***
Основная проблема — как дать понять Рее и Ликаону, что Ремус не собирается проводить с ними полнолуние. Эту ночь, которую они ждали каждый месяц, они всегда проводили вместе. Ремус весь день собирался с мыслями, чтобы поговорить с Реей. Но, кажется, он зря переживал. Он ей напрямую признался о своих планах, но она поняла его без лишних оправданий. Они никогда не обсуждали Эшли, кроме единственно самого первого раза, и Рея никогда не лезла ему в душу, пытаясь вызнать про нее. Словно и так понимала, насколько огромное место она занимает в его душе, какой груз вины на нем лежит за ее убийство. Она даже молча согласилась не убивать Банди в эту ночь, чтобы не тревожить Ремуса еще и по этому поводу. Труднее всего было договориться с Ликаоном. Ему хотелось провести полнолуние вместе, и последнюю неделю он активно строил планы, куда можно отправиться и чем заняться. Он в принципе после происшествия с Марти практически не покидал их, большую часть времени проводил с Реей и Ремусом. С одной стороны, Ремус был этому рад — ему не нравилась компания Долохова для Ликаона. С другой стороны, Ликаона порой было слишком «много», а их регулярные перепалки с Реей лишь действовали на нервы. При чем, действовали на нервы они исключительно Ремусу, а для Реи и Ликаона, кажется, это стало привычным способом общения. Но Рея помогла и здесь. Она уговорила Ликаона вместе отправиться в лес на юге Англии — они там еще ни разу не были, и разведать новую территорию будет не лишним. Ликаон с радостью согласился. А вот от Банди Ремусу однозначно никак не избавиться. Возможно, он мог бы связаться с Северусом и попросить того увести своего друга-оборотня в другой лес, но ему не хотелось, чтобы кто-нибудь знал о его планах. К тому же, не хотелось никого просить об одолжении. Все же, шансы, что они пересекутся, не так велики. Северус обычно уводит Банди вглубь леса, в противоположную сторону от места убийства Эшли. Ремус рассчитывал на удачу. Хотя бы в этот раз она не должна его подвести.***
Кажется, Ремус еще никогда не ждал полнолуния с таким трепетом и волнением. Он не мог усидеть на месте и трансгрессировал в Хогсмид за пару часов до восхода луны. Тут же скрывшись в Запретном лесу, он, поддавшись внутреннему чутью, шел на место убийства. Ремус не знал, где оно находится, но нечто внутри уверенно вело его в нужном направлении. В лесу уже было темно. На территорию опустились сумерки, а высокие деревья с пушистыми кронами создавали плотный мрак. Ремус помнил, что вскоре здесь появится Банди, и ему надо держать ситуацию под контролем, но он с трудом концентрировался на происходящем в округе, ничего не замечая и полностью поглощенный личными переживаниями. А внутри него все дрожало в ожидании, находилось в подвешенном состоянии. Перед глазами стояло лицо Эшли, а в ушах звучал ее голос. Я обожаю Чары! А вот Защита мне никак не дается. Барбара говорит, это все потому, что у нас преподаватель каждый год меняется. Наверное, она права. Кстати, Барбара, это моя лучшая подруга. Родители ей летом купили навороченный хрустальный шар для Прорицаний. А мы с родителями летом ездили в Италию. Папа у меня волшебник, а мама — магла, и еще есть два старших брата. Старший работает в Министерстве. Он там недавно серьезно отравился шоколадными котелками. Я их просто обожаю! А вот лакричные палочки терпеть не могу. На тыквенный сок у меня и вовсе аллергия. Кстати, я много говорю, когда нервничаю. Последний год в Хогвартсе казался ему чем-то настолько далеким и нереальным, будто и не с ним был. Но он отчетливо помнил, сколько волнения, сколько трепета вызывала Эшли. И при этом в груди каждый раз поднималось нечто такое Светлое и необъятное, что способно было всю его Тьму перекрыть. Внутри каждый раз что-то теплело, смягчалось при ее одном лишь ее появлении. В Хогвартсе нет человека замечательнее тебя, Ремус. Я не знаю, что за причина у тебя, но что бы это ни было, каждый человек заслуживает счастья. И ты его заслуживаешь больше всех. Он поражался, как легко с ней было. Так, как ни с кем до нее. Когда можно говорить, о чем вздумается; когда примут любое твое решение, поймут любое твое слово, никогда ни за что не осудят, не посмотрят с укором. Не печалься сильно из-за друзей, мы не всегда в состоянии им помочь. И иногда единственное, что требуется — просто быть рядом. Она всегда была рядом, понимала его с полуслова. За короткий миг она успела стать ему ближе, чем все вокруг до нее. Видела всего его, и ничего не боялась, принимала все его жуткие сущности. Правила существуют для того, чтобы их нарушать, Господин Мародер. Он удивлялся, сколько в ней смелости — больше, чем в самом храбром гриффиндорце. Он поражался, сколько в ней хитрости — она его обвела вокруг пальца, влюбив в себя и, вопреки ему, влюбившись в него. Он восхищался ее способностями — вряд ли еще кто-то может сочетать в себе любовь к прорицаниям и умение создавать заклинания. Его окончательно покорило ее огромное сердце — она в каждом видела Свет. Даже в нем. Особенно в нем. Я все равно буду с тобой, несмотря ни на что. И хочу, чтобы ты знал, Ремус, ты не один. Она была рядом до самого последнего дня. Она не боялась ни его самого, ни его ликантропии, ни монстра внутри него. Монстра, который любил ее от макушки и до кончиков пальцев. Монстра, который знал ее всю, до каждого взмаха ресниц и короткого