Трудности перевода

      Вернувшись домой после работы, я отказалась от предложенного Лиен ужина, прошла к себе в комнату и прямо в одежде упала на кровать.       Сегодняшнее «представление» СуДжу выжало из меня все соки. Каких сил и внутреннего напряжения мне стоило держаться, одному Богу известно. Главной задачей было: ни словом, ни взглядом себя не выдать. И мне это почти удалось. Но какой ценой!       Глубоко вздохнув, я положила руку на живот, желудок болел. Он заболел еще в метро, я терпела боль, считая станции. У меня всегда начинал болеть желудок от нервного напряжения. Расслабиться, когда Ынхек рядом, я позволить себе не могла. Это роскошь для меня с некоторых пор.       Прадедушка Сережа… Ушел на войну, хотя имел заводскую бронь. Воевал в Сталинграде, дошел до Праги. Вернулся, чтобы умереть через полгода от ран. Его фото всегда висело на стене в гостиной его единственной дочери — бабушки Светы. С детства впитавшая в себя рассказы о моих героях, я выросла с чувством гордости за свою семью, с осознанием, что я ее часть. Я русская! И это не глупый пафос. Чувство собственного достоинства у нас в крови! Сколько вот таких «залетных ухарей» пыталось объяснить, что мы — никто!       Бабушка Даня… Ее старшую сестру угнали в Германию со Смоленщины, где та пропала без вести. Сама Даня, еще совсем малая, чистила ведрами картошку на кухне «Офицерского дома» во время оккупации их села фашистами. Богатое и шумное до войны село, опустевшее и осиротевшее, стойко терпело все унижения, люди верили в скорую победу. Каждый день, падая от истощения на тяжелых работах, русские, украинские, казахские женщины и их дети верили в справедливый исход. Застудилась и надорвалась моя Даня. После войны лечилась, долго лечилась, чтобы забеременеть. И когда почти в тридцать пять лет у Дани на свет появилась моя мама, это все посчитали настоящим чудом и благословением свыше.       Я не могла позволить мемберам СМ выиграть и мимоходом в своей звездной жизни вытереть об меня ноги. Ясно чувствуя, что в моем лице СуДжу олицетворяют всех русских девушек. Рассуждая огульно и развешивая ярлыки про «лошадок». Хотя я не боец по своей натуре, и любой открытый «бой» требует от меня чудовищного перенапряжения, я обязана поставить этих зарвавшихся звезд на место! Память предков, пожалуй, единственное, что держало меня «на плаву», заставляя вздергивать вверх подбородок и смело смотреть в глаза подонкам из СМ.       Сдавать назад было уже поздно. Ставка в этой игре — моя честь.       Лиен, стукнув костяшками о косяк, обозначила желание войти. Я молча кивнула.       Подруга опустилась рядом со мной на кровать.       — Тебе больно? — Лиен вертела в руках свой телефон, беспокойно заглядывая мне в глаза. — Может, таблетку?       — Мне страшно, Лиен-а…       Все наше общение с Ли Хекдже свелось к смс, которые мы стабильно слали друг другу два раза в день. Правда, Ынхек закидывал меня фото без подписи, где был, что ел, с кем виделся. Я относилась к этому спокойно, намеренно не давая СуДжу даже задуматься о том, чтобы начать действовать активнее, гася возможный напор с его стороны спокойным принятием в ближний круг. Успокоилась, почувствовав передышку. Сразу легче, свободнее задышалось.       Моей тактикой было переключение интересов и импульсов Хекдже с меня на сторонние объекты. Как говорил наш военрук в школе — бывший сотрудник группы «Альфа»: «Отвлечение внимания противника на негодный объект». Я закидывала СуДжу кучей вопросов, заставляя отвлекаться от игры. Как снимают большие шоу СуДжу? Как он придумывает хореографию к песням? А вот этот фильм он видел? А вот эту книжку читал? А что можно посмотреть в Корее интересного, если я видела… далее шел список, того, что я уже видела. И так далее, и тому подобное. Фильм «Чучело» пришлось переводить Донхэ и Ынхеку чуть ли не дословно.       