Ремус осторожно ступал по лесу, стараясь не издавать ни звука, прислушиваясь. Он практически не дышал, лишь изредка изо рта вырывался пар, тут же растаивая. На лес уже опустились сумерки, сквозь редкие деревья мерещились неясные тени. В округе — ни звука, ни птиц, ни животных.
Он замер, когда под его ногой хрустнула ветка. И уже в следующую секунду услышал вдалеке стремительное движение в его сторону. Сотня метров. Одна секунда, две. Он слышит мягкую, но быструю поступь тяжелых лап. Ремус резко оборачивается. Успевает увидеть волка в прыжке. Сердце в груди подскакивает. Все внутренности скручивает.
Тело охватывает необъяснимый восторг. А в следующее мгновение он оказывается прижат к толстому стволу дерева.
— А я как раз тебя ищу, — усмехается он, перехватывая руки Реи.
Уворачивается от ее поцелуя и грубо разворачивается вместе с ней. Теперь она прижата к дереву. Он медленным взглядом обегает ее лицо.
— Сколько ты еще будешь сбегать?
— Я всего лишь вышла прогуляться, — она вновь тянется за поцелуем.
Ремус неохотно отвечает — ему не нравится, что она уходит из дома без его ведома, но быстро сдается. В конце концов, она может за себя постоять, а вновь «садить ее на цепь» и запирать дома он однозначно не собирается.
Запустив руки под тонкий свитер, он обхватил ее талию, притянул плотнее к себе. Опустил ладони, сквозь мягкую кожу брюк крепко сжал ее ягодицы. Она ловко расстегнула его куртку, пробралась под рубашку, холодными пальцами коснулась горячей кожи на животе — у него по мышцам невольно судорога прокатилась, потянулась к ремню на джинсах.
— Рем!
Рея разочарованно застонала ему в рот, стоило им услышать вдалеке голос Ликаона.
— Он как чувствует, когда лишний, и обязательно тащится, — выдохнула она, отстраняясь от Ремуса.
— Если бы я не тратил время на твои поиски, мы бы успели, — заметил Ремус.
Задернув молнию на куртке, он направился на голос Ликаона.
— Вот вы где, — уже через минуту на них вышел Ликаон, окинув их подозрительным взглядом. — Что вы тут делали?
— Пытались насладиться прекрасными моментами, пока ты не явился, — с холодком ответила Рея.
— Прямо посреди леса? — Ликаон картинно скривился. — Вы что, животные?
— Ты что-то хотел, Ликаон? — дружелюбно поинтересовался Ремус, пока они по привычке не начали практиковаться в язвительности.
— Важный вопрос! — Ликаон тут же обратил на него взгляд. — Где мы будем проводить полнолуние? Оно совсем скоро.
— Может, прямо здесь? — предложил Ремус.
Они были в том же лесу, в котором когда-то находился лагерь оборотней. Сейчас, после всех страшных событий, здесь не появлялись ни волшебники, ни маглы, наслышанные о странном, паранормальном пожаре.
— У меня предложение получше, — у Ликаона хищный блеск в глазах вспыхнул. — Мы же все можем себя контролировать, может быть, проведем полнолуние в Лондоне?
— Нет, — тут же отрезал Ремус, не дослушав его.
— Мы не станем ни на кого нападать! Кроме… Банди и его девчонки. Скажи, Рея, ты же хочешь ему отомстить? — с отчетливой провокацией спросил он.
Рея глаза опасно прищурила, плотно сжала губы. Ожидая от нее ответа, Ремус на нее с опаской покосился.
Они мало говорили о случившемся, но Рея каждый раз упоминала, что Банди не заслуживает и дня жить на этом свете с великим даром, которым она его по ошибке, в порыве гнева наградила. А Ликаон так и не забыл свое поражение от Айви и по-прежнему был одержим мыслью отомстить ей.
— Я против, — твердо произнес Ремус. — И вам не позволю появляться посреди города в волчьем обличии. К тому же, вы не можете знать наверняка, будет ли Банди в своем доме в полнолуние.
— Банди зельевар, — возразил Ликаон, — наверняка он приготовит себе Волчье противоядие и останется дома.
— Я бы не стала рассчитывать, что Противоядие ему поможет, — не скрывая злорадства, произнесла Рея.
— Почему? — спросил Ремус.
— Не обижайтесь, мальчики, — насмешливо сказала она, — но я гораздо сильнее вас. Я родилась с волчьим геном, а вас — обратили. Во мне —
настоящая природная магия, тогда как в вас лишь зачатки, которые вы не умеете использовать без проводников в виде палочки…
— Да-да-да, — грубо перебил Ликаон, — мы уже сто раз слышали какая ты классная, по делу говори!
— Будешь хамить, домой отправишься, — строго ответила она.
