Улыбка висельника

      Сигрид не понимала, кто она и где находится. Она растворялась в мягкости перины, теплоте одеял, нежности постельного белья, удобности идеально взбитой подушки и умиротворённости вибрации тёплого шерстяного кота под боком. За все одиннадцать лет своего существования здесь и за двадцать четыре года своего существования там, она не испытывала ничего лучше этой потрясающей кровати, очевидно созданной где-то в Раю и по ошибке попавшей в мир земной. А ведь в прошлой жизни она умудрилась попробовать большинство тех вещей, которые заботливые матери говорят своим детям не делать, так что ей было с чем сравнивать.       Ка-а-а-а-а-а-а-а-а-йф…       Звон колокола разрушил иллюзию погружения в нирвану, как молоко разрушает вкус любого чая.       Сигрид не двинулась. Минуты в кровати после того, как тебя будят и призывают вставать, обычно становились самыми сладкими.       В результате, что не удивительно, учитывая, что спать их комната легла около двух часов ночи, Юхас снова провалилась в сон. На такой кровати вообще было сложно удерживать глаза открытыми. Вчера ей показалось, что как только голова коснулась подушки, сознание ускользнуло в ту же секунду.       Внезапно Сигрид оказалась в Главном Зале. Она недоумённо осмотрелась, отмечая сидящих рядом людей и овсянку перед собой. Баночки с джемом, которые стояли посередине стола, выглядели уже наполовину опустевшими. Кажется, студенты предпочитали джем с овсянкой, а не овсянку с джемом. Мчащаяся непонятно куда Медоуз переклонилась через ошарашенно моргающую Юхас, ухватила с общего блюда зелёное яблоко и умчалась дальше.       Какого чёрта происходит и что она тут делает? Куда делся процесс сборов, дорога до Главного Зала и утренняя физкультура с переходом по убегающим лестницам?.. Кто-то что-то ей подсыпал? Откуда провалы в памяти?..       Сидящий напротив Сириус Блэк внезапно потянулся за кувшином с соком, очевидно являющимся тем самым легендарным, тыквенным. Поттер рядом с ним одновременно потянулся за джемом. Оба не слишком смотрели, что происходит с их руками, будучи поглощёнными процессом употребления пищи. В результате целый кувшин сока оказался опрокинут, а сама мутно-тёмно-оранжевая жидкость моментально оказалась на столе и на юбке не успевшей так быстро соскочить с лавочки, как это сделала сидящая рядом Эванс, Сигрид.       — Сигрид!.. Сигрид!.. Вставай давай, ты опоздаешь на завтрак! — вместо того, чтобы начать причитать по поводу испорченной одежды, Лили пихнула не понимающую, что происходит, Юхас в плечо.       Какой к чёрту завтрак? Разве Сигрид уже не на нём?..       Ощущение, словно она куда-то падает и летит, заставило Юхас панически взмахнуть руками. Сразу же после этого она ощутила жёсткий ворс ковра и холод стянутого одеяла. Тор издал откуда-то сверху искренний возмущённый «мяув!». Открыв глаза, она попыталась понять, что только что произошло. Где Главный Зал, овсянка и разлитый тыквенный сок? Какого чёрта?       Сигрид приподнялась на руках и непонимающе осмотрела помещение. Комната. Их комната. С пятью крутыми кроватями с балдахинами, платяные шкафы, тумбочки, несколько витражных окон с шикарными подоконниками и уже расклеенные в некоторых местах яркие плакаты, которые только могут присутствовать в жизнях девочек-подростков. Семидесятых годов. С отблесками ушедшей в небытие пин-ап культуры, розовыми сердечками и движущимися фигурками кумиров.       Над ней стояла уже одетая Лили Эванс, чьи волосы каким-то образом топорщились вопреки всем законам физики и гравитации.       — Прости, но тебе пора вставать, — менторским тоном заявила она. — До общего сбора всего двадцать минут, а я не хочу искать дорогу в Главный Зал самостоятельно.       Сигрид моргнула. Это был сон? Очень странно и натурально. Ладно. Хорошо. Круто.       Уместно ли спрашивать «Что за фигня?», находясь в волшебной школе?       Чё-ё-ё-ё-ё-рт, как же хочется есть… Сигрид потянулась к стоящему на прикроватной тумбочке прозрачному кувшину с водой и осушила его полностью буквально за несколько глотков. Чёрт.       Говорить рыжей о том, что в принципе можно прицепиться к любому идущему из башни Гриффиндора человеку, чтобы пройти к Залу, она не стала.       Вместо этого она с трудом поднялась, потирая ушибленный бок и награждая Лили раздражённым взглядом. У кроватей был довольно высокий подъём, так что падать было больно. Теперь будет синяк.       Ванную уже посетили все, кроме неё, чему Юхас была рада: очереди не предвиделось. Она очень быстро ополоснулась, умылась, сделала на скорую руку вполне удобный пучок, оделась в заранее приготовленную с вечера школьную форму и вышла как раз тогда, когда ДРАМА в комнате достигла своей кульминации.       