Сложные дети

      Внутри клокотала такая ярость, что Алхимик просто не понимал, как его до сих пор не разорвало на части! Этот аферист недоделанный!.. Этот урод!.. Да как он посмел?!       Глаза бегали по собственной помпезной спальне в поисках хрупкой фигурки. Куда она подевалась?! Он обогнул столик, на котором стоял граммофон, играющий очередную воющую мелодию. Мысли перепрыгивали с одной на другую, точно подстраивались под мелодию сломанной пластинки. Раздался шорох одежды.       Не глядя, брокер повернулся к вышедшей из ванной любовнице. Нашлась-таки. Жмущаяся от страха Молли не смела поднять на него взгляд и просто молча раздевалась. Алхимик мельком взглянул на красную щёку любовницы, где красовался след от его недавней оплеухи. В руках она что-то теребила. Острый взгляд впился в нервно дёргающиеся пальцы. Что там? Подарок? Подачка от другого мужчины? От Крокодайла?!       До Молли два шага! Рука взлетает вверх! — Тварь!!! — кулак врезается в челюсть крашеной подстилки, чуть не вбив той все зубы. — Совсем страх потеряла?! — Нет! — игла на пластинке граммофона соскочила, и вскрикнувшая скрипка заскулила, Молли обняла его колени, смотря взглядом верной дворняги. — Мой повелитель, я бы никогда!.. Никогда-никогда не посмела бы вас расстроить! — Однако из раза в раз продолжаешь это делать, — прошипел он, глядя на украшенное синяками и никак не заживающими порезами тело любовницы.       Рядом с ней валялась брошь, которая до этого крепила тонкую шаль к платью. Алхимик нахмурился: он сам подарил любовнице эту безделушку после очередной ссоры. Лающая злость поутихла. Видимо, в этот раз опять надо будет купить ей платье или украшение, плюс дать побольше денег на косметику: нехорошо, чтобы окружающие видели его женщину в неприглядном виде, даже если виной тому её собственная тупость. Нечего его провоцировать.       Глядя на валяющуюся в его ногах Молли, брокер присел рядом на корточки. Полуобнажённая девушка пахла заживляющей облепиховой мазью и душистыми лилиями. Аромат кружил голову, как самая ядрёная дурь! До приторно ноющей боли в висках! Тихо пел граммофон, играя скрипичную мелодию. На гибком стройном теле среди пожухлых жёлтых и зелёных цветов распускались новые — сиреневые с алыми прожилками. Последствия их постоянных ссор из-за распутства дурной бабы.       Цепкий взгляд Алхимика ухватился за небольшой свежий кровоподтёк на плече. Глаза сузились. Похоже на засос. С кем она уже успела потискаться по углам, пока его не было?! Плаксивая скрипка тем временем стенала. — Чем я сегодня заслужила вашу нелюбовь? — пухлые губки Молли задрожали, а одна рука опустилась на обнажённую грудь. У мужчины перехватило дыхание. — О чём ты, милая? — ласково спросил он, жадно глядя на коленопреклонённую девушку сверху вниз и убирая соскользнувшую на изнурённое лицо прядь густых волос. — Я люблю тебя. Я всегда говорил, что люблю тебя. Но разве мужчина может позволить, чтобы принадлежащей ему женщины домогались посторонние?       Вскинув на него взгляд, она воскликнула: — Никто меня и не!.. — Конечно, ты же сама их провоцируешь, — как само собой разумеющееся произнёс Алхимик. — Точно так же, как потом заставляешь меня поднимать на тебя руку. Я бью тебя, потому что люблю.       Он прекрасно знал, что он порой излишне резок, но как иначе?! Молли вечно флиртует с другими мужчинами и позволяет им ухаживать за собой! Взять хотя бы сегодняшний вечер. Он прекрасно видел, как его женщина улыбалась и кокетничала с каким-то уродцем из служек Джокера.       