— А с чего ты решила, что можешь команды раздавать? — усмехнулся Ликаон.
— Прекратите, — устало вклинился Ремус и взглянул на Рею: — Почему Банди не поможет Противоядие?
— Насколько я знаю, Противоядие разработано для… обычных оборотней, — она даже удержалась от снисходительного тона. — А Банди награжден более сильным геном.
— И что с ним будет, если он Противоядие выпьет? — спросил Ремус.
— Вряд ли оно его убьет, — с сожалением вздохнула Рея. — Такие оборотни, как
я, разумеется, его никогда не принимали и не стали бы, а потому трудно говорить о последствиях.
У Ремуса мелькнула мысль, что об этом необходимо предупредить Северуса. Он уже успел у него поинтересоваться, как прошло первое полнолуние его нового друга, в ответ Северус ограничился двумя емкими, но красочными эпитетами. Понимая, что это ненормально, но Ремус испытывал некое злорадство при этом — Банди заслужил страдания.
Однако, могло быть поздно. До полнолуния меньше недели, а значит, Банди уже начал принимать Противоядие. Ремус разрывался между желаниями. Одна его часть хотела все рассказать Северусу, чтобы он остановил возможно губительное действие Противоядие. Другая часть хотела посмотреть, насколько сильными будут мучения Банди.
И все же, предупредить придется. Если Северус и Банди будут рассчитывать на действие Противоядия, и последний останется у себя дома, то уже через несколько дней в центре Лондона окажется сильный и бесконтрольный оборотень.
— Может, предложить мистеру Долохову, чтобы он сказал Банди о его надежной клетке? — задумался Ликаон. — А потом в этой клетке и прикончить его.
— Ты рассказал Долохову про Банди? — чересчур резко спросил Ремус.
— Да, рассказал! — Ликаон устремил на него упрямый взгляд.
— Я же просил…
— Почему ты вообще за него переживаешь? — перебил Ликаон. — Нам-то что, если все узнают, что он оборотень?
После случившегося Северус просил Ремуса не распространяться об этом. Ремусу было несложно помочь ему, потому и Рею с Ликаоном попросил держать язык за зубами.
Но Ремуса больше злило не то, что Ликаон рассказал тайну Банди, а то, что он ослушался его.
— Какими бы нелепыми ты ни считал мои
просьбы, их надо выполнять, — произнес Ремус, посмотрев на него. — Или хотя бы обсуждать это со мной, если что-то не нравится.
На его лице заметная вина отразилась.
— Извини, — буркнул Ликаон.
— Что еще ты ему рассказал? — требовательно спросил Ремус.
— Больше ничего! — с жаром заверил Ликаон. — Только то, что среди оборотней слух прошел о ликантропии Банди. И что ты...
один спас Рею.
Ремус на него с сомнением смотрел. Они скрывали от Долохова то, что Ликаон общается с Ремусом. Но Ликаон был странно привязан к Долохову.
— Ну, и... что ты приходил к оборотням, — нехотя добавил он.
— Ты серьезно?! — не выдержал Ремус. — Для чего?
— Мы с ним в баре сидели! Мистер Долохов впервые позвал меня с собой! Надо же было мне как-то разговор поддерживать!
Ремус ушам не верил. Ликаон хоть и был всего на пару лет младше, а, порой, вел себя как настоящий ребенок. Не сказать, что это было критично, но Ремус бы предпочел, чтобы Пожиратели не знали о его планах объединиться с оборотнями.
— Боги, какой же ты придурок, — усмехнулась Рея, покачав головой. Взглянув на Ремуса, она спросила: — Кстати, тебе и правда хватило смелости прийти к оборотням?
Он метнул взгляд на Ликаона, безмолвно требуя его молчать. Ремус еще не рассказывал Рее о своих идеях, и не знал, когда найдет подходящий момент. Внутри него все еще сидела крошечная обида на нее, и он опасался вновь бездумно довериться ей.
— Ликаон преувеличивает, — отмахнулся Ремус. — Я к ним не ходил, я тебя тогда искал.
Рея мгновенно переключилась с неудобный темы — ей и самой все еще было неловко за предательство.
— Лично я бы в первую очередь Долохову отомстила, — с предвкушением произнесла она. — Может, подкараулим его возле одного из баров?
— Даже не смей! — тут же возразил Ликаон.
— Твой новый хозяин, Ликаон, больной ублюдок, — зло проговорила Рея.
— Он мне не хозяин! — воскликнул он, но Рея, проигнорировав его, продолжила:
— Он заслуживает всех самых страшных мучений, и я уже даже знаю, что с ним сделаю, как только встречу.
— Не вздумай трогать его, Рея, — Ликаон остановился, из-за чего им тоже пришлось затормозить.
— А то что? — насмешливо поинтересовалась она.