Что может спровоцировать ссору между четырьмя одиннадцатилетними девочками в отсутствие единственного адекватного человека, уже начинающего чувствовать себя вожатой в отряде гёрл-скаутов?       Правильный ответ: всё, что угодно. Вот буквально всё, что угодно.       — Это моя резинка! Немедленно верни! — Мэри МакДональд, как уже разобралась Юхас, была самой громкой в их собравшейся компании.       — Это моя резинка! Мне купила её кузина в «Кошели Морганы» в начале лета! — Марлин МакКинонн из всех трёх шотландских девочек-волшебниц обладала наиболее неразборчивой речью и, кажется, чуть картавила, что для Сигрид, в принципе, ничего не меняло — понимать её всё также оставалось только при помощи мимики.       — Да ты врёшь! В начале лета в «Кошели Морганы» был новый завоз, а эта резинка из старой коллекции! — Данбар говорила наиболее понятно. А ещё она разрешила звать себя «Гвен» и читала Вальтера Скотта, что делало её наиболее терпимой соседкой из этих четверых.       — Не всё ли равно, чья эта резинка? Просто поменяйтесь, если у вас одинаковые, — Лили оставалась единственным гласом разума в отсутствии Юхас, но прислушиваться к ней никто не собирался.       — Да ты что?! — лица девочек после реплики рыжей стали выражать удивительное единодушие для трёх ссорящихся человек. — А вдруг у неё проклятье раннего облысения?! — Марлин сделала страшные глаза.       Кажется, родители озаботились тем, чтобы их ребёнок не терял свои вещи и не брал чужие. Мудрое решение, но они, кажется, даже не предполагали, какую химическую реакцию эта байка может спровоцировать при определённых условиях, в виде наличия в помещении нескольких маленьких девочек.       — ЧТО? У меня?! Это у тебя сейчас облысение будет! — Мэри отреагировала ожидаемо, выхватывая из рукава палочку. Даже интересно, что она собиралась скастовать, учитывая, что являлась маглорождённой и колдовать ещё не умела…       Сигрид вздохнула. Тяжело и глубоко. Это будут очень до-о-о-о-лгие семь лет сожительства.       Юхас пришлось выступать парламентёром и мирить всех четырёх соседок, включая Эванс, которая обиделась на всех за то, что на неё накричали, и на которую обиделись все за то, что она попыталась учить их уму-разуму. А ещё она всем четверым заплела волосы, потому что нормально расчесаться смогла одна Гвен, и то, сделать хоть какую-то косу для неё оказалось непосильной задачей.       А что вообще можно было ожидать от одиннадцати лет?       — А почему ты не сделаешь себе такую же крутую причёску? — крутясь около зеркала, приклеенного к внутренней стороне дверцы шкафа, поинтересовалась Эванс. «Крутая причёска» Лили представляла собой элементарную косу-колосок.       — Потому что мне и так нормально, — Юхас предпочитала не заморачиваться. Пучок выглядел не слишком аккуратным, в некоторых местах торчали петухи, но переделывать что-либо Сигрид не собиралась. Очень надо.       Утром гостиная определённо выглядела не так уютно, как вечером, когда горели камины, играла приглушённая музыка из семидесятых, а сидящие на диванчиках люди не напоминали только что поднятых из общего захоронения зомби. Вполне возможно, что дело было ещё и в общей захламлённости помещения.       Видимо, несмотря на угрозу Доркас Медоуз, «ежегодное чаепитие» всё-таки затянулось. Судя по храпящим в дальнем углу личностям, оно ещё и не совсем завершилось.       Старосты уже ожидали первокурсников на тех же диванчиках, что и вчера. Тени под их глазами вполне могли вместить несколько созвездий. Кажется, ещё немного, и они бы отрубились прямо на этих диванчиках.       Какая всё-таки хорошая шумоизоляция в комнатах. Судя по всему, празднование начала учебного года вышло эпическим, а в общежитиях этого как-то даже и не заметили… Магия выглядела удивительно удобной штукой.       С лестницы мальчишеского общежития вывалился дуэт Поттер-Блэк, очевидно уже спевшийся до степени «сиамские близнецы». Сигрид даже восхитилась такому родству душ. И выбору цвета волос — оттенок яркой фуксии у обоих несколько выбивался из привычного порядка вещей. Следом за ними спустились остальные ученики, энергии в которых вместе взятых не хватило бы и на половину тандема Джеймса и Сириуса.       — Отлично, уже без четверти семь, выдвига-а-а-а-а-емся, — Данбару-старшему, оказавшемуся братом Гвен Данбар, не удалось сдержать длинный зевок в самом конце. Он с трудом поднялся с дивана, мутным взглядом воспалённых красных глаз оглядел смотрящих на него первачков, остановился на ярко-розовом пятне Поттер-Блэк. Нахмурился, осмотрел их, со вздохом достал палочку, взмахнул ей, и вырвиглазный окрас сменился привычной цветовой гаммой.       — Во время завтрака Доркас Медоуз заберёт у МакГонагалл расписание и передаст его нам, — моментально подхватывая зевок коллеги, пробормотала Кейн. — Мы раздадим его вам, в половину девятого отведём обратно в башню, вы соберёте необходимые вещи для работы на всех сегодняшних уроках, а после мы проводим вас до кабинета.       В этот раз дорога до Зала заняла на десять минут больше, чем от Зала до гостиной вчера. Вполне возможно, что дело было в Данбаре, который спросонья (и/или с похмелья) перепутал коридоры и случайно увёл всех к Залу Наград. Кейн выкрутила всё таким образом, что им продемонстрировали гордость школы, а Ивейн добавил, мол, а также основной фронт работ для тех, кто будет нарушать правила.       Сигрид, которая честно пыталась запомнить долбанный путь хотя бы до места, где их кормят, прожгла парочку старшекурсников раздражённым взглядом. Теперь у неё ещё большее непонимание относительно ориентирования в этом лабиринте. Спасибо большое, безответственные вы юные алкоголики. Медоуз на них нет.       Главный Зал был почти полностью пуст. В семь утра это наверное неудивительно, учитывая, что подростки, как бы они ни кичились своими факультетами, везде одинаковые и время после лета разлуки предпочитают проводить примерно одинаково. Юхас лично сомневалась, что вариант спуститься на завтрак и поесть будет более соблазнительным, чем остаться в кровати и поспать.       Да чёрт возьми, она сама готова раз за разом заваливать все экзамены, чтобы оставаться на второй год и не расставаться с этой постелью ни-ког-да.       Несмотря на широкий выбор мест, куда можно было приземлиться, парочка Поттер-Блэк села прямо напротив Сигрид. Она моментально насторожилась. На столе были разложены тарелки с овсянкой, что, в принципе, было неудивительно. Английские традиции, несмотря на дислокацию в Шотландии. По центру стояли баночки с джемом. Очень знакомые баночки с джемом. Пока ещё полностью наполненные…       Опасливо косясь на кувшин с соком, Юхас пододвинула к себе тарелку и первый попавшийся джем. Попался малиновый, что было неплохо. Вывалив половину содержимого в свою тарелку, Сигрид ухватилась за ложку. Нет, всё-таки эльфы Хогвартса знают своё дело. Есть ли у них какой-нибудь День Труда? Она бы с удовольствием послала им открытку с благодарностями за то, чем они занимаются.       Надо бы найти кухню. По идее, она где-то на нижних этажах, рядом с гостиной Хаффлпаффа.       Юхас потянулась за беконом, который собиралась отнести Тору. Пушистый комок шерсти целый день провёл без еды прежде, чем она вообще сообразила, почему сумка потяжелела с того момента, как она утрамбовала вещи. Как написать об этом матери, Сигрид не знала; после прихода МакГонагалл у них возник большой спор. Кота мама отдавать не хотела и не собиралась. И наверняка решит, что дочь специально запихнула семейного любимца втайне от неё, поскольку в кота, самостоятельно забирающегося в уже собранную сумку, верилось как-то с трудом.       Появление запыхавшейся Медоуз стало для Сигрид сюрпризом. Девушка с идеальным строгим пучком, из которого не выбивалась ни одна волосинка, быстрым шагом прошла мимо всего гриффиндорского стола, переклонилась через Юхас к единственному фруктовому блюду, выцепила единственное зелёное яблоко и умчалась дальше по направлению к учительскому столу, к которому одновременно с ней подходила МакГонагалл с целой стопкой листов, очевидно, являющихся расписаниями. Туда же шёл Амос Диггори, куда более размеренным и важным шагом.       Что? Нет, просто что?       Блэк потянулся за кувшином с соком в тот же момент, что Поттер потянулся за джемом. Юхас привстала и поймала падающий кувшин как раз в тот момент, когда тыквенный сок уже почти залил стол. Оба мальчишки, определённо уловивших опасную ситуацию, в которой им пришлось бы спасать брюки, удивлённо уставились на неё. Как и Эванс. И все, кто сидел рядом.       — Ого у тебя реакция… — с тенью восхищения протянул Поттер, поправляя очки. — В квиддич случайно не играешь?       — Случайно нет, — отрешённо проговорила Юхас, анализируя только что случившееся и вышибающий мозг эффект дежавю.       Она определённо видела всю эту ситуацию буквально полчаса назад. Когда досыпала последние утренние пять минут. В своей кровати. После чего её столкнула на пол Эванс…       Повторяя утренний вопрос, опять же… Уместно ли спрашивать «Что за фигня?», находясь в школе магии?..

