Улыбка висельника

      — Мисс Юхас, задержитесь.       Это было ожидаемо, и Сигрид бы всё равно осталась после урока, даже если бы ей не велели это сделать. Хорошо, что профессор сам создал повод и не пришлось специально придумывать предлоги, по которым она могла бы остаться торчать в этом кабинете после звонка, тем более перед обедом.       Лили стрельнула в неё заинтересованным взглядом, по которому стало понятно, что в Большой Зал она не идёт — будет подслушивать под дверью вместе с переглядывающимися шотландскими девочками. Видимо, бойкот для Юхас подошёл к своему логическому завершению.       Пикс хмыкнул, проводив компанию неохотно покидающих кабинет гриффиндорок насмешливым взглядом. Как только за ними закрылись двери, он взмахнул палочкой, и Сигрид кожей почувствовала вязкие чары, которые осели в помещении.       — У вас очень любопытные подруги, — поймав её вопросительный взгляд, пояснил мужчина, тряхнув копной рыжих кудрей. — Можете сами им потом рассказать о нашем разговоре, это ваше право. Я же обычно предпочитаю максимум приватности в своих действиях.       Юхас тоже предпочитала максимум приватности и минимум вмешательства в свои и чужие дела. К сожалению, в условиях общежития это было почти невозможно. Сожительство с четырьмя полностью посторонними людьми и отсутствие нормального необходимого личного пространства потихоньку начинали сказываться на её состоянии. Бойкот девочек стал небольшой передышкой, а то она уже чувствовала, что ещё чуть-чуть — и начнёт огрызаться совсем недружелюбно и злобно. Впрочем, наверное, она и ляпнула тогда то, что привело к односторонней ссоре, как раз потому, что её немного достали. Обычно она предпочитала сводить начинающиеся конфликты на нет почти сразу.       В любом случае, это не имело отношения к теме нынешней беседы.       Хотя как начать спрашивать об интересующих себя вещах, Сигрид не знала. «Почему вы решили провести дуэли именно в таком формате? Это как-то связано с моей неспособностью пользоваться палочкой? Почему вы знаете, как меня зовут?». В ответ на такое она наверняка получит «А вы не слишком много на себя берёте, мисс Юхас?».       — Я вижу, у вас есть, о чём меня спросить, — прервал начавшееся молчание профессор. — Вперёд, мисс Юхас, не стесняйтесь, задавайте свои вопросы.       Ладно, если что, то зелёный свет он дал ей сам. И если она вдруг покажется самодовольной и наивной маглорождённой одиннадцатилетней девочкой, то у неё готово оправдание: она и есть наивная маглорождённая одиннадцатилетняя девочка. Точно.       Иногда Сигрид об этом забывала. Она имеет полное право вести себя по-идиотски, глупо и вызывать у окружающих желание сделать фейс-палм ещё как минимум лет пять.       — Ваше сегодняшнее условие, связанное с передачей палочки противнику… Оно как-то связано с тем, что я не могу нормально колдовать с её помощью? — аккуратно поинтересовалась Юхас, чувствуя нарастающее беспокойство.       Пикс ухмыльнулся. В его глазах она определённо выглядела не самой сообразительной и разумной. Собственно, как и в глазах всех взрослых. Да что там, она и в своих глазах выглядела не слишком умной, особенно в такие моменты, как этот.       — Когда мне было семнадцать, перед самыми ЖАБА, в меня послали одно не самое милое проклятье, в результате чего я оказался в Мунго, где пролежал почти год. После того, как с меня сняли те чары, мне пришлось учиться заново не то что колдовать, а даже просто ходить и нормально подносить ложку ко рту, — начал он очевидно очень длинный и очень «издалека» рассказ. — Когда я достаточно восстановился, мне, разумеется, разрешили пересдать пропущенные экзамены. Но тут возникла другая проблема: после того, как я почти умер, меня не слушалась моя собственная палочка, которая прошла со мной огонь и воду с одиннадцати лет. Олливандер сказал, что произошедшие события так меня изменили, что моя боевая подруга перестала признавать меня как человека, которого она когда-то выбрала…       Сигрид моргнула. История походила на типичные рассказы о неверных спутниках жизни, которые не выдерживают муки сосуществования с человеком, оказавшимся прикованным к больничной койке, и в результате сбегают. По крайней мере, обида в голосе мужчины, прикрытая ироничными нотками и высокопарными оборотами в адрес той палочки и Олливандера, звучала именно так.       — У Олливандера мне выбрали другую палочку. Догадываетесь, что за палочка это была? — чуть приподнимая уголки губ, поинтересовался Пикс, одновременно с этим демонстрируя правую ладонь, по которой едва заметной сеточкой расходились тонкие белые полоски.       — Вы её вернули, — понятливо кивнула Юхас, в голове которой кое-что начинало сходиться. Предмет их обсуждения, находящийся у неё в руке, чуть потеплел и явно издевательски заискрился ворсинками из пера феникса. Током палочка пока что биться не спешила. Но определённо красовалась: каким бы ни было её отношение к нынешней хозяйке, бывшему ей точно захотелось продемонстрировать все свои достоинства.       — Не сразу, — покачал головой Пикс, опираясь об одну из всё ещё приставленных к стенам парту. Его взгляд тоже был прикован к палочке в руках у Сигрид. — Я провалил экзамены в тот год из-за неё. Я был почему-то уверен, что в нужный момент она меня не подведёт. Но я тогда ошибся. Мне пришлось оставаться на ещё один год. В результате, я выпустился из Хогвартса только когда мне было девятнадцать. К тому моменту я упустил довольно выгодную стажировку в Отделе Правопорядка, из-за возраста меня не взяли в сборную команды, куда я проходил до этого, и от меня ушла девушка, на которой я собирался жениться до всех этих событий.       — Вы думаете, что мне стоит выбрать другую палочку? — прямо спросила Юхас. Если профессор хотел кому-то пожаловаться на жизнь, то выбрал не того человека. Ей эта информация была как-то параллельна. Если она верно уловила характер этого человека, то проклятье он словил вполне осознанно и именно из-за него запустилась вся дальнейшая цепочка проблем.       Она ни в коем случае не собиралась ударяться в виктимблейминг и говорить, что он сам виноват, но, в любом случае, жаловаться одиннадцатилетке на то, что было десять лет назад — это не лучшее решение для исправления последствий неудачно сложившихся обстоятельств.       Пикс вздохнул и устало провёл рукой по лицу. Ну да, Сигрид не была тем человеком, у кого можно было легко снискать сочувствия. У неё вообще были определённые проблемы с утешением людей. Метод «завали человека рациональными объяснениями, почему ему не стоит ныть, а потом переведи тему» срабатывал очень редко и почти ни на ком. Последней была Петунья, но скорее из-за особенностей её личности и полученного воспитания. С той же самой Лили это не прокатило — тогда в поезде её заставило подобраться появление дуэта будущих Мародёров.       — Это только ваше решение, — покачал головой он. — Я ожидал, что вы просто отдадите палочку тому мрачному пареньку, чтобы палочка сама отказалась от связи с вами. В моё время именно так я и избавился от неё. Попросил знакомого одолжить мне его, а сам отдал тому свою. После этого она вообще перестала на меня реагировать. Обидчивая, видите ли… — он фыркнул.       — А разве нельзя было просто отдать её Олливандеру? — поинтересовалась Сигрид. На неё посмотрели внимательным взглядом.       — Скажите, мисс Юхас, не заметили ли вы, что в последнее время вам требуется слишком много еды, чтобы наесться, при том, что сами вы как будто бы стали гораздо легче и худее? — спросил он, складывая руки на груди.       Сигрид закусила губу. Как раз сейчас она пыталась побороть бурчащий желудок и неприятное ощущение в животе, словно пупок вот-вот сможет дотянуться до позвоночника.       — Так это из-за этого? — нахмурилась она, мысленно недоумевая. Учитывая, что «приступы жора» на неё накатывали после того, как она видела подозрительные галлюцинации, она была полностью уверена, что это связано именно с этим.       — Пока вы не колдуете, вашей палочке всё равно требуется энергия. Сосуществование волшебника с палочкой чем-то напоминает проведение операций в банке: за то, чтобы что-то сделать с вашими деньгами, гоблины в любом случае снимут с вас их часть в качестве платы за своё беспокойство. Если же деньги просто лежат на счету и вы с ними ничего не делаете, то гоблины всё равно будут забирать проценты, — разъяснил ей Пикс, скатившись в какую-то явно импонирующую ему метафору. Он, очевидно, очень долго над этим раздумывал. Или, может, это вообще какой-нибудь отрывок из его будущей книги. Во всяком случае, он явно получал удовольствие от таких сравнений. — Когда вы колдуете, любая палочка всегда забирает какие-то крохи энергии. Нормальная палочка, если ей не колдовать, точно так же будет немного подпитываться вашей магией, находясь в непосредственной близости. Эта же палочка, — он кивнул в сторону инструмента Сигрид, — не является нормальной. Спустя месяц моего с ней соседства я начал падать в обмороки, хотя мне было семнадцать и я явно обладал гораздо большим количеством магической энергии, чем вы сейчас.       