Прожигая ее гневным взглядом, Ликаон вдруг взметнул глаза на Ремуса.
— Рем, скажи ей!
— А я тоже не против ему отомстить. Мне как-то совсем не понравилось сидеть у него в клетке.
Рея довольно улыбнулась на его слова.
— Это ты у него на мягком коврике спишь… — начала Рея, но Ликаон ее тут же гневно перебил:
— У меня, между прочим, личная комната!
— И ты ради этой комнаты так переживаешь за него?
— Не только! Он мне столько всего дал, как никто другой!
— Даже Сивый? — с иронией поинтересовалась Рея.
— Да! Он меня колдовать учит! Я уже многому научился!
Рея на это презрительно фыркнула и уже открыла было рот, чтобы сказать очередную колкость, как Ремус ее опередил:
— Не спорьте. Долохов сполна получит за все, что натворил. Этот вопрос лишь дело времени.
Недовольно на них глянув, Ликаон отвернулся и вновь зашагал в сторону дома.
— Да ладно, не дуйся, Ликаон, — издевательским тоном произнесла Рея. — Твоей девчонке мы тоже можем отомстить.
Притормозив, позволяя им догнать его, Ликаон заинтересованно на нее смотрел.
— В чем, вообще, виновата Айви? — устало спросил Ремус. — Ликаон, она всего лишь защищалась от тебя. Заметь, она запросто могла убить тебя, но лишь перерезала лапы. А ты, Рея? Что она сделала
тебе? Между прочим, она не раз просила Банди, чтобы он отпустил тебя.
— Мне плевать на нее, — Рея безразлично пожала плечами. — Она… в ней есть что-то. Она не похожа на остальных волшебников.
— Банди наверняка расстроится, если мы ее прикончим, — произнес Ликаон, посмотрев на Рею.
— О, это точно, — улыбнулась она.
— Мы не станем ничего ей делать, — твердо произнес Ремус. — С Банди и Долоховым делайте, что хотите. Но ее не трогайте.
— А она что, друг твой? — резко спросил Ликаон.
— Нет, но она ни в чем не виновата. И невиновных мы трогать не будем.
— В таком случае, предлагаю начать с Банди, — будничным тоном произнесла Рея.
— Можем натравить на него оборотней, — предложил Ликаон. — Банди постоянно в Сохо ошивается. Наши его окружат и…
— Кто из оборотней станет исполнять наши просьбы? — усмехнулась Рея.
Ликаон вновь переглянулся с Ремусом. Он вопросительно вскинул брови, изобразив недоумение на лице, явно не понимая, почему Ремус утаивает столь важную тему от Реи. Но помимо недоверия к ней, Ремус все еще временами сомневался в правильности своего решения. Разумно ли было предлагать оборотням присоединиться? Не поспешил ли он?
Однако именно с Реей имело смысл об этом поговорить. Она наверняка смогла бы разрешить его сомнения.
— Когда я искал тебя, я действительно приходил к оборотням, говорил с ними, — начал Ремус, но она тут же его перебила:
— Так ты серьезно?! Как?..
— Дай ему договорить! — встрял Ликаон.
— Да, поначалу встретили меня не очень… радостно, — продолжил Ремус. — Но они меня выслушали. И один из них даже подсказал, через кого я могу найти тебя.
Рея на него в замешательстве смотрела.
— Но… разве они не считают тебя предателем? Насколько я знаю, Сивый всем рассказал о твоей работе на Орден.
— Рассказал, и да, они считали меня предателем.
— Что ты им сказал?
— Рем предложил им присоединиться к нему, — не вытерпел Ликаон. — Предложил обучить волшебству, научить их контролировать себя!
Кажется, будто Ликаон искренне считал это отличной идеей, с таким детским восторгом говорил о ней.
— Рем, это же… замечательно! — произнесла Рея, восхищенно глядя на Ремуса.
— Ты так считаешь? — неуверенно спросил он.
— Конечно! — с жаром подтвердила она. — То, что оборотни тебя на кусочки не порвали, как ты к ним пришел, уже о многом говорит!
— Рея, — прервал ее Ремус, пока она не разошлась, — помимо прочего, я сказал оборотням, что мы должны налаживать связи с волшебниками.
Ожидаемо, она мгновенно помрачнела. После заточения в клетках и издевательствах, ее ненависть к волшебникам возросла в разы.
— Для чего? — зло спросила она.
— Я хочу, чтобы волшебники и оборотни жили в мире…
— Этого не будет!
— Не перебивай меня, — грозно произнес Ремус — он порядком устал, что эти двое без конца прерывают его. — И, нет, я уверен, что все можно изменить. Может быть, мы не сможем стать друзьями, но мы можем жить в согласии.
Она плотно сжала губы — явно хотела что-то возразить.