Это отнимало кучу времени, но я терпеливо работала на результат. Мне нужно было отвлекать СуДжу, и честно говоря, где-то в глубине продолжала теплиться глупая надежда, что посмотрев наши фильмы, послушав и поняв смысл нашей музыки, они поймут, что с нами, со мной так нельзя… Я не поверхностная пустышка.       Да, я мыслила глобальными категориями, пытаясь донести это до СуДжу.       Я отказала в личных контактах Донхэ, когда он написал с телефона дэнс-машины. Все свое внимание я сосредоточила на Ынхеке. И не могла позволить себе роскоши постороннего общения с кем-то еще из СуДжу, тем самым открываясь для удара. С одним-то еле справлялась!       В учебке я с горечью вычисляла все новых и новых «адептов» игры, превратившись в сверхчувствительный приемник. Улавливая и анализируя обрывки информации, поняла следующее: существует какой-то общий канал связи, где участники игры переписываются.       В СМ одновременно запускались несколько подобных игр. Играли на новеньких из девичьих групп, играли на девочек из стаффа. Это настоящая эпидемия! Господи, Корея, ты действительно зажралась и бесилась с жиру! Особенно люди шоу-бизнеса! Это настоящий харассмент, который покрывали большие деньги.       Медленно, но верно я превращалась в неврастеничку. Кругом видела «двойное дно», доверяла лишь немногим людям. Паре-тройке моих учеников, Лиен и Кан Хену.       Хену стал моей отдушиной. С ним я «висела» часами на телефоне, обсуждая все на свете. Например, Хену мог позвонить в шесть утра и долго рассказывать, как снимал в Сеульском зоопарке медведей-панд. Какие они забавные, толстенькие, пушистые и ужасно милые. Я тоже запросто могла заглянуть к другу на работу. Заходя на телестанцию, вдыхая знакомые запахи вечно подгоревших проводов и вековой пыли, я моментально успокаивалась. Плечи расслаблялись сами собой. В этом коридоре, обшитом бежевыми панелями, с кучей дверей, я чувствовала себя защищенной.       Как, например, сегодня.       Вот уже минут двадцать я слушала завывания друга. Оказывается, Хену был приглашен шафером на свадьбу к однокашнику. Порывшись в гардеробе, традиционно состоявшего из худи, джинсов и кроссовок, Хену пришел к выводу, что ему «нечего надеть»! Я немедленно была выдернута на телестанцию прямо из метро, куда я спустилась с намерением поехать домой.       Вертясь на ужасно жестком стуле, следя за проплывающими в энный раз перед глазами дверью, плакатом на стене худющего GD, рабочим столом, заваленным всяким хламом и стопками бумаги, которые так и норовили навернуться из неровной кучки на пол, я рассеянно, в пол-уха слушала Хену.       — Лис, мне нужен твой женский взгляд со стороны.       — Возьми костюм на прокат, — очередной виток на стуле и взгляд в потолок. Я сегодня работала как проклятая, пришлось плюсом к своим группам работать на «чужих»: коллега слегла с жесткой простудой.       — Какой «на прокат»! — вопль у уха заставил болезненно поморщиться. Хену решил прервать мою «медитацию» и остановил стул. — Какой прокат? Я что, нищий что ли? Не могу себе позволить купить костюм, рубашку и туфли?!       «Ну, понеслась! Что за болезнь такая все корейская? Инфекция под названием: «Я что, нищий что ли?!»       Похлопав друга по плечу, вздохнула:       — Хорошо, я схожу с тобой. Хотя слабо представляю, чем конкретно могу быть тебе полезна.       Ответом было сияющее лицо напротив.       