***

      Первой по розданному старостами расписанию была пара по Трансфигурации, на которую Сигрид шла, будучи в полной прострации. В том же состоянии она положила в сумку несколько лишних пособий, забыла про канцелярию и покормила кота не только взятым для него беконом, но и состряпанными на скорую руку сандвичами, которыми собиралась перекусывать в перерывах между парами.       Первый урок с деканом был отдельно от всех других факультетов. МакГонагалл в виде очень строгой кошки в очках сидела на кафедре и обозревала одной толпой ввалившихся к ней в кабинет учеников. Стоило колоколу пробить три раза, она изящно, как и полагается кошачьим, спрыгнула с постамента и в прыжке перекинулась в строгую высокую женщину.       Не настолько строгую, чтобы унять организованные Блэком и Поттером овации в течение следующих пяти минут. Хотя, кажется, она и не слишком старалась, видимо получая от этих аплодисментов удовольствие. Заметка на будущее: профессор падка на лесть.       Лили каким-то образом оказалась за одной партой с Данбар, и Сигрид пришлось искать себе другое место. Оглядев полупустую аудиторию, явно рассчитанную на куда большее количество учеников, чем двадцать три гриффиндорца, Юхас села с каким-то неприметным, очень худым и миниатюрным парнишкой с мышиного цвета волосами, завивающимися в милые кудряшки.       — Не против? — для протокола уточнила она.       — Нет, всё в порядке, — пробормотал он, явно скрывая вздох облегчения. — Меня зовут Питер. Питер Петтигрю.       — Сигрид Юхас, — представилась она, изучая соседа по парте уже более внимательно. На актёра, который играл его в фильмах, он был ожидаемо совершенно не похож. Собственно, как и все другие люди, встречаемые в этой школе. В принципе, внешность у него была довольно приятная, хоть рядом с обещающим вырасти в настоящего красавчика Блэка он вряд ли будет котироваться.       Почему она оценивает внешность одиннадцатилетнего мальчика? Ах да, она ищет причины того, что этого персонажа настолько задвигали на задние планы в его компании, что в результате он предал всех своих близких и пошёл против всего, во что верил…       Нет, пока этих причин не видно. И воспринимать этого Питера в качестве будущего главного ублюдка тоже пока не получалось. Может, позже он себя проявит? Как люди вообще приходят к тому, чтобы выдавать семью друзей с годовалым ребёнком кровожадному психу-социопату, очевидно не планирующему спрашивать у них «Сладость или гадость?» в хэллоуинскую ночь? Какие для этого должны быть предпосылки?       — Меня зовут Минерва МакГонагалл, и я являюсь не только профессором трансфигурации, но и вашим деканом, — она осмотрела класс строгим взглядом. — Прежде всего, я хочу отметить, что дисциплина — это первое, о чём вам следует помнить и в моём кабинете, и на моём факультете. Нарушителей ждёт очень строгое взыскание, — её глаза замерли на парте Поттера-Блэка. Видимо, это была профессиональная учительская супер-способность: определять будущих возмутителей спокойствия с самых первых минут. — Трансфигурация — один из сложнейших разделов магии, одними из важнейших аспектов которого являются последовательность и системность. Одно пропущенное занятие и один невыученный конспект скажутся на ваших баллах на экзаменах в конце обучения. Не учить, получая хорошие оценки, не выйдет… — профессор была сама сухость. Даже язык, которым она пользовался, был сухим и сугубо академическим. Сигрид вздрогнула, когда МакГонагалл посмотрела на неё и нахмурилась. — Мисс Юхас, когда я говорила о дисциплине, это также относилось ко внешнему виду и организованности к уроку. Будьте любезны, уберите пособие по чарам и достаньте «Прикладную трансфигурацию для новичков». А после моего урока я настоятельно рекомендую вам причесаться.       Ауч. Вот последняя придирка была совсем не в тему. Творческий беспорядок на голове — это не полное отсутствие причёски. Главное, что держит волосы убранными, а в каком виде — уже не так принципиально.       