***
— Поттер, опаздываешь. — Извините, мистер Грюм! У нас новые соседи, знакомился!.. — Ясно, — перебил Грюм. — У тебя дело есть. — О, великолепно, — обрадовался Джеймс. — Лично мое? — с предвкушением спросил он. — Не совсем, — вклинился Берг. — Наше общее. Джеймс перевел на него кислый взгляд. Вообще-то, Руне Берг ему вполне даже импонировал, но делить с ним свое первое дело совсем не хотелось. — Гоблинам нужна наша помощь в расследовании ограбления, — произнес Грюм, передавая ему папку с материалами дела. Джеймс опешил на мгновение. Вот уже пару недель как гоблины расследовали ограбление, при этом от помощи волшебников категорически отказывались. И что ему теперь делать? Он не может провалить свое первое дело! Но и сдавать самого себя тоже не вариант. — Сейчас отправитесь в Гринготтс, гоблины введут вас в курс дела, — закончил Грюм. — Хорошо, — Джеймс раскрыл папку, сразу натыкаясь на автопортрет. — Мерлин, кошмар какой, — пробормотал он. — Гоблины составили портреты предполагаемых воров. Они тебе никого не напоминают? Джеймс вглядывался в карикатурные изображения Ремуса и себя. Они даже близко не похожи. Его можно узнать разве что по взъерошенной прическе, а Ремуса по одному из шрамов. — Нет, сэр. Уже через час они с Бергом стояли в холле банка вместе с двумя гоблинами. — Знаешь, что самое странное в этом ограблении? — Берг взглянул на Джеймса. — В протоколе написано, что в банк зашли трое, а вышли — шестеро. — Шестеро? — неподдельно удивился Джеймс. — У нас на входе защитные чары, — гоблин щелкнул пальцами, и воздух в пространстве над дверью зарябил. — Мы всегда знаем, сколько людей зашло и вышло. Никакие чары невидимости не помогут. Изменить внешность можно, но не спрятаться. Однако Мантия-невидимка все же спрятала Джеймса. Что в очередной раз подтверждает ее уникальность. — Вы думаете, Лестрейнджи прятали кого-то в сейфе? — поинтересовался Джеймс. Гоблины напряженно переглянулись, и Берг устремил на него задумчивый взгляд. — А ведь это многое объясняет, — протянул Берг. — И Лестрейнджи говорят, что у них ничего не украли. Могло ли быть такое, что «грабители» пришли кого-то освободить? — Это невозможно, — полным сомнений тоном произнес гоблин. — Если бы в сейфе были люди, мы бы это знали. — Но откуда взялись еще трое? — недоуменно спросил Джеймс. — Насколько я знаю, трансгрессировать в подземелья и из подземелий нельзя? — деловито поинтересовался Берг. — Нельзя, — резко ответил гоблин. — Ни трансгрессия, ни порталы не действуют. Наши подземелья от этого защищены! А это, кстати, тоже довольно интересно. Джеймс только сейчас задумался о том, как же София попала в подземелья, да еще и прямиком к Блэкам. И еще оставался вопрос — кто шестой? Их было пятеро: Джеймс, Сириус, его брат и неизвестно как попавшая к ним София, Ремус и… крестраж. С ними был осколок души, который, очевидно, гоблины посчитали за «живое существо». — По-любому Лестрейнджи кого-то прятали в сейфе, — с жаром, для пущей убедительности, выпалил Джеймс. — По-любому? — усмехнулся Берг. — Джеймс, мы профессионалы, нам нужно оперировать фактами и доказательствами. — Нам необходимо осмотреть сейф, — строгим тоном произнес Джеймс, взглянув на гоблинов. — Согласен, — поддержал Берг. Гоблины их требование восприняли без энтузиазма — Лестрейнджам явно не понравится, что мракоборцев пускали в их сейф, пусть и для расследования дела, но они повиновались — если Лестрейнджи держали кого-то в сейфе, может пострадать репутация банка. — Это правда, что «грабители» освободили дракона? — спросил Джеймс, когда они вчетвером неслись на тележке по подземельям банка. — Правда, — нехотя ответил один из гоблинов. — А что сейчас с драконом? — Его забрали в румынский заповедник, — первый ответил Берг и бросил холодный взгляд в сторону гоблинов. — Держать драконов для охраны не запрещается, однако здесь есть множество нюансов, которые были нарушены. Один дракон может служить не более пяти лет, а этот взаперти просидел почти двадцать. Использование холодного оружия и чар, выше второго уровня, запрещено, а на этом драконе множество увечий и прогрессирующая слепота. Банку Гринготтс предстоит освободить всех остальных драконов, что стерегут нижние уровни, и выплатить немаленький штраф за жестокое обращение с животными. Джеймсу не терпелось рассказать эту новость Ремусу — он будет счастлив. — Мы на месте, — тележка с протяжным визгом затормозила возле знакомой пещеры. Без дракона здесь было довольно пусто. А вот в сейфе, на первый взгляд, ничего не изменилось. Все те же золотые горы и драгоценности. — Ничего трогать нельзя, — произнес гоблин, пропуская их внутрь. Берг тут же достал палочку и замахал ею, проверяя, какие чары здесь использовали ранее. Джеймс на него с опаской посмотрел — он считался одним из лучших в их группе, будет не очень хорошо, если Берг сможет выйти на след «грабителей». — Не стой без дела, Джеймс, — бросил он ему. Вздохнув, Джеймс отвел взгляд. Смысла проверять что-то нет — он лично наблюдал за всем, что здесь происходило во время ограбления. Осмотрев многочисленные драгоценности, его взгляд остановился на стеллаже с книгами и документами. Подойдя ближе, Джеймс вчитался в названия книг. Множество старинных фолиантов, за одно наличие которых может грозить Азкабан. Не помешает сделать опись. Может, в Азкабан их за книги и не посадят, но проблем лишних у Лестрейнджей точно прибавится. На отдельной полке стояли многочисленные папки бумаг. Большинство из них были довольно ветхие, но тонкая папка сверху выглядела весьма свежей. Заинтересовавшись, Джеймс взял ее в руки и раскрыл. Внутри оказался договор на оказание услуг. — Не может быть… — прошептал он. — Сказали же, ничего не трогать, — гоблин грубо вырвал у него записи из рук. — Это конфиденциальная информация. — Информация не может быть конфиденциальной в рамках расследования, — серьезно произнес Джеймс. — Тридцать восьмой трактат о розыскных мероприятиях и двести шестой пункт в договоре о сотрудничестве между волшебниками и гоблинами. Вы не можете мне препятствовать