пока… — Да ни за что!!! — раздался ломающийся мальчишеский крик, в котором чётко слышались нотки ярости. — Видимо, кто-то остался не в восторге от выбора Молодого Господина! — рассмеялся Махвайс, весело глядя на дверь капитанской каюты.

***

      Ганс вскочил со своего места и с негодованием впился глазами в капитана, который сейчас спокойно располагался в невероятно претензионном кресле. Гладиус? Гладиус?!       Да вы издеваетесь?! Протестуя, он гневно пытался убедить Молодого Господина передумать: — Почему?! Я снайпер! Я родился в королевстве, где огнестрельному оружию разве что не молились!!! Да у нас фехтовальщиков на смех поднимали!!! И вы хотите, чтобы я взял имя, означающее «меч»?!       Ганс просто не понимал хода мыслей капитана. Он не понимал его!!!       Тот, никак не реагируя на его ярость, спокойно объяснил, как делал это уже битых три часа подряд на других вопросах: — Вот именно поэтому я и сделал такой выбор. Никто не захочет носить столь ироничное имя, поэтому вопросов к тебе будет в разы меньше, — голос Молодого Господина был мягким и успокаивающим, он словно окутывал каждую вспышку гнева Ганса, с шипением гася её. — Мировое Правительство со всего Норд Блю прибирает к рукам выживших в тот день на Утренней Звезде. В большинстве своем это подданные Моргенштерна. Здоровые люди нужны в качестве профессиональных стрелков и оружейников. Что же касается таких, как ты… пострадавших… их ждут сердобольные учёные, которые пытаются идентифицировать редкий токсин. Его ведь и Правительство сможет применять, если формулу воссоздаст.       Челюсть парня сжалась с такой силой, что стало неприятно зубам. Мрази. Мрази, которые даже в том, что должно было их прикончить, найдут свою выгоду. Молодой Господин воспользовался периодом затишья и решил продолжить: — Твоё родное имя слишком узнаваемо, а фамилия известна. В конце концов, Помпей Гримм уничтожил процветающую страну и убил больше трёх миллионов людей… — Он не хотел этого! — закричал Ганс, на что капитан примирительно закивал и мягко пояснил свои слова: — Разумеется, я понимаю это. Понимаю. Я и не говорю ничего плохого о твоём отце, он лишь жертва обстоятельств! Тем более я молчу о твоей дражайшей матушке, — слова разливались патокой по сердцу Ганса. — Она — достойнейшая женщина, — увидев уверенный кивок парня, капитан вернулся к своей мысли: — Вот только для Правительства и… других людей… картина выглядит несколько иначе. Правду знаем только мы. Ты ведь это понимаешь?       Ганс понимал. Прекрасно понимал и то, что отца считают виновником геноцида, и то, что по закону вину будут нести его родственники, и в первую очередь — сын. Ведь это — правосудие. Даже когда преступник несёт кару, тень падает на тех, в ком течёт его кровь. Правительство считает, что недостаточно срубить ствол, нужно ещё и вырвать отростки, выкорчевать корни!.. Твари. — Ты никак не должен быть связан не только с отцом, но и с родиной, — продолжал гнуть свою линию Молодой Господин. — Ты когда-нибудь слышал про Нико Робин?       Услышав смутно знакомую фамилию, Ганс кивнул. Родители порой упоминали некую Нико Оливию… Правда, давно это уже было. — За эту девочку назначена награда в семьдесят девять миллионов белли, — произнёс капитан, а потрясённый подросток чуть было не потерял челюсть. — Удивлён? «Дитя Дьявола» считается виновной в уничтожении пяти кораблей Дозора, и я не знаю, кто придумал подобную нелепицу. В эту сказку верят только безмозглые людишки, которые всеми силами стараются поймать двуногий мешок с бешеными деньгами, — нерадужные слова капитана мало сочетались с его широкой улыбкой. — На деле Нико Робин каким-то чудом выжила в той бойне, которую устроил Дозор на Охаре, и сейчас ей нигде нет житья. — Откуда вы это знаете? — тихо спросил Ганс, припоминая, что Охара — это где-то в Вест Блю. — В газетах то и дело мелькают заметки, что «Дитя Дьявола» вновь сбежала из лап Правосудия, а догадаться об остальном — много ума не надо! — ответил Молодой Господин. — Эту «сверхопасную преступницу» вытравливают отовсюду, где она только появляется. Кто знает, какую сказку Дозор может придумать для тебя… — веселье пропало из голоса капитана, сменившись твёрдостью и грустью. — Ты ведь не хочешь повторить её судьбу?       