МакГонагалл начала лекцию сухим, менторским тоном, не вслушиваться в который было попросту страшно. Трансфигурация, судя по тому, что Сигрид успела прочитать, представляла собой видоизменение предметов внешне и физически, притом что менять их суть для магов оставалось невозможным. Тем не менее, профессор внезапно забралась в такие дебри, что Юхас вспомнила аниме «Стальной алхимик» с законом равноценного обмена. По крайней мере, всё то хитросплетение сложных академических выражений, что низвергла женщина на головы ошарашенно округливших глаза одиннадцатилеток, наиболее близко трактовалось именно им. Если хочешь что-то получить, то нужно отдать что-то равное. Чем больше объект трансфигурации, тем больше нужно затратить энергии.       Казалось бы, что может быть проще, чем объяснить это детям? Но нет, нужно всё оформить так, что студенты захотят сбежать из кабинета через окна.       Впрочем, это могла быть подготовка к книгам по наукам. Потому что даже учебники были написаны такими зубодробильным языком, что мигрень начиналась с первой страницы.       Когда дело дошло до практики, Сигрид достала волшебную палочку с откровенной опаской. Она даже забыла про утренний инцидент. Потому что вчерашние попытки, моментально последовавшие следом за исследованием комнаты, успехом совершенно не увенчались. Все заклинания выходили таким образом, что что-то непременно сгорало, намокало, разбивалось, летало по комнате, билось током, рассыпалось в прах и вообще, становилось оружием точечного поражения. Олливандер был прав, предупреждая о характере палочки.       Спички не стали сюрпризом для Юхас. Она раскрыла ту страницу пособия, где была нарисована схема превращения и пентаграмма для лучшего сосредоточения энергии. Стало понятно, зачем в магазине, где продавались котлы, телескопы, весы и прочие приборы, предлагался мел, причём какой-то крутой, не пачкающийся и не рассыпающийся. Сигрид решила по этому поводу не париться и позаимствовала мамин мел для шитья.       Пентаграмма… не спасла. При произнесении заклинания палочка так завибрировала в руке, что Юхас с трудом удалось удержать её. Тогда нервное упрямое создание безумного гения Олливандера начало нагреваться. Сигрид упрямо сжала пальцы крепче, продолжая попытки сделать правильный жест. Тогда палочка начала биться током.       — Компунгантфорс… — тихо произнёс Питер рядом, когда Юхас старательно закусывала губу, чтобы не заорать от боли и не швырнуть противную вредную деревяшку через весь класс. Спичка перед ним немного засверкала металлическим блеском.       — Компунгантфорс, — Сигрид процедила это сквозь плотно сомкнутые зубы. Она злилась. Стоило мечтать о Хогвартсе и магии большую часть своей жизни, чтобы теперь воевать с собственной волшебной палочкой!..       В этот раз волшебство свершилось. Спичка вместе с аккуратно начерченной по линеечке прямо на парте пентаграммой и самой партой вспыхнула изумрудно-зелёным пламенем и так обильно, что рукав мантии не успевшей одёрнуть руку Юхас тоже загорелся. Питер рядом дёрнулся так резко, что свалился вместе со стулом.       МакГонагалл изящным взмахом неожиданное колдунство потушила. Сигрид ошарашенно оглядела готовую отправляться на дрова парту и перевела взгляд на собственную обожжённую руку. Левую. Правая была совершенно целой, хотя она-то как раз и была ближе к очагу возгорания.       Палочка определённо это просчитала.       Хоть кого-то из попаданцев когда-то пытался сжечь заживо их собственный магический инструмент?       — Мисс Юхас, покажите руку, — то, как профессор пересекла кабинет, осталось за пределами внимания Сигрид. Она не чувствовала боли, но определённо видела пузырящийся ожог и обуглившуюся мантию с рубашкой. Весь класс пялился на неё.       Она протянула руку. Женщина нахмурилась, пристально изучая не самое приятное зрелище, от которого сидящая рядом МакДональд, обернувшаяся на шум, явно вот-вот готова была рухнуть в обморок.       