Marauders. Soul shards

      Жизнь с волчьим противоядием значительно улучшила его жизнь. Ремус принимал его уже три полнолуния и каждый раз чувствовал себя превосходно. Пропали адские муки при трансформации, лишь дискомфортные ощущения оставались, когда кости переламывались и кожа выворачивалась наружу. Всю ночь он помнил от начала и до самого конца. Эти дни пропали напрочь. Сейчас отсутствовал озноб, перепады настроения и повышенная раздражительность, которые всегда сопровождали его в предполнолунные дни. Он ощущал себя обычным человеком, и был этому несказанно рад.       Доркас на днях ему даже сказала, что он и выглядеть лучше стал. Она знала о его проблеме, он сам ей об этом рассказал на одном из дежурств.       В книге, которую ему дала Белби, помимо прочего говорилось, что нельзя стыдиться себя. Что надо принимать свою судьбу, уверенно глядя в её лицо, и не стесняться своих особенностей. Раньше оборотни с гордостью носили своё звание, и Ремус тоже попытался, решив начать хотя бы с того, что признается в этом своему напарнику.       Доркас приняла новость весьма спокойно, даже удивления не выказала. И сказала лишь то, что она всегда восхищалась им. Ремус не понял, как трактовать это её заявление, но тогда он испытывал колоссальное облегчение. Он-то как и всегда ожидал презрения и испуга.       И вот на днях, после очередного полнолуния, Доркас отметила, что он стал выглядеть куда привлекательнее, чем в июле, на их первом дежурстве.       Ремус тогда проклинал себя за абсолютно неуместное смущение и неуместные мысли. Он чувствовал себя глупо: получил один-единственный комплимент, а в душе уже какая-то надежда мелькнула. И лишь на секунду позволил себе слабость — взглянуть на Доркас не как на друга или напарника, а как на девушку.       И почему он раньше не замечал, что она такая красивая? Черные, невероятно густые и непослушные волосы, совершенно колдовские глаза и темная мягкая кожа, к которой очень хотелось прикоснуться.       А ещё она обладала острым и пытливым умом. Её сразу после школы пригласил к себе банк Гринготтс в качестве ликвидатора заклятий. Доркас была невероятно хороша в чарах, защите и зельях. И по праву считалась самой сильной волшебницей, состоящей в Ордене.       Своим доброжелательным нравом она никого не оставляла равнодушным. Вот и Ремус не устоял. Он восхищался даже её Патронусом — длинноногой антилопой. Всё в ней казалось чудесным и гармоничным.       Но он мгновенно оборвал все эти мысли. Ремус знает, ему нельзя связывать себя никакими отношениями. И самое главное — он не может с таким неуважением относиться к памяти об Эшли.       В голове тотчас всплыло её очаровательное лицо с милой улыбкой и прозрачными глазами, её нежные руки и мягкие волосы.              Наверное, он никогда не смирится с этим. Никогда не сможет простить себя за её смерть. Она всё ещё живет где-то внутри него. Снится ему временами. И во снах она ходит, едва касаясь земли, смотрит на него, улыбаясь, а вокруг нее вечно летают крошечные красные огоньки, завораживая своей красотой. Но бывает, иногда ему снятся кошмары, в которых он продирается сквозь колючие ветви кустарников, слышит её крик и рычание волков, раздирающих её.       Ремус бы ни секунды не жалел, ни секунды не сомневался. Отдал бы свою жизнь вместо её, и это стало бы лучшим его решением. Только вот её нет, а он здесь. С невыносимым грузом на сердце.       Он понимал, что вечно так продолжаться не может, и надо жить дальше. Но иногда, по ночам, в глубокой тишине ему становится так одиноко и больно, что жить не хочется. И он не знал как избавиться от этого чувства.       Наверное, помогали ему лишь друзья, рядом с которыми боль притуплялась и отходила на второй план.       — Ремус, — позвала его Доркас, вырывая из раздумий, — ты можешь уже идти в штаб, а я дождусь Карадока.       — Ты уверена? — только ради приличия спросил Ремус. Он свой пост держит уже почти восемь часов и сейчас был бы счастлив отправиться в штаб, где должны быть его друзья.       — Конечно, — улыбнулась она. — Иди-иди, ничего тут не произойдет.       Ремус поднялся на ноги и внимательно оглядел территорию. Их группа дежурила возле поместья Эйвери. И Ремусу казалось, что хоть с группой ему и повезло, но вот с местом слежки абсолютно нет. За неполных три месяца здесь не произошло ровным счетом ничего интересного.       Им удалось лишь узнать, что Эдмунд Эйвери, однокурсник Мародеров, вступил в ряды Пожирателей Смерти, и уже дважды был замечен в нападениях на маглов. Старший же Эйвери руки предпочитал не марать, да и Метку он не носил, что часто демонстрировал на публике, как бы невзначай закатывая рукава рубашки. Он не занимался ничем, кроме как вечно устраивал шумные гулянки с сомнительными личностями.       У Ремуса он не вызывал ни капли уважения, и не только потому, что он поддерживал Волан-де-Морта, нет. Адриан Эйвери казался неподобающе возрасту и статусу легкомысленным. Он просыпался лишь к обеду, не работал, вёл разгульный образ жизни, будучи вдовцом, и на его поместье полностью отсутствовал защитный барьер — и это во время войны.       Но Доркас говорила, что он весьма искусен в боевых искусствах, поэтому можно считать за удачу, что он не участвует в сражениях. А её профессиональный взгляд видел смертельные ловушки чуть ли не по всей территории, что окружала дом. Она считала, что такой человек куда опаснее, чем тот же Лестрейндж, который действует грубо и агрессивно, но при этом в открытую.       