взгляда. Монстра, который наизусть выучил все ее интонации; каждую ее привычку; каждую реакцию на его касание. Чудовище внутри обретало покой рядом с ней; привыкнув жить в вечной Тьме, грелось под лучами Света возле нее; таяло под нежными руками. Она приручила опасного зверя, сама того не ведая. Уверена, ты не сделаешь мне больно. Он оказался на злосчастной поляне ровно с восходом луны. Желтый диск сиял на темно-синем фоне, когда он приземлился на четыре лапы. Но не успел он осознать происходящее, как его накрыли воспоминания. Он словно провалился в ту самую ночь. Он вырывается сквозь окна Визжащей-хижины, бока режут острые края стекол. Он несется на запах. Со всех ног, продираясь сквозь колючие кусты, ломая ветви деревьев, несется по следу Эшли — она была здесь совсем недавно. Запах ее забивается в ноздри. Наконец-то, именно сейчас, когда он на свободе, он сможет ее увидеть, почувствовать. Но ему мешает страх — он отчетливо слышал крик. Ее крик. Он ускоряется, но человеческий страх мешает — другая его часть без конца пытается захватить контроль над происходящим. Пытается украсть у него даже эту ночь. Единственную ночь. А лучше бы он полностью отдал ему власть — потому что только он сможет защитить Эшли. Последний длинный прыжок; он уже близко. Он вылетел на середину поляны, замечая перед собой Эшли. Сколько раз он видел ее чужими глазами, любовался ее нежным образом, но сейчас, в живую она была гораздо прекраснее. Пусть и смотрит на него глазами, полными страха. Ее длинная коса растрепались от забега, на щеках горит румянец, от нее волнами исходят всевозможные эмоции — яркие, насыщенные. Они его с толку сбивают. Он аккуратно делает шаг ей навстречу, пытается показать, что не навредит, что никогда не сделает ей больно. Кому угодно, только не ей. Но человеческая часть борется с ним, пытается взять верх. Его это раздражает. С пасти срывается рык — на самого себя, со злости. Но Эшли судорожно выдыхает, отступает назад, вскидывает палочку. — Ремус… Тонкий голос отдается в сердце — он ничего лучше не слышал. Но в следующий же миг — вспышка заклинания. Не в него. В волков позади. Он только сейчас их замечает. Человеческое сознание без конца мешает, пытается захватить власть, и он пропустил их — волки окружили со всех сторон. Дюжина или две. Слишком много. Один из них приближается к ней со спины. Он тут же рванул вперед, и в следующий же миг очередная желтая вспышка. Словно со стороны он слышит свой жалобный вой. Ребра располосовали режущие чары. Его отбросило к корням массивного дерева, с силой приложив мордой о ствол. Не замечая боль, он тут же взлетел обратно на ноги. Успевает увидеть, как двое волков в прыжке кидаются на нее, раздирают, тянут в разные стороны острыми клыками. Уши режет ее пронзительный крик, с клочьями вырывает сердце. Перед глазами — алая кровь, порванная нежная кожа, клок светлых волос. Острая режущая боль в его сердце. Ребра наизнанку вместе с оглушительным воем. Он впивается зубами в толстую шкуру волков, рвет каждого, кто попадается в его лапы. Ярость захлестывает с головой. Один за другим. Он мощными когтями впивается в чужую плоть, одним рывком перегрызает горло. Широким взмахом лапы сносит часть волчьей морды. Перекусывает хребет под жалобный скулеж. Снова и снова. Захлебывается в чужой крови, между клыков застревает жесткая шерсть, он рвет сухожилия, ломает кости, давит лапами волков. Дюжина или две. Они все мертвы. Его пасть переполняет тошнотворный вкус чужой крови. Трясет так, что он с трудом стоит на лапах. В округе мертвые волки, лишь пара из них еще слабо поскуливают. Но он нетвердой походкой ступает к неподвижному телу. Любимое лицо изувечено, но взгляд ясных глаз устремлен в черное небо. Из пасти рвется отчаянный вой. Он упал на лапы возле нее, ткнулся носом в шею, пытаясь расшевелить. Ведь она не может умереть. Только не она. Только не сейчас, когда он впервые с ней встретился. Ремуса оглушил собственный протяжный вой. Сердце в груди грозилось проломить грудную клетку. Глаза жгло, глотку разрывало от жалобного завывания. Не убивал. Он ее не убивал. Он пытался ее защитить. Но не смог. Не смог. Осознание этого едва ли приносило облегчение. Перед глазами все еще стояло переломанное тело, а душа разрывалась от боли. И все же, он ее не убивал. Больше всего Ремус боялся именно этого. Что он набросился на нее, впился клыками в ее кожу, порвал, причинил нестерпимую боль, убил. Да, он все еще виновен в ее смерти — ничего из этого с ней бы не случилось, если бы она с ним не связалась. Но… Ремус замер, замечая в десятке метров перед собой величественного оленя. Сознание у него все еще путалось, но чем дольше Ремус на него смотрел, тем больше успокаивался. Тяжелая и ветвистая крона рогов была очень знакомой. И Ремус с опозданием осознал, что обыкновенный олень и на сотню миль не приблизился бы к оборотню. А этот осторожно приближается. Джеймс. Это был он. Но что он делает в Запретном лесу посреди ночи, в полнолуние, так далеко от дома? Обернувшись человеком, Джеймс сделал еще один осторожный шаг. — Рем… — Джеймс не рисковал ступить еще ближе, сохраняя дистанцию и сжимая палочку. Ремус сел, пригнул уши и дружелюбно махнул хвостом, давая понять, что он не собирается набрасываться. Кажется, Джеймса это успокоило. Он заметно расслабился, хотя и по-прежнему был чем-то сильно обеспокоен. Махнув