Не откладывая «мероприятие» в долгий ящик, мы прямо с телестанции направились в огромный торговый центр Хендай. Сидя в старенькой Хонде друга, я мысленно прикидывала, в котором часу смогу вернуться домой.       Нашу болтовню ни о чем постоянно прерывали звонки на мобильный Хену. Он — деятельный, шебутной и дружелюбный. Куча друзей и подруг бесконечно названивали с приглашением покушать вместе, встретиться и покататься на велосипедах, скататься в родной город на выходные… Хену был любим людьми, я даже немного завидовала его популярности.       Когда мы вошли на первый этаж торгового центра, на улице сгустилась непроглядная темнота. Хендай работал до часа ночи: приближалось Рождество, часы работы увеличили.       Побродив по опустевшим бутикам на третьем этаже, мы, наконец, остановились в «Chestors» (1). Линейка бренда идеально подходила под наш запрос. Ноги гудели. С облегчением опустившись на низкий пуфик возле примерочной, я немедленно принялась растирать уставшие икры. Хену примерял уже третий костюм.       — Как Вам этот, дорогой клиент? — продавец-консультант взмокла, но продолжала выдерживать на лице радушную улыбку.       — Кажется, морщит в подмышках, — озабоченно раздалось из-за двери.       — Хену, выйди, мы посмотрим, — стало жаль продавца. Вот ведь работа, не приведи Господи!       — Давай выходи, замучил девушек!       По спине пробежал неприятный холодок, я подняла глаза, встречаясь взглядом с Ли Хекдже. Плотная черная маска, закрывающая пол-лица, и теплая бейсболка, низко надвинутая на глаза, делали его неузнаваемым. Но эти интонации я ни с кем не спутаю!       Тихое: «Привет», — заставило нервно подняться с пуфика.       Ынхек был безмятежен, бодр и весел:       — Пришел свитерок из новой коллекции прикупить, — под мой нос был сунут свитер салатового цвета. Никогда не понимала эту любовь дэнс-машины к ярким краскам. — А тут ты, неожиданно.       — Здравствуйте, сонбе. Рада встрече, — я вежливо склонила голову в приветствии.       Дверь примерочной открылась, и к нам вышел Хену. Выглядел он шикарно. Темно-синий костюм из дорогой шерсти сидел на нем идеально.       — Ну, и где морщит, что ты выдумываешь? — слегка взяв за плечи, я заставила парня повернуться, переключая все внимание на него.       — Да вот же, — сердито замахал руками парень и закрутился волчком, призывая меня разглядеть невидимые складки в подмышках.       — Херней не страдай, — снова врезался в наш разговор СуДжу. — Нормально сидит, бери.       «Иди уже, а? Меряй свою зелень и вали дальше по своим делам».       Хену тоже узнал мировую звезду, беспокойно оглянувшись назад на Ынхека, свел брови:       — Добрый вечер, сонбе.       Подойдя к большому зеркалу на стене и приложив к себе обновку, СуДжу легко кивнул:       — Добрый, добрый.       Девушка консультант терпеливо подпирала стену, не догадываясь, кто перед ней.       — Вам идет. Такой цвет мало кому подходит, но вам идет, — вежливо улыбалась она Хекдже.       Решительно кивнув в знак согласия, СуДжу передал свитер в руки консультанта:       — Ну раз Вы так говорите, тогда беру.       Я еле сдерживала себя, чтобы не зафыркать от пафоса и лицемерия Хекдже. Следующая его фраза заставила заиндеветь:       — Опять с ним? Жизнь ничему не учит?       Глотнула воды из маленькой бутылочки, которую таскала с собой, чуть не брызнув фонтаном в лицо СуДжу. Секс-игра жестко опустила на землю, напоминая о себе. Ли Хекдже мастерски изображал ревность!       — Не опять, а снова! — на поднятые в недоумении брови, продолжила, — не бери в голову, сонбе, трудности перевода.       Хену вышел из примерочной, передавая костюм в руки продавца:       — Беру этот.       Это послужило стартом. Не скрываясь, я тупо сбежала от Ли Хекдже, оставив и Хену.       