А вот Ремус даже про Лестрейнджа ничего не мог сказать. Дамблдор запретил ему участвовать в сражениях, поскольку его никто не должен видеть, так как однажды директор планирует отправить его на разведку к оборотням. Ремус с волнением, предвкушением и легким ужасом ожидал этого времени.       — Встретимся на собрании, — добавила Доркас, вновь привлекая его внимание.       — Ладно, — согласился Ремус. — Удачи.              Оставив Доркас, он тут же трансгрессировал в подъезд дома Леви.       Как и всегда в этот час, штаб не пустовал. На диване сидели Джеймс с Лили, над чем-то хихикая. Сквозь тюлевую штору на балконе проглядывался силуэт Сириуса, а в кабинете слышался Леви, разбирающий очередную доставленную порцию зелий.       В гостиной за столом, играя в шахматы, сидели их двое новичков — Питер Маузес и Бенджамен Фенвик.       Питер тоже учился на Гриффиндоре, только закончил Хогвартс он на год раньше них. Джеймс и Сириус его совершенно не помнили, а вот Ремус его немного знал. В школе Питер не выделялся, близких друзей не имел, но учился довольно неплохо, был улыбчивым и в целом довольно приятным человеком.       Что его толкнуло вступить в Орден, Ремус не знал. Питер родился в семье маглов, особых боевых навыков не имел, он очень любил травологию и зелья и работал в аптекарской лавке в Косом переулке. Каким-то образом он вышел на Дамблдора и уже пару недель активно вливался в их жизнь.       А вот Фенвик с ними куда дольше. Точнее, первое время он работал лишь внутри Министерства, но упросил Дамблдора принять его и в боевой отряд. Чем он занимается в Министерстве, он не рассказывал, но всегда принимал жутко важный вид, поясняя, что всё это под грифом секретности. Ремусу казалось, в такие моменты он слышит зубной скрежет Джеймса, которому тоже хотелось участвовать везде и сразу.       Трудно сказать, кто из них — Бенджамен или Джеймс, обладал большим энтузиазмом. Между ними шло негласное соревнование — кто больше принесет пользы Ордену. Джеймс даже вёл свой личный счет, сколько Пожирателей и егерей ему удалось обезвредить или поймать. Впрочем, Джеймс всю жизнь с кем-то соревновался, и без борьбы за первое место не видел свою жизнь.       Вот и сейчас.       Практически сразу за Ремусом, который уже сидел рядом с Джеймсом, в гостиную вошла Алиса и сразу приковала к себе всеобщее внимание.       — А-а, Поттеры, — с деланным безразличием протянула Алиса, с трудом скрывая улыбку, — это хорошо, что вы здесь.       Она не спеша прошла до свободного кресла и вальяжно опустилась в него, закинув ногу на ногу.       — Что с тобой, Стоун? — спросил Сириус, выходя из балкона в комнату. — У тебя лицо сейчас треснет от самодовольства.       — Не путай со своим, — усмехнулась она, бросив на него короткий взгляд, и снова посмотрела на Джеймса и Лили, которые уже не спускали с неё заинтригованных глаз. Как и все остальные.       — Что-то произошло, Алиса? — поинтересовалась Лили.       — Да так, — Алиса картинно пожала плечами, взмахнув длинными ресницами, — может, и произошло…       — Давай, признавайся уже! — не вытерпел Джеймс.       Алиса выдержала длительную паузу, обведя всех взглядом и остановившись на Джеймсе, и набрала полную грудь воздуха.       — Мы с Фрэнком сражались против Волан-де-Морта! — воскликнула она, под конец перейдя на визг и вскакивая на ноги.       — Как?! — взбудоражено произнес Джеймс, тоже вскакивая и хватая Алису за плечи. — Когда?!       — Ты вчера после занятий ушел, а я осталась Фрэнка ждать, — протараторила Алиса. — И тут их отряд вызвали в Бирмингем! Нападение Пожирателей! Они сразу туда! Я с ними! Не могла же я в стороне оставаться! Мне даже Грюм разрешил! И когда мы прибыли, там еще и Волан-де-Морт оказался! Представляешь?!       На каждую фразу Джеймс громко возмущался, ругаясь, что он тоже должен был быть там.       — Он тако-о-ой жуткий, — громко прошептала Алиса, округлив и без того огромные глаза. — Я его вначале когда увидела… — она брезгливо передернула плечами, поморщившись, и тут же вновь улыбнулась. — Но потом как-то в азарт вошла! Он меня даже ранить успел! — Алиса с гордостью отодвинула ворот водолазки и показала у основания шеи длинный белый шрам.       — А мы с Лили вчера прохлаждались дома, — простонал Джеймс, явно раздосадованный, что такой бой и без него прошел. Волан-де-Морт редко сам участвовал в сражениях, и попасть в такой момент было большой «удачей». Из всех присутствующих, помимо Алисы и Поттеров, это посчастливилось только Доркас.       — Так что, — Алиса расплылась в довольной улыбке, — 1:1, Поттеры!       — Лили, мы отстаем!       — Мы не отстаем, Джеймс, у нас ничья… — она прервалась на полуслове и окинула Джеймса и Алису строгим, учительским взглядом. — И вообще, это не соревнование.       — Ну да, — фыркнул Джеймс.       — А я согласен с Джеймсом, — произнес Фенвик. — Тут есть две стороны, будет победитель и проигравший. Это самое настоящее соревнование…       Он прервался на полуслове, стоило посреди гостиной появиться серебристому опоссуму — патронусу Оберлина Вуда.       — Уходите все из штаба. Они здесь.       Лишь секунду они все смотрели друг на друга, прежде чем выхватить палочки, и в следующее же мгновение послышался оглушительный взрыв, который сотряс стены дома. Последнее, что помнил Ремус — осыпающуюся штукатурку с потолка, резко поехавшую крышу дома и чьи-то крики.              — Люпин…       Чей-то встревоженный голос прямо возле уха и холодные руки.       — Ремус, очнись.       Голова гудела, словно пчелиный улей. Вся левая сторона лица страшно горела, будто кожу живьем сняли. Левая же рука, кажется, была сломана в нескольких местах, и любая попытка пошевелить пальцами отдавалась мучительной болью.       Он громко застонал, приоткрывая глаза, которые тут же ослеплял яркий свет. Странно, на улице уже был поздний вечер.       — Ремус, слава Богу, — пролепетал Питер.       Еще несколько раз моргнув, бессмысленным взглядом смотря сквозь Питера, до Ремуса наконец дошло, что яркий свет от вспышек заклинаний. С секундным запозданием до него донеслись и крики. Шум стоял отовсюду.       Он резко сел, прикладывая здоровую руку к лицу и вновь ощущая жгучую боль. Кажется, его чем-то сильно приложило по голове. Кожа содрана, из множества мелких царапин сочилась кровь.       — Ремус, здесь Пожиратели, — прошептал Питер, оглядываясь назад, — они нашли нас…       Питер продолжал что-то лепетать, а Ремус мгновенно в себя пришел, стоило услышать про Пожирателей. Не замечая боль и головокружение, он поднялся на ноги, осматриваясь.       Дом полностью разрушен. Столб пыли всё ещё возвышался над обломками. Три этажа кирпичного дома сложились, словно картонные. Из-под завалов он слышал чьи-то голоса. И тут же, магией поднимая тяжелые каменные обломки, стояла Лили, очевидно, пытаясь вытащить маглов, которых завалило.       И за её спиной, вчетвером против десятка Пожирателей держали оборону Джеймс с Сириусом и Бенджи с Алисой. Джеймс, судя по слипшимся от крови волосам, кажется, тоже сильно пострадал.        Прихрамывая на одну ногу, Ремус уверенно двинулся к ним, здоровой рукой сжимая палочку.       — Люпин, — ему дорогу тут же преградил Кацман, — нельзя, чтобы тебя видели. Уходи отсюда.       — Нет, — Ремус мотнул головой, тут же выругавшись сквозь зубы, когда перед глазами замелькали огни.       Он не мог бросить друзей. Особенно сейчас, когда враг значительно превосходит.       Но вдалеке уже слышался звук сирен — магловские службы спешили на взрыв.       — Сейчас здесь будут мракоборцы, — сурово произнес Кацман, — и никого из вас здесь быть не должно. Маузес, — он обернулся к Питеру, который едва живой стоял рядом, — бери Люпина и уходите к Поттерам. Остальные тоже сейчас там будут.       Кацман, конечно, был прав. Ни маглы, ни тем более Министерство не должны о них знать. А на взрыв в центре Лондона съедутся не только всевозможные магловские СМИ, но и Министерские работники прибудут, заметив магический всплеск.       К тому же, если отсутствовали Дамблдор и Грюм, они должны исполнять приказы Леви. С тяжелым сердцем, но Ремус позволил Питеру трансгрессировать с ним в сад к Джеймсу — их запасное место сбора.       — Мне надо сходить до аптеки, — суетился Питер, заводя Ремуса в дом, — там есть хорошие лекарства для твоих…       Он не успел договорить, как позади них на лужайке появился Фенвик, Алиса и Сириус, а за ними Лили и Джеймс, который что-то кричал.       — …не можем так уйти! — Джеймс осекся, замечая, где он, и устремил на Лили возмущенный взгляд. — Там наши остались!       — Там уже отряд мракоборцев, — сердито ответила Лили, которой, кажется, пришлось уводить Джеймса силой. — Ты знаешь, что будет нам, и что будет Дамблдору за нашу незаконную деятельность?       — Да плевать я хотел! Там Доркас и Вуд остались! Нельзя своих бросать!       — О них Леви позаботится, — произнесла Лили и отвернулась от Джеймса, понимая, что спорить бесполезно. Она критически осмотрела Ремуса и направилась к нему. — Нам самим сейчас помощь нужна, — сказала она Джеймсу через плечо.       Но Ремус видел, что Джеймса не только это волнует. Была проблема куда серьезнее, и он не заставил себя ждать, озвучив её:       — Кто-то нас предал, — сурово произнес Джеймс, оглядев каждого, будто предатель находится среди них. — Кто-то слил Пожирателям адрес, привёл их прямо к штабу.       — Они сами могли выследить нас, — справедливо заметил Фенвик.       — Как?! — тут же накинулся на него Джеймс. — Такие методы ещё не изобрели!..       — А что ты ко мне пристал? — возмутился Фенвик в ответ. — Я будто знаю! Ты же у нас будущий мракоборец! Давай, проведи расследование.       — А разве не ты у нас проходишь стажировку у советника по безопасности? — хмыкнул Джеймс. — Кажется, напротив, это в твоей компетенции!       — Не ссорьтесь, мальчики, — неуверенно произнесла Алиса.       — Вот так и работает наше Министерство, друг на друга всё сваливает и ни черта не делает, — вполголоса произнес Сириус, сразу привлекая к себе возмущенные взгляды Джеймса и Бенджи.       — Ох, боже мой, — пробормотала Лили и подошла к Ремусу, — идём, иначе это надолго.              Лили завела его на кухню и усадила на стул, попутно взмахнув палочкой, направляя её на шкаф, откуда на нее вылетела увесистая коробка.       — Кажется, у меня рука сломана, — вздохнул Ремус, не рискуя даже взглянуть на руку, которая вся занемела и сейчас ощущалась как лишний, не родной балласт.       — Всего лишь вывих, — сказала Лили, осмотрев руку, и снова взмахнула палочкой, не предупреждая.       Плотно сжав зубы, не давая вырваться грязным словам, он вытерпел страшную боль, с которой сустав встал на место.       