рукой в гущу леса, он произнес: — Там оборотни… Ты их слышишь? Ремус повел ушами, прислушиваясь. С момента восхода луны он полностью был поглощен собственной проблемой, совершенно не прислушиваясь к происходящему в лесу. И сейчас, сосредоточившись, он уловил тысячи шорохов, чужое дыхание, чьи-то торопливые шаги и незнакомые голоса. С одной стороны оборотень — Ремус слышит его тяжелое дыхание, он прорывается сквозь ветки деревьев, гонит зайца вглубь леса — ему не выжить. Высоко над ним кружит ворон — Ремус легко улавливает взмахи крыльев. В противоположной стороне десятки незнакомых низких голосов — Ремус улавливает баритоны и интонации — несколько патрулей Пожирателей Смерти и егерей по всей границе леса на пути к Хогвартсу. И ровно между ними кто-то без оглядки прорывается через густой лес, ломая тонкие ветки кустарника, запинаясь о выступающие корни — Ремус словно сквозь землю ощущает учащенное сердцебиение, чувствует страх и напряжение человека. Это Регулус Блэк. И он стремительно приближается к одному из патрулей Пожирателей. Времени на раздумья нет. Банди сейчас полностью поглощен своей добычей. Если они не будут шуметь, есть шанс, что он их не услышит и продолжит резвиться по лесу. А вот Регулус неминуемо столкнется с Пожирателями и егерями. Их было слишком много, даже Ремус не брался сказать точную цифру. И лучше им вообще не давать увидеть Регулуса. Становилось очевидным, что Джеймс с младшим Блэком пришли на разведку — вскоре должен был состоятся поход за последним крестражем. Но если Пожиратели их увидят, Волан-де-Морт лишь больше патрулей выставит, и тогда им однозначно не попасть в Хогвартс. Оставался один острый вопрос — как Джеймсу и Регулусу хватило ума заявиться в лес посреди полнолуния без всякой подстраховки? Но Ремус решил оставить это на утро, тут же стремглав устремляясь в сторону младшего Блэка. — Нет! Рем! Ты куда?! — он слышит отчаянный крик Джеймса. — Надо задержать оборотня! А там Блэк! Там мелкий Блэк! Его нельзя трогать!.. — голос его прервался, Джеймс решил не терять зря времени, обернулся оленем и устремился за ним. Только вот оленю никогда не угнаться за оборотнем.***
Регулус ошарашенно смотрел в темноту, не зная, что и делать. У него в голове не укладывалось, что Поттер исчез и даже слова ему не сказал, бросил его здесь совершенно одного. У Регулуса сердце в пятки ушло — протяжный вой раздался вновь. «Бежать» В голове эхом разнеслось последнее брошенное слово Поттера, и он рванул с места. В густом и черном лесу он ориентировался неважно, но по его представлению ближе всего было до хижины Хагрида. А еще Регулусу хотелось верить, что Дамблдор позаботился о безопасности учеников во время учебы Люпина и наложил хоть какие-нибудь защитные чары на лес, чтобы этот монстр вдруг не вырвался к нормальным людям. В голове оглушительно стучал пульс. Ему казалось, что за ним кто-то гонится — он отчетливо слышал как кто-то тяжело продирается сквозь заросли и вот-вот его нагонит. Он без конца запинался о корни деревьев, несколько раз чуть не упал, порвал мантию о колючий куст. Регулус стремительно выбивался из сил, дышать становилось все труднее, но из последних сил бежал вперед. До Хогвартса оставалось совсем немного. Лес уже становился реже, а высоко в небе Регулус видел верхушку самой высокой башни. Дыхания не хватало — от длительного забега остро кололо в боку, перед глазами искрилось. А чьи-то шаги становились все ближе и ближе — ему обернуться страшно было, он словно уже знал, что увидит. Но когда справа что-то мелькнуло, он не сдержал хриплый испуганный вздох. Обернулся, пытаясь вглядеться в черноту леса. Перед глазами мельтешили высокие черные деревья, а между ними он отчетливо видел чьи-то горящие желтые глаза. Он запнулся о высокий выступающий корень и со всего маху ударился о землю, не успевая даже выставить перед собой руки. Ладони содрало в кровь, под большой палец глубоко впилось нечто острое, колени и локти словно посыпались на осколки от столкновения с твердой землей, виском он рухнул на торчащий корень — из глаз попадали звезды. Но он тут же взлетел обратно на ноги, стараясь не обращать внимания на ослепляющую боль, и вскинул палочку перед собой, освещая поляну. Его холодный пот прошиб. Тело сковало от ужаса. Под горящим взглядом желтых хищных глаз он пошевелиться не мог. Его словно парализовало. Оборотень был совсем не таким, как его рисовали в учебниках по Защите от Темных искусств. Гораздо хуже. Огромный, устрашающий. Светлая шерсть взлохмаченная, стоит дыбом. Заостренные уши агрессивно прижаты к затылку. Он скалится, обнажает острые, длинные клыки. Регулус пошевелиться не мог. Все внутри призывало его к действию. Хотя бы выставить защитный барьер, вызвать Адское пламя, запустить смертельными чарами. Сделать хоть что-то, чтобы защитить себя. В мозгу одно заклинание за другим летело, с палочки осыпались слабые искры. Но он не мог даже шевельнуться. Будто бы оборотень парализовал его одним своим взглядом. А он и правда не спускает с него взгляда. Смотрит прямиком в глаза и скалит зубы в угрозе. Оборотень шагнул в его сторону, а у Регулуса хриплый испуганный вздох вырвался. Сердце отчаянно билось в груди от охватившего ужаса. Это его последние минуты. Как он мог так нелепо попасться? Он же не может умереть от лап оборотня посреди Запретного леса. Нет-нет, только