Сложные дети

      Оглушённая, я вошла в бальный зал, пытаясь прийти в себя после такой резкой смены цветов и шума, света и красок. Сердце стучало, стучало где-то в горле. Жуть-то какая! Леденющий, как мертвец! Точно живой труп! Вот как мне теперь пройти к кабинету мимо него? Как?!       Обернувшись в сторону чернеющего провала в пустоту, я сделала шаг назад. Назад к громкой, весёлой музыке, к яркому свету свеч и звонкому смеху! Не хочу, не хочу туда возвращаться! Вот только надо. Придётся.       Нужно просить Сеньора о помощи, иначе ничего не получится. Точно. Кивнув самой себя, я решительно сжала ладошки в кулачки и двинулась в сторону игровых залов. Миссия номер один — пройти бальный зал насквозь так, чтобы не затоптали! Приступай к выполнению, офицер!       Невдалеке пёстрой стайкой стояли жёны и любовницы преступников, порой даже одних и тех же. Их голубиная воркотня порой перебивалась ласковым щебетом немногочисленных детей и наивным чириканьем молоденьких девушек — дочерей мафии. Юркнув в их многоцветное облако, я в первый миг закашлялась от амбре духов и заживляющих мазей от последствий побоев.       Мелодичный женский смех перебивался охами и ахами! Скрипка — звоном монет. — Матушка, он мне не нравится! Я не хочу под него ложиться, — со слезами на глазах и радостной улыбкой на дрожащих губах хрипела румяная пышечка, косясь в сторону лысоватого старика с тремором. — Он же старый совсем! — И хорошо: быстрее умрет.       Чудесная непосредственность. У «матушки», весящей добрый центнер, тяжёлая нижняя челюсть. Вечерний макияж, который должен был изображать свежесть тона лица, больше напоминал грим покойника.       Пышущая здоровьем девушка с холёным белым телом упрямо топнула туфелькой, украшенной стеклярусом, и скривила губы, шепча: — …я не хочу, не буду! — Не реви! — звук пощёчины скрыла радостная музыка. — Хочешь и будешь. Женщинам счастье не положено.       Толкнув невесту в сторону завидного жениха, матушка начала следить за ней с грозным видом лейтенанта, готового отвесить зелёному юнге затрещину за несоблюдение устава. — Посмотрите только, какое мне колье подарили! — хвасталась чья-то жена массивным украшением из янтарного свинца, демонстративно вытягивая жилистую шею на показ восторженной публике. — Вы даже не представляете, сколько оно стои!.. — Бесценок! — резко перебила её размалёванная содержанка в алом бандажном платье. Явно не зная местного общества, она смело переключила на себя внимание. — В этом году во Флевансе вырыли столько руды, сколько до этого за десять лет не могли. Он явно упадёт в цене!       Я притормозила, начав прислушиваться к новостям, перемежающимся оскорблениями: — Анжели-чан, ваши новости настолько же свежи, насколько и платье, — под дружное хихиканье подпевалок сладко пропела её конкурентка, изящно поправляя колье, что терялось в волнах кружев на обвисшей с годами груди.— Готова поспорить, что на бал вы пришли сразу же после завтрака. — Нет, со званного ужина, — попыталась было набить себе цену содержанка, но осеклась на следующем же вопросе: — А ужин, как и завтрак, был в постель?       В пышно украшенном серпентарии раздалось довольное шипение. — Ну, разумеется! — уверенно ответила за осёкшуюся жертву молодая кокетка, обмахиваясь кружевным веером. — Ужин в постель, плашмя и ноги кверху! Музыка завершилась высокой нотой! Женская беседа — дружным хохотом. Раздались аплодисменты запыхавшихся танцоров. Униженная перед всеми Анжели, которая явно приползла на бал сразу же после весёлого дня с любовником и не успела сменить помятый наряд, была втоптана в грязь.       Насытившиеся гадюки, разомлев от человеческого тепла и яркого света ламп, начали перебирать новые сплетни, захлёбываясь от экстаза и не обращая внимания на отравленную жертву.       Поняв, что больше ничего полезного здесь не скажут, я незаметно выползла из очаровательной женской компании. Начался новый танец! — …да она дура с завышенным самомнением! — шипел молодой повеса, которому полчаса назад обещали невесту мечты, но отец — полный седой мужчина с величественной лысиной — хрипел прямо ему в ухо: — …зато с состоянием и поддержкой в верхушке Дозора. Или ты думал, мы за твоих певичек до гроба платить будем? Пусть жена платит.       