Пока Лили занималась его раной на лице, густо намазывая её толстым слоем лекарства, она ему рассказала, что вообще произошло, пока он пролежал без сознания.       Как оказалось, всех их спас Леви. Он наколдовал защитный барьер вокруг них, не давая их придавить камнями. Зацепило лишь Ремуса и Джеймса, которые стояли с самого края. Под завалами оказалось несколько маглов, двоих Лили вытащить успела, а что с остальными — не знает.       Больше всех пострадал Оберлин. Когда они уходили, он был едва жив и без сознания. Так же, как и Доркас, которая трансгрессировала в подъезд дома ровно в момент взрыва. Ремус за неё очень переживал, ведь они даже не успели её предупредить об опасности.       Через пару минут в дом в полной напряженной тишине вошли Джеймс, Сириус и Бенджи, которые всё ещё бросали друг на друга недовольные взгляды.       Лили тут же занялась своим супругом, у которого кровоточила глубокая рана на плече. А Ремус только сейчас заметил, что на Лили, Бенджи и Питере даже и царапины нет.       Едва они успели подлечить раны, перед ними появился феникс Дамблдора, извещающий о срочном собрании.              

***

      В «Кабаньей голове» стоял страшный гвалт. Все кричали, спорили друг с другом и размахивали руками. Даже огонь на свечах без конца трепетал от бушующей энергии.       Радио совершенно не слышно, и только Аберфорт, недовольный и бросающий злые взгляды на присутствующих, стоял за барной стойкой. Ему пришлось приютить Орден, закрыв на вечер своё заведение.       — …это однозначно Пазори, — громко прошептал Джеймс, вытаращив на них с Сириусом глаза. — Она же с Пожирателем встречается!       После того, как Северус им рассказал о Пазори, он запретил им что-либо говорить ей. Если она и правда состоит в какой-то связи с Пожирателем Смерти, то в первую очередь под подозрение попадет Северус. Банди сразу догадается, кто именно им рассказал о том, что он встречается с Пазори.       Но Джеймсу разумеется на месте не сиделось. Он и так с трудом держал себя в руках, стараясь общаться с Пазори как ни в чем не бывало, хотя и бросал на неё вечно подозрительные взгляды, от которых даже Ремус напрягался, переживая что он их выдаст, что уж говорить о Пазори.       — И что ты предлагаешь делать? — спросил Ремус.       — Прижмем её и выбьем всю правду, — резко заявил Джеймс, готовый как и всегда действовать самыми кардинальными методами.       — Ты же знаешь, так нельзя, — ответил Ремус.       — Тогда… — задумался Джеймсу. — Расскажем Дамблдору! Он что-нибудь придумает!       — Вот он обрадуется, когда узнает, что Северус нам всё рассказывает, — снова произнес Ремус. — Когда Дамблдор ему это строго запретил.       — И что ты предлагаешь? — вскинулся Джеймс. — Бездействовать?!       — Во-первых, — спокойно произнес Ремус, — я считаю, что Дамблдор и без нас знает, с кем общается Пазори. Я думаю, Северус и ему об этом рассказал. А во-вторых, если она действительно встречается с Пожирателем, ты можешь представить, что может случиться, если она узнает, что мы об этом в курсе?       — То есть, ты предлагаешь бездействовать, — резюмировал Джеймс, который уже покраснел от негодования.       — Успокойся, Сохатый, — лениво произнес Сириус, — надо у неё просто как-то аккуратно выведать…       — Придумал! — воскликнул Джеймс, хлопнув в ладоши. — Ты к ней подкатишь!       У Сириуса словно тень на глаза упала, казалось, даже воздух потяжелел.       — Гениальный план, — прошипел он. — Она так испугается, что сразу всё выложит.       — Да нет же, — поморщился Джеймс. — Редко какая женщина способна тебе сопротивляться. Не ты ли это говорил?       Сириус оставил его без ответа, продолжая угрюмо смотреть на него.       — И если у неё кто-то есть, — продолжил Джеймс, — она тебе откажет. И вот там уже можно и попробовать подробности узнать. Ну, а если у нее никого нет, — он вдруг усмехнулся, вскинув брови, — воспользуешься шансом. Давно пора…       — Я не буду этого делать, — грубо перебил Сириус.       Ремус смотрел то на Джеймса, то на Сириуса, которые не спускали друг с друга упрямых взглядов. Джеймс иногда намекал ему, что пора «тряхнуть стариной», но Сириус в лучшем случае игнорировал его, а то и вовсе злился. Понятно, что Джеймс действует из лучших побуждений, но «подкатить» к Пазори было уже слишком даже по мнению Ремуса.       — Мы найдем другой способ, — примирительно произнес Ремус.       — Да, а пока мы его ищем, Пазори начнёт всех нас сдавать, — недовольно проговорил Джеймс, устремив на него взгляд, — убивать, пытать…       — Не преувеличивай, Джеймс, — улыбнулся Ремус.       Не только они, но и все остальные были так поглощены спором, что никто даже не заметил, как в бар вошел Дамблдор.       — Давайте все успокоимся, — тихо произнес директор, проходя в центр зала.       Все мгновенно замолчали, рассаживаясь за столы и устремляя взгляд на Дамблдора.       — Как они узнали, где наш штаб, профессор? — первый спросил Джеймс, усевшись ближе всех к директору рядом с Лили.       — Они выследили? — тут же спросил Фенвик. — Или им мог кто-то доложить?       — Я склоняюсь к первому варианту, Бенджамен, — устало произнес Дамблдор. А Ремус только сейчас заметил, что директор сильно изможден. Ему наверняка пришлось заметать все следы их пребывания в том доме.       — Но как?.. — снова начал Джеймс, но прервался на полуслове, встретив взгляд Дамблдора.       — Нам это только предстоит выяснить, — пояснил директор. — Как только Оберлин придет в себя, я надеюсь, он сможет рассказать нам, что произошло.       — Как себя чувствует мистер Вуд, профессор Дамблдор? — спросила Лили.       — Мистер Вуд в тяжелом состоянии, — вздохнул он, — но целители дают утешительные прогнозы.       — А Доркас? — взволнованно спросил Бенджамен.       — Доркас уже отпустили домой, с ней всё хорошо.       — Слава Мерлину, — Фенвик широко улыбнулся, посмотрев на рядом сидящего Ремуса.       — На самом деле, сейчас у нас появилась еще одна серьезная проблема, — важно заметил Дамблдор, — нам необходим новый штаб. Как вы понимаете, собираться здесь, — он обвел рукой темный бар, — не представляется возможным.       — А что, по-моему, место неплохое, — пробормотал Флетчер, стоящий в тени возле барной стойки.       — Поэтому, если у вас есть предложения, — продолжал Дамблдор, проигнорировав его, — сейчас самое время сказать об этом.       В баре повисло неловкое молчание. Возможности ни у кого не было. Большинство присутствующих жили с родителями или со своими семьями, и подставлять их под риск не хотели. Дом Пруэттов после нападения на них всё ещё не восстановили. У Джеймса в любой момент могут вернуться родители из Мунго. Пазори жила в квартире, выделенной Министерством.       И Ремус подумал, что он мог бы предложить свой дом. Он, конечно, не такой большой, но точно не меньше квартиры Леви. Да и отец не будет против, Ремус в этом не сомневался.       Но не успел он рот раскрыть, Фенвик перегнулся через стол и посмотрел на Сириуса:       — Блэк, у тебя же целое поместье пустует.       Все взгляды тут же устремились на Сириуса, который всё это время молча сидел, опустив взгляд. Фенвик удостоился тяжелого, злого взгляда в ответ.       — Сириус, вы бы нас очень выручили, — произнес Дамблдор.       Ремус знал, что Сириус не хочет пускать Орден в свой дом, потому что всё ещё ждет Софию. У неё не будет возможности попасть внутрь, когда Дамблдор наложит защитные чары. И он не мог винить друга в этом. Наверное, он бы тоже ждал до последнего. Хотя Ремусу и казалось странной вся эта ситуация с Софией, он тоже, как и Сириус, считал, что она обязательно вернется.       Поэтому, мучаясь в сомнениях не дольше секунды, Ремус произнес:       — Можно у меня. Отец не будет против…       — Нет, — прервал его Сириус. — Нет, всё нормально. Я… я…       Сириус даже предложение закончить не мог, настолько ему не хотелось делать этого.       — Я согласен, — произнес наконец Сириус и обвел всех уверенным взглядом. — Поместье и правда пустое стоит.              

***

      Уже на следующий день они все оказались в поместье Блэков. Солнце давно зашло, и сейчас здесь стояла непроглядная тьма, лишь окна ярко горели — всем членам Ордена хотелось посмотреть дом.       И только Сириус стоял на улице, наблюдая, как Дамблдор накладывает защитные чары.       — Сириус, — позвал его Ремус, подходя к нему со спины, — ты уверен, что?..       — В любом случае, уже поздно, — оборвал он его.       Ремус замолчал, остановившись рядом с ним, и тоже стал смотреть, как над всей территорией опускается слабо-мерцающий купол. Дамблдор плавно размахивал палочкой, выпуская из неё одно заклинание за другим.       Ремус физически ощущал подавленное состояние друга. Это и не удивительно, Сириусу уже не раз намекали, что было бы хорошо организовать штаб у него. И ему нелегко давалось игнорировать эти намеки. Ведь он понимал, что может помочь Ордену, помочь друзьям, и он этого хотел. Только вот и закрыть дом от Софии ему было очень и очень тяжело.       — Пошли в дом, — произнес Сириус, и первый направился по широкой дорожке.       — Джеймс там уже скоро деньги начнет брать за экскурсии, — улыбнулся Ремус, шагая рядом с ним. — Хотя большинство интересует исключительно ваша знаменитая библиотека.       — Библиотека? — Сириус бросил на него резкий взгляд. — Вот дерьмо. У меня же там…       Не договорив, Сириус чуть ли не бегом устремился к высокому крыльцу.       Ремус нагнал его возле входа в кабинет, откуда на них вылетел Флетчер.       — Ох, простите, извините, — Наземникус расплылся в льстивой улыбке, перебегая с одного на другого нервным взглядом.       Сириус, не обращая на него никакого внимания, влетел в кабинет, а Ремус подозрительным взглядом проводил Флетчера, который, засунув руки в широкие карманы мантии, торопливо уходил по коридору.       Внутри и правда оказалось людно. У высокого комода стояли Бенджи с Алисой, рассматривая сигары, лежащие на поверхности, в кресле уже с какой-то книгой в руках сидел Элфиас Дож, который прибыл сразу, как только узнал, где сейчас располагается новый штаб. А у стола находился Леви, листая какие-то записи.       — Что ты изучаешь, Блэк? — со строгостью поинтересовался Кацман, поднимая на Сириуса взгляд.       — Это не мое, — грубо ответил он, подходя, захлопывая перед Кацманом книгу и сгребая записи, отправляя их в ящик стола, — это книги дяди.       Леви одарил его скептическим, неверящим взглядом и перевел глаза на вход в библиотеку, откуда вышли Питер и Айви.       — Вот это библиотека, — восхищенно произнес Питер. — Я всегда мечтал побывать в старинном поместье! Такие дома сами по себе хранят большую историю, магия здесь так и ощущается!       — Леви, у тебя уже, наверное, руки чешутся, порядок там навести? — улыбнулась ему Пазори.       — Не буду скрывать, есть такое, — ровным голосом ответил Леви.       

