Трудности перевода

      Вернувшись из Пусана, я предсказуемо свалилась с температурой. Встревоженная Лиен уговаривала поехать в больницу, но я отказалась. Взяв на работе отгул, провалялась дома неподвижным кабачком целых два дня. Таблетки уже не лезли в горло, а пластыри бесили своим запахом. Организм сбоил. За эти месяцы нервы расшатались в труху.       Вдобавок, телефон периодически заливался истеричным рингтоном, кажется мой Samsung начал меня ненавидеть. Звонил Хену, его услали в Кенгидо снимать какой-то местный праздник. Бедный чингу, совсем не отдохнув после работы в Пусане, должен был снова уехать…       Звонил Сонхо. Но говорить с ним я по-прежнему не хотела, мне нужно было время восстановиться. Хотя бы немного «подзарядить батарейки». Я настояла на своем: я поговорю с Кан Сонхо и отвечу на его вопросы после того, как выздоровею. Болеть Сонхо никак нельзя, он ведет несколько проектов вместе с ЕХО в качестве аранжировщика. Упертый ученичек удовлетворился моими объяснениями. Я получила передышку.       Лежать целыми днями в кровати и пялиться в потолок оказалось до боли скучно. Как только температура позволила, я немедленно погрузилась в чтение своего любимого Юлиана Семенова, отключившись от реальности, пропадая на страницах романа.       Надо сказать, что Семенова я перечитывала в надцатый раз. Я прочла все его книги еще в школе. Юлиан Семенов меня успокаивал. У каждого, наверное, есть книга, фильм или сериал, который они смотрели тысячу раз, но все равно с удовольствием пересматривали. В особенности в период душевной смуты. Вот таким «лекарством» был для меня любимый Юлиан.       На четвертый день болезнь отступила, замазав лицо всеми тоналками, какие нашлись в доме, и убедившись, что не сильно испугаю корейцев в метро, я вышла на работу. Выйти-то, вышла, но напоминала сама себя «слабонервного резидента» в тылу врага. Оглядывалась, прислушивалась и при первом подозрении на Кан Сонхо стремглав бежала в кабинет, учительскую — что ближе лежало. Даже залетела в курилку, чем поразила коллег в самое сердце. Короче, вела себя глупо и по-детски.       Через три часа «пряток» узнала, что Сонхо сегодня работал в главном здании СМ и в учебке не появится. «Слабонервный резидент» сразу перестал быть «слабонервным», оставшись «резидентом-параноиком».       Поговорить с молодым человеком мне рано или поздно все равно придется, но лучше «поздно», чем «рано». Я устала от фальши, особенно от фальши в исполнении мемберов СМ.       На сегодняшнюю вторую половину дня субботы были запланированы «гости по-русски». Так я называла посиделки с Саней, тем самым парнем, которого я нанимала в качестве «брата-спецназовца». Со времени визита Сашки ко мне в учебку мы продолжили общение, иногда встречались с ним и его девушкой Аней — этнической кореянкой (1).       Аня родилась и выросла в Казахстане, переехала в Корею пять лет назад. Прадедушка Ани перед родной Кореей имел большие заслуги в освободительной от японской оккупации войне. Пару лет назад Анне Ким с большой помпой вручили корейский паспорт, и девушка стала полноправной гражданкой ЮК.        Чуть больше года назад Аня с Сашкой поженились, и сегодня я шла в гости к счастливым родителям малютки дочери.       Такси заехало на территорию огромного жилого комплекса в Чонногу́ (2). Сашка уже тусовался у подъезда. Выскочив из машины, я кинулась к другу. Крупный славянский парень привлекал к себе внимание всех местных тетушек, что гуляли с детками на детской площадке. Традиционный «птичий базар» моментально притих, как только я повисла на Сашке, а он в ответ в порыве дружеских чувств сграбастал меня и приподнял над землей.       «Сплетни! Свежие сплетни!»       — Сашка, мне жаль твою жену, — тихо хрюкая, мы зашли в подъезд двадцатиэтажного дома.       Сашка преувеличенно озабоченно свел брови:       — А мне-то как ее жаль, завтра ее просветят насчет моей любовницы. Парень нажал кнопку пятнадцатого этажа в лифте. — Так и живем!       Хихикая, мы вывались из лифта на нужном этаже, дверь в квартиру была приоткрыта. Зайдя в апаты (3), я тут же была прижата к теплой «материнской груди». Анютка обняла меня своими тонкими, но сильными ручками:        — Привет! Соскучилась, сил нет, — девушка, отстранив меня, строго заглядывала мне в лицо своими глазами-сливами. — Нехорошая девчонка ты, Лизка! Я тут со скуки дохну. Сашка вечно на работе, а меня уже мамка достала звонками со своими: «Не сыпь много присыпки — на попке будет сыпь, не ешь кимчи — у Сонечки может быть аллергия».       Мама Ани жила в Актобе (4), с момента рождения внучки собиралась приехать, но высокий пост в ресурс-добывающей компании все никак не отпускал. И вновь испеченная бабушка руководила воспитанием внучки Сонечки по скайпу. Чем несказанно бесила дочь.       