От одного только воспоминания о сопернике по бизнесу свело зубы. Этот урод перетянул на себя весь юго-восточный трафик, потом начал сотрудничать со Сказочником, выбросив его — Алхимика — из круга брокеров наркомагната. Точно этого было мало — Джокер рискнул связаться с работорговлей, став единственным в Норд Блю брокером, занимающимся массовыми перевозками живого товара. И чтоб эта мразь хоть где-то погорела!!! Так нет — только успех! Только победы, мать его! Вот уж кому точно улыбалась Фортуна…       Потерев занывшие виски, Алхимик вспомнил, зачем пришёл сюда, и спросил у продолжающей сидеть на полу любовницы: — Почему ушла с вечера?       Слегка поведя плечами, любовница ответила: — Хотела сразу же спрятать синяк на лице. — Быстро приводи себя в порядок и спускайся вниз, — приказал он, когда внезапно замигал ден-ден муши сигнализации. — Эт-то ещё что такое?       Отцепив от своих ног руки любовницы и подойдя к столику, на котором стоял монитор, он включил трансляцию из кабинета. Там в густой тени виднелась подбирающаяся к его рабочему столу детская фигурка. Огибая кресла, джокеровское отродье сунуло свой любопытный нос в его бумаги и начало в них рыться. Алхимик выругался и с силой сжал зубы. Маленькая тварь…       Смотря, как она хватает какие-то документы из стопки с отчётами и, оглядываясь по сторонам, прячет их в скрытом кармане на пышной юбке, брокер скрипнул зубами: мало ему сегодня было воров. Мало того, что его чуть ли не до нитки раздел Крокодайл, так теперь ещё и этот выродыш ворует у него документы. Впрочем!.. До двери кабинета всего метров десять. Он успеет.       Хлопнувшая дверь обозначила уход Молли. Встав из-за стола, Алхимик бросил последний взгляд на монитор, на котором виднелось, как фигурка пробирается к выходу, и сам вышел вон.       Жёлтая полоса света, на миг осветившая тёмный коридор, тут же пропала, погружая всё вокруг во тьму. Тихо и быстро дойдя до двери кабинета, Алхимик с чувством ни с чем несравнимого удовольствия смотрел, как бледно мерцающая ручка медленно-медленно опускается вниз. Дверь начала медленно-медленно приоткрываться. Давай же.       Раздался едва различимый щелчок. Не тяни время.       Через миг в проёме показалась детская фигурка с опущенной головой. Тень от неё закрывала пробивающийся из окна свет. Крупная мужская ладонь окольцевала цыплячью шейку и с силой её сжала. В ночной тишине раздался тихий хрип, перебитый ледяным шёпотом: — Всё, что хотела, узнала? — Я… — Чш-ш-ш… — прошептал он, ещё сильнее сдавливая горло, и, подняв сипящее отродье за шею, втащил её обратно в кабинет, захлопывая дверь.       Из детской груди вырывался сдавленный кашель, ломкие пальцы невольно схватили его ладонь, пытаясь ослабить хватку на шее. Алхимик чётко ощущал бешено бьющуюся артерию, чувствовал, как девчонка нервно сглатывает, как пытается протолкнуть в лёгкие хоть крошечный глоток воздуха!.. Ноги, подвешенные в воздухе, плясали, точно у висельника.       Когда детское тело уже начало выгибаться от нехватки кислорода, он разжал ладонь, бросая девчонку на пол. Жадно глотая воздух, Фортуна рухнула на спину, ударяясь плечом о ручку двери! На пол что-то тихо свалилось. Нагнувшись, Алхимик поднял глушилку, лежащую около пытающейся отдышаться девки. Выключенную глушилку. Вот дура.       