И мотнул подбородком в сторону горделиво стоящей у столика цацы, чьи открытые плечи напоминали лоснящийся лошадиный круп. Она явно была готова лягнуть копытами любого, кто только покусится на её многомиллионную добродетель. Скривившийся мажорчик, привыкший на абордаж брать девственную чистоту портовых девок, смачно выругался.       Я вышла к самой границе отдыхающих и танцующих гостей, старательно обходя ломящиеся от вкусностей столы.       Вихри платьев! — Объединим капиталы!       Громкие крики! — Наши Семьи уже давно должны были стать единым целым!..       Бесконечные рукопожатия, приторные улыбки и осыпающиеся небесным дождём деньги! — …все подряд покрываются этими белыми пятнами! Все!!! Мои лучшие рабы! Потомственные шахтёры из Флеванса! — возмущался старый золотопромышленник, воздевая желтушные руки к небу. — Они же стоят целое состояние! Ты представляешь, сколько денег уже погибло и сколько ещё погибнет?! Вот где мне теперь брать работников для шахт?!       Его собеседник, тучный, румяный и свежий, набивал безразмерное пузо, на котором натягивалась ткань жилета, а медные пуговицы грозили устроить артобстрел. Лежащие на груди подбородки колыхались в такт непрерывному движению челюстей, которые обещали остановиться не раньше сердца.       Задыхаясь от жары и переполненного желудка, толстяк сочувственно покачал головой, вытер жирные губы салфеткой и, открыв туго набитый рот, великодушно предложил выход: — Наши профессиональные нищие вполне могут с этим справиться. У меня как раз завалялась неликвидная партия здоровых мужчин, я готов продать её буквально за полцены!..       Выбежав из зала так, чтобы беседующий с кем-то Верго-сан меня не заметил, я попросила одну из мельтешащих по прихожей вертлявых служанок проводить меня в игровую комнату.       Это оказалось довольно большое помещение, в котором витал густой сигаретный дым, смешивающийся с мужскими духами. От этого запаха почти сразу же заныла голова. Низко пел саксофон, тихонько бренчал рояль. Протяжный джаз, который порой слушал отец, здесь был в живом исполнении. За небольшими карточными столиками играли в большинстве своём мужчины, предпочитая вист танцам. На меня хмуро косились: я здесь явно была лишней.       Сеньор нашёлся за столом для покера с небольшой стопкой фишек, впрочем, как и у большинства других игроков. Подойдя ближе, я с интересом начала наблюдать за игрой. — Ваши ставки, господа, — равнодушно произнёс диллер, и начался первый круг торгов.       Лидер партии был очевиден — молодой южанин-аристократ лет двадцати в объёмной шубе небрежно попыхивал толстой сигарой. На внушительных перстнях с самоцветами блестели лучи света. Перед игроком высилась настоящая гора фишек. Сколько раз он сегодня сорвал банк?       Дьюк, сидящий справа от Сеньора, поставил маленький блайнд, вынуждая моего напарника сразу же поставить почти все свои фишки на кон. Обидно, но таковы правила игры. — Колл. Уравниваю! — буркнул сухопарый старик с изжелта-бледным лицом.       Он сидел по правую руку от Крокодайла, чью наградную листовку я видела не так давно и узнала её владельца. Двадцать пять миллионов белли — приличная награда по меркам Саут Блю, но для Норд Блю она была куда как ниже среднего. Сам парень в это время самодовольно ухмылялся, с напускной скукой пересыпая левой рукой сложённые в ровную стопку фишки. На его чистом загорелом лице, ещё не успевшем по-мужски заматереть и огрубеть, проглядывали мягкие юношеские черты. — Иду ва-банк, — уверенно произнёс Алхимик, чем заслужил уважительные перешёптывания. Стоящая за его креслом Молли нервно кусала губы.       Я встала около Сеньора и, потянув его за рукав, попыталась привлечь к себе его внимание. — Фортуна? — сказать, что он был в шоке — ничего не сказать. Я заканючила: — Покажи свои карты, Сеньор! Что тебе стоит! — мужчина наклонился ко мне поближе, а я рвано прошептала: — В галерее на втором был Живодёр. Его нужно отвлечь, но я не знаю как. — Понял, — коротко ответил напарник. — Жди пока.       Сбоку раздалось: — Так нечестно, Сеньор, на твоей стороне Фортуна! — шутливо возмутился Дьюк, пытаясь сбросить напряжение, царящее за игровым столом. Со всех сторон раздались весёлые смешки.       