в проведении расследования. Тем более, если здесь держали людей. Только представьте, как это скажется на репутации гоблинов и банка? Гоблин поднял на него злобный взгляд, не желая отступать, тем не менее, против ничего не говорил. Ему тоже явно не нравилось, что под угрозой репутация банка, но и терять столь древних и богатых клиентов, как Лестрейнджи, тоже не хотелось. — Послушайте, — Джеймс понизил голос, — трое из четверых Лестрейнджей сейчас в открытую ведут войну против Министерства, они уничтожают маглов и маглорожденных, поскольку считают их… не столь «развитыми» существами, как чистокровные волшебники. Как вы думаете, за кем они придут, когда покончат с маглами? — спросил Джеймс и, не давая гоблину и рта раскрыть, продолжил: — Правильно. За разумными волшебными существами. Волан-де-Морт собирается поставить на колени весь волшебный мир. Думаю, вам бы этого тоже не хотелось. — Мы никогда не подчинимся волшебникам! — И это совершенно правильно! — с жаром поддержал Джеймс. — Но здесь может быть ценная информация, — он указал на папку в руках гоблина, — возможно, именно здесь имена тех, кого Лестрейнджи держали взаперти в вашем банке. И сейчас, препятствуя расследованию, вы становитесь соучастником кровавого режима, который пытается навязать Волан-де-Морт. И ради чего? Никому из нас, ни мне, ни вам, этот режим не пережить… — Хорошо! — перебил гоблин. — Смотрите, что вам нужно! Джеймс радостно выхватил папку обратно. Разумеется, ничьих имен или плана по свержению Министерства в этой папке не было, но там содержалась не менее интересная информация, подробности которой Джеймсу не терпелось узнать. Берг до тошноты кропотливо и занудливо осмотрел каждый сантиметр сейфа и даже прошел большую часть пути, по которому следовали Джеймс и Ремус двумя неделями ранее. Он удивительно точно воспроизводил любые заклинания, которые здесь были произнесены, и только в одном заходил в тупик — откуда взялись еще трое, и как все они ориентировались в гоблинских подземельях. Джеймс по возможности старался его запутывать, без конца подкидывая все более дикие идеи, а Берг ни одну из теорий не опровергал, каждую брал на заметку. В Министерство они вернулись лишь к вечеру. Составляя отчет и дожидаясь Грюма, чтобы доложить ему о проведенном расследовании, Берг произнес: — Джеймс, помнишь пожар в архиве? — Такое забудешь! — усмехнулся он. — Пожар в архиве случился впервые за всю историю Министерства, — сказал Берг, не спуская с него внимательного взгляда. — Мне показалось это странным, и я поднял картотеку. Как оказалось, сгорело десятилетие, в котором произошел первый случай ограбления Гринготтса. Тебе не кажется это подозрительным? — Подозрительным? — нахмурился Джеймс. — Да нет… Вроде бы признали, что пожар случился из-за ветхих документов. — Знаешь, что было еще подозрительным? — спросил Берг, и тут же сам ответил: — Тебя в этот момент не было в Мракоборческом центре. — Ну, вообще-то, я был в архиве! — перебил Джеймс. — Пожар тушить помогал! — Да, но где ты был до пожара? — Ты меня обвиняешь в чем-то, я не пойму? — Нет-нет, ты что, — он растянул губы в холодной, неестественной улыбке. — Всего лишь пытаюсь разобраться. Видишь ли, в тот день Грюм отправил меня к тебе за материалами по нападению в центре Лондона. Я тебя тогда целый час найти не мог, хотя точно знаю, что ты был на работе. И потом вдруг — пожар! — Думаешь, я пожар устроил? — Джеймс напустил на себя оскорбленный вид. — Ну, я не исключаю такой вариант, — с насмешкой произнес Берг. — О да, — Джеймс понизил голос до заговорщицкого шепота. — Я пробрался в строго-охраняемый архив, чтобы стащить записи по ограблению банка, а потом устроил там пожар! Чтобы следы замести! А после этого, очевидно, я ограбил Гринготтс! О, подожди-подожди, перед этим мне еще пришлось раздобыть волосы Лестрейнджа. Ну, с этим проблем не было, мы с ним любим по вечерам пару бокалов виски пропустить за дружеской беседой. Берг и бровью не повел на его рассказ. — Ты удивишься, Джеймс, как много интересного можно услышать в кабаках и барах, где Пожиратели Смерти так любят пропустить пару бокалов виски. Я бы даже сказал, мракоборцы многое упускают, игнорируя этот факт. — А ты любишь по барам пройтись? — Не особо, — Берг деланно равнодушно плечами пожал. — Но чего только не сделаешь ради работы. Джеймс с опаской смотрел на Берга. Он всегда ему казался довольно безобидным, Руне Берг был далеко не глуп, он любил свою работу и добросовестно ее выполнял. И, кажется, все это сейчас обернется против Джеймса. — И я услышал, как Паркинсон и Роули говорили о том, что Волан-де-Морту точно известны имена людей, которые проникли в сейф Лестрейнджей. — Серьезно, Руне? — поморщился Джеймс. — Паркинсон из баров не выползает, там вместо мозгов медовуха. Ну что полезного он может знать? — Не скажу, что я был сильно удивлен, услышав твое имя и имена твоих друзей. Деланно рассмеявшись, Джеймс устремил на него веселый взгляд: — Ты сейчас серьезно? — Вполне, — без капли насмешки ответил он. — И для чего мне было пробираться в их сейф?! — И это для меня самый большой вопрос. Возможно, вы и правда хотели кого-то освободить. Регулуса Блэка? О нем давно ничего слышно. И знаешь, все бы складывалось вполне логично, но я ума не приложу, что там делала де Бланк, — с искренним недоумением произнес Берг. — О, так там еще и де Бланк была? Это тоже Паркинсон рассказал? — насмешливо поинтересовался Джеймс, поражаясь его осведомленностью. — Да. Как оказалось, за ней охотится Волан-де-Морт. Как и за Регулусом Блэком. Могли бы они быть заперты в сейфе Лестрейнджей? Звучит дико, но я не исключаю такой вариант. Но кто же тогда шестой? С ними был заперт кто-то еще? — Слушай, это реально звучит как полнейший бред… — Но почему? — перебил Берг. — Мы знаем, что зашли трое, а вышли шестеро. И ты сам предположил, что в сейфе были заперты люди. И я так думаю, ты не предполагал, ты знал. — Я именно что предполагал. Если бы я знал, что брат и девушка моего лучшего друга заперты в сейфе Лестрейнджей, я бы туда