Не переходя на громкий голос, Алхимик с откровенным презрением смотрел на вжавшееся в стену, перепуганное до смерти отродье и с презрением прокомментировал: — Я смотрю, Джокер считает меня за конченого идиота, раз подсылает безмозглых детей. На что он рассчитывал? Что я поверю в то, что бедная кроха заблудилась? Или, может быть, играла в прятки?       Фортуна молчала. Даже не шевелилась, только закрывала рот ладошками, сдерживая всхлипы. У него сегодня не бесконечное терпение!!! Блеснула сталь. Рука взметнулась вверх, занося стилет! Девчонка дёрнулась, чтобы закрыть голову! Раздался хруст! — А-А-А-А-А!!! — истошный детский вопль отразился от стен кабинета.       Из накрепко прибитой к двери маленькой ладони текла кровь, пачкая позолоченную древесину. Узким ручейком она стекала вниз, капала на светлую макушку, пачкая волосы. Детские пальчики с округлыми ноготками часто-часто дрожали, не подчиняясь тоненько подвывающей хозяйке. Металлический запах крови смешался с ароматом страха. — Зачем ты здесь?       Фортуна молчала. Тихо скулила от боли, дёргалась на одном месте, пытаясь уменьшить боль, но молчала, видимо не зная, что сама же себе делает хуже. Алхимик умел выбивать из людей нужную ему информацию. Вновь взявшись за рукоятку стилета, брокер медленно-медленно повернул его на несколько градусов. Треск рвущихся мышц слился с детским криком и плачем! — Зачем ты здесь? — Больно!!! — Зачем ты здесь?       Кровь перетекла на лицо, потекла по лбу, плотно зажатым векам. — Зачем?       Надрывный визг и плач уже начали слегка раздражать. Он ведь прекрасно знал ответ. — Зачем?       Нож совершил полукруг, так что за раскуроченной ладонью стали видны окровавленные доски. — Зачем?  — В подкладке юбки! Юбки!!! Док-кументы! Ваши! — девчонка ревела, часто-часто била второй ладошкой по двери. Перепачканное в натёкшей крови лицо так искривилось от боли, точно и не её вовсе. Отпустив рукоять стилета, Алхимик с лёгкостью нащупал скрытую молнию и вытащил из кармана юбки бумаги. И что же из его документов так понадобилось Джокеру? Посмотрим.       Отчёт. Отчёт о передвижениях Морского Дозора в Норд Блю. Алхимик самодовольно усмехнулся: видимо, информационная сеть Джокера была настолько плоха, что он в отчаянии решил выкрасть данные у других подпольщиков. А он не дурак, знал, у кого нужно искать. Убрав бумаги в сторону, он задумчиво произнёс: — Что ещё? — Что?       Плачущая девчонка застыла, мелко дрожа от боли. Прибитая над её головой рука явно затекала, так что постоянно пыталась упасть. Вот только снизу было лезвие. Как обидно. Так рука и висела в воздухе, не имея возможности пошелохнуться ни вверх, ни вниз. — Я спрашиваю, что ещё ты выкрала? — Ничего!!! Ничего-ничего-ничего! — девчонка мотает головой из стороны в сторону так, что завитые кудри прилипают к окровавленному лицу, лезут в рот. — Я нич-чего!.. Кха-кх!       Да. Ничего. Алхимик это прекрасно знает, почти что заботливо убирая волосы с лица, где смешались слёзы и кровь. Всему есть предел: если он изуродует дочку другого мафиози серьёзней, чем она того заслужила, ему самому устроят вендетту, а так!.. Он просто милосердно преподнесёт урок неразумной крохе и её отцу. — Мне повторить вопрос? Что ещё ты знаешь?       