***

      К полуночи большинство разошлись и в доме остались только Сириус, Ремус, которого уговорил остаться на пару ночей хозяин дома, и Пазори. Они все вместе сидели в гостиной, в которой Сириус второпях прибрался, побросав все вещи в чемодан и магией захлопнув его, поскольку обычным способом крышка не закрывалась.       — Теперь я понимаю, почему ты не хотел здесь находиться, — сказала Айви, окинув взглядом гостиную, — одному здесь, должно быть, весьма тоскливо.       Она прошла до старинного граммофона и остановилась, заинтересованно перебирая пластинки. Вытащив альбом Scorpions, она глянула на Сириуса.       — У тебя неплохой вкус, Сириус. Или пластинки тоже твоего дяди? — улыбнулась она.       — Нет, — недовольно бросил он. — Они… они мои. И не трогай их.       Пазори, сделав вид, что не заметила его грубого тона, поставила пластинку обратно в коробку.       — Скажи, Айви, — вкрадчиво начал Сириус, когда она села на диван, — почему ты здесь? Сейчас уже ночь, разве тебя никто не ждет?       Она посмотрела на него с подозрением и перевела непонимающий взгляд на Ремуса, который мгновенно напрягся, предчувствуя неловкий разговор.       — Я тебе мешаю? — спросила она, снова посмотрев на Сириуса. — Я могу уйти, если хочешь.       — Нет-нет, — с холодом ответил он, нацепив на лицо неискреннюю улыбку. — Я имею в виду… ты в Англии уже так давно, неужели ни с кем всё ещё не познакомилась?       — А ты хочешь меня на свидание позвать? — с таким же холодом поинтересовалась она, не спуская с него напряженного взгляда.       — Может и хочу.       Его улыбка сейчас скорее напоминала оскал, который не предвещал ничего хорошего.       Ремус с недовольством думал, что Сириус только всё испортил. Раньше он мог договориться с любым человеком, узнать любую нужную ему информацию. Сириус превосходно умел очаровывать людей, и ему ничего бы не стоило аккуратно выведать у Пазори, есть ли кто-то у нее, но сейчас он находился в таком прескверном расположении духа, что даже не собирался стараться.       — Айви, — позвал Ремус, мягко улыбнувшись, — не обращай на него внимание. Сама знаешь, он не в духе последнее время.       — Да это, вроде как, его обычное состояние, — резко произнесла она, посмотрев на Ремуса.       — Сириус просто сам от одиночества страдает, вот и не хочет для тебя такой же участи, — произнес Ремус, сам понимая, насколько фальшиво звучат его слова, но как ещё выпутываться из этого положения он не знал.       Сириус скривил губы в недовольной гримасе и достал сигареты, закуривая прямо в комнате.       — Ну, я от одиночества точно не страдаю, — хмыкнула она, расслабившись и откинувшись на спинку дивана.       Ремус с Сириусом тут же переглянулись.       — Ты с кем-то встречаешься? — спросил Сириус, выдыхая густое облако дыма.       — Возможно, — равнодушно ответила она. — В любом случае, это не ваше дело. Я умею разделять работу и личную жизнь.       — Нам-то можешь рассказать, — произнес Сириус. — Кто он?       Пазори посмотрела на него долгим, оценивающим взглядом и усмехнулась.       — Много будешь знать, плохо будешь спать, Сириус.       — И всё-таки?       — Мы с тобой не друзья, — ответила она, помотав головой.       — Не друзья? — притворно оскорбился он. — Я тебе Блэкпул показывал, между прочим. Водил по интересным местам. Даже Рем такой почести не удостаивался.       — Да, это правда, — кивнул Ремус, — мне такую прогулку не устраивали. А мне хотелось бы.       Пазори перевела сомнительный взгляд с одного на другого и тяжело вздохнула.       — Ладно, — сказала она, закатив глаза. — Ее зовут Летиция. Она работает в архиве Департамента магического правопорядка.       — Подожди, — перебил Сириус, оторвавшись от спинки кресла и уставившись на Айви. — Летиция? Это девушка? Ты встречаешься с девушкой?       — Да, — ответила она, поджав губы, и явно ожидая осуждения.       — Да, ты права. Теперь я точно буду плохо спать, — усмехнулся Сириус, не сводя взгляда с её лица.       А Ремус в это время ошарашено смотрел на Айви, чувствуя, как к его щекам приливает жар. Он, конечно же, знал, что такое бывает, но отчего-то смущался больше всех в этой комнате. А точнее сказать, смущался он единственный, остальные, кажется, совершенно не чувствовали никакой неловкости.       — Значит, ты по девочкам? — заинтересованно спросил Сириус, делая очередную затяжку.       Айви подняла на него взгляд, в котором отчетливо проскальзывало недовольство.       — Не только, — с ехидством в голосе ответила она. — Я и по мальчикам, и по девочкам. Так, знаешь ли, вдвое больше шансов приятно провести время.       