не это. Оборотень не нападал, но медленно приближался — кажется, он способен себя контролировать — бесконтрольный оборотень давно разодрал бы его в клочья. Но кто это? Если Банди, Регулусу не поздоровится. Некая Рея? Но для чего ей охотится за ним? Люпин? Но оборотень явно настроен враждебно, смотрит на него исподлобья, утробно рычит — у Регулуса струйка пота по спине катится от страха, перед глазами темные круги пляшут от ужаса. Регулус пытался отвести взгляд, пытался закрыть сознание — очевидно, он как-то воздействует на него — сильные оборотни умеют внушать, но все бесполезно. И где, черт возьми, Поттер? Как он только мог его бросить? Совсем одного в лесу с оборотнями. Регулус был о нем более высокого мнения. Он ему… доверял. Оборотень делает очередной шаг ему навстречу, когда в тот же миг прямо из зарослей выпрыгивает величественный олень. У него под ногами земля поднялась от резкого торможения. Регулус ненавидел себя за то облегчение, которое его вдруг накрыло. Поттер его не бросил. Беспросветный страх резко отступил. Неизвестный дурман с него спал, стоило оборотню отвести взгляд. Он почувствовал, как все мышцы расслабились, как тело вновь стало его слушаться. Олень стоял между ним и оборотнем. Последний скалиться перестал и неожиданно смирно сел, как будто показывая, что не собирается нападать. Регулус с замиранием сердца смотрел, как Поттер обернулся человеком и сделал аккуратный шаг навстречу чудовищу. Видимо, это и правда Люпин, раз он такой смелый. — Рем… — Поттер, сжимая палочку, но не поднимая ее, сделал еще шаг вперед. Оборотень смирно сидел. — Рем, нам надо в Хогвартс. Оборотень тут же вновь встал на лапы, шерсть на загривке приподнялась, он тяжело зарычал, обнажая клыки. — Какого?.. — прошептал Регулус. У него что-то стягивало внутри от вида длинных клыков, от утробного рычания сердце сжималось. Между ребрами давить начинало, в горле поднималась тошнота. — Нам… туда нельзя? — неуверенно спросил Поттер. Мотнув мордой из стороны в стороны, оборотень недовольно дернул хвостом. — Слушай, похоже, Рем против, — Поттер задумчиво почесал затылок. Оборотень стоял напротив них, широко расставив передние лапы, прямиком глядя на них и явно не собираясь их пропускать вперед. — Против? — не своим голосом прошептал Регулус и тут же прокашлялся. — Да уж, видимо, и правда против. Лично он готов был развернуться и уйти. За последние десять минут он натерпелся такого ужаса, что готов был отложить свой поход за диадемой. Люпин испортил ему весь вечер, Регулус уже не сможет испытать тот триумф и радость от крестража, какой планировал. Вместо ответа Поттер вновь обернулся оленем. Регулус за ним внимательно наблюдал. Тот даже глаза прикрыл, к чему-то прислушиваясь — огромные уши под величественными рогами беспрестанно шевелились. — Там кто-то есть, — напряженно произнес Поттер, вновь оборачиваясь человеком и глядя на оборотня. Тот издал жуткий звук, похожий на лай, вызывая у Регулуса очередную волну неприятной дрожи. — Пожиратели? — спросил Регулус. — И не только… Несколько патрулей по всей границе. Оборотень опять вскочил на лапы, наступая на них и оттесняя дальше от границы леса. — Видимо, нам придется уйти, — Поттер с сожалением посмотрел на Регулуса. — Ну, раз придется, — он тяжело вздохнул в ответ, опуская взгляд. Единственное, что ему сейчас хотелось — оказаться как можно дальше от этого места. Где-нибудь в тепле и уюте. Когда они оказались неподалеку от Хогсмида, Поттер произнес: — Рем, мы дождемся тебя в Визжащей-хижине. Регулус вопросительно посмотрел на Поттера, пока тот прощался со своим другом. И, стоило оборотню скрыться между деревьев, Регулус сказал: — Лично я ждать никого не собираюсь. — То есть, тебе даже не интересно, что происходит в лесу? Рем наверняка побольше нашего видел и слышал. А еще, я совершенно точно в этом уверен, в лесу были и другие оборотни. И они пришли не с Ремусом. Что ж, Поттер прав. Конечно, можно было бы встретиться утром, но до конца полнолуния осталось не так много времени, а Регулус больше всех заинтересован в том, чтобы знать, как обстоит ситуация возле последнего крестража. И, наверное, ему надо поблагодарить Люпина — если бы не он, Регулус мог бы попасть в ловушку. С другой стороны, если бы в лесу не было оборотней, у Регулуса были бы целы и невредимы нервные клетки. — Идем, — не дожидаясь его ответа, Поттер направился в сторону покосившейся хижины. Недовольно на него глянув — Регулус не собирался прощать ему его побег, он тяжело вздохнул и направился вслед за Поттером. В хижине было холодно и стоял острый запах животного, сквозь заколоченные окна подвывали сквозняки. Брезгливо поморщившись, Регулус достал палочку и очистил кресло от пыли. Ему казалось, на нем чья-то кровь, но сейчас он был так измотан, что устало опустился в него. Регулус с неудовольствием отмечал, что Поттер весьма бодр, да и вообще как-будто ни о чем не переживает, хотя и не так разговорчив как обычно. Конечно, это не он натерпелся унизительного страха. Поттер достал палочку и вызвал Патронус. — Лили… я с Регулусом. Мы… немного впутались в неприятности, но уже сами все проблемы решили. Причин для беспокойства нет, все живы и невредимы. Мы в Визжащей-хижине, дождемся Рема и утром я буду дома. И еще… надеюсь, ты не успела побеспокоить Сириуса. И не надо. Пока что. Патронус тут же исчез, а Регулус не