— Да, оборотни сильнее, если обучатся магии, — продолжал он. — Но нам не нужны такие враги, как волшебники. Если мы будем жить в союзе, выиграют от этого абсолютно все.
Рея отвела взгляд, сурово сдвинув брови. На лице недовольство и ожесточенность, она не собиралась идти ни на какие уступки.
— Мы можем заключить договор, — говорил Ремус. — Как у волшебников с гоблинами, или как с кентаврами, или…
— Ты сравниваешь нас с гоблинами и кентаврами?! — вспыхнула она, вконец не выдержав.
— Тебе же сказали не перебивать! — взъелся Ликаон.
— Я лишь привел пример, — Ремус смотрел на нее. — Сколько войн было у волшебников с гоблинами? Но сейчас они живут в мире, приносят пользу друг другу, вместе работают. И мы также можем.
Она мотнула головой, не желая соглашаться, но ничего не сказала.
— Я не хочу всю жизнь прятаться по лесам, — сказал Ремус. — Не хочу быть презираемым в обществе, в котором прожил большую часть жизни.
— Сдалось тебе это общество?! В котором тебя презирали! Мы можем жить сами по себе! И ничуть не хуже!
— И как же? — с насмешкой спросил Ремус. — Прятаться в лесу, каждую ночь проверяя защитные чары, и переживать, не нагрянет ли служба по контролю оборотней? Или сбежать в шотландские леса, как Мёрдок, и каждые несколько дней искать новый дом, чтобы нас не отловили? Или податься в ирландские леса, где однажды волшебники выкосили всю твою семью?
Она уже не собиралась ничего возражать, но упрямо смотрела в ответ.
— А другие оборотни? — продолжал Ремус. — Представь, что какой-нибудь оборотень-одиночка, живущий в городе, укусит ребенка. Его жизнь будет сломана. Он будет точно также жить в обществе, что его презирает, ненавидит и боится. Будет жить с мыслью, что он здесь абсолютно чужой, что он
монстр, урод, а впереди его ждет только изоляция от
нормальных людей.
Заметно смягчившись, она опустила взгляд.
— Мы могли бы как-то отслеживать новых оборотней, — несмело предложила она.
— Чтобы забирать их из семей? — усмехнулся Ремус. — Чтобы вырывать из привычной жизни?
— Наша жизнь лучше, — упрямо, но без прежнего запала произнесла Рея.
— Не для всех, — спокойно ответил Ремус.
Они, наконец, дошли до прогоревшей хижины, где сейчас обитала Рея. Ремус с помощью магии смог восстановить одну из комнат. Они наложили защитные чары на округу и надеялись, что Пожиратели и оборотни не станут искать ее в столь очевидном месте. По крайней мере, последний месяц защита безупречно работала. Хотя Ремус и не уставал просить ее, чтобы она не выходила за периметр ограды «пробежаться».
— Это, — он махнул на почерневший дом, — не для всех «лучшая жизнь».
— Допустим, стали мы жить «в мире» с волшебниками, — она взметнула на него взгляд. — Но если найдется такой, кто вот так возьмет и укусит ребенка? Думаешь, у волшебников не появится вновь ненависть и страх перед нами? Или ты думаешь, что сможешь держать под контролем абсолютно
всех оборотней?
— Того, кто укусит, будут судить по закону. Отправят в Азкабан, может, даже поцелуй применят — не знаю. Но ребенок будет жить с родителями, он будет знать, что его жизнь не кончена, что он останется все таким же членом общества. Он наравне со всеми сможет обучаться магии, работать где захочет. Он сможет принимать Противоядие.
— Это нереально, — она мотнула головой. — Нам никогда не избавиться от взаимной ненависти. А они нас еще и боятся. Всегда боялись и всегда будут. Они никогда не позволят нам заниматься магией, потому что знают — мы станем представлять еще большую угрозу. Они никогда не примут нас до конца.
— А я считаю, попробовать надо, — твердо заявил Ремус. — Я знаю много людей, которые готовы принять оборотней в общество. И я знаю, что некоторые оборотни также готовы рискнуть и попробовать изменить свою жизнь к лучшему.
— Я готов! — тут же произнес Ликаон.
Коротко бросив на него благодарный взгляд — все же, Ремус очень ценил его поддержку, он посмотрел на Рею.
— Я не изменю своего мнения, Рея. И у тебя только два пути. Ты будешь либо со мной,
с нами. Либо… одна.
Наверное, он мог понять, что ей трудно принять подобное решение. Ее обманула волшебница, когда она ей доверилась. Волшебники убили всю ее семью. Волшебники всю жизнь считали ее низшим сортом. Волшебники держали ее в клетке, ставили на ней опыты. Но в ее же руках попытаться прекратить это, избавиться от ненависти, жить в мире.