Сириус уже явно хотел озвучить что-то нелицеприятное, но Ремус, словно очнувшись, опередил его. Разговор уходил не в ту сторону, и Сириус уже будто забыл, для чего вообще они подняли эту тему.       — У тебя и парень есть, Айви? — спросил Ремус, заслужив оскорбленный взгляд в ответ.       — За кого ты меня принимаешь? — с презрением произнесла она. — И вообще, вам не кажется, что это моё личное дело, с кем встречаться? Я же не лезу в вашу жизнь.       Ремус вновь почувствовал неловкость, только уже совсем по другой причине. И правда, Айви никогда в душу не лезла. Напротив, она всегда оставалась весьма деликатной и при этом довольно легкой в общении. А они набросились на неё с вопросами.       Как бы там ни было, а Ремус чувствовал в ней тепло и свет, она определенно являлась хорошим человеком. А его волчья интуиция еще никогда его не подводила.       — Да, извини… — смущенно начал Ремус.       — Кто такой Тед Банди? — перебил его Сириус, который, очевидно, решил не ходить вокруг да около.       Ремус и Айви устремили на него обалделые взгляды. Вряд ли можно сказать, кто сильнее удивился этому вопросу.       — Что, прости? — произнесла Пазори, смертельно побледнев.       — Кто. Такой. Тед. Банди? — специально по слогам произнес Сириус, у которого в глазах осталось лишь жесткая и неотвратимая решительность.       Ремус отчетливо слышал, как ускорилось её сердцебиение, чувствовал, как внутри неё всё натянулось от напряжения. Никаких сомнений — тема для неё эта непростая.       — Почему ты у меня это спрашиваешь? — нервно спросила она.       — А у кого ещё? — деланно удивленным тоном поинтересовался Сириус. — Разве он не твой парень?       Пазори молча на него смотрела во все глаза, боясь даже шелохнуться. Ремус физически ощущал, как с сумасшедшей скоростью крутятся мысли в ее голове. У неё сбилось дыхание, вспотели ладони. Он чувствовал это, даже находясь в метре от неё.       — Разумеется, нет, — выдавила она. — С чего ты это взял?       — Ну-у, — протянул Сириус, явно довольный, что загнал её в тупик, — у нас свои источники…       Ремус бросил на него предупреждающий взгляд. Вот о чем, о чем, а об источниках Пазори ни в коем случае знать нельзя.       — Новости досюда доходят аж из-за океана, — поспешно добавил Сириус.       Напряжение с Пазори спало, она словно облегчение почувствовала.       — Вам кто-то рассказал, что я с этим придурком в школе встречалась? — усмехнулась она, как ни в чем не бывало. — Да, это было сто лет назад. Не буду отрицать. Только не поняла, какое сейчас он ко мне отношение имеет. Я его не видела несколько лет.       А вот сейчас в тупике оказались Ремус и Сириус. Они не знали практически никаких подробностей, Северус рассказал им лишь то, что Банди — Пожиратель смерти, и что он часто говорит о своей девушке Айви. Получалось, слово Банди против слова Пазори. И Ремус предпочел бы поверить последней, но никак не Пожирателю Смерти.       — Но ты перепугалась, — произнес Сириус, не спуская с неё взгляда. Кажется, он сдаваться не собирался. — Я это видел. Почему ты так напряглась, стоило его фамилии прозвучать?       Ремус еще никогда не видел Пазори злой или хотя бы раздраженной. И сейчас она явно была не в себе, хотя и старалась взять себя в руки и не пускать эмоции наружу. Только он видел гораздо дальше, чем обычные люди.       — Банди не очень хороший человек, Сириус, — ответила она, прямо глядя в его глаза. — И если ты с таким наездом накинулся на меня с расспросами, полагаю, ты об этом знаешь.       — Не очень хороший человек? — весело усмехнулся Сириус. — Это ты так называешь Пожирателей Смерти?       Ремус с досадой смотрел на Сириуса, едва заметно помотав головой. Ну кто его за язык тянул? Впрочем, терять уже нечего.       — Что? — Пазори либо великолепно играла удивление, либо и правда впервые слышала о том, что Банди — Пожиратель.       — Не делай вид, будто ты не знаешь об этом, — прошипел Сириус, который распалялся всё больше.       Она перевела взгляд на Ремуса, словно ища у него ответ или поддержки, и снова посмотрела на Сириуса.       — Как я сказала, мы с ним не виделись несколько лет, — спокойно ответила она и поднялась на ноги. — И знаешь, Сириус, я удивлена, что именно ты обвиняешь меня в каких-то связях с Пожирателями.       — Банди сам сказал, что вы продолжаете видеться! — выпалил Сириус, тоже поднимаясь на ноги. Кажется, ему хотелось хоть на ком-то выместить свои эмоции. — Будешь это отрицать?       — Банди психопат, — раздельно произнесла она, с нескрываемым гневом смотря на Сириуса. — И я не советую тебе верить его словам. Кстати, откуда ты его знаешь? Видимо, вы очень близки, раз он тебе про меня рассказывал. Или это тоже твой источник?       — Так, давайте успокоимся, — произнес Ремус, вставая между ними и посмотрев на Пазори.       — Успокоимся? — перебила его Пазори, устремив на него взгляд. — Меня обвиняют непонятно в чем…       — Мы тебя не обвиняем, — примирительно сказал Ремус, бросив на Сириуса строгий взгляд, чтобы он не открывал рот. — Мы… лишь волнуемся. Сама подумай, какая ещё реакция у нас могла быть?       Ремус привык доверять внутренним ощущениям, и они ему говорили, что Пазори вполне искренна. Да, она заметно волновалась, но она была честна в эмоциях. В конце концов, человек, добровольно работающий на Волан-де-Морта и правда с большой вероятностью психопат. А значит, словам его верить нельзя.       — Тем более, после вчерашнего, — добавил Сириус, всё ещё прожигая её взглядом.       — Вы решили, что это я им адрес наш сказала и в гости пригласила? — зло усмехнулась она.       — Да уж кто знает, что от тебя можно ожидать, — ядовито произнес Сириус.       — Кто бы говорил, — в его манере ответила она. — Я хотя бы людей до полусмерти не пытаю.       Сириус едва слышно рассмеялся, не спуская с неё бешеного взгляда исподлобья. Даже Ремусу стало не по себе от этого невеселого смеха.       — Это был не человек. Это был Пожиратель, — прошипел он. — И я сделаю это снова. С каждым, кто носит Метку.       Ремус ошарашенно и не дыша смотрел на Сириуса.       Он ведь знал, что Сириус как-то замешан в той истории с Долоховым, видел это по его состоянию, но подробностей он не знал.       Ремусу лишь рассказывали, что Долохов был совсем в тяжелом состоянии, когда прибыли мракоборцы и одновременно с ними сам Волан-де-Морт. Целым в отряде остался только Грюм, один мракоборец убит, еще трое отправлены в Мунго. А Волан-де-Морт мгновенно скрылся, прихватив с собой одного из своих ближайших сторонников.       Ремус и подумать не мог, что это дело рук Сириуса, хотя и предчувствовал это.       — Тебе с такой идеологией, самому Метку впору носить, — жестко произнесла Пазори.       Но она договорить не успела, Сириус палочку выхватил, полоснув яркой вспышкой по воздуху.       — Сириус, не надо, — Ремус повернулся к нему лицом, вставая перед Пазори, которая тоже достала палочку.       Он смотрел в потемневшие глаза Сириуса, и не узнавал его. Совершенно закрыт от внешнего мира, и ни одной мысли, ни одной эмоции не видно, как это обычно бывало.       Даже если Пазори встречается с Пожирателем, неужели Сириус готов так сразу на неё нападать, не убедившись в этом?       — Сириус, — снова позвал Ремус.       И тот вдруг усмехнулся, прикрывая глаза, и убрал палочку обратно.       — Да, что-то я погорячился немного.       Пазори смерила их обоих недовольным взглядом и тоже убрала палочку.       — Завтра у нас с тобой дежурство, Сириус, — ледяным тоном произнесла она. — И я не стану это снова терпеть. Так что советую тебе держать себя в руках. А свои необоснованные обвинения держи при себе.       Не дожидаясь ответа, она направилась на выход из комнаты.       — И кстати, — обернулась она на выходе, — начнешь завтра с извинений.       — Ага, мечтай, — неслышно произнес Сириус, когда она уже скрылась в холле.       Когда хлопнула входная дверь, Сириус посмотрел на Ремуса:       — И ты ей веришь?       — Верю, — честно ответил Ремус.       — Ну а я — нет.       Сириус еще мгновение молчал, а потом вновь посмотрел на Ремуса.       — Откуда она узнала про Долохова? — резко спросил он. — Наверняка ей дружок её рассказал!       — Может… она от Леви это узнала.       — Кацман даже Дамблдору об этом не рассказал! — с запалом ответил Сириус. — Об этом никто не знал, кроме него и Джеймса. И Пожирателей.       Ремус сейчас уже и сам не знал, как на всё реагировать. Его уже не так волновала Пазори, как то, что Сириус пытал другого человека Круциатусом. Ремус был полностью солидарен с Джеймсом и Лили, которые считали, что они ни в коем случае не должны опускаться до уровня Пожирателей. Он и сам всегда старался сохранить в себе то немногое хорошее, что в нём осталось, и он совершенно не понимал Сириуса.       С другой стороны, если Джеймс об этом знал, и он не поменял своего отношения к Сириусу, возможно, на то была причина. Либо же Джеймс готов простить своему самому близкому другу что угодно. В конце концов, это естественное качество человека, когда ты за одно и то же действие прощаешь друга и судишь врага.       — Я не знаю, Сириус, — произнес Ремус. — Но я верю, что она нас не предавала.       — Разумеется, — усмехнулся Сириус, — Ты всегда веришь.       Сириус уже давно ушёл наверх, снова заниматься своими секретными делами в библиотеке, а Ремус так и продолжал сидеть в гостиной, глядя на слабо тлеющие угли в камине.