Тёмное грозовое облако накрыло кабинет непроницаемой дымной тенью, а следом по стеклу забарабанил град. Фортуна, стоящая в самой густой тени, на миг затихла, когда Алхимик спокойно вновь взялся за рукоять стилета. — Я уверен, — лезвие медленно поползло вниз к запястью, вызывая всё новые и новые потоки крови. — Ты знаешь… — А-А-А!!! Не надо! Пожа-алуйста-а-а! — Что-нибудь ещё. — Цуру перекрывает наркотрафик! — Я это уже знаю, — недовольно отрезал брокер и продолжил медленно, по долям миллиметра вести лезвие вниз, вспоминая недавний доклад разведчика, а Фортуна выкрикнула: — Инфанты! Пролив Инфанты! — Что, «пролив Инфанты»? — стилет остановился. — Пролив Инфанты теперь под контролем Дозора… — хрипела девчонка, дыша, как рыба на суше. Глаза закатывались, а бледное, бескровное лицо было покрыто испариной. — Вот как…       Флегматично смотря, как кровь, пропитав горло платья, начала перетекать на рукава и лиф, он уточнил детали: — Как давно? — Т-три дня… — Как Джокер собирается теперь перевозить товар?       Закусившая губу девчонка всхлипнула и вжала голову в плечи. Алхимик вновь взялся за рукоятку ножа. Видимо, не сможет этот ребёнок уйти отсюда с руками. Хотя какой ребёнок? В Подполье нет детей, равно как и нет детства. Всего один миллиметр!.. — Через Птичий перешеек!       Проболталась. Закрывая рот второй рукой, Фортуна воюще разревелась! Слёзы текли по щекам. По израненной руке непрекращающимся потоком текла кровь. В очередной раз отпустив стилет, Алхимик спокойно уточнил: — Разве Птичий перешеек не контролирует Старый Слон?       Слабо помотав головой, девчонка едва слышно прошептала: — Его вчера убили… — Кто? — Отец.       Алхимик понятливо хмыкнул. Теперь картина сложилась воедино. Джокер узнал о том, что Цуру, начав перекрывать наркотрафик, первым делом закрыла крупнейшую артерию — пролив Инфанты. Следом брокер начал искать обходные пути. Из ближайших удобных точек нашёл Птичий перешеек и, недолго думая, прикончил Старого Слона, который с каждым годом всё больше и больше впадал в маразм.       Из-за того что его территория ни для кого раньше интереса не представляла, старика не трогали, отдавая дань уважения, но теперь ситуация кардинально изменилась. Если раньше трухлявый маразматик владел никому не интересным клочком моря, то теперь он стал владельцем лучшего из оставшихся в Норд Блю пути для наркотрафика. С ним бы никто не церемонился. Бы. Пресловутое «бы», потому что сволочь-Джокер узнал обо всём первым и решил урвать себе этот кусок! — Джокер уже успел забить за собой эту территорию? — Нет ещё. Он хочет… — Много хочет — мало получит.       Теперь успеть завладеть территорией стало делом принципа. Фортуна бессильно прислонилась к двери: бесцветное лицо выдавало острую кровопотерю. Интересно даже, она после этого вообще выживет? Если Алхимик оставит её приколоченной к двери, то минут через пятнадцать девчонка отдаст концы. Впрочем, это уже не важно: всё, что нужно было, он уже узнал.       Раздался стук в дверь.       Резко ухватившись за нож, подпольщик одним движением дёрнул его вверх, чётко между пальцами! — А-А-А!!! — закричавшая девчонка рухнула на колени. Прижала к себе распоротую пополам руку и разревелась в голос!       Алхимик цокнул языком и, вернув выкраденные документы на стол, гостеприимно открыл дверь. За порогом стоял Верго.       Мгновенно найдя взглядом тихонько скулящую Фортуну, укачивающую распоротую руку, точно младенца, он вежливо обратился к хозяину комнаты: — Доброй ночи, Алхимик. Надеюсь, не побеспокоил. — О, нет! — взмахнул брокер рукой и пояснил: — Я как раз собирался возвращать вашу потеряшку. Входите.       Получив разрешение, Верго прошёл в комнату и поднял качающуюся из стороны в сторону сидящую Фортуну на руки, быстро оценив её состояние. Сдёрнул с шеи длинный галстук и туго замотал разрезанную ладонь, а из конца сделал жгут на запястье, частично останавливая кровотечение. Повернувшись лицом к добродушно улыбающемуся хозяину, он произнёс: — Вечер был превосходен, но мы вынуждены откланяться. — Разумеется, я вас прекрасно понимаю! — произнёс Алхимик и тут же едко добавил: — Захват пролива Инфанты — дело важное и срочное. Сегодня снимаетесь с якоря?       