отправился со всем Мракоборческим центром. А Лестрейнджи бы уже сидели за решеткой. Ты так не думаешь? Долгое мгновение поглядев на него в раздумьях, Берг кивнул: — Тоже верно. И за что он свалился на голову Джеймса? Только на работе ему проблем и не хватало! И ведь главное, Джеймс не сделал ничего плохого! Ну, подумаешь, наложил Империус на гоблина, никто от этого не пострадал. Зато они достали крестраж, на маленький шажок приблизили их победу. Да Берг должен быть ему благодарен! Только если… Только если он не очередной шпион Волан-де-Морта. Его шпионы повсюду, и вполне могут быть и среди мракоборцев. Возможно, он специально хочет дискредитировать Джеймса, лишить звания мракоборца или вовсе упрятать в Азкабан — за использование Империуса дают немалый срок. И о том, кто именно участвовал в ограблении, Берг не подслушал у Паркинсона, а узнал напрямую от Волан-де-Морта. Все складывалось логично. — В мой кабинет, — наконец, объявился Грюм, позвав их за собой. Прежде чем отправиться за начальником, Берг бросил острый взгляд на Джеймса: — Я все равно узнаю правду. — О, я тоже узнаю правду, — грозно ответил он. — И если ты шпионишь для Волан-де-Морта… Тебе где больше нравится? В Нурменгарде или в Азкабане? Куда тебя отправить: по месту прописки или по месту совершения преступления? — Что ты несешь, Поттер? — недоуменно спросил он, нахмурившись. Но Джеймс оставил его без ответа, направляясь за Грюмом.***
Перед собранием Ордена Джеймс успел зайти к Блэкам. — Вы представляете, я получил свое первое задание, и это расследование нашего ограбления! — возмутился он, когда все четверо обитателей дома встретили его в холле. — О, нет, — с театральным разочарованием протянул Регулус. — Неужели тебе придется провалить твое же первое дело? — Даже не рассчитывай, — усмехнулся Джеймс. — Они зацепились за мою идею, что Лестрейнджи прятали кого-то у себя в сейфе. К его удаче, Берг не стал делиться с Грюмом своими подозрениями. Хотя напоследок все равно сказал Джеймсу, что он еще раздобудет доказательства и выведет его на чистую воду. — И это вполне тянет на правду, — заметил Сириус. — Никто не должен узнать про крестраж, Поттер, — сурово произнес Регулус. — Хм, — картинно задумался Джеймс, — что же я выберу: мою карьеру или сохранение в тайне крестража, уничтожение которого приблизит нашу победу? Сложно… очень сложно. Джеймс не собирался никому рассказывать о крестражах, но видеть, как лицо младшего Блэка перекосило от недовольства — неподдельное удовольствие. — Он шутит, Рег, — примирительно произнес Сириус, весело глянув на брата. — Кстати, — Джеймс устремил на Сириуса и Софию цепкий взгляд. — В ходе расследования у меня вопрос возник, как София попала в подземелья? Регулус тоже поднял на них внимательный взгляд, а эти двое лишь мельком переглянулись. — Я создал некое подобие порталов, — произнес Сириус, на что Регулус тут же глаза закатил, пробормотав под нос что-то похожее на «ну конечно». — Гоблины сказали, что у них никакие виды порталов не действуют. Что довольно логично, иначе любой мог бы ограбить банк. — Да какая разница? — вспылил Сириус. — Это… довольно сложная магия. — Но… как? — недоумевал Джеймс. — Бесполезно, Поттер, — тяжело вздохнул Регулус. — Они даже мне об этом не говорят. — Почему?! — Потому что это никого из вас не касается, — огрызнулся Сириус. — Они уже не в первый раз подобное проворачивают, — сказал Регулус, взглянув на Джеймса. — Первый раз, когда мы принимали Оборотное с волосами Софии, она прямо из дома переместилась к нам, потом Сириус… — Эй! — грозно перебил Сириус. — Какого черта?! — Это вообще не ваше дело, — поддержала София. — Подумать только, — разочарованно усмехнулся Регулус, глядя на Джеймса. — У них тайны от нас. Разве так поступают братья и лучшие друзья? — Вот-вот, — поддакнул Джеймс, посмотрев на друзей. — Что это за великий секрет, который нам нельзя знать? — Давай, Поттер, — вполголоса произнес Регулус, — уж ты-то сможешь из него правду вытянуть. — Какого ты делаешь, Рег?! — возмутился Сириус. — Я вообще-то здесь, и прекрасно тебя слышу! — Ты смотри, как он возмущается, — продолжал подначивать Регулус. — Явно здесь что-то нечистое. Джеймс переводил решительный взгляд с Регулуса на Сириуса. И правда, Сириус слишком бурно реагирует. — Это мой секрет, ясно? — ледяным тоном поинтересовалась София. — А вы, оба, — она с презрением глянула вначале на Джеймса, а потом и на Регулуса, — не являетесь мне ни братьями, ни лучшими друзьями. Так что отвалите. — Молодец, Софи. Так их, — Сириус послал ей довольную улыбку. Но, обхватив Джеймса за предплечье, развернул его к выходу. — А нам, Джеймс, пора на собрание. — Нет-нет, — Джеймс резко затормозил, оглядываясь на Софию, — я еще не закончил! — Мы не будем тебе ничего рассказывать, Поттер!.. — Да я не об этом! — отмахнулся Джеймс. — А по поводу твоего несостоявшегося женишка. — Кого-кого? — не понял Регулус. — Насчет Руне Берга, — пояснил Джеймс. — Ты что, не в курсе? Оказывается, он чуть вас с Сириусом не опередил! Регулус перевел непонимающий взгляд на брата. — Очередной француз, — с отвращением скривился Сириус. — Руне — швед, — поправила София. — О, правда? — Сириус округлил глаза, но тут же гневно добавил: — Вообще никакой разницы! — И что ему нужно? — спросил Регулус. — Он все понял! — Джеймс в подробностях пересказал свой разговор с Бергом. — Хоть кто-то в вашем Мракоборческом центре способен соображать, — хмыкнул Регулус. — Под угрозой не только моя работа, но и твой гениальный план с крестражами, — остудил его Джеймс. — С ним надо что-то делать! — Депортируем его из Англии, — предложил Регулус. — Только повод нужен хороший, в чем его обвинить можно. — Он живет скучной, убогой жизнью, его поймать не на чем! Он даже дорогу переходит только в положенном месте! — возмутился Джеймс. — О-о, да, — с отчетливым презрением протянула София, — он весь из себя правильный. Главный задрот в нашей школе. Ему всегда все нужно сделать идеально, мистер Я-здесь-самый-умный. Староста, разумеется. — Не понимаю, и что в этом