спускал с Поттера тяжелого взгляда. — Пока что? Собираешься Сириусу доложить об этом? — Да он сам все равно узнает! — недовольно выпалил Поттер. — И уж поверь, мне тоже не хочется его претензии слушать! — Значит, мы просто не будем ему ничего говорить. В ответ Поттер его лишь снисходительным взглядом наградил, так ничего и не сказав. А вот Регулусу совершенно не нравилась идея рассказывать о случившемся брату. Разумеется, он предполагал, что Сириус все равно узнает об этом походе. Но Регулус рассчитывал, что Сириус об этом узнает, когда он в руках будет держать диадему Когтевран и с триумфом рассказывать о добыче последнего крестража, а вовсе не о том, как он трусливо бежал сломя голову и позорно упал перед оборотнем. Приподняв ладони, Регулус посмотрел на содранную кожу. Под большим пальцем огромная заноза, из-под которой вытекают капельки темной крови. Выдернув ее резким движением, он поморщился от боли и невольно сжал кулаки. Кожу страшно саднило, ладони горели. Он только сейчас осознал, с какой остротой все еще ноют колени и локти. Голова гудит, на висок, которым он ударился о корень, будто что-то давит. И в теле во всем чудовищный дискомфорт и усталость. И это не только от длительного изматывающего забега, Регулус все еще ощущает последствия дурмана, что наложил на него оборотень. Его даже сильные амулеты не защитили. Кажется, это была худшая ночь за последние пару лет. Он бы предпочел снова попытать счастье с озером мертвецов или сотней дементоров, чем в очередной раз испытывать такой позорный страх и унижение. Регулус не желал даже смотреть в сторону Поттера. Изнутри его уничтожал стыд за тот страх и испуг, что ему пришлось испытать. Ему еще никогда не было так страшно, а оказалось, он зря переживал. Ему сказали «бежать», и он бежал, как самый последний трус. Время в тяжелой тишине тянулось невыносимо медленно. И Поттер, вполне ожидаемо, не выдержал. — Что с тобой? Регулус взметнул на него злой взгляд. Он вначале хотел нагрубить что-нибудь в ответ, но слова вырвались из него прежде, чем он хотя бы их осмыслил: — Какого черта ты меня бросил? Я там как идиот один остался! Не знал, что делать! Поттер на него ошарашенно вытаращился, явно не ожидая подобной претензии. Регулус и сам этого не ожидал. Но отступать было поздно. — Каждая секунда на счету была! — воскликнул Поттер. — Извини, мне некогда было стоять и рассуждать с тобой о дальнейшем плане! Ты же опять начал бы спорить, как лучше сделать! А надо было Банди уводить подальше от тебя. Регулус еще мгновение гневно смотрел ему в глаза, а после отвернулся, не находясь с ответом. — Я услышал вой, но это были разные оборотни! — продолжал Поттер. — Рема я сразу узнал, а вот второй… я решил, что это Банди, Сев его всегда в Запретный лес уводит. Только представь, что было бы, если бы он на нас вышел?! Нам обоим был бы конец! Поэтому я и отправился за Ремом, надеялся, он сможет помочь. И он помог! — Да понял я уже, понял, — проворчал Регулус, перебивая его. Он все равно считал, что Поттер должен был его предупредить. Хотя бы о том, что он его не бросает, а отправляется за подмогой. Впрочем, вряд ли бы Поттер бросил его — это не в его гриффиндорском характере, он бы так не поступил. Но в тот момент Регулус испытывал такие отчаяние и испуг, что не мог трезво мыслить. — Слушай… извини, — неожиданно искренне и спокойно произнес Поттер. — Я могу представить, как это страшно… — Вовсе мне не было страшно! — перебил Регулус, зло глянув на него. — А я бы перепугался, — Поттер смотрел на него без доли веселья, с непривычной серьезностью. — Честно, в тот момент мне и правда было страшно. Я испугался за тебя, испугался за себя — если бы Банди меня не прикончил, с меня бы Лили шкуру спустила, а Сириус бы рога снял, если бы с твоей мудрой головы хоть волос упал. Это был совсем не тот страх, который испытывал Регулус. Бояться за других — нормально и естественно. — Перепугался? — презрительно переспросил Регулус. — А разве ты у нас не самый храбрый и отважный? — Храбрость — это не отсутствие страха, а победа над ним. — Это еще что за гриффиндорский бред? — огрызнулся Регулус. — Вообще-то, как раз Годрик Гриффиндор так и говорил. Еще он говорил, что страх режет глубже меча. Кажется, Регулус навечно запомнил это чувство — когда ужас насквозь пронзает, впивается где-то под ребрами, да так, что дышать становится невозможно, парализует все тело и кажется — вот она, смерть. — Оборотень — один из самых опасных существ, — произнес Поттер. — В одиночку против него ты совершенно бессилен, каким бы сильным волшебником не являлся. Это хуже чем мантикора и нунду вместе взятые. Лучше встретить стадо разъяренных кентавров, чем одного оборотня. Не испугался бы его только полный идиот. А ты, вроде бы, на него не похож. Регулус вновь отвел взгляд. С этим доводом не поспоришь — на идиота он и правда не похож. У него сработал инстинкт самосохранения, побегом он пытался сохранить себе жизнь, а вовсе не бежал от страха. Кому бы он сделал лучше, если бы кинулся навстречу оборотню? Точно не себе. Люпин явился спустя три мучительных часа. На улице все еще было темно, но луна уже скрылась. — Все нормально? — Люпин не спускал с него напряженного взгляда. Уж он явно почуял, насколько Регулусу было страшно. — Да, нормально, — улыбнулся Поттер. — Что там? — спросил Регулус. — В лесу. — Патрули