МакГонагалл снова взмахнула палочкой и ожог исчез, демонстрируя привычную матово-белую тонкую кожу и сеточку сине-зелёных вен. Рукав также восстановился, как и парта.       — Ваша палочка вас не принимает, — пояснила профессор на недоумевающий взгляд Сигрид, никогда не думавшей, что магия настолько всесильна. — Это была простая иллюзия. На самом деле никакого ожога и огня не было — это всё было взято из вашей памяти и навеяно, чтобы испугать. Довольно странно, что вы знаете, как выглядят такие ожоги, — добавила она задумчиво.       Сигрид моргнула, переводя взгляд на свою палочку. То, что она знает, как выглядят ожоги, как раз не странно. Фильмы ужасов в двадцать первом веке брали неплохим натурализмом. Видимо, если бы она знала, как ощущаются ожоги, её бы сейчас ждал интересный опыт…       Вот же сучка. Юхас начинает понимать, почему Олливандеру её столько раз возвращали.       Урок продолжился, хотя на Сигрид и косились. Больше эксцессов, однако, не было. Палочка просто выдавала издевательские блеклые искорки при каждой попытке навести чёртово заклинание, при этом всё также то обжигая правую ладонь, то ударяя её током. Спичка оставалась спичкой, и даже называть её как-то по-другому не пришлось. Она лежала на парте, парта стояла в конце класса, а Юхас была готова переломать наглый магический инструмент на десять таких же и отправить обломки её создателю совой.       Учитывая одержимость старика своими палочками, в ответ ей бы вполне вероятно пришла бы повестка в магический суд и обвинение в убийстве.       Ну, а что она могла поделать? Это было просто нечестно.       Чары прошли точно так же, и к концу урока Сигрид чуть не плакала. Больше от боли, чем от обиды, потому что она слишком взрослая и психологически стабильная, чтобы так реагировать на действия какой-то поганой деревяшки.       Ладно, от обиды тоже. Довольно неприятно, когда мечту всего твоего детства подобным образом разбивают.       За обедом не радовали даже очень вкусные куриные ножки в каких-то острых специях. А Сигрид очень любила куриные ножки. Так что это было показательно.       — Грязнокровки в очередной раз доказали, что их потолок — детские фокусы перед тупыми маглами, — прошедшая мимо первокурсница надменно скривила рот. Сигрид обернулась и зацепилась взглядом за синий галстук. Да, точно. Чары были с Рейвенкло, так что неудивительно, что поддеть её захотел именно представитель этого факультета. Она бы больше удивилась, если бы слухи про удивительно талантливую гриффиндорку дошли бы до слизеринцев, у которых, согласно негласным (и гласным) предубеждениям, исконно установлена некая монополия на то, чтобы вести себя как полные мудаки.       Прежде, чем за неё успели вступиться подскочившие однокашники, которые предварительно вообще-то тоже не отказывали себе в удовольствии поупражняться в остроумии на эту же тему (хоть и без явного дискриминационного подтекста), Сигрид раздражённо цыкнула в их сторону.       — Тебя так заботит какая-то грязнокровка, что ты решила лично мне об этом сообщить, сделав крюк через весь зал? — вскинула бровь Юхас, всем своим видом демонстрируя, что её ни эта особа, ни сама ситуация в целом ни капли не задевает. — Извини, меня не интересуют девочки, — добавила она, отворачиваясь и безразлично подтягивая к себе блюдо с мясным пирогом.       Неизменно ошивающиеся где-то рядом Поттер и Блэк оглушительно громко заржали. Девочки-соседки пару секунд хмурились, явно не понимая, что тут такого смешного, а потом распахнули глаза от осознания и стремительно покраснели. Незадачливая обидчица побагровела. Не успела Юхас моргнуть, как та испарилась от гриффиндорского стола, словно её и не было никогда.       Ах да. Семидесятые. Намёки на интерес к человеку своего пола считаются самым страшным оружием, которое только можно использовать против кого-то.       