— Может быть, — едва слышно произнесла она, — я могла бы попробовать…
— Конечно, могла бы, Рея! — радостно воскликнул Ликаон и перевел взгляд на Ремуса. — Из нас выйдет отличная команда!
— Я не закончила, — оборвала она его. — Я согласна попробовать, если всем будет руководить Рем. Но при этом, если он будет учитывать и мое мнение тоже. Я готова идти на уступки, но исполнять каждую прихоть и условия волшебников не стану.
— Договорились, — кивнул Ремус — на большее он и рассчитывать не мог.
— Ну что, теперь обсудим ближайшее полнолуние? — с предвкушением спросил Ликаон. — Предлагаю отыскать Банди.
— Точно, — вздохнул Ремус, — налаживать связи с волшебниками стоит с того, чтобы прикончить одного из них.
— Твое Министерство нам за это спасибо скажет, — усмехнулась Рея. — Как и весь твой волшебный мир.
— Теперь он
наш, Рея, — поправил ее Ремус. — Это и твой мир тоже.
Проигнорировав его, лишь слегка нахмурив брови, Рея обратилась к Ликаону:
— Я могу попробовать отыскать Банди. Даром наградила его я, и в полнолуние я могу… чувствовать его.
Ремус на нее заинтересованно взглянул:
— На это способны все оборотни?
— Возможность такая есть. Зависит от силы оборотня. Думаю, Сивый мог бы развить в себе это качество.
***
Поздним вечером Ремус трансгрессировал на остров Уайт, примыкающий к Англии через узкий пролив Те-Солент. Ступая сквозь густой непроходимый лес, он думал, что и сам хотел бы жить в подобном месте. На многие мили — бурелом, люди здесь не бывают. Поблизости дикий живописный пляж с белой полоской песка и острыми камнями. И небольшой дом на невысоких, но опасных скалах.
Ремус надеялся, что Кастор сейчас дома. Они давно не виделись, с того самого момента, как он заложил в голову Ремуса мысль возглавить оборотней.
Чем ближе он приближался к дому, тем сильнее ощущал магию — защитных чар на округе наложено немало. И вот, наконец, впереди, сквозь деревья показался одноэтажный кирпичный дом, в окнах которого горел свет.
Ремус был в десятке метров от дома, как вдруг сквозь окно увидел две высокие тени. Кажется, у Кастора были гости. Затормозив, он прислушался. Но, то ли из-за шума пролива и деревьев, верхушки которых качал сильный ветер, то ли из-за заглушающих чар, но Ремус едва ли разбирал чей-то мужской голос.
В следующий же миг послышались шаги и распахнулась входная дверь. Ремус рефлекторно палочку в кармане сжал, встретившись взглядом с Долоховым.
Он знал, что Кастор с ним работает, но все равно не ожидал встретить его здесь.
Долохов ничего не предпринимал. Точно также замер в полушаге, запустил руку в карман мантии и не сводил с Ремуса напряженного взгляда.
— Кажется, к тебе гости, Кастор, — наконец, произнес он, когда возле него объявился и хозяин дома.
Кастор глянул на Ремуса и широко усмехнулся.
— У нас с Люпином кое-какая работа, — с безразличием ответил он Долохову. — Правда, я никак не ожидал, что он может заявиться прямо ко мне домой.
Долохов встал вполоборота, стараясь не выпускать Ремуса из поля зрения, и посмотрел на Кастора.
— Ты же в курсе, что он работает на Дамблдора?
— В курсе, — Кастор показательно тяжело вздохнул. — Он работает на полукровку-Дамблдора, ты работаешь на полукровку-Реддла. Ну, а я стараюсь не осуждать никого из вас.
Долохов опасно прищурился, но ничего в ответ не сказал.
— Увидимся, Антонин, — поторопил его Кастор.
Вновь взглянув на него, Долохов уже собирался трансгрессировать, как Ремус произнес:
— Рея тебе привет передает, — он растянул губы в холодной улыбке. — Надеется, как-нибудь встретиться.
У Долохова лицо исказилось в напряжении, в кривой ненатуральной усмешке.
— Всегда рад встретиться с привлекательной мисс, — бросил он и тут же растворился в воздухе с негромким хлопком.
Стоило ему исчезнуть, у Кастора тут же недовольная тень на лице отразилась. Посмотрев на Ремуса, он сказал:
— Удачное время ты выбрал для визита.
— Что здесь делал Долохов? — спросил Ремус, ступая ему навстречу.
— По рабочим вопросам приходил, — с насмешкой ответил он.
Ремус не хотел портить отношения с Кастором, но он не понимал, как можно вести с Долоховым какие-либо дела.
— И вам все равно, что он убийца?
— Именно. Мне совершенно плевать, чем он занимается в свое свободное время. Главное, чтобы
мне платил вовремя.