Через пару минут в торговом зале появились молодые люди.       Выйдя из бутика втроем, мы некоторое время топтались перед входом. Я собиралась уже вежливо проститься с СуДжу.       — Мы пойдем, сонбе, приятного вечера, — ухватив Хену под руку, мягко потянула его за собой. К моей радости друг все понял без лишних вопросов. Но радость моя была недолгой. Я почувствовала, как чужая горячая ладонь проскальзывает под мой локоть — Ли Хекдже взял меня под руку с другой стороны. Выглядело все настолько нелепо, что захотелось рассмеяться в голос.       — Шиндон-хен меня кинул, усвистал по делам. А мне еще нужны перчатки, свои потерял недавно.       Об особенности дэнс-машины терять шапки, перчатки, шарфы я была наслышана. Об этом частенько трепались в учебке. Тем временем Хекдже продолжил, уверенно тягая нас с Хену в боковую галерею. — Я же помог вам выбрать костюм, пойдем мне за перчатками.       «Наверное, стоит запастись успокоительным».       Проплутав в Хендай еще около полутора часов, за время которых я с Хену и прицепившийся к нам клещом Хекдже выбрали дэнс-машине перчатки и широкий теплый шарф, который в процессе выбора наматывали мне на шею под предлогом «посмотреть со стороны». С трудом выбрав Хену рубашку, туфли и бабочку (на последней настоял СуДжу), мы, наконец, вывалились из дверей торгового центра. Стояла глубокая ночь, Лиен уже дважды звонила и интересовалась, когда я соизволю явиться домой?       Я настолько устала, что еле перебирала ногами, проклиная СуДжу, который все так же «висел на хвосте». Дошкандыбав до нашего с Хену «Боливара», довольно резко кивнув головой в знак прощания в сторону Суджу, с величайшим облегчением плюхнулась в машину. Хену, наскоро попрощавшись с сонбе, уселся за руль.       — Уф, устал! — и крепкая мужская рука повернула ключ зажигания. Машина молчала…       Измученно, я смотрела на попытки завести Хонду:       — Может толкнуть?       — А ты сможешь ее завести, — Хену уже открыл дверь, — пересаживайся, я толкну.       — Чингу! — Я беспокойно ухватилась за ускользающий рукав. — Я не знаю как.       — Выходи, наказание, — Хекдже уже вытягивал меня из машины. Видимо, увидев, что наша машина не заводится, он вернулся.       «Успокоительное все-таки стоит прикупить. Так вздрагивать при каждом его касании — это никуда не годится!»       Минут десять, за которые я успела сильно замерзнуть, мужчины честно пытались завести «умершую» Хонду. СуДжу и Хену даже открыли капот и с умным видом что-то разглядывали и дергали. Результат был нулевым, машина молчала.       — Все, хорош, вызывай техпомощь, — Хекдже отряхивал ладони.       — Не едет? — жалко подала я голос, подпрыгивая на месте на продуваемой всеми ветрами парковке. — Тогда я что, такси вызываю?       — На такси одной ночью опасно, — Хекдже вжикнул молнией на пуховике. — Поехали, отвезу.       Хену, оторвав взгляд от недр открытого капота, неуверенно кивнул:       — Лис, поезжай с сонбе. Так будет лучше.       «Что делать? Начинать отказываться? И показать, что я боюсь СуДжу, вручив ему в руки неслабый козырь?»       — Пока ты решишь, я замерзну на этой парковке. Скажи Кан Хену до свидания, — жесткие пальцы ухватили меня за локоть. Действуя на инстинкте мягко высвободила руку и кивнула Хену:       — Созвонимся, Хену. Вызывай техпомощь и не торчи на улице, простынешь. Лучше вернись в здание.       — Довези ее аккуратно, сонбе, — Хену махнул нам рукой, прикладывая телефон к уху.       — А что, не доверяешь? — тонкая лисья ухмылка нарисовалась на лице СуДжу. Хену так же внимательно смотрел в его глаза.       — Только тебе, сонбе, и доверяю.