История магии прошла спокойно. Профессор Бинс, сидевший на Приветственном Пире среди профессоров, действительно соответствовал всему тому, что про него говорилось в книгах. Появление сквозь доску было самым ярким моментом урока. За полуторачасовую пару Сигрид прочитала те главы, которые призрак зачитывал наизусть самым призрачным голосом, какой только мог существовать, и написала эссе и по Чарам, и по Трансфигурации. Учебник по истории ей понравился, хоть ничего особенного она и не вынесла. Немного походило на «Властелина Колец» и «Хоббита».       — Сигрид, ты не будешь делать домашку? — они с Эванс сидели в библиотеке вдвоём, поскольку все остальные в первый день туда идти отказались. И если Лили села за написание домашних работ, то Юхас пыталась совладать с собственным главным магическим атрибутом.       — Я сделала на истории, — отозвалась она, изучая странную книгу про волшебные палочки, больше похожую на инструкцию по гаданиям. «Если у вас палочка из ели, то, вполне вероятно, вы очень противоречивая натура, трудно сходящаяся с людьми». Ага, а если в среду, после дождя, вы увидели лужу в форме кляксы, то, скорее всего, вы заляпаете белый плащ грязью.       Итак, у неё палочка из липы. Красивая, светлая, с аккуратными узорами. Сквозь резьбу проглядывались золотые ворсинки пера феникса, немного мерцающие на свету и во время колдовства. Действительно, самая красивая палочка, которая только побывала перед взором Сигрид. Те, которые показывали в фильмах, выглядели как-то невзрачно. Та, с которой воевала сейчас она, смотрелась настоящим произведением искусства.       Красивая стерва. Классика.       В итоге Сигрид попыталась снова превратить дурацкую стащенную у МакГонагалл спичку в иголку, и палочка в ответ подожгла (в этот раз по-настоящему) раскрытую книгу, как раз на странице с подробным психологическим портретом (несоответствующим действительности) владельца липы. Сучка ироничная.       Как на это могла отреагировать библиотекарша с душой и лицом тираннозавра? Мадам Пинс выставила из обители знаний и Юхас, и находящуюся совершенно не при делах Эванс. Повезло, что на веки вечные запрет на посещения не наложила.       — Ой, а что у тебя с рукой? — Лили оправдывала то, что о ней говорил Люпин в третьей части. Вместо того, чтобы начать злиться, она выглядела действительно обеспокоенной.       Сигрид покосилась на правую руку, покрасневшую и покрытую одним сплошным ожогом. Без жутких волдырей, но уже воспалившимся и с сеточкой тёмных полосок, видимо от ударов током.       Магия оказалась чертовски болезненной штукой, на самом-то деле.       — У моей палочки сложный характер, — со вздохом пояснила Юхас. Палочка во внутреннем кармане мантии снова долбанула током, в этот раз сквозь одежду. — Очень сложный.

***

      В гостиной было шумно. Очень шумно. Факультет отошёл от вчерашних празднований и теперь обсуждал уже первый прошедший учебный день. Сигрид только робко надеялась, что здесь нет привычки отмечать каждые проведённые в Хогвартсе сутки легендарной эпической попойкой.       Тор валялся под маленьким кофейным столиком, пока она с трудом выводила аккуратные буквы на пергаменте стержневым пером, купленным вместо птичьего. Было бы гораздо проще писать шариковой ручке на бумаге, но мама пришла в такой восторг от всей этой стилизации под старину и средневековье, что было бы неправильным сделать выбор в сторону собственного комфорта.       Лили сидела напротив неё и гораздо более ловко писала письмо сестре и родителям на обычной бумаге обычными пишущими принадлежностями.       — Ты отправишь письма одной совой? — поинтересовалась Сигрид просто потому, что она предполагала, насколько для ребёнка неочевидной является реакция другого ребёнка на личную корреспонденцию, отданную родителями.       — Ну да?.. — не очень уверенно ответила Эванс, вскидывая голову.       — Тебе не кажется, что письмо с извинениями для Петуньи, чьё письмо ты не так давно прочитала, будет уместней отправить с отдельной совой, которой будет сказано отдать лично в руки? — мягко предложила Юхас, выводя красивую закорючку у буквы «y». Как мало некоторым надо для счастья…       — Оу, я об этом не подумала… — пробормотала Лили.       — Только скажи сове, чтобы она отдала письмо только дома. А то вряд ли твоя сестра обрадуется, если она прилетит к ней в школу, — вкинула ещё одну очевидность Сигрид, возвращаясь к написанию. Пока что выходило чересчур саркастично и иронично, но, наверное, мама не удивится.       — А так можно?       — Ну, волшебные палочки здесь устраивают показательные демарши, так что, полагаю, совы тоже отличаются особым интеллектом, — пожала плечами она.       Внезапно общая довольно тёплая атмосфера, видимо царящая в гостиной Гриффиндора исключительно вечером, оказалась разрушена появлением мрачного, как кружащий над кладбищем ворон, кромешно-чёрным огромным филином, всеми своими чертами почему-то напоминающего стервятника. Он с шумом, едва не снеся ставни, влетел в волшебным образом распахнувшееся перед ним окно, впуская в помещение пронизывающий до костей сквозняк. Юхас поёжилась. Вся гостиная сосредоточила внимание на жуткой птице, потому что не заметить её было просто невозможно.       Филин подлетел к играющему в плюй-камни с Поттером и ребятами со второго курса Сириусу Блэку, чуть не съездив тому крылом по голове. Сигрид начала догадываться, что происходит.       Поттер выхватил палочку, и, наверное, это было неплохим решением, поскольку птица действительно выглядела как нечто, способное размозжить кому-то голову ударом клюва и подобные меры предосторожности были не лишними.       — МЕРЗКИЙ ВЫРОДОК, КАК ТЫ ПОСМЕЛ ОПОЗОРИТЬ МЕНЯ И БЛАГОРОДНЫЙ РОД БЛЭКОВ НА ВЕСЬ МАГИЧЕСКИЙ МИР?! ОТРОДЬЕ, Я ПРОКЛИНАЮ ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ТЫ РОДИЛСЯ! ЗА ВСЮ МОЮ ЖИЗНЬ Я НЕ СТАЛКИВАЛАСЬ С БОЛЬШИМ РАЗОЧАРОВАНИЕМ, ЧЕМ КОГДА Я УВИДЕЛА ТЕБЯ ВПЕРВЫЕ! ГРИФФИНДОР! МОЙ СЫН НА ГРИФФИНДОРЕ! ЯКШАЕТСЯ С ПОГАНЫМИ ГРЯЗНОКРОВКАМИ И ПРЕДАТЕЛЯМИ КРОВИ! ПОЗОР МОИХ ЧРЁСЕЛ, МОЖЕШЬ ЗАБЫТЬ О ТОМ, ЧТОБЫ ПЕРЕСТУПИТЬ ПОРОГ МОЕГО ДОМА СНОВА! НОГИ ТВОЕЙ НЕ БУДЕТ В РЕЗИДЕНЦИИ БЛАГОРОДНОГО ДОМА БЛЭКОВ!       Ярко-красный конверт орал так, что сотрясался весь замок. Брови Сигрид ползли всё выше и выше с каждым словом, исторгаемым визгливым, удивительно неприятным голосом, то и дело срывающимся на такие ноты, что становилось физически больно. Стёкла дрожали.       В гостиной не было ни одного человека, не смотревшего на Сириуса Блэка. На лестницы, ведущие в общежития, начали высовываться любопытные лица. Сам мальчишка выглядел так, словно он не знал, что ему делать дальше: начать кидаться проклятьями или разрыдаться.       Текста было не так много. Сколько там предложений?.. Вряд ли наберётся десять. Сколько раз эта женщина умудрилась вставить местоимение «Я» и его производные?.. Явно слишком много.       Вальбурга Блэк — нарциссичная тиранша, которая просто физически не могла сделать своих детей счастливыми. Сигрид всегда считала, что её сумасшествие преувеличивалось Роулинг. Что ну не может аристократка в каком-то там поколении настолько омерзительно и неадекватно себя вести, даже на портрете.       Ан-нет… Может. Очень, мать её, может.       Сириус с выражением крайней ярости на лице запустил в остатки самоуничтожившегося письма какое-то огненное заклинание. А потом таким же взбешённым взглядом посмотрел на вцепившегося когтями в обивку дивана филина.       — Проваливай отсюда, комок перьев! — швыряя в птицу первой попавшейся под руку подушкой, рявкнул Блэк.       Филин оскорблённо ухнул и взмахнул массивными крыльями, создавая воздушный поток, который сбил у половины зала листы с домашкой со столов. Юхас еле успела поймать письмо для матери. Окно за птицей захлопнулось само собой.       — Ну, — открывший рот Поттер в эту всеобщую немую паузу, когда никто не знал как реагировать, прозвучал неожиданно громко. Тот определённо это заметил и неловко взъерошил и без того растрёпанные волосы. — Зато тебе теперь не придётся слушать это на каникулах. Голос у твоей мамы убийственный…       Сигрид поняла, почему Блэк свалил жить к этому пацану. Вот полностью поняла.