плохого? — нахмурился Регулус. — А то, что если он меня сдаст, то депортируют меня! Прямиком в Азкабан! — Спокойно, Поттер, мы что-нибудь придумаем. Мне, знаешь ли, тоже совсем не хочется, чтобы этот Берг узнал о крестражах. — На самом деле, у меня уже есть кое-какая идея, — воодушевленно произнес Джеймс и вновь взглянул на Софию. — Ты с ним договоришься. — С чего бы это ради — она? — воскликнул Сириус. — И что значит, «договоришься»?! — София с ним знакома! Вон, даже почти поженились! — Мы с ним расстались не в особо хороших отношениях, — ответила София. — Если я пойду «договариваться», то только хуже будет. — Конечно же ты никуда не пойдешь, — уверенно заявил Сириус и посмотрел на Джеймса. — Можно спровоцировать драку. Что будет мракоборцу, если он нападет на мирного, добропорядочного гражданина и поколотит его? — Не знаю, — задумчиво протянул Джеймс. — Выговор точно будет. — А если этот гражданин — наследник древнейшего и благороднейшего? — продолжал Сириус. — О, — Джеймс оживился, разгадав, к чему он клонит, — а вот это уже на скандал тянет. — Сириус, это ты себя называешь добропорядочным гражданином? — скептически поинтересовался Регулус. — Да и вся общественность в курсе, какой из тебя наследник. — И в каком это смысле, «поколотит»? — вклинилась София. — Ты действительно собираешься спровоцировать его на драку? — Не переживай, Софи, ему достанется больше, чем мне, — успокоил ее Сириус. — Боже… — Это все ради карьеры Джеймса, и тайны крестражей, — перебил ее Сириус. — Думаешь, мне самому этого хочется?! — Думаю, что — да. Энтузиазм, с которым Сириус говорил о возможной магловской драке с Бергом, и правда был довольно подозрительным. — У меня есть идея получше, — сказала София, посмотрев на Джеймса. — Можно написать письмо его родителям о том, что Руне здесь… замечен в связях с маглами. Они не такие обезумевшие расисты, как местные Пожиратели, но маглов презирают. И уж им однозначно не понравится, что младший пустился во все тяжкие в чужой стране и позорит род. — О, великолепная мысль! — поддержал Джеймс. — Но лучше, если будут доказательства. Например, сделать парочку колдофото. — А где ты маглу найдешь? — спросил Регулус. — И как Берга заставишь… связаться с ней? — Берга можно напоить… — Он не пьет, — прервал ее Джеймс. — Потому что не умеет и с тормозов слетает после первого бокала, — довольно усмехнулась София. — Интересно, откуда ты это знаешь? — с демонстративным безразличием спросил Сириус, но София оставила его без ответа, продолжив: — Подмешаем ему в чай бурбон, и вопрос решен. — Отлично, — восхитился Джеймс. — Остался вопрос с маглой. — Сириус у нас знаток по проституткам, — холодно улыбнулась София, — наверняка знает, кто может помочь. Сириус напустил на себя оскорбленный и униженный вид. — Я никого не знаю! — Можно и Оборотное использовать, — предложил Регулус. — Нам же главное только компрометирующее колдофото сделать. — Точно, — Софии идея понравилась. — Оборотное может выпить Сириус, раз он так горит желанием спасти карьеру Джеймса. Наградив ее недовольным взглядом, Сириус произнес: — С дракой или дуэлью было бы куда проще.***
— Как день прошел? — улыбнулась Лили, встречая его дома. — Да так, — Джеймс на мгновение взгляд отвел. Рассказывать о происшествии с Бергом не хотелось — Лили будет тревожиться. — В целом, неплохо. Я утром с новыми соседями познакомился! Живут неподалеку от нас. Грейнджеры. — О, мне сегодня рассказывала о них Руби! — Кто? — Джеймс замер, строго посмотрев на Лили. — Руби Аббот! Они живут через несколько улиц от нас. У них, кстати, в феврале родилась дочь Ханна. Джеймс знал, что в Годриковой впадине жили Абботы, но он впервые слышит, что Лили с ними знакома. — Откуда ты их знаешь? — Я тоже сегодня с ней познакомилась, — Лили расцвела в улыбке. — Представляешь? Какой-то день знакомств с соседями… — Лили, — перебил Джеймс. — Где и как ты с ними познакомилась? Они же на другом конце Годриковой впадины живут! — Не кричи, пожалуйста, — улыбка с ее лица тут же исчезла. — Лили!.. — Джеймс выдохнул, прикрывая глаза. — Извини. Но все равно, как ты оказалась так далеко от дома? — Я ходила до магазина, только и всего… — А Килла уже не справляется с этой обязанностью?! У Лили недовольство в глазах отразилось, она сурово брови сдвинула. Но Джеймс не собирался отступать. Это уже не первый раз, когда Лили покидает дом, не предупредив его. — Лили, я не хочу, чтобы ты выходила из дома. Без меня, — поспешно добавил Джеймс. — Это слишком опасно. Она никогда не отличалась легкомысленностью, и то, что она так опрометчиво покидает дом в столь опасное время, пугало. — Тебе сейчас нельзя в полную силу колдовать. Нельзя трансгрессировать. В случае опасности, ты даже защитить себя не сможешь. Лили взгляд опустила, и Джеймс подошел к ней ближе. — Осталось совсем немного потерпеть, Лили, — он протянул ладонь, заправляя прядку рыжих волос за ухо и обхватывая лицо. — Всего лишь месяц… Лили быстро оттаяла, смягчаясь и ответно улыбаясь. — Миссис МакМиллан говорит, что срок через четыре недели. — Ну вот видишь! Совсем чуть-чуть! — Да, наверное, ты прав… — она вздохнула, поднимая на него виноватый взгляд. — Просто… я никогда не думала, что дома сидеть так тяжело. Я тут с ума схожу от тоски и скуки, — жалобным тоном произнесла она. — Мне кажется, я за эти шесть месяцев уже все книги перечитала! А ты видел нашу оранжерею? Там уже свободного кусочка земли нет! Все так цветет! Я переделала кучу дел на десяток лет вперед! А еще… — Что? — спросил он, когда она вдруг замолчала. — Я постоянно переживаю за тебя, за мальчиков наших… за Орден, за всех. Раньше, на работе, мне особо некогда было об этом думать, а сейчас… Все мысли постоянно к тебе, к вам возвращаются, и все труднее отвлекаться. Я не могу сидеть дома, когда вы все в опасности. — И поэтому ты решила, что и самой быть в опасности — отличный выход? — стараясь говорить без осуждения, спросил Джеймс. — На самом деле, это немного отвлекает, — слабо улыбнулась она. — Ты сам как-то говорил, что Годрикова впадина — самое