Пожирателей и егерей. Оборотни. Лучше вы расскажите, что вы здесь забыли в полнолуние? Регулус досадливо поморщился — и как он мог не посмотреть на лунный календарь? Но положение луны в небе важно лишь для проведения ритуалов и настоя некоторых зелий, и Регулус давно ничем из этого не занимался. Какому вообще нормальному человеку придет в голову смотреть лунный календарь перед походом в школу? Он даже не планировал заходить в Запретный лес. И уж точно не ожидал встретить здесь оборотней. — Нам на месте не сидится, мы хотели крестраж последний забрать, — пояснил Поттер. Регулус на него мрачно посмотрел — вот так и доверяй ему секреты. — Вдвоем? — удивленно спросил Люпин. — А Сириус в курсе? — А причем здесь Сириус? — взъелся Регулус. — Я не обязан перед ним отчитываться! — Я ничего подобного и не говорил, — Люпин даже ничуть не смутился. — Просто я думал, что мы все вместе отправимся за последним крестражем. — Мы решили всего лишь проверить, — пояснил Поттер. — Эйвери, конечно, предупреждал о патрулях. Но вдруг он обманул? Люпин на него с недоверием глянул и перевел взгляд на Регулуса: — Ну, ваша проверка могла закончиться очень печально. Патрулей действительно много. Пожирателей среди них единицы, в основном это егеря. Да, возможно, вы вдвоем справились бы против них, но даже сам факт, если бы вас просто заметили… — Да понимаю я, — перебил Регулус. Он прекрасно осознавал, что если бы их заметили, их план на Белтейн был бы разрушен. Темный Лорд лишь усилил бы защиту. А пока что все еще сохраняется шанс, что в решающую ночь путь будет чистым. — А с Банди что там? — спросил Поттер. — Северус увел его вглубь леса. Вероятнее всего, они даже не знали, что мы тоже там были. — Ну, хоть какие-то хорошие новости, — улыбнулся Поттер. В дурно пахнущей и холодной хижине они провели еще целый час. Люпин рассказывал о точках, где дежурят егеря и Пожиратели смерти. За остаток ночи он обежал весь лес и насчитал более двадцати патрулей. По всей границе леса, возле всех тайных выходов, ведущих в замок. А помимо этого множество ловушек. Чудовищная удача, что Регулус ни в одну из них не попался. Слушая его, Регулус лишь все больше злился на себя же. Неужели он и правда рассчитывал, что Темный Лорд не обезопасит всю округу возле замка? У Темного Лорда нет возможности попасть в Хогвартс, пока там находится Дамблдор, поэтому он будет использовать любую возможность, чтобы даже не подпустить Регулуса к школе. — Очевидно, на Эйвери у нас последняя надежда, — констатировал Поттер. — Хотя я и не представляю, как он всех к себе на оргию затащит, и как Волан-де-Морт на это согласится. — Это уже проблема Эйвери, — отозвался Регулус. Они уже покидали хижину, когда Люпин позвал: — Регулус, можешь задержаться на пару минут? Поттер перевел взгляд с одного на другого и неуверенно махнул рукой вперед. — Я вас там подожду. Или мне остаться? — с сомнением спросил он у Регулуса. — Я… не хочу тебя снова бросать… — Проваливай, Поттер, — огрызнулся Регулус. Кажется, теперь ему в жизни не избавиться от его нелепых и унижающих шуток. Как только Поттер отошел на приличное расстояние, Регулус вопросительно посмотрел на Люпина. — Я не хотел тебя пугать… там, в лесу… — Я и не испугался, — прервал Регулус. — То есть… я же понял, что это ты. Нахмурившись и явно не поверив, Люпин добавил: — То, что ты не испугался, это, конечно, очень… впечатляюще. Но на будущее — оборотней все же лучше опасаться. А еще, — с нажимом произнес он, не давая себя перебить в очередной раз, — я хотел извиниться за… я не всегда свою силу могу контролировать, и не хотел тебя парализовывать. Сам не знаю, как так получилось. — Очень удобно, — скептически отозвался Регулус, но тут же тяжело вздохнул и взял себя в руки. Все-таки, надо было признать, Люпин не сделал ему ничего плохого. — Впрочем, если бы ты меня не парализовал, я бы в тебя Авадой запустил или Адским пламенем. — Смог бы? — у Люпина уголки губ в полуулыбке дрогнули, но он мгновенно стер насмешку с лица, замечая его недовольство. — Смог бы, — сурово ответил Регулус. — И вообще… спасибо. За то, что не позволил попасться. Не дожидаясь его ответа, он развернулся и направился к границе деревни. — Всегда пожалуйста, Регулус.***
Регулусу не хотелось возвращаться домой. Не хотелось видеть Софию и Сириуса, не хотелось рассказывать о ночных происшествиях, слушать их осуждение. Не хотелось, чтобы они видели, что ему было страшно, что он испугался, когда его бросил Поттер. Обида от унижения и страха начинала отступать. Но на ее место приходило разочарование — он не смог достать крестраж и, судя по усиленным патрулям, ему и правда придется идти на сотрудничество с Эйвери. Придется ждать еще целую неделю. Да он с ума сойдет за это время. Тем более, после его неудачного эксперимента с дневником. За Софию он переживал и не хотел больше подвергать опасному риску. Но и сидеть без дела невозможно. Трансгрессировав к воротам поместья в Блэкпуле, он вошел внутрь. Вэнс, скорее всего, еще спала, солнце едва показалось на горизонте, и Регулус надеялся с ней увидеться. Эммелина в его мыслях была едва ли реже, чем Реддл. С того момента, как он во всем подло и низко обвинил Розье, Регулус совсем отчаялся — он понимал, что ему необходимо сказать ей правду; понимал, что рано или поздно она все равно узнает — не от него, так от кого-то другого, но