— Он меня в клетке держал…
— Да, — перебил Кастор, — и я помог тебя вытащить. Если ты пытаешься призвать меня к совести, то не трать время, ничего не выйдет. Я с рождения лишен этого страшного недуга.
Ремус нахмурился и отвел взгляд. Действительно, не его дело, с кем работает Кастор. И вряд ли его можно как-то изменить.
— Ты для чего пришел?
— Хотел… поговорить, — Ремус поднял на него сомневающийся взгляд.
Его беспрестанно беспокоили мысли о том, что делать с оборотнями. В нем словно две сущности боролись, одна из которых требовала взять всех под контроль, а другая пустить все на самотек. И ему хотелось услышать чужое мнение. Мнение человека опытного, неглупого. Раньше Ремус мог бы обратиться к отцу, но тот с каждым днем все больше утрачивал ясный разум и силы — Ремус не хотел его грузить. Можно было бы поговорить с друзьями, но Ремус сильно сомневался, что они его поймут, ни перед кем из них никогда не стоял подобный выбор. А Рея и Ликаон, придерживаясь противоположных позиций, лишь больше вызывали в нем сомнений.
Ремус понимал, что Кастор не сможет быть объективным в этом вопросе. Он все равно будет стараться искать выгоду, которую получит от стаи ручных оборотней. Но Ремусу все равно хотелось услышать, что он скажет, какие аргументы приведет.
— Проходи, — Кастор отступил в сторону, открывая перед ним узкую прихожую.
Стараясь слишком явно не выказывать интерес, осматриваясь по сторонам, Ремус прошел внутрь. На первый взгляд — обычный дом, так и не скажешь, что здесь живет охотник на монстров. Пахнет травами, деревом и дорогой кожей. Пахнет виски и почему-то металлом. Ремус сказал бы, что здесь довольно уютно, в гостиной все в темных тонах: стены обиты деревяными панелями, посреди комнаты пара глубоких кожаных кресел, между ними красный ковер, напротив — камин, обделанный мрамором. На невысоком столике между креслами стоит наполовину пустая бутылка с янтарной жидкостью и пара стаканов.
— А где Цербер?
— Охотится где-то, — отмахнулся Кастор. — Он Антонина тоже не особо жалует, улетает всегда, как только тот приходит.
Ремус устремил на него несколько самодовольный взгляд, как бы говоря, что они с Цербером видят Долохова насквозь и не одобряют общение Кастора с ним.
— Давай ближе к делу, — поторопил Кастор.
— Помните, вы предлагали… «заменить» Сивого?
Кастор, наконец-то, заинтересованно на него посмотрел.
— И ты готов?
— Не знаю…
— В этом деле сомнениям не место, Ремус. Тем более, в общении с оборотнями. Они сразу почувствуют, стоит дать тебе слабину или начать сомневаться. Сожрут тебя, причем в буквальном смысле.
— У меня сомнения по другому поводу. Стоит ли оборотням давать… шанс.
Кастор непонимающе нахмурился.
— Перевоспитать их будет очень трудно, — пояснил Ремус. — Многие из них десятилетия живут в ненависти к волшебникам. Смогут ли они снова жить… обычной жизнью? А если сорвутся в один момент и кто-нибудь пострадает?
Ремуса очень тревожил этот момент, несмотря на то, что он заверил Рею, будто оборотни будут за преступление отвечать по общим законам. На самом деле, он слабо верил, что оборотней сдержит какой-то закон. В первую очередь, им необходим сильный руководитель.
— Оборотни никогда не смогут жить обычной жизнью, — как нечто само собой разумеющееся произнес Кастор. — Такова уж ваша природа. И ты не сможешь. Сколько угодно можешь притворяться «обычным волшебником», работать в своем магазине и говорить, что ты
человек. Но это не так. И ты это знаешь.
— Но вы… вы сам предлагали мне возглавить оборотней.
— Именно, — усмехнулся Кастор. — Возглавить! А не пытаться навязать им «обычную жизнь». Я не спорю, может быть, у вас и есть шанс достичь мира с волшебниками. В конце концов, мы сейчас даже с гоблинами мирно сосуществуем, хотя пару веков назад это было чем-то из ряда фантастики. Но оборотни и волшебники вряд ли смогут жить
рядом. Иметь чисто деловые отношения по необходимости — да, перестать преследовать вас — тоже. Но они вряд ли станут с вами строить семьи, жить на одной улице и отправлять детей в одну школу с вашими. Пока есть хотя бы крошечный шанс, что какой-нибудь оборотень «сорвется с цепи» и прикончит целую семью, к вам не будет полного доверия, даже несмотря на Противоядие, вас все равно будут бояться. А со страхом одной из сторон никогда не построить доверительные отношения.
Понимая, что Кастор прав, Ремус отвел разочарованный взгляд.