Юхас нахмурилась ещё больше. Мозг моментально провёл аналогии с примерами, которые были представлены в присланных Петуньей книжках. Недолюбленные приютские дети, как там было написано, были гораздо чаще склонны к различным аддикциям. Пытаясь заполнить внутреннюю пустоту, образовавшуюся от нехватки родительской теплоты и любви в раннем детстве, они скатывались в наркотики, алкоголь, различные нарушения пищевого поведения, другие формы саморазрушения. Достигая взрослого возраста и начиная строить собственные отношения, они довольно часто попадали в нездоровую зависимость от другого человека, отличались крайне ревнивым поведением и вообще проявляли себя как крайне маниакальные партнёры.       Какая прелесть. Её палочка — потенциальная домашняя тиранша.       — Я пока не падала в обмороки, — аккуратно протянула Сигрид. Палочка чуть поблекла. Она явно могла всё слышать и слышать это ей точно было неприятно.       — Да. Пока, — кивнул мужчина. — Я повторюсь, что это целиком и полностью ваше дело, мисс Юхас, но позвольте дать совет: не всегда верность чему-то, неважно, чему или кому: человеку, палочке, стране, убеждениям, принципам или идеям, является правильным решением. Важно понимать, когда эта верность и преданность начинают разрушать вас саму. Когда вы видите, что в объекте вашей привязанности явно что-то не так, нужно найти в себе силы отказаться продолжать поддерживать эти связи. Признать, что вы заслуживаете нормального, человеческого отношения, развернуться и пойти путём наименьшего сопротивления, разрешив себе в чём-то побыть эгоистом.       Сигрид удивлённо распахнула глаза, осматривая фигуру невысокого мужчины перед собой. Меньше всего в этом веке она ожидала услышать что-то настолько осмысленное, понятное и близкое себе, вроде этой концепции здорового эгоизма, которую, по идее, не сформулируют для масс ещё лет сорок.       Возможно, такое отношение было близко слизеринцам, и Юхас бы пошла проверять, на каком факультете учился профессор, слепо веря в сложившиеся стереотипы, если бы она не помнила, что большая часть хвалёных выходцев с «зелёного» факультета в своё время совершенно слепо ломанулась защищать интересы какого-то социопата, вдохновившись лозунгами «правда на нашей стороне», «магию — магам» и «долой иномирскую оккупацию во имя общего блага». С пониманием, когда лучше остановиться и сделать так, чтобы хорошо было лично тебе, а не всем вокруг, кроме тебя, у «змей» точно были такие же проблемы, как у тех же «гриффов».       Профессор внезапно удивлял и заставлял переосмыслить собственную исключительность. Наверное, в какой-то мере внутренние убеждения зависели больше от личного опыта, чем социального.       — Спасибо за совет, профессор, я приму к сведению, — произнесла Юхас после непродолжительных раздумий.       Ага, приму к сведению, но сделаю по-своему.       Интересно, в магическом мире есть семейные психотерапевты, работающие над отношениями волшебник-палочка?       Мужчина явно уловил направление её мыслей, поскольку по его лицу пробежала насмешливая улыбка.       — Вы знаете, мисс Юхас, среди профессоров довольно часто интересуются, как так получилось, что вы попали на Гриффиндор, а не на Рейвенкло или даже Слизерин, — протянул он уже куда более беззаботным тоном. Видимо, её неозвученное решение его ни капли не удивило. — Мне же кажется, вы идеально соответствуете духу вашего факультета. Не давать чужому мнению влиять на себя, тем не менее признавая его право на существование, — в моём понимании, это качество требует гораздо большей храбрости, чем сражения с драконами.       Щёки Сигрид сделались горячими. Она ещё с прошлой жизни не умела принимать комплименты. И пусть она знала, что кожа на деле осталась всё такой же бледной, ей всё равно стало очень неудобно.       — Эм… Спасибо?.. — промямлила она, отводя взгляд.       Профессор хмыкнул.       — Позволите последний вопрос перед тем, как я отпущу вас уничтожать запасы кладовых Хогвартса? — насмешливо спросил он.       — Да, конечно…       Почему-то в этот момент Сигрид подумала о том, насколько вероятно, что её игру в одиннадцатилетку раскусили. При одной мысли об этом подкатывала паника, сердце начинало бешено стучать, а ладони потели. Личные вопросы в этом замке она не любила. Каждый раз создавалось такое впечатление, словно её сейчас спросят об её истинной природе.       — Вы кто по знаку зодиака?       А? Она не ослышалась?       Сигрид недоверчиво подняла глаза на Пикса, не совсем уверенная, что правильно поняла смысл его слов. Может, это какой-то волшебный шифр? Как-то слабо верилось, что со всем этим сугубо научным и серьёзным подходом к той же астрологии маги реально могли интересоваться зодиаками…       — Козерог? — неуверенно пробормотала она, понимая, что ей никогда не удастся привыкнуть к тому, что в волшебном мире всё может скатиться в абсурдизм и сюрреализм буквально за секунду.       — Отлично, благодарю, — широко улыбнулся профессор, быстрым шагом подходя к своей кафедре и доставая оттуда какую-то стопку записей с огрызком карандаша. — А то я тут небольшое исследование провожу на тему того, какие палочки достаются разным знакам зодиака и есть ли какая-то зависимость…       Точно книгу пишет. Юхас была права — та метафора про банк определённо была оттуда. Слишком по-книжному звучала.       — И как, есть? — поинтересовалась она, успокаиваясь. Действительно, с чего она решила, что маги не верят в чушь с зодиакальным кругом? У них даже отдельный предмет для этого с третьего курса начинается — Прорицания.       Кстати. Прорицания. Предвиденья. Видения. Галлюцинации.       Надо об этом подумать.       — Мне удалось найти девять владельцев этой палочки, — пробормотал явно довольный Пикс. — Из них пятеро козероги, два овна и два скорпиона. Это определённо что-то значит.       Или это просто закон больших чисел в действии. Теории вероятности вряд ли есть дело до того, какого числа и под каким созвездием родился человек. Может из всех тридцати владельцев этой палочки и было пять козерогов, которые как раз и попались профессору, но нет никакой гарантии, что остальные двадцать один будут вписываться в эту систему.       Расстраивать мужчину своими рассуждениями Сигрид не стала — если ему так нравится оправдывать то, что эта палочка попала к нему в руки из-за того, что он родился в декабре, — это целиком его дело.       Кто Юхас такая, чтобы лишать его этой блажи, правильно?

***

      Не сказать, что после переломного момента на уроке Защиты палочка в один момент стала самым сговорчивым, послушным и кротким созданием на планете, понимающим Сигрид с одного единственного движения руки, но, по крайней мере, перестала биться током, обжигаться, уничтожать все вещи Юхас, что попадали в поле её доступа, и это определённо было небывалым прогрессом.       На некоторых уроках она даже могла в порядке исключения позволить Сигрид наложить заклинание-другое, когда взор профессора обращался в их сторону. Что, видимо, было компромиссным вариантом между «я становлюсь причиной, почему тебя отправляют обратно домой ввиду неспособности колдовать» и «помогаю осваивать тонкие магические искусства, как нормальная палочка всем окружающим». Юхас собиралась сохранять оптимизм до последнего: несмотря на скептицизм всех окружающих, начиная девочками-соседками и заканчивая учителями, она робко надеялась, что к началу летней сессии они в своих взаимоотношениях достигнут полного консенсуса.       Пособия, присланные Петуньей, пришлось отправить назад вместе с готовым и тысячу раз переписанным эссе по Робинзону Крузо. Во-первых, там истекал срок, данный библиотекой, а во-вторых, все наиболее практичные и по делу данные советы, уместившиеся на двух с половиной страницах небольшого блокнота, Сигрид уже переписала себе.       И только вечером того дня, когда она вернулась из совятни и растянулась на своей мягкой «made in Havens» кровати и принялась по привычке анализировать прошедший день и произошедшие события, её уставший мозг решил вспомнить о своём наличии и своих прямых функциях.       