малодушно трусил. Точно так же он знал, что правда все разрушит. Разрушит то хрупкое, что между ними есть. А ему этого хотелось меньше всего на свете. Оказавшись в доме, он прислушался. Полная тишина. Мартиша все еще была в Мунго, Кацман, очевидно, на дежурстве. Поднявшись на второй этаж, Регулус остановился возле двери в комнату Вэнс. Негромко постучавшись, он потянул за ручку. К его удивлению, дверь легко поддалась. Заглянув внутрь, он увидел Эммелину. Полностью скрывшись под тяжелым одеялом, так, что только кончик носа торчал, она крепко спала. Аккуратно прикрыв за собой дверь, он прошел до ее кровати и сел рядом. — Эммелина… — он пальцами невесомо коснулся волос, убирая прядь от ее лица. Она вздрогнула и завозилась, сонно щуря глаза. — Регулус?.. — Ты не против? — шепотом спросил он. — Мне хотелось тебя увидеть. — Нет, конечно, нет… — она приподнялась на кровати, протирая глаза. — Мерлин, что с тобой? — сон с нее слетел и она окончательно выбралась из-под одеяла. Протянув руку, она вытащила из его волос сухую веточку. Регулус только сейчас осознал, что даже не взглянул в зеркало — должно быть, он и правда отвратительно выглядит. — Да так… — он поморщился, услышав в собственном голосе трагические нотки. — Все нормально. — Как-то не похоже, — она перехватила его ладони, поворачивая их вверх и глядя на множество ссадин. — Я сейчас приду, — твердо произнесла она, поднялась с кровати и стремительно покинула комнату. Эммелина вернулась уже через мгновение, держа в руках бинты и какие-то склянки. — У нас сейчас за целительство Питер отвечает. Они с Лили старалась нас обучать простейшим лечебным чарам, но у меня все напрочь из головы вылетело, — взволнованно произнесла она. — Целительство — это совсем не мое. Но я нашла что-то полезное. Выложив все на прикроватную тумбочку, она села напротив него и взяла палочку в руки. — Предупреждаю, я ничего подобного раньше не делала, — сказала она, свободной рукой взяв одну из его ладоней. Регулус чувствовал как напряжены ее руки, но он не спускал взгляда с ее лица. Его волновала ее забота, поднимала что-то в душе. Она прошептала заклинание, очищая его ладони от грязи и крови. Все ладони в мелких царапинах, словно слой кожи снят. Под большим пальцем на левой руке глубокая рваная рана, которая больно саднит. — Наверное, можно было бы стянуть чарами, но у тебя все ладони в ранах, не уверена, что сработает, — взволнованно проговорила она. — Поэтому только так… Она взяла одну из склянок и, зачерпнув пальцами густую субстанцию, щедро намазала его на ладони. Кожу защипало, мышцы свело, перед глазами заискрилось. Не удержавшись, он зажмурился, сжимая губы, лишь бы не выругаться. — Больно? — испугалась она. — Терпимо, — он ей мельком улыбнулся. Взяв бинты, она бережно перемотала его ладони. — За пару часов должно все зажить. И еще… — она вновь на кончики пальцев взяла субстанцию и аккуратно притронулась к его скуле. У него опять искры из глаз. Содранную кожу саднило и жгло. Он невольно перехватил ее за запястье, отодвигая руку от своего лица. — Хватит, — он натянул измученную улыбку. — Что произошло? — взволнованно спросила Эммелина. Мгновение посомневавшись, рассказывать ли правду, он ответил: — Пытались с Поттером достать крестраж. Но наткнулись на оборотней. Она замерла, подняла на него шокированный взгляд. — Ты не шутишь? Регулус лишь многозначительно вздохнул в ответ. — Думал, с жизнью распрощаюсь, но… живой. Правда, крестраж так и не достали. Пока что. — С ума сойти, — прошептала она. — Я… — он на мгновение опустил взгляд. — Жутко перепугался. — Еще бы! Я оборотней видела лишь однажды… Мне кажется, я никогда так не боялась, как в тот момент. Кажется, она его ничуть не осуждала и не презирала за страх. — Правда? — Регулус на нее с недоверием посмотрел. — Даже когда перед тобой Пожиратели Смерти, ты понимаешь, что это… люди. Да, плохие и ужасные люди, которые легко в тебя Непростительным могут запустить, но они… такие же, как и ты. А оборотни… большинство из них не умеют себя контролировать. Они действуют на одном лишь инстинкте — убить. Сопротивлением, побегом, нападением — ты его только сильнее разозлишь. Что бы ты ни делал, это вызовет лишь большую агрессию. И, наверное, самое жуткое — тебя они не боятся. Они не знают, что такое страх. Они осознают свою силу. И это пугает больше всего. — Да, наверное, — согласился Регулус, внимательно слушая ее. Действительно, когда против тебя человек, ты можешь оказать равное сопротивление, ты даже можешь предугадать его действия; другой может бояться тебя так же, как и ты его. Но предсказать действия оборотня невозможно; его не запугать, с ним не договориться. И неизвестность пугает больше всего. — Мне нравится Ремус, — произнесла вдруг она. — Но он… другой. Он всегда жил среди людей, и его это и отличает. Регулус был с ней согласен, но озвучивать это не стал. Люпин и у него вызывал крайне смешанные чувства. — Мерлин, — пролепетала Эммелина, едва сдерживая улыбку, и протянула руку, пальцами приподнимая порванный подол мантии. — Это же одна из твоих любимых мантий... Грубо одернув порванную мантию, Регулус на нее недовольно посмотрел. Он не разделял ее веселья. Не то чтобы он с каким-то особым трепетом относился к одежде, но… — Между прочим, это индивидуальный пошив. Другой такой больше не достать. И оттенок редкий. Поднявшись, он стянул