Через час, с семимесячной Сонечкой на руках, я сидела за столом, а счастливая Анютка хлопотала у плиты. Сашка довольным морским котиком развалился на диване в гостиной. Сонечка деловито сопела и хваталась за мой хвостик. Все были довольны, уставшие родители «сбагрили со своих рук юлу-дочь», а я получила возможность потискать теплый комочек счастья.       — Лизка, слушай, жаль, что ваше шоу заканчивается, — Аня поставила передо мной тарелку с макаронами «по флотски». — Саша, садись есть, оставь свой футбол!       Мелодичный голосок поднял «тюленя» с дивана. Притопав к плите, Сашка деловито навалил себе макарон в тарелку, и, чмокнув жену в щечку, учапал обратно.       — Нет, ты видела? — Анна с возмущением ткнула рукой в сторону мужа. Сонечка на моих коленях, потянувшись к столу, цепко ухватила чайную ложечку и с видимым удовольствием стала быть ей о край стола.       — Пусть отдыхает, — я аккуратно вытащила ложку из рук ребенка, тут же заменив «игрушку» на погремушку, которые в большом количестве валялись по всему дому. Сонечка с легкостью согласилась на обмен и старательно стала пихать погремушку в беззубый рот, лупая на нас круглыми темными глазенками.       — Анютка, я так устала от этих съемок, ты не представляешь. Нормально не сплю, бесконечные руководства и сценарии — это уже перебор.       Аня со своей тарелкой макарон уселась за стол напротив меня. Сонечка, немедленно бросив погремушку на пол, потянулась к материнской тарелке и возмущенно загукала. Молодая мама аккуратно, но твердо отстранила ручку дочери:       — Соня! Горячо!       Быстро затолкав макароны в рот, Аня энергично пережевывала ужин как истинная мамочка, со скоростью звука запивая и пережевывая новую порцию.       — Ынхек талантливый парень, я тут подсела на СуДжу, всю дискографию пересмотрела. Слушай, ну, круто! А в жизни ты с ним общаешься? Я имею в виду, вне съемок?       Отстранив ручку малютки от своей губы, за которую девчушка пыталась ухватиться, чмокнув ребенка в мягкую макушку, я тоже быстренько затолкала в себя макароны.       — Нет, он занят пипец.       — А это правда, что он предлагал тебе встречаться? — Аня запихала в себя очередную порцию ужина.       Макароны чуть не встали у меня поперек горла, глотнув остывшего чая из кружки, я задергала коленкой, Сонечка, довольно гукая, подпрыгивала.       — Ой, Аня, не читай желтую прессу. Несварение заработаешь.       — Но смотрит он тебя о-о-очень заинтересованно, — Аня допивала свой остывший чай.       — Он на всех так смотрит, — я приложила к груди руку, — поверь мне, чингу, — закончила я загробным голосом.       В этот момент Сонечке все-таки удалось уцепиться за мою губу, и мелкая пакостница с видимым удовольствием и улыбкой беззубым ртом на всю физию, больно щипнула меня.       — Соня! — Аня немедленно подорвалась с места. — Тете Лизе больно!       Ребенок замер на моих коленях и внимательно смотрел на мать, решая, стоит ли зареветь. Но характером девчонка пошла в Сашку, быстро справившись с желанием заорать, Соня гукнула и разулыбалась, отцепившись от моей губы и тут же вцепившись в кудри на виске.       Я зашипела, отцепляя детские пальчики от своих волос.       — Соня, больно-больно.       Наша борьба закончилась тем, что с дивана притопал Сашка. Молча забрав дочь с моих колен, он засюсюкал:       — Пойдем тыковка, брось этих теток. Папа научит тебя футболу.       Присюсюкивая, папашка уселся на диван, посадил дочь на свои колени. К нашему удивлению девчонка перестала ерзать и с видимым интересом уставилась в экран огромной плазмы.       — Вот они, дети XXI века, — обличительно ткнула в сторону дочери Аня.       — И не говори, кума! — я согласно закивала головой, и мы захихикали.       — Вокруг вашей парочки столько сплетен ходит, ты не представляешь. Говорят, что Ли Хекдже уже представлял тебя своей старшей сестре, и она тебя не одобрила.       Я от души хапнула макарон из тарелки.       — Какое счастье!       — Что? — Аня явно не поняла мой сарказм.       — Что не одобрила!       Подружка затряслась в смехе.       — Говорят, что мой Сашка обещал набить танцору морду. Ты не представляешь, что эти ненормальные насочиняли после твоей истории о «брате-спецназовце» в сюжете о Пусане. Эти прибабахнутые корейцы немедленно решили, что это не твой брат, а твой любовник. И этот любовник намерен посчитать зубы Хекдже!       Я вздохнула и развела руками:       — Скучно живут. Дом — работа — дом. Ищут развлечений.       Пробыв в гостеприимном доме молодых родителей еще около полутора часов, уложив непоседливую Сонечку спать и выпив чаю, дав клятвенное обещание Анютке, что, как только закончу с «Путешествием», буду приходит часто-часто, я отправилась домой.