— Если честно, я не понимаю твоего желания заставить оборотней жить среди волшебников. Для чего? Вспомни свою подружку. У них в Ирландии была целая община, они жили получше многих волшебников.
— И их убили.
— А вот здесь и пригодятся твои навыки договариваться с волшебниками, — нравоучительно произнес Кастор. — Оборотни плохо идут на контакт с людьми, все из-за многовековой ненависти, как ты заметил. Из-за страха людей, из-за ненависти оборотней рождаются и конфликты.
В этом был смысл. Но сколько лет уйдет, чтобы воссоздать подобную общину, в которой когда-то жила Рея? У них было целое поселение. Они занимались различным ремеслом, создавали собственные артефакты, писали фундаментальные литературные труды, обучались магии, подвластной только им. С волшебниками они практически не пересекались.
— Мне главное, чтобы нас преследовать перестали. Чтобы не считали, будто мы все, как один, безжалостные монстры.
— У меня предложение, — неожиданно сказал Кастор. — Раскрой себя.
— В смысле?
— Заяви всем, что ты оборотень.
Ремус на него ошарашенно смотрел. Вот этого он однозначно не планировал делать. Он сразу потеряет работу, большинство знакомых от него отвернутся. Он не сможет спокойно ходить по улицам, его заставят встать на учет. У отца могут начаться проблемы за то, что укрывал оборотня. И проблемы наверняка возникнут у Дамблдора, который позволил оборотню учиться в школе.
— Я не могу, — ответил Ремус. — Не сейчас.
— Зря, — усмехнулся Кастор. — На твоем примере общественность могла бы решить, что и среди оборотней есть достойные. И тебя бы это приблизило к тому, чтобы вас перестали преследовать.
***
Трансгрессировав утром к магазину, Ремус остановился перед входом, замечая сквозь окно хозяина магазина. Размышляя, что он здесь делает в столь ранний час, Ремус потянулся к ручке.
— Черт, — прошипел он, одергивая пальцы. Холодный металл обжег кожу. Боль была секундной, но острой и неожиданной.
Серебро. В канун полнолуния Ремус к нему был особенно чувствителен. Каковы шансы, что оно здесь случайно, а не для его проверки? Мистер Блоттс давно говорил, что необходимо обновить интерьер магазина.
Ремус окинул улицу взглядом. Никого. Даже если это проверка, ее вряд ли кто-то увидел.
Сквозь рукав куртки Ремус открыл дверь и вошел внутрь, сразу натыкаясь на испуганный взгляд мистера Блоттса.
— Р-Ремус, здравствуй, — не своим голосом пролепетал всегда уверенный в себе Блоттс.
— Мистер Блоттс, доброе утро, — настороженно улыбнулся он. — Не ожидал вас сегодня увидеть.
Тяжело сглотнув, он чуть отступил назад, за стойку продавца. Ремус слышал, как он мнет пергамент в руках, как другую руку запустил во внутренний карман мантии, доставая палочку.
— Что-то случилось? — с опаской спросил Ремус, медленно приближаясь.
— Мне тут… — он нервно усмехнулся. — Мне тут письмо прислали, — он махнул сжатым в руке пергаментом. — Написали… написали, будто бы ты оборотень, — под конец Блоттс то ли хихикнул, то ли писк издал.
Кажется, злость и негодование отразились на его лице, потому что Блоттс отступил еще на шаг назад, затаив дыхание и таращась на него. Выглядел настолько испуганным, словно Ремус сейчас кинется на него и убьет.
— И вы решили, что это правда? — Ремус усилием воли пытался взять себя в руки, но внутри все так и бушевало от гнева — его подставили, кто-то его жестоко подставил.
— Ты отреагировал на серебро, — прошептал он.
Что ж, с этим спорить трудно.
Медленно выдохнув, Ремус прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Ремус не может остаться без работы. Тех сбережений, что есть у отца, не хватит и на пару месяцев. Надо как-то попробовать договориться.
— Мистер Блоттс, я у вас проработал не один месяц, и вы знаете, что я вреда не принесу.
— Все равно, Р-ремус, тебе придется уйти…
— Пожалуйста, — Ремус дернулся ему навстречу, отчего он вжался в стену и вскинул палочку.
— Не подходи!
Ремус замер под его взглядом, полного неподдельного страха, полного отвращения и брезгливости. Как давно Ремус не видел подобного. Вот оно — истинное отношение волшебников к оборотням. А ведь он знает Ремуса уже давно, у них всегда были хорошие отношения.
— Ремус, я… не хочу расставаться врагами, — сбиваясь, с дрожащей палочкой в руке проговорил он. — У меня семья, дети, я не хочу, чтобы ты…
— Вы думаете, я вам мстить буду? — грубо перебил Ремус.