с себя мантию. Что ж, и правда будет жаль ее выкидывать. Но весь бок порван, а сама она вся в земле и затяжках. — Ты надел свою лучшую мантию для похода за крестражем? — Вэнс не скрывала улыбки, поднимаясь вслед за ним. — Разумеется, — подыграл он ей. — Вдруг, нас встречали бы репортеры, а я не при параде? Не хотелось бы мелькать в газетах в повседневной одежде. Что скажут люди? У Блэка нет денег на нормальную мантию? Он выходит из дома в домашнем халате? Что дальше? Кеды вместо оксфордов? — Уверенна, Джеймс был именно в кедах, — Вэнс едва сдерживала улыбку. — Конечно, — фыркнул Регулус. — А еще в джинсах и в своей идиотской клетчатой красной рубашке. Ему только лопаты в руках и тачки не хватало для полноты образа. — И все же, с какой любовью ты о нем всегда говоришь, — весело произнесла Эммелина. Проигнорировав его хмурый взгляд, она спросила: — А тебе чего не хватало для полноты образа? — Диадемы Когтевран в руках. — Или на голове? Регулус устремил на нее задумчивый взгляд. — Да, интересно… А что будет, если ее надеть, пока в ней осколок души? Нахмурившись, Эммелина с серьезностью ответила: — Надеюсь, ты не станешь это проверять. Еще мгновение подумав, он мотнул головой: — Я и так слишком умный. — О, это верно, — Эммелина вновь растянула губы в улыбке. Не было сил сдерживаться, когда Вэнс искренне признавала его умным, когда смотрела на него с преданным обожанием. Регулус притянул ее к себе и склонился к ней, прижимаясь с поцелуем. Время уже близилось к восьми утра, но покидать постель совсем не хотелось. Обнаженная Вэнс, которая прижималась к нему чересчур тесно, была слишком притягательной, чтобы ее можно было так легко оставить. Кожа у нее горячая, волосы источают легкий аромат; она легко водит кончиками пальцев по его спине, вызывая мурашки, невесомо целует в уголок губ, заставляя под ребрами что-то замирать от нежности. — Мне нужно идти, — едва слышно произнесла она ему на ухо, но он лишь сильнее прижал ее к себе. — Но мы можем встретиться вечером. — Да, обязательно, — он чуть отстранился, заглядывая в ее глаза. В очередной, тысячный раз — у него в памяти словно молния — воспоминания о пронзительном взгляде голубых глаз за мгновение до смерти. Он опустил взгляд, а Эммелина, почувствовав ослабшие объятия, выпуталась из его рук и поднялась. Она взяла чистую одежду и спросила: — Дождешься меня? — Конечно, — улыбнулся он. Она скрылась в ванной, а Регулус поднялся с кровати. Надев брюки и накинув рубашку на плечи, он подошел к окну. Весна уже вовсю цвела. Конец апреля был непривычно теплым даже на севере Англии. Он распахнул окно, впуская теплый утренний воздух. Пожалев, что не прихватил с собой сигареты, он скользнул взглядом по письменному столу — будто надеялся, что у Эммелины завалялась пачка. Но глаза зацепились за уголок пергамента, торчащего из-под стопки книг. Он сам не заметил, как заволновался. Регулусу давно покоя не дает тот факт, что Эммелина ведет с кем-то переписку. Вероятнее всего, это касается ее работы в Ордене, но письма ей всегда присылали на дорогом пергаменте цвета слоновой кости. Такой бумагой пользовались люди обеспеченные и родовитые, даже чиновники высших рангов такую не могли себе позволить. Регулус предполагал, что ее шантажировали Пожиратели — заставляли ее сотрудничать с ними, следить за Регулусом взамен на имена убийц ее семьи. Но Регулус уже сам рассказал ей имена, и Эммелина ему призналась, что она больше с ними не работает. Письма, однако, ей продолжали приходить. И у Регулуса оставался один вариант — именно через нее Дамблдор поддерживает связь с еще одним своим шпионом в рядах Темного Лорда. Регулус бросил взгляд на дверь в ванную — за ней шумела вода. Отбросив сомнения, он, ни медля, подошел к столу и вытащил пергамент. В адресной строке всего одна буква. Получатель: «Д.» Торопливо развернув пергамент, он увидел несколько строк. Предупреждения о нападениях Пожирателей Смерти, точные даты и места; пара имен новых союзников Темного Лорда. Такое узнать непросто, надо быть в узком кругу приближенных. Даже Снейпу такое не под силу. Но кто из верных сторонников Темного Лорда решится на предательство? Внизу размашистая подпись — не привычные имя и фамилия, но знак, подтверждающий достоверность информации, подтверждающий, кто именно передал письмо. И Регулус уже определенно видел этот знак и знал, кому он принадлежит.***
Прошел уже не один час, как Ремус сидит напротив мраморного камня с именем Эшли. Взгляд то и дело цепляется за эпитафию: «Ты свет для нас, и им останешься навечно». Это было истиной. Сколько времени прошло, а Ремус мог с уверенностью сказать, что Эшли — самое светлое, что было в его жизни. В его жизни; в жизни монстра, сидящего у него внутри. Пожалуй, это была его лучшая худшая ночь. Вряд ли он когда-то сможет отпустить вину за ее смерть, но для Ремуса стало большим открытием то, что монстр внутри любил ее ничуть не меньше, чем он сам. Ничуть не меньше его он жаждал ее любви, ее ласки; он желал защищать и оберегать ее. Но они оба с этим не справились. И, кажется, именно это стало началом их сближения. С души вдруг упал тяжелый груз. Он не сможет ничего изменить. Ему остается только принять это и жить дальше. Поднявшись, он достал палочку и прошептал заклинание. Он смахнул невидимую пыль с камня и приставил к нему венок из голубых васильков. — Прощай, Эшли…