На моменте переосмысления диалога с профессором Пиксом, а конкретно той его части, что касалась знаков зодиака, Сигрид внезапно осознала, что в сентябре и начале октября обычно рождаются весы. Её маменька по зодиаку была именно весами. А день рождения у неё как раз приходился на пятое октября, которое неотвратимо наступало через три дня.       Неподражаемая дочь из неё получилась, не правда ли?       Электронных календарей, которые бы сами напоминали о всех праздниках всех окружающих людей за несколько дней, сильно не хватало. О том, что Терезе исполняется тридцать, Юхас, со всей окружающей её кутерьмой, действительно напрочь забыла. Пришлось резко подскакивать и думать, что, блин, дальше-то делать.       Идиотские хогвартские правила по эксплуатации совиной почты гласили, что одному студенту нельзя пользоваться школьными совами более одного раза в три дня. Сигрид, только что вернувшаяся из совятни, схватилась за голову. Это был провал и провал полный.       — Ты чего? — Данбар, которая в этот момент была в комнате и развлекала себя гладиаторскими боями между обращёнными в червяков лентами для волос Марлин, за внезапным всплеском активности соседки наблюдала с некоторым интересом. Остальные девочки сидели в гостиной и наслаждались пятничным вечером за игрой в плюй-камни — игрой, которая, по мнению Юхас, существовать была не должна.       — Я забыла про день рождения мамы, — убито призналась Сигрид, как-то не очень осмысленно начиная измерять шагами комнату. Тор следил за её передвижениями с недовольством. Минутой ранее он вполне удобно устроился у неё на животе и теперь исчезновением своей лежанки определённо доволен не был.       — Он сегодня? — вскинула брови Гвен, демонстрируя весь арсенал своей эмоциональности.       — Нет, через три дня.       — Значит — не забыла, — пожала плечами девочка и потеряла всякий интерес к продолжению беседы. Червяк в её импровизированном из чужих носков загоне встал на дыбы и с тихим «шмяк» плюхнулся на другого.       Волшебникам определённо стоило пересмотреть свои взгляды на концепцию развлечений.       — Но я не успею подготовить и отправить подарок, — протянула Сигрид жалобным тоном. Если у магов было какое-то быстрое и простое решение проблемы, то Данбар могла бы его ей подсказать. А для этого её сначала надо было достать, а потом задобрить лестью. Не работала эта схема только на МакКиннон, с которой у Гвен, кажется, было что-то напоминающее конкуренцию.       — Возьми у Марлин каталог из «Кошели Морганы» и закажи что-нибудь.       — Но я только что отправила сову к подруге…       — Возьми Кассивелауна у Иви.       Филина семейства Данбар звали великолепно длиннющим и неподражаемым в своём пафосе именем бриттского вождя, сражавшегося с самим Цезарем в своё время. Тяга членов этого рода к историческим реферансам уже успела стать факультетским мемом. Огнедышащую фуксию, которую Гвен поручили вести в качестве индивидуального проекта на Травологии, девочка назвала Моргаузой, эпатировав таким образом весь первый курс — волшебники к отрицательным персонажам артурианы относились с настороженностью.       — А он мне его даст?       — Пообещай ему неделю не цапаться с Медоуз.       Пообещать было легко. Выполнить — сложнее. У них с Медоуз за это время образовалась удивительная по своим масштабам взаимная неприязнь, и если со стороны Юхас всё было тихо-мирно, то Доркас считала своим священным долгом сделать каждый её день хоть немного хуже.       Данбар-старший, сидевший среди квиддичной компании и вальяжно потягивавший некую жидкость из бутылки сливочного пива, на сливочное пиво совершенно не похожую, при виде целенаправленно движущейся к нему Сигрид сразу напрягся. И на всякий случай отставил бутылку подальше.       Выторговать сову удалось ценой получаса времени и только с помощью сидевшего рядом Барроу.       