— Нет-нет, — испуганно выдохнул Блоттс. — Ты, вроде бы, хороший и порядочный человек, но… я все равно не хочу так рисковать. И репутация магазина… что будет, если кто-то узнает, что у меня работает…
оборотень? Никто не пойдет, продажи упадут…
Вот сейчас Ремус действительно испытывал гнев. Как же он устал от подобного отношения. Устал постоянно прятаться, стыдиться себя. За что? Ведь он в этом не виноват. Он все возможное всегда делал, чтобы оградить других от опасности. Он близок к тому, чтобы оградить волшебников от опасности других оборотней, взять их под свой контроль, лишь бы все жили в безопасности. Но вряд ли это кто-то оценит по достоинству. Правильно Рея говорит, они лучше волшебников. По крайней мере, они не презирают людей за то, что те не могут изменить в себе.
— Обещаю, я никому не расскажу про тебя, — заверил Блоттс, во все глаза таращась на Ремуса. — Клянусь. Но и ты, пожалуйста… не появляйся больше здесь и… Не приближайся к моему дому.
***
Ремус сидел на ступеньках крыльца дома, наблюдая, как медленно поднимается неполная луна на небе. Остались всего сутки до полнолуния, он уже ощущал в себе рвущуюся наружу силу, ощущал нетерпение и предвкушение, которые смешивались с переживаниями и страхом перед неизвестностью. Кажется, он еще никогда не ждал полнолуния с таким нетерпением.
Он так и не рассказал отцу о случившемся, никому не сказал. Весь день бессмысленно прошатался по городу, раздумывая, что делать дальше. Раздумывая, кто мог сообщить в магазин о его болезни. Первая мысль — это был Кастор. Он накануне предлагал ему раскрыться, и тут вдруг — невероятное стечение обстоятельств. Однако Ремус сомневался, что Кастор подобными методами подталкивает его к решительным действиям. Скорее всего, это сделали Пожиратели Смерти, Долохов, исключительно, чтобы подпортить ему жизнь.
Оставалось надеяться, что «доброжелатель» ограничился магазином и не сообщил в Министерство. Иначе ему сейчас и дома опасно появляться. В любой момент могут нагрянуть сотрудники Отдела по магическим популяциям, чтобы поставить его на учет или вовсе запереть в камере, чтобы выяснить, не причастен ли он к последним нападениям.
Услышав негромкий хлопок трансгрессии, Ремус вскочил на ноги, выхватывая палочку.
— Сириус? — удивился Ремус, замечая друга и опуская палочку. — Ты что здесь делаешь?
Он выглядел обеспокоенным, держал в руках «Пророк. Вечерний выпуск новостей». Ремусу казалось, он уже знает, что найдет внутри. На сердце мгновенно опустился тяжелый камень. Он не был к этому готов.
— Скитер очередную желтуху накатала. Очередь и до тебя дошла, — с сожалением ответил Сириус.
Ремус протянул руку, забирая у него газету и выискивая нужную страницу.
Яркий заголовок сразу бросался в глаза.
Оборотни среди нас
Бывший сотрудник Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними Лайелл Люпин более 15 лет укрывал сына-оборотня от надзора…
Едва слышно выругавшись, Ремус прикрыл глаза. Именно этого он и боялся больше всего.
— Рем…
Мотнув головой, он вновь посмотрел в газету, пробегая глазами по строчкам и останавливаясь на последнем абзаце.
«Альбус Дамблдор, зная, что Ремус Люпин заражен ликантропией, позволял ему учиться в школе, жить среди наших детей, ничем не защищенных от столь опасного монстра.
Если вспомнить события двухлетней давности, когда студентку Пуффендуя Эшли Грин загрызли волки, появляется закономерный вопрос — мог ли это сделать один конкретный волк? По достоверным источникам стало известно, что Грин и Люпин состояли в романтических отношениях, которые закончились большой трагедией»
Слова об Эшли отдались какой-то глухой, притупленной болью внутри. Но Ремус быстро выкинул это из головы — ее уже не вернешь.
— Кажется, Дамблдору придется несладко, — невесело усмехнулся Ремус. — Ему сейчас придется оправдываться перед общественностью.
— Ты сам-то как? — с опаской спросил Сириус.
— Нормально, — Ремус безразлично пожал плечами.
Удивительно, а волнение и страх перед неизвестностью испарились, словно их и не было. В обнародовании нет большой трагедии, куда больше проблем возникнет у его отца и Дамблдора, а он в крайнем случае сможет скрываться. Если придется, он устроится на работу в магловском мире. Зато у него больше нет ни одной причины, чтобы откладывать свои планы, чтобы сомневаться.
Взгляд невольно притянула желтая луна на черном небе — полнолуние уже завтра, тогда-то он и решит, что делать.