Мрачная атмосфера вмиг накалилась до предела. Алхимик с нескрываемым удовольствием смотрел, как точно бы задеревеневший Верго с силой сжал съёжившуюся в комочек девчонку, точно желал сломать ей все кости. Или хотя бы вырвать длинный язык. — Да, — безэмоциональным тоном подтвердил он в итоге.       Первый помощник Джокера, равно как и сам Джокер, явно не рассчитывал на то, что уникальная информация о перехвате Дозором пролива Инфанты попадёт в чужие руки. Как жаль, как жаль!       Положив на перепачканную в крови голову Фортуны тяжёлую ладонь, Алхимик искренне произнёс: — Я рад, что так вовремя заметил тебя. И не плачь так, на ошибках учатся.       Надрывно дышащая девчонка, явно пребывая на грани обморока, даже никак не отреагировала. Впрочем это было не важно: последняя фраза адресовалась Верго. Кивнув на прощание, тот молча вышел за дверь.       Полностью удовлетворённый произошедшим Алхимик весело усмехнулся и глянул на часы. Пятый час утра. Недетское время. Задумчиво крутя в руке окровавленный нож, он посмотрел на испорченную дверь, где отпечатался след от по-детски маленькой руки. В голове щёлкнула одна мысль.       Быстро вернувшись в спальню, он отмыл руки и, переодевшись в свежий костюм, вышел за дверь. Редкие горящие светильники нагоняли на особняк тени, а ледяной барабанящий дождь всё усиливался. Картинную галерею освещал лишь серый свет из огромных окон, местами на полу виднелись редкие пятна крови.       Одинокая призрачная фигура задумчиво стояла напротив окна, листая шуршащие бумаги и отрешённо улыбаясь. Отлично, он здесь, как Алхимик и думал. По галерее разнеслось эхом: — Тяжёлые тучи клубятся во мгле. И жду в одиночестве утра, Унылому ливню внимая.       Сжав зубы, брокер едва не исторг поток отборной ругани. Поэт долбанный. Или наверняка обдолбанный. — Мне сейчас не до твоей романтики, Живодёр, и не до высокого искусства. Есть заказ.       Чуть прищурившийся малолетка скосил на него свои неприятные чёрные глаза, в которых терялся зрачок. Свернул листы трубкой и, продолжая пялиться на заляпанное дождём окно, протянул: — Нельзя поддаваться чувству мести, особенно если дело касается такой приземлённой банальности, как деньги, — пожал он худыми плечами. — Тремя миллионами больше, тремя меньше.       Ишь ты, сам догадался. — Я скажу тебе то же самое, когда с тобой случится то же самое, — мрачно пообещал брокер, не позволяя этому чёртову эстету продолжить плести кружево пустословья. — Эти три миллиона я мог потратить с куда большим удовольствием, нежели выбросить их сопливому мальцу, который возомнил себя карточным королём.       Невольно задумавшись, он воспользовался равнодушным молчанием Живодёра и начал набрасывать варианты: — Купил бы себе золотой гарнитур для письма, яхту, рестора-ан!.. — И не жаль тебе растрачивать жизнь на пустышки, а, Алхимик? — с какой-то мерзкой жалостью посмотрел на него костлявый мальчишка с дырами вместо глаз. — Забыл, насколько мало её? — Я планирую задержаться на этом свете, если не навечно, то надолго, и успеть насладиться его благами на полную, — парировал он, но Живодёр горько усмехнулся и ответил: — Вечно только искусство. Ты же просто проживёшь отмеренный тебе срок. И не забывай, что Преступное Подполье, где наша с тобой жизнь протекает, — не более чем огромная банка с пауками. Никогда не знаешь, где правда, а где ложь, кто свой, а кто чужой… Это так печально, что даже небо оплакивает наши погубленные судьбы.       