безопасное место. Иногда я чувствую слежку, но вряд ли кто-то решится нападать, здесь слишком много волшебников. И Джеймс с ней был полностью согласен. Годрикова впадина не только одно из самых спокойных мест, но и все соседи здесь дружны. И если вдруг на кого-то нападут, вся округа поднимется на защиту. — Пойми, Джеймс... Не могу сказать, что я скучаю по сражениям, ночным кошмарам и бессонницам, но мне… трудно сидеть дома в безопасности и без дела, когда вы все рискуете каждую секунду. — Ты не сидишь без дела! Ты весь Орден зельями обеспечиваешь! И Сева разгрузила, он все еще каждую встречу радуется, что ему не надо хотя бы для нас готовить. — Ну да… — без особого вдохновения протянула Лили. Он прекрасно понимал, что деятельная и неравнодушная натура Лили не сможет прохлаждаться дома, когда весь мир в опасности, но его тревожило, что она не думает в первую очередь о ребенке. Ему казалось, для матери это самое главное — безопасность ребенка, что она носит под сердцем. Он ни секунды не сомневался, что она станет отличной, самой лучшей мамой, но ее подобные выходки его все больше беспокоили. И как об этом сказать Лили, и надо ли ей об этом говорить — он не представлял. — Лили… — аккуратно начал он, — я понимаю, отлично понимаю, что сидеть дома — пытка. Я бы и недели не продержался. Но… Нам сейчас нужно думать о Гарри. Положив руки на ее живот, он мгновенно ощутил ответное тепло, разливающееся от кончиков пальцев, вверх по рукам и бегущее по всему телу. Хороший знак — Лили не злится. — Ты переживаешь обо мне, — произнес Джеймс, — а я целыми днями переживаю о вас с Гарри. Мне спокойнее работать, если я буду знать, что вы оба в безопасности и вам ничего не угрожает. Представь, очередная стычка с Пожирателями, а мне приходится думать, не пошла ли ты до магазина прогуляться без всякой защиты… — Прости, — Лили опустила голову, поникнув. — Нет-нет, — он приподнял ее лицо за подбородок, заглядывая в глаза, — ты ни в чем не виновата. Но нам и правда осталось потерпеть совсем немного, а там уже легче будет. Она ему печально улыбнулась в ответ: — Когда родится Гарри, я все равно не скоро смогу выйти из дома… — Зато у тебя будет классная компания! Лили заметно повеселела, уже и знакомый блеск в глазах появился. — Да, — вздохнула она, но в следующую секунду улыбка на губах вновь дрогнула и пропала. — Алиса пишет, что ей уже не терпится вернуться на работу. Им с малышом миссис Лонгботтом будет помогать, и Алиса хотя бы в Орден сможет вернуться, Фрэнка поддерживать в сражениях. А я так и буду дома, одной придется с Гарри справляться… — Эй-эй! Что значит, одной? А я?! — Ну да, ты… — Не слышу радости в твоем голосе, — с напускной обидой произнес он. — И, между прочим, Стоун за такие мысли я осуждаю. У нее ребенок еще не родился, а она уже думает как бы на войну отправиться и рисковать своей жизнью. Не боится его сиротой оставить? — Не говори так, — Лили вдруг побледнела, отчего ярче проступили веснушки, в глазах неподдельный ужас отразился. — И не тебе осуждать Алису. Вот побудешь беременным, осуждай женщин сколько влезет. — Да я не то имел в виду… — Думаешь, нам с ней так хочется сражаться? — Лили не на шутку рассердилась. — Это вам лишь бы в войнушку поиграть. Для вас сражение — повод для веселой истории. А нам хочется, чтобы мир скорее наступил. Чтобы наши дети в безопасности росли. Чтобы можно было на улицу без страха выходить. И да, ради этого мы готовы рисковать. — Я тоже этого хочу, — тихо произнес Джеймс. — Только представить, — так же тихо сказала она, — что это будет за мир, в котором появится Гарри… Когда твое утро начинается с изучения списка погибших, когда вечер заканчивается сводкой происшествий. Когда перед сном думаешь, увидишь ли ты еще своих друзей. Когда твой мир ограничивается четырьмя стенами, — она с тоской махнула на стены дома. — Все скоро закончится, Лили, — твердо произнес Джеймс. Ему физически больно от своих обещаний. Сколько он уже ей обещает, что скоро все закончится? Что осталось потерпеть еще немного? Год? Или два? Победа маячит где-то на горизонте, временами кажется, что до нее рукой подать, но уже на следующий день даже тени ее не видно. Все это — словно бесконечно длинный кошмарный сон, в котором привыкаешь жить на ходу, привыкаешь к вечной усталости и недосыпу, к вечной тревоге в душе. Привыкаешь к грызущей вине — ты делаешь недостаточно, ты беспомощен. Тебя уже не удивляют, не приводят в ужас жестокие нападения и убийства, только с новой силой что-то черствеет внутри, острее проявляется жажда мести и справедливости. И при этом ты перестаешь замечать то прекрасное, что еще есть в этом мире. На это элементарно нет времени, моральных сил. А если задуматься, то лето в этом году очень теплое и солнечное. Их сад и правда пышет жизнью, как было еще при маме. Его Джессика, по словам МакГонагалл, уже два года подряд обеспечивает Гриффиндору кубок по квиддичу. А он даже не может найти минутки, чтобы написать ей письмо! В мире столько приятных и чудесных мелочей, которые обязательно привели бы его в восторг в прошлой жизни, а сейчас он едва ли их замечает. И Лили сегодня надела красивое яркое платье с красными маками, и выглядит просто волшебно. Когда Джеймс в последний раз обращал на это внимание и говорил ей о том, насколько она хороша? В последний месяц он едва ли успевает ее мимолетно поцеловать, прежде чем вновь уйти на работу или дежурство. — Ты сегодня восхитительно выглядишь, — ласково улыбнулся он, притягивая ее к себе ближе. — Хоть что-то в этом мире остается неизменным. Легко поцеловав в уголке ее губ, он оставил невесомую дорожку губами по ее шее, как вдруг услышал тонкий всхлип. — Лили? — он с беспокойством заглянул в ее лицо, но тут же пришел в замешательство, замечая слезы в глазах и улыбку. — Почему ты плачешь?.. Мотнув головой, она лишь теснее прижалась к нему. — Лили, все хорошо?.. — Я всегда в таком отчаянии, — прошептала она, — а потом приходишь ты и… Не знаю, как у тебя это получается. Обхватив ее плечи рукой, Джеймс провел ладонью по ее