Кажется, кэп пользовался всеобщим уважением, а членство в команде по квиддичу уже приносило свои бенефиты. И это Сигрид ещё ни разу не выступала на поле…       В одолженном у Марлин без спроса самой Марлин каталоге Юхас на последние выданные в начале года деньги заказала какой-то шампунь, делающий волосы похожими на то, что обычно демонстрировали в рекламе, и крем для лица, превращающий кожу в китайский шёлк. Юхас только надеялась, что не в буквальном смысле. Мама уже сейчас, в несчастные тридцать, когда в понимании Сигрид только открывалось второе дыхание для жизни, была несколько одержима идеей того, что она стареет, так что волшебные средства по уходу за собой, по идее, подарком были неплохим.       И вот теперь, за пять минут до времени отбоя, Сигрид возвращалась из совятни, откуда она отправляла долбанутую на голову сову Данбаров. Три раза это долбаное животное клюнуло её в руку. И это при том, что хозяин стоял в метре от них. Впрочем, никаких санкций со стороны Иви после того, как несчастная рука Сигрид снова пострадала, в сторону почтальонши не последовало, так что тут можно было предполагать преступный сговор.       В начале года Юхас была уверена, что Данбар подбивает клинья к несчастной старосте Кейн. Однако учитывая, как часто он начинал доставать Сигрид с просьбами помириться с Медоуз, впору было бы предполагать наличие у Ивейна фетиша на девушек, наделённых властью.       Сигрид фыркнула себе под нос. С каких пор её вообще так волнует чужая личная жизнь? Соседство с одиннадцатилетними девочками плохо на неё влияет.       Из совятни второй раз за день Юхас возвращалась уже одна. Данбар, которого вытащили из тёплой гриффиндорской башни чуть ли не пинками со стороны Барроу, оказавшись в коридоре, очень вовремя вспомнил о своём дежурстве, которое в противном случае вполне мог пропустить. Судя по бормотанию «Если бы я пятый раз за месяц про него забыл, Дори меня бы поджарила», сова Сигрид понадобилась вовремя.       В любом случае, в башню пришлось возвращаться уже самостоятельно. Староста сначала этой идее сопротивлялся, но потом удручённо вздохнул, велел идти как можно быстрее и никуда не сворачивать, если вдруг Юхас не успеет до погашения факелов. Выглядел он немного взволнованно, но не настолько, чтобы Сигрид придавала этому значение.       Всё-таки было в Хогвартсе что-то откровенно потустороннее. И ночью, после выключения факелов, становилось совсем жутковато: словно тебя переносили в готический ужастик, типа «Багрового пика». Было такое ощущение, словно из-за каждого поворота могло напасть совсем зловредное неопознанное существо, что, однако, только подстёгивало интерес.       В общем, рекомендациям Данбара Сигрид не вняла, и после выключения света только замедлилась. Филч обычно начинал шататься по коридорам с первых этажей, а Юхас уже добралась до третьего — здесь можно было расслабиться. Второго старосты с дежурства можно было не опасаться, потому что с Ивейном обычно заступала хаффлпафская девочка, а она была слишком сердобольной по отношению к первокурсникам и всегда пойманных нарушителей отпускала вместе с шоколадной лягушкой и без всяких штрафов. Учителя же патрулировали коридоры только по выходным, так что шанс нарваться на кого-то был довольно мал.       И вообще, насколько Юхас понимала, пятница являлась днём всеобщего попустительства. Судя по её наблюдениям, в этот день недели баллы из часов пропадали наиболее неохотно и малочисленно. У всех было хорошее настроение, предвкушение уикэнда и возможности подольше поспать.       Ну, кроме Барроу. Этот, кажется, жил по принципу: «Нельзя тратить на сон часы, которые можно потратить на квиддич».       После очередного полузнакомого поворота Сигрид вздрогнула. На висящем на стене огромном пейзаже с каким-то полем полыхал настоящий пожар, какой в её время тушили бы с несколькими вертолётами. Замысел художника тут являлся объяснением маловероятным: проследив за направлением огня, Юхас заметила, что пламя бушевало и на других картинах. Людей нигде не было. Просто алое зарево, потрескивание костра и запах гари.       Запах гари?       Сигрид осоловело моргнула. Всё картины, вывешенные вдоль мрачного и узкого коридора, были объяты натуральным огнём. Собственно, это и служило основным освещением. Тяжёлые резные рамы затронуты пожаром не были, но при этом в нос реально долбил запах кострища.       Что за фигня?       Внезапно что-то изменилось. Сигрид не успела нормально отреагировать, но в одно мгновение она стояла перед съедаемым художественным огнём проходом, а в следующее мгновение на неё что-то навалилось сбоку, толкнув куда-то в