Вздохнув, он поднял мечтательный взгляд к тучам и со светлой грустью продолжил: — Нужно наслаждаться лучшим, что есть в этом мире, его мимолётной и эфемерной красотой!.. — Наслаждайся за нас двоих, — процедил брокер, ни капельки не желая тратить своё драгоценное время на природу и погоду. — Я, знаешь ли, не такой ценитель. — Тогда почему никак не перепродашь мне свою коллекцию? — в очередной раз завёл свою шарманку Живодёр, указывая худыми, острыми пальцами на полотна за их спинами. И что он к ним так прицепился?       В галерее, которую медленно поглощала ночная тьма, как раз зажглись редкие жёлтые лампы. Переведя взгляд на один из холстов, где было изображено старое топкое болото с тонущими корягами-руками, Алхимик поморщился. Он и сам понятия не имел, зачем ему сдались эти смертельно-скучные картины, которые украшали только массивные золочёные рамы, сделанные на заказ. Однако статус! Статус обязывал интересоваться прекрасным! Пожав плечами, он с ленцой ответил: — Завещаю их тебе. Получишь сразу же после моей смерти. — Правда?! — с восторгом воскликнул малолетка так, словно Алхимик уже завтра собирался сыграть в ящик.       Глядя на не ожидавшего столь резкой реакции собеседника, торговец человеческими органами смущённо откашлялся и дополнил: — Я буду с нетерпением этого ждать, равно как и твоё тело у себя в столе. Там уже ни ты, ни я не будем никуда торопиться.       Слегка водя кончиками пальцев по плотным листам бумаги, он с нежной тоской дополнил: — Поверьте, миг умирания прекрасен настолько, что им невольно хочется насладиться. — Верю на слово. А сейчас выслушай, наконец!.. — вскипел от бесполезной болтовни брокер, но его опасно-спокойно перебили: — Торопишься к Птичьему перешейку?       Алхимик замер. Откуда этот мальчишка?..       Словно услышав его мысли, Живодёр мечтательно протянул: — Мне самому об этом не так давно прилетела весточка от одной пташки. Век бы её из рук не отпускал… Многое из полученного оказалось для меня… сюрпризом. — И что же ещё в этой весточке было? — подчинив себе голос, ровно поинтересовался Алхимик, проклиная то, что информационная сеть Живодёра оказалась лучше его собственной. Впрочем, неудивительно: информацией его наверняка напрямую снабжают другие агенты императора Подполья. — Сущая малость, — растягивая слова, довольно произнёс тот. — Цуру перекрывает наркотрафик Норд Блю, а заодно и в принципе все пути теневого и подпольного бизнеса. Мне из-за этого придётся перебираться на остров Ласточки. Так досадно, — покачал он головой. — Даже не знаю, как мне теперь переправлять органы страждущим покупателям… У Старого Слона помощи больше не попросишь.       Алхимик приложил все силы, чтобы задумавшийся о грустном Живодёр не заметил охватившего его шока и воодушевления. Значит, Джокеровское отродье сказало чистую правду… Вот ведь маленькая приспособленка! Сразу видно ребёнка трущоб: знает, как из безвыходной ситуации выйти с наименьшим уроном для себя.       