волосам, поцеловав ее в висок. — Весь мой мир сейчас только благодаря тебе и держится… — Как и мой — благодаря тебе, Лили. — Кстати, — она вдруг отстранилась, утерев слезы ладонью, и хитро улыбнулась. — У меня хорошая новость для тебя. Килла сегодня делала большую уборку и нашла… — она запустила руку в карман платья и что-то достала, раскрывая ладонь. — Зеркало! — воскликнул Джеймс. — Не может быть! — Видимо, оно выпало, когда ты собирался на ограбление. Джеймс уже успел окончательно попрощаться со своим сквозным зеркалом. Для него это стало большой потерей. Зеркало было связующей частичкой с Сириусом. С ним десятки отработок пройдены; по нему они связывались каждое лето, когда Сириуса запирали дома; каждое дежурство в Ордене они его используют, находясь за много миль друг от друга. Несмотря на уговоры Сириуса, а Джеймс не спешил просить Регулуса сделать для них новую пару — первая, оригинальная пара зеркал была по особенному дорога сердцу, храня с собой множество воспоминаний. — Мерлин, как же я счастлив! — он радостно взглянул на Лили. — Поболтаем с Бродягой? Сириус! — вызывал он, не дожидаясь ее ответа.***
Июль, 1980 год
— Джеймс, задержитесь, пожалуйста. Он замер под взглядом Дамблдора, но тут же кивнул. — Что-то случилось? — спросил он, когда в столовой остались только он, Дамблдор и Грюм. — Джеймс, — начал директор, — мы знаем, что это вы проникли в сейф Лестрейнджей. Джеймс переводил шокированный взгляд с Дамблдора на Грюма. — Это Берг растрепал? — театрально возмутился он. — Он выдумал какую-то чушь!.. — Берг? — переспросил Грюм. — При чем здесь он? Он тоже что-то знает? Захлопнув рот, Джеймс с непониманием смотрел на своего начальника. С момента, как они с Бергом проводили расследование в Гринготтсе, прошла уже пара недель, и Берг с того дня больше не делал попыток в чем-то обвинить Джеймса. Хотя Джеймс регулярно ловил на себе его подозрительные взгляды. Впрочем, с этим взглядами Джеймс готов был мириться. Даже план по «депортации Берга» он отложил до критического случая. Все же, Берг хоть и оказался далеко не самым приятным человеком, но он не был плохим, и портить его жизнь только из-за того, что он заподозрил Джеймса в преступлении, которое он совершил, не особо-то и хотелось. В конце концов, Сириус его заверил, что он в любой момент может спровоцировать драку. И «ради карьеры Джеймса» Сириус даже готов признать себя Блэком, если это поможет отправить Берга на родину. Но если не Берг, кто еще им мог рассказать об ограблении? Они тоже «подслушали» разговоры Пожирателей в одном из баров? Или все куда проще. Дамблдору доложил его шпион. Северус делился с друзьями подозрениями, что он не единственный, кто следит за деятельностью Волан-де-Морта. В этом случае глупо что-либо отрицать. С другой стороны, никаких доказательств у них нет. И почему это, интересно, его одного вызвали на допрос?! — Берг ничего не знает, — ответил Джеймс. — Но он… — Джеймс, мы на твоей стороне, — мягко прервал его Дамблдор. — Хочу заверить тебя, что бы ни происходило в банке, мы не расскажем об этом ни гоблинам, ни Министерству. Мы хотим помочь, и я прошу тебя быть честным. Соблазн рассказать все Дамблдору был слишком велик. Им осталось найти всего один крестраж, но Регулус не знает ни где он спрятан, ни что собой представляет. Одни лишь предположения. Но каковы шансы, что директор сообразит, где можно найти крестраж? Возможно, у него тоже нет никаких зацепок. Да и нет гарантий, что уничтожение крестражей ослабит Волан-де-Морта, несмотря на то, что Джеймс в этом уверен. Больше всего на свете Джеймсу хотелось, чтобы его сын родился в мирное время, чтобы Лили была счастлива и не переживала, не тревожилась ни о чем. Наверное, если бы Джеймс был на сто процентов уверен, что Дамблдор сможет найти крестраж и уничтожить Волан-де-Морта, он бы все ему рассказал. Но его одолевало множество сомнений. Зато на другой чаше весов доверие Регулуса, которое разрушится сразу, стоит Джеймсу хотя бы небольшой намек дать Дамблдору. Может ли он так поступать с чужими тайнами? Регулус доверил ему большой секрет, рассчитывая на помощь. Джеймсу никогда совесть не позволит предать чье-то доверие, тем более, хрупкое доверие младшего Блэка. — Что вы искали в сейфе? — спросил Грюм. — Гоблины заверяют, что ничего не пропало. Но лично я сильно сомневаюсь, что вы туда пробрались, чтобы дракона освободить. В историю про то, что там были заперты люди, я тоже слабо верю. — Я… я не знаю, сэр, — выдохнул Джеймс, облизав пересохшие губы. — Должно быть, Регулус Блэк знает? — Дамблдор не спускал с него ясных, голубых глаз, прожигая его сознание насквозь. — Ну, Блэк точно знает, — деланно недовольно усмехнулся Джеймс. — Но меня он терпеть не может, если вы не в курсе. Скорее удавится, чем со мной чем-то поделится. Я там, типа, на подстраховке был. Меня даже в сейф не пустили. — А кто был в сейфе? — тут же спросил Грюм. — Сириус? Секундная заминка Джеймса говорила лучше любых слов. Но смысл врать? Если Регулус кому и доверится, то только своему брату — Дамблдор и Грюм это понимают. — Поттер, неужели твой лучший дружок тоже держит от тебя такие секреты? — недоверчиво хмыкнул Грюм. — Если честно, мистер Грюм, я не уверен, что Регулус даже Сириусу что-то рассказывает. Если бы вы его хоть раз увидели, сразу бы поняли, что это за тип! — с неподдельным возмущением произнес Джеймс. — Он вечно запирается в своей комнате, ни с кем почти не разговаривает. А если и разговаривает, то только свысока. Смотрит на тебя, как на кусок вонючего… — Мы поняли, Джеймс, — прервал Дамблдор. — Что ж, если тебе нечего нам рассказать… — Нечего, профессор, — добавив больше сожаления в голос, произнес Джеймс. — Поверьте, если бы я знал что-то полезное, сразу бы рассказал! — с жаром добавил он. Только дождавшись, когда Дамблдор и Грюм покинут штаб, и оказавшись на улице, он смог спокойно выдохнуть. Оказалось все не так страшно, хотя он все еще не мог избавиться от чужеродного присутствия в своем сознании. — Джеймс? Он вскинул голову, замечая в полумраке два