Ничуть не смутившись, напарник подхватил удачный каламбур и, аккуратно показав мне карты, ответил: — Всё честно, Дьюк. Не только сэру Крокодайлу этим вечером может улыбаться Фортуна, но и всем присутствующим здесь джентльменам. Я прав?       На руках у Сеньора был бубновый и трефовый вальты. Хорошо бы ему составить каре! Или фулхаус!.. По ходу разговора игроки продолжали делать ставки, постепенно уравнивая их. Рассмеявшись, я наивно спросила у Дьюка: — А вы мне покажете свои карты? — со стороны подвыпивших зрителей раздался хохот и комментарий: — Берегись, старина, иначе Фортуна этим вечером будет улыбаться только Сеньору!       Обиженно надув щёки, я молча продолжила следить за игрой, усевшись на принесённый служанкой стул. Тем временем флоп закончился и на стол легли три карты. Бубновая семёрка, червовые король и валет. При виде последней карты я затаила дыхание. Каре-каре-каре!.. — У Дьюка намечается крупный Стрит Флеш, — прошептал Жан-сан. — У него червовая дама и девятка.       Я вздрогнула, а незаметно подкравшийся со спины парень продолжил говорить мне на ухо: — Он выйдет из игры. — Почему? — так же тихо произнесла я, не оборачиваясь к собеседнику. — Это ведь почти стопроцентная победа, — ухо опалил смешок. — Потому что Дьюк — подчинённый Алхимика и не может выиграть у собственного босса, это во-первых. А во-вторых, всегда найдётся рыба покрупнее, — с этими словами Жан-сан ткнул холодным пальцем мне в щёку, поворачивая голову в сторону сэра Крокодайла.       Тот сейчас выглядел отрешённым, словно мыслями находился в другом месте. Вот уж кто умеет блефовать и держать лицо при игре. Почувствовав чужой взгляд, он равнодушно глянул даже не на меня, а мне за спину. Явно не найдя ничего интересного, парень продолжил изучать свои карты, чуть покачиваясь на задних ножках массивного стула.       Я не выдержала: — А если Дьюк не выйдет? Что тогда?       За моей спиной раздался тихий смех, обдавший кожу шеи морозным дыханием, и многообещающие слова: — Сейчас увидишь.       Диллер, откашлявшись, продолжил игру: — Ваши действия, господа? — Фолд, — тут же произнёс Дьюк. — Я выхожу, — из моего горла вырвался восхищённый вздох. — Ну как? — поинтересовался Живодёр. — Я оказался прав? Сейчас он втихаря передаст одну из своих карт Алхимику, и будет ещё интересней. Смотри внимательно.       Замедленно кивнув, я, не мигая, продолжила следить за набирающей обороты игрой. В голове крутилось одно: успеть сбежать из зала, пока здесь находятся и Алхимик, и Живодёр, быстро добежать до кабинета, разобраться с бумагами и так же быстро скрыться. — Делаю ставку, — с этими словами Сеньор выставил две трети от оставшихся у него фишек. — Поднимаю ставку, — раздался низкий голос Крокодайла. Алхимик тихо ругнулся. Блефует?       На секунду вытащив догорающую сигару изо рта, другой рукой Крокодайл небрежно выставил вперёд стопку фишек, почти втрое превышающую стопку Сеньора. Это почти половина всего банка! Становилось жарко. Предыдущая джазовая композиция сменилась чем-то бодрым и ритмичным. Запел саксофон.       Стоящий за мной Жан-сан опёрся на спинку моего стула локтями, сцепив пальцы в замок прямо передо мной. Удивлённые взгляды окружающих его явно не смущали. Я же с любопытством разглядывала татуировки, которые толком не смогла разобрать в полутёмной галерее. На каждом предплечье, блестя объёмной угольной чешуёй, извивались змеи, сворачивающиеся узкими восьмёрками и кусающие свои хвосты. — Уроборос, — шипяще прошептал Живодёр, заметив моё любопытство. — Символ вечности и бесконечности, равно, как и восьмёрки. — Красивые… — едва слышно ответила я, не в силах оторвать завороженный взгляд от медленно-медленно ползущих змей. — Очень. — Тёрн!       На стол выложили четвёртую карту. Червовая десятка. Все пропустили ставки. — Ривер.       Червовая семёрка.       Всё вокруг замерло. Лежащие на столе карты обещали нечто по-настоящему крупное. Близился шоу-даун — момент истины в покере, когда все игроки показывают карты. Я нетерпеливо качнулась вперёд, желая разглядеть происходящее поближе, и упёрлась телом в окружавшее меня кольцо мужских рук. Сердце колотилось как бешенное! Тук-тук, тук-тук, тук-тук! Кто?! Кто выиграет?!       