Впечатлительный юноша сглотнул и судорожно вцепился пальцами в подлокотники кресла. Достаточно было лишь посмотреть на печальное лицо Молодого Господина, на его слегка опущенные уголки губ, чтобы понять — он не лжёт. Правда навалилась на Ганса всей своей тяжестью, всей беспросветностью и безвыходностью.       У него больше нет возможности вернуться в легальный мир. Все его мысли о том, кем стать, куда податься — бессмысленны.       Ему некуда идти. Просто некуда.       На лице Молодого Господина — тихая скорбь. Он понимает Ганса, сострадает ему. Он знает правду, верит каждому слову юноши, что он произнёс за эти три часа, изливая душу! Он слушал внимательно, вовремя подбадривая и вовремя сочувствуя, словно видя подростка насквозь.       На лице Молодого Господина так необходимая сейчас поддержка. Он знает, как Гансу сейчас тяжело, что тот запутался, потерялся! И он готов помочь. Он без колебаний берёт сироту под своё крыло, обещая уверенность в завтрашнем дне и ответы на все вопросы! Где ещё можно найти такое?.. Так какая разница, как его теперь будут звать. Не такое уж и плохое имя, если подумать…       Уже мысленно согласившись на предложение Молодого Господина, Ганс ещё немного упрямо побубнил: — Гладиус… Ну почему именно «Гладиус»? Что вообще хорошего во всех этих острых железяках? Бегают два мясника и тычут, тычут друг в друга этими палками, а вокруг конечности валяются и кровища хлещет… Это ведь некрасиво!       Молодой Господин, пряча усмешку, молча слушал его речь. Ганса привычно понесло: — То ли дело револьвер, мушкет или винтовка! Просто, красиво и со вкусом. Раз — и нет человека! Ни грязи, ни пота, ни… — Ни крови! — не сдержался расхохотавшийся капитан, а мигом вспыхнувший подросток воскликнул: — Вы не понимаете! Стрельба — это ведь настоящее искусство, а искусство это!.. — Стоп.       Ганс осёкся и обиженно посмотрел на довольно потирающего руки Молодого Господина. — Чего не так? — М-м-м? Нет, не обращай внимания: просто заметка на будущее! Искусство это взрыв… А ведь очень даже подходит. Иронично даже, — сам себе ответил барабанящий по столешнице мужчина, в конце внимательно посмотрев на собеседника. — И всё же, я жду твоего решения.       Ганс вздохнул поглубже и протарабанил: — Нормальное имя, даже на моё родное немного похоже!.. Короче, я согласен.       Ему показалось, или Молодой Господин только что облегчённо выдохнул?.. Впрочем, наваждение длилось недолго. — Значит, добро пожаловать в Семью, Гладиус, — широко и довольно улыбаясь, заключил капитан и достал из-под стола небольшую бутыль. На удивлённый взгляд собеседника он пояснил. — Один глоток. Ты ведь уже взрослый мужчина, Гладиус, не ребёнок!       Польщённый мальчишка кивнул и, взяв в руку небольшой гранёный стаканчик, наполненный янтарной жидкостью, покрутил его. Молодой Господин долго не думал и осушил свой наполненный до краёв стакан одним глотком, запрокинув голову в конце. Гладиус ещё секунду помедлил, после чего проглотил алкоголь один махом и закашлялся! Напиток огнем разлился в глотке, так что на глазах парня выступили слёзы.       Проморгавшись, он посмотрел на мужчину, успевшего осушить уже вторую порцию. Устал он, что ли? Заметив довольно рассеянный взгляд плохо видящего члена команды, капитан уверенно произнёс: — На следующем же острове закажем тебе очки. Плыть ещё около трёх дней, поэтому придётся подождать, — в ответ на смущённый кивок парня, Молодой Господин весело улыбнулся и, встав со своего кресла, произнёс. — А сейчас надо идти к команде. Наверняка уже все встали. Не отставай! — Да, Молодой Господин! — голос мальчишки слегка дрогнул, когда он произносил эти слова, глядя вслед человеку, которому обязан жизнью.       И Гладиус сделает всё, чтобы никто не ударил в эту гордо расправленную спину.       Никто.