силуэта. — Они про ограбление спрашивали? — спросил Сириус, вместе с Ремусом подходя к нему ближе. — Рем сказал, его уже тоже допросили. — Когда успели? — Перед собранием, — ответил Ремус. — Я первый пришел, они и пристали с расспросами. К большому облегчению, они с Ремусом придерживались одной истории: знать-ничего не знаю, Блэк держит все в тайне. К счастью, это слишком хорошо походило на младшего Блэка, а потому и сомнений ни у кого не возникало. — Очевидно, следующим буду я, — мрачно заметил Сириус. — А может, Регулусу самому следует поговорить с Дамблдором? Чтобы он от нас всех уже отстал! — Рег не станет с ним говорить. — Он же в мозгах копается вечно! — громко прошептал Джеймс. — Я вообще не уверен, что он не увидел ничего… такого. — Значит, тебе нужно лучше защищать свое сознание, Поттер. — О, ты как раз вовремя, — Джеймс обернулся на голос Регулуса. — А то я никак не мог дождаться, кто бы мне ценный совет дал. Что ты здесь забыл посреди ночи? — Ждал, когда закончится ваше собрание. — Жаль, ты немного опоздал, а то мог бы и Дамблдора застать, — произнес Джеймс. — Он очень хочет с тобой поговорить. — Знаю, — с небрежной ленцой ответил Регулус. — Но этого не хочу я. — И тебя не волнует, что он нас вечно допрашивает? — не вытерпел Джеймс. — Ну, вы, вроде бы, неплохо держитесь, — заметил Регулус. — Хочу напомнить тебе, что Дамблдор сильный легилимент! Как думаешь, сколько я еще смогу ему убедительно врать? Да он, по-моему, и так уже мне не верит! А на кону твои крестражи стоят! Если тебе плевать, то конечно же… — Хорошо! — выпалил Регулус, перебивая его. — Я с ним поговорю. Как-нибудь. — Это не обязательно, Рег… — Похоже, все же обязательно. А сейчас, если вы не против, я вас оставлю, — не прощаясь, Регулус двинулся к дому. — Да никто не против, — едва слышно бросил ему вслед Джеймс. — Кстати, Поттер, — Регулус обернулся к нему, изогнув губы в тонкой усмешке, — у меня день рождения на следующей неделе. Думаю, число ты помнишь. — Вот же черт, — прошептал Джеймс, стоило Регулусу скрыться в доме. Он совершенно забыл о своем же обещании. А ведь ему нужно выбрать подарок для Блэка, причем этот подарок должен быть более оригинальным, чем у Регулуса к его дню рождения. — Поверить не могу, — озадаченно произнес Сириус, — он тебя пригласил? — На приглашение это не походило, тебе не кажется? Это, скорее: «Поттер, я жду от тебя подарок, который приведет меня в восторг».***
31 июля 1980 год
На пороге его встретила высокая женщина в экстравагантной красно-зеленой мантии и с оригинальной прической, заколов волосы на самой макушке, очевидно, чтобы казаться еще выше. — Здравствуйте, миссис Лонгботтом! — Проходи, Джеймс, — женщина сухо поздоровалась, отступая в сторону. — Как чувствует себя Алиса? — Они в гостиной, иди, сам все узнаешь. Накануне днем Ордену сообщили радостную новость: у Фрэнка и Алисы родился сын. Лили долго сокрушалась, что сама не может навестить любимую подругу, поэтому настрочила огромное письмо, сказала Джеймсу, что нужно купить в подарок, и отправила его к Лонгботтомам. После работы Джеймсу удалось вырваться к друзьям только поздним вечером. — Привет молодым родителям! — Джеймс! — радостно воскликнула Алиса. — Как здорово, что ты зашел! — Это для тебя, мамочка, — улыбнулся Джеймс, протягивая ей пышный букет синих ирисов. — Там еще письмо от Лили, а здесь подарок для… — он замолчал, замечая на руках Фрэнка розовощекого малыша, плотно укутанного в пеленки. — Как зовут этого красавчика? — Да ладно тебе, Джеймс, — хихикнула Алиса, — ты уже знаком с Фрэнком. Алиса взмахом палочки наколдовала вазу с водой, куда поставила букет, и, подойдя к Фрэнку, забрала из его рук малыша, который вдруг завозился в многочисленных пеленках и закапризничал. — А это Невилл, — ласково произнесла она, оставляя на розовой щечке звонкий поцелуй. — Мы назвали его в честь одного из наших предков, — сообщила миссис Лонгботтом. — Невилл Лонгботтом жил в пятнадцатом веке и сделал немало открытий в области зелий. — Ого… — восхищенно протянул Джеймс. Он никогда не испытывал страха перед людьми, но миссис Лонгботтом вызывала некий волнительный трепет. Под ее взглядом Джеймс невольно себя виноватым начинал ощущать. Хотя он ничего не сделал! — Мне его из рук не хочется выпускать, — проговорила Алиса, любуясь собственным творением. — Зацеловать и заобнимать хочется! — Поэтому я настаиваю, чтобы ты оставалась дома и не выпускала из рук Невилла, — мягко произнес Фрэнк, с некоторым волнением поглядывая на Алису. — Я тоже поддерживаю Фрэнка, — произнесла миссис Лонгботтом. — Ребенку нужна мать, Алиса. Несмотря на то, что… зацеловывать его не нужно. Будущему мужчине не нужна излишняя нежность. У Алисы на мгновение хмурая тень на лице промелькнула, но она тут же исчезла, а Алиса в очередной раз склонилась к сыну, целуя в лобик. Кажется, в этом семействе кардинально разные взгляды на воспитание детей. Что ж, это даже не так и плохо. Невилл будет получать море нежности от матери, но и бабушка ему не будет давать расслабляться. — Все равно… — произнесла Алиса, вздыхая. — Через месяц я смогу выходить на работу на полставки. И я не откажусь от этой возможности. — На полставки? — не понял Джеймс. — А так можно? — Я с Грюмом уже договорилась. Он недавно к нам на чай заходил… — Грюм заходил к вам на чай? — ахнул Джеймс. — А я его сколько ни приглашал, он всегда отказывается! — Аластор заходил не к ним, а ко мне, — важным тоном произнесла миссис Лонгботтом. — Мы с ним успели вместе поработать. Джеймс не исключал такой возможности — родители Фрэнка были известными мракоборцами, но, все же, он скорее поверит в то, что Грюм заходил не к кому-нибудь, а именно к Алисе, своей любимице. Она в Мракоборческом центре уже месяца три не появляется, а ее имя из уст начальника звучит куда чаще, чем остальных мракоборцев. Причем, исключительно в положительном свете. — Господин Джеймс… — возле него с негромким хлопком вдруг объявилась Килла, поднимая на него круглые глаза, полные ужаса. — Килла? Ты что здесь делаешь?! С Лили что-то