Сеньор затушил бычок от сигареты и выкинул свои карты: — Фулхаус.       Комбинация, во многих играх сулящая победу, сейчас явно была не выигрышной. Напряжение буквально электризовало воздух! — Сет, — качая головой, открыл карты разочарованный старик. Он явно будет на последнем месте.       Зрители нависли над столом, разве что не падая на него. Музыка ускорялась! Едва ли не пища от нетерпения, я схватилась за чужие руки, перегибаясь через них! Тело мелко подрагивало!.. Чья победа?! Кто кого сожрёт?! Подняв карты над головой, Алхимик с одичавшим от восторга лицом бросил те на стол! — Стрит!.. — Роял Флэш.       В тишине тренькнул контрабас и умолк.       Шок. На столе лежали старшие червы: туз, король, дама, валет и десятка. Всё правильно — Роял Флэш, лучшая из всех возможных комбинаций, но… разве дама сердец в начале игры не была у Дьюка? В абсолютной тишине раздался мой смешок. Всё так, как и говорил Жан: всегда найдётся рыба покрупнее. В сложившейся ситуации это оказался крокодил. Тут зал взорвался!!! — Это невозможно!!! — Алхимик вскочил с места, бешено вращая глазами. — Шулер!!! — Следите за своим языком, — тут же отбрил его Крокодайл, разваливаясь на стуле. — И умейте проигрывать достойно.       Вопли поздравлений, проклятий смешались со свистом и смехом! Подорвавшийся со своего места Дьюк неверяще смотрел на карты победителя, потрясённо открывая и закрывая рот. Кто-то кричал ругательства! Кто-то восхищался! — У тебя не могло быть этой дамы!!! — надрывался проигравший хозяин вечеринки. — Откуда она у тебя?! — Оттуда же, откуда у вас была червовая девятка, — небрежно ответил аферист, бросая камень в огород Алхимика, которому карта досталась «в наследство» от Дьюка. — Назовите сумму моего выигрыша. — Три миллиона белли… сэр, — едва дыша под яростным взглядом хозяина, проблеял бедняга-диллер.       Я присвистнула. Вот что значит делать деньги из воздуха. — Можете выписать чеком, — милостиво разрешил победитель, лёгким движением левой кисти маша в сторону задыхающегося от подобной наглости Алхимика. Тот смотрел на украшенную перстнями руку Крокодайла так, словно готов был её откусить.       Молли, попытавшаяся успокоить кипящего любовника, получила такую оплеуху, что улетела на пол! Воу! Назревала драка.       Кто-то из приятелей Алхимика схватил его под локти, удерживая на месте. Дёрнув плечами, он намекнул, чтобы его отпустили, после чего потребовал чековую книжку. — Живодёр-сан, я могу вас попросить? — привлёк внимание Жана Сеньор. — Да, разумеется!       Парень опустил свои руки, отпуская меня. Пора. Пользуясь ситуацией, я тихо соскользнула со стула и, лавируя между гостями, начала пробираться к выходу. Казалось, что в игровую комнату пришли буквально все! Народ, взбудораженный сорванным банком и оглушительным проигрышем Алхимика, рвался в ставшую тесной комнатку, набивая её под завязку. Слуги открыли все окна, впуская в душное помещение свежий воздух.       Кое-как выбравшись, я с облегчением вздохнула и на полной скорости рванула к месту назначения. Вот как, как мне теперь своё задание выполнять?! Алхимик же рвёт и мечет! Под ложечкой противно сосало, пока я взбегала вверх по лестнице. Найди он меня после этого — башку тотчас снесёт! Не хочу-у-у!..       Нервно кусая губы и оглядываясь по сторонам, я едва слышно шептала все известные мне ругательства. Услышь меня сейчас Наоки, намазал бы губы уксусом, как в детстве, когда я повторяла всё то, что слышала в притонах. От брани брат отучал меня долго, жёстко, но эффективно.       Сквозь галерею я пронеслась с закрытыми глазами! Даже бумаги не мешали, не кололи ноги! Выбежала в коридор, когда послышались голоса. Пришлось прятаться за занавесками. Мимо прошла стайка служанок, со стоном жалуясь на обилие гостей и свалившейся работы. Переждав, пока они не уйдут, я выползла из своего укрытия, постоянно оглядываясь, пробежала ещё несколько метров и, уткнувшись в нужную дверь, быстро открыла её, запирая с обратной стороны.       Огромный стол, на который падал ровный серый свет из окна сзади, занимал почти всё пространство. Подняв голову вверх, я увидела ден-ден муши слежения, который пристально наблюдал за столом. Глушилка. В кармашке должна быть глушилка! Быстро вытащив маленького жучка-скарабея, прицепила его к двери, не переставая наблюдать за сонно заморгавшей улиткой.       