Она ведь руку себе раскромсать не просто так позволила, а чтобы оправдание проваленной миссии было. Знала, что живой не уйдёт, вот и предпочла отделаться меньшей кровью. Отец её и так вряд ли убил бы, а теперь даже накажет не так строго, как мог бы: всё же она не сразу информацию слила, а лишь под пытками… Аргумент существенный, особенно для ребёнка. Врать же и наживать врага в виде другого опытного подпольщика девка не решилась, чтобы не получить шальную пулю в затылок. Сообразительная девочка, пусть и неумелая пока, пугливая…       На губы брокера скользнула презрительная улыбка: Джокер мог бы гордиться изворотливостью дочурки, если бы это не стоило ему разрушенного плана по захвату экономически важной точки. Впрочем, глупо жалеть своего соперника.       Глубоко вдохнув, чтобы успокоить колотящееся от предвкушения сердце, Алхимик приказал: — Займись одним зазнавшимся вором. Справишься — сможешь беспошлинно провозить товар через Птичий перешеек. — О-о! — заинтересованно протянул Живодёр и, отвернувшись от окна, за которым уже царила ночь, хитро улыбнулся. — Что именно мне необходимо сделать? Нечто особенное?       Брокер мрачно усмехнулся: в голове всплыл конец игры в покер. Этот урод-Крокодайл даже не отрицал факта своего шулерства, словно был уверен в своей безнаказанности. Самоуверенно думал, что его никогда не поймают. Опасное заблуждение. Смертельно опасное, но сейчас!..       Глядя в окно, он свысока наблюдал за стоящим на крыльце желторотым мальчишкой, который явно был недоволен мокрой погодой. На фоне зимы его лицо типичного уроженца южного моря выглядело неестественно.       Не переводя взгляд на собеседника, Алхимик лишь небрежно приказал ему: — Я хочу, чтобы ты напомнил многоуважаемому сэру Крокодайлу, что по закону за кражу и мошенничество отрубают руки, и избавил его от верхних конечностей. Как говорится, незнание закона не освобождает от ответственности. Пусть юнец получит хороший урок на будущее. — Меня всегда удивляла твоя доброта к врагам, — внезапно произнёс Живодёр, но потом пожал плечами. — Впрочем. Не моё дело. Воля заказчика — закон. — Доброта?! — переспросил брокер, чуть не рассмеявшись в голос. — Ты имеешь в виду то, что я никого не убиваю?       Увидев кивок, он едко усмехнулся. Так вот, как это выглядит со стороны. — Смерть — пустышка, — отрезал Алхимик. — Разрушить чьи-то планы, раздавить душу, сломать тело, но так, чтобы оставшееся подобие человека продолжало тяготиться своим жалким существованием — вот в чём сок! — как маленькому, пояснил подпольщик и, не выдержав, расхохотался!       Добрый! Скажет тоже.       Казалось, Живодёр ничуть не удивился. Наоборот: для него всё встало на свои места. Ничего этот желторотый мальчишка не понимает в жизни. Да и не важно это — главное, чтобы заказ выполнил.       Мысли переключились на куда более важные вещи: необходимо обойти соперника по бизнесу во что бы то ни стало и первым захватить участок. Пусть Джокер щерит зубы, скалится, но Алхимик знает: хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Сейчас необходимо успеть выйти из порта до рассвета и поскорее оказаться у Птичьего перешейка. Да. Вот что важно, а не природа и погода. Впереди — целая жизнь!!! Скоро у него будет всё.       Развернувшись на каблуках, брокер направился прочь из картинной галереи, а его полуночный собеседник остался с лёгкой улыбкой смотреть на картины своими блестяще-чёрными глазами. Паучьи тонкие пальцы механически перебирали шуршащие листы бумаг, чей шум сливался с шелестом ледяного дождя. Его острые нити медленно и незаметно оплетали Алхимика, бросая на мужскую фигуру воздушные тени. Тонкие и полупрозрачные, но оттого не менее смертоносные. — До скорой встречи! — крикнул ему на прощание патологоанатом и рассмеялся, поднимая ясный взгляд к Небу.