случилось?! У него внутри заледенело все от предчувствия чего-то непоправимого. — Господин Джеймс, миссис Лили отправила Киллу за покупками и лекарствами в Косой переулок, — таращив глаза, протараторила она. — Килла купила все необходимое, пришлось обойти несколько мест, а когда Килла вернулась домой, хозяйки нет… — Мерлин, Килла, быстрее выкладывай! — Миссис Лили в Мунго, господин Джеймс. Не дослушав ее, Джеймс устремился на улицу, не прощаясь с Лонгботтомами, и трансгрессировал к Мунго. Сердце оглушительно колотилось в висках, разгоняя тревогу по венам. Они два дня назад были у целителей, и им сказали, что Гарри можно ждать примерно через неделю. Что могло случиться? Неужели она опять вышла из дома, не предупредив его, и попала в неприятности? Джеймс себе не простит, если с ней что-то случилось. Но когда дежурный целитель сказал, что Лили в отделе акушерства, паника лишь возросла. Вот он, момент настал. Джеймс рассчитывал быть рядом с Лили в такой час, а сам все пропустил. Как Лили сюда добралась? Кто ей помог? Почему она ему не сообщила? Не разбирая дороги перед собой, он перепрыгивал через ступеньку. — Лили!.. — Джеймс влетел в палату. За считанные секунды, что он бежал, он нарисовал в голове жуткие картины, рассчитывая увидеть здесь все в крови и всех в панике, орущего младенца, разорванные органы. Но пара целителей были в чистых лимонных халатах и вполне спокойны. Как и Лили, сидящая на кровати. Только волосы взмокли и прилипли к лицу, на коже легкая испарина, глаза красные и губы искусаны в кровь. — Мерлин, Лили, ты как? — он тут же бросился к ней. — Все нормально… — А Гарри?! — Мистер Поттер?.. Он обернулся на голос целительницы, которая в руках держала крошечный сверток, протягивая ему. — Гарри? — Джеймс ступил ей навстречу, бережно принимая из ее рук малыша. Он вдруг дернулся, издал негромкий вскрик. — Тихо-тихо, — ласково проговорил Джеймс, — это папа… Джеймс сотню раз представлял этот момент. Прикидывал, что он будет испытывать, что будет говорить. Он даже изучал, как правильно держать младенца! Но руки неожиданно сами правильно легли, подхватывая тело и голову. В груди вдруг защемило от переизбытка нежности, глаза защипало. — Привет, Гарри, — прошептал Джеймс. Он слабо ворочался в многочисленных пеленках, пытался вытащить ручки, морщил носик, отворачивался. — Гарри… Малыш на его голос негромко ойкнул и распахнул глаза. Зеленые. Как у мамы. Зато редкие и тонкие, беспорядочные вихры на голове — черные. Внутри все сдавило с новой силой. В голове не укладывалось, что это их малыш. Не укладывалось, что он — отец. Гарри выглядел маленьким и хорошеньким, словно игрушечный. Но ведь это живой человек, которому нужна его любовь и забота, поддержка. Он совсем крошечный, уязвимый и беззащитный. С маленьким носиком и причмокивающими губами, и щелочкой век, сквозь которую проглядывала такая знакомая зелень. — Он прекрасен, Лили, — шепотом произнес Джеймс, не в силах оторвать взгляд от Гарри. Она с трудом приподнялась, усаживаясь повыше и наваливаясь на подушки. — Тебе помочь? — забеспокоился Джеймс, не зная, как помочь Лили и при этом удерживая Гарри на руках. — Нет-нет, Джеймс, все хорошо, — она слабо улыбнулась и протянула ладонь, убирая тонкие волоски со лба Гарри. И столько в ее глазах нежности и любви, сколько Джеймс никогда не видел. Уставшая, изможденная улыбка на губах, и полный обожания взгляд, устремленный на сына. Джеймс сел возле нее, бережно передавая Гарри в ее руки. — Он на тебя похож... — Только глаза твои, — улыбнулся Джеймс. — А вообще, пока рано говорить! Кто знает, может, из него староста выйдет! С теплотой на него взглянув, Лили вновь опустила взгляд к Гарри. Удивительно, а в ее руках он не так активно ворочался. — Или капитан команды по квиддичу, — предположила Лили, улыбаясь сыну. Всю свою жизнь Джеймс жил сегодняшним днем, не планируя будущее. И лишь с началом войны, женившись, он стал задумываться о будущем. О том, сколько ответственности ложится на его плечи. Не только за себя, но и за Лили, за их семью, а сейчас еще и за Гарри. Сколько же чудесных мгновений их ждет впереди. Его первые шаги, первые слова. Первый выброс магии и первый полет на метле. Письмо из Хогвартса и первая волшебная палочка. Конечное же, Гриффиндор, и квиддич, ну, может быть, еще увлечение зельями и обязанности старост — исключать наследственность нельзя. Как никогда Джеймсу хотелось планировать их будущее. Хотелось стать свидетелем успехов сына, стать для него примером, обучать всему, что он только умеет. И ничего не упустить. — Прости… — он посмотрел на Лили. — Я хотел быть рядом, а все пропустил… — У меня не получилось вызвать Патронус, магия совсем перестала слушаться, когда схватки начались, — она виновато улыбнулась. — Я тоже хотела, чтобы ты был рядом. Но… если честно, хорошо, что ты не видел… происходящего. — Я тебя так люблю, — одними губами, беззвучно произнес он. — Вас люблю, — добавил Джеймс, переведя взгляд на Гарри, который не бросал попытки высвободить ручки. — Джеймс! — с громким криком в палату ворвался Сириус, с хлопком распахнув дверь. Взбудораженный, смертельно-бледный, с горящими глазами. Он резко замолк, увидев Лили с Гарри на руках. — Стоун сообщила, что ты в Мунго… — Твой крестник, Сириус, — мягко улыбнулась Лили. Замечая, что Сириус так и не может сдвинуться с места, она добавила: — Познакомишься? Сириус перевел восторженный, взволнованный взгляд с Джеймса на Лили и остановился на Гарри. Он неуверенно шагнул им навстречу, заглядывая Лили в руки в многочисленные пеленки. — Хочешь подержать? — улыбнулся Джеймс. На лице Сириуса на мгновение неподдельный ужас промелькнул, но он тут же решительно сжал губы и кивнул, протягивая руки. — Аккуратно, — Лили бережно переложила в руки крестного Гарри, который тут же завозился с новой силой. — Привет, олененок… Гарри наконец удалось вытащить одну ручку и взмахнуть кулачком возле лица Сириуса, задев его по носу. Сириус, тем не менее, лишь счастливо улыбнулся и поднял на них взгляд. — Славная вышла шалость, Поттеры.