Хорошо… Дождавшись, пока она уснёт, я тихо подошла к столу и, найдя на нём пачку свежих бумаг, потянулась рукой к молнии на юбке. Слишком удобной юбке. Пустой юбке. Ой. Ой-ёй.       И что теперь делать?       Я стояла, в шоке смотря на стол. Просто, не мигая, смотрела в пустоту. Неумеха. Глупая, пустоголовая неумеха, что ты теперь будешь делать?! Где ты успела потерять документы? Где?! А если их кто-нибудь найдёт?! — Дьявол! — от звона разбившейся в коридоре вазы я подскочила! — Паскуда! Сначала все казино Саут Блю до нитки обобрал, а теперь в Норд Блю припёрся! Фруктовик чёртов, наверняка песком своим намухлевал…       Оглушительный стук сердца перебил затихший голос. В ушах шумела кровь. Огромные тени от книжных шкафов, от стола, кресел, заполняли комнату липкой темнотой. Невдалеке грохнула дверь, а затем прямо над ухом раздался крик: — Ты оглохла?! — я вскрикнула, тут же захлопнула рот, сжавшись в комок. Распахнутые глаза скосились в сторону. — Трусливая тварь, хватит прятаться!       Звук шёл из-за стенки. Спальня. Там спальня Алхимика. Я сглотнула. Перевела взгляд в сторону лежащих на столе бумаг и, стянув очки, мелко-мелко дрожащими руками начала искать среди них информацию о последних передвижениях Морского Дозора. В глазах от страха всё двоилось-двоилось-двоилось… Слух улавливал ведущийся за стенкой диалог в малейших деталях.       Нужно… Нужно что-то делать.       Срочно.       Кусая губы, я вспоминала советы и наставления Шакки, пытаясь понять, что из рассказанного ею может сейчас помочь. Помнится, она как-то учила…       Едва не сминая одну из бумажек, я с трудом начала вчитываться в её текст, едва ли что в нём понимая.       Вице-адм… Вице-адмирал Цуру. В целях ликв-квидации!..       То есть чтобы убить. Хорошо, дальше…       Ликвидации структурированных организованных групп лиц по предварительному сговору, организованных сообществ, преступных организаций, либо их объединений для получения прямо либо косвенно финансовой или иной материальной выгоды…       Что? Мафии и пиратов, что ли? Или нет?.. Косвенно — это ведь от слова «кости»? Или от слова «вены»?       С каждым новым словом я понимала всё меньше и меньше. Глаза бегали по витиеватым строчкам, чей смысл выскальзывал, точно скользкая рыба из рук.       Специализирующихся на незаконном регулярном приобретении, хранении, перевозке, изготовлении, переработке, сбыте или пересылке!..       Почему такие ужасные предложения?!       Особенно на перекрытии путей транспортировки особо крупных партий наркотических средств, психотропных и психоактивных веществ либо их прекурсоров…       А-А-А!!! Ничего не понимаю!.. Зачем так сложно писать?!       Через некоторое время, с трудом поняв хоть что-то из официальной бумажонки, я убрала её обратно и быстренько прочитала отчёт о передвижениях Дозора. Фи! Носик непроизвольно скривился. У нас одна шестёрка червей и то больше данных приносит, чем все информаторы Алхимика вместе взятые.       Положив всё на свои места, я вдохнула и выдохнула. Всё хорошо. Ничего страшного. Подбежала к двери и выключила глушилку, оставляя её на прежнем месте.       Не прошло и пары секунд, как резко проснувшийся ден-ден муши начал судорожно всматриваться в ничуть не изменившийся рабочий стол Алхимика. Начнём съёмку с начала.       Я изо всех сил прижалась к двери, часто-часто дыша от нахлынувшей тошноты. Вдох! Выдох… Сейчас, давай!       Ноги приклеились к полу, спина — к двери.       Это как прыжок с тарзанкой! Смотри на цель! На!..       Из горла вырывался всхлип. Алхимик убьёт меня… После произошедшего, да ещё и я теперь, он убьёт меня! В лучшем случае, а в худшем!.. В голове сами собой всплыли десятки сценариев того, что со мной могут сделать. На что способна человеческая фантазия. Я знала на что. Знала… лучше бы не знала. Быть может тошнило бы меньше.       Коленки подгибались, вот-вот рухну! Руки дрожали не переставая. Ну же, сделай шаг!       Шаг в пропасть! Так надо!!!       Всего один, один шаг! Ты сможешь, ты ведь не боишься боли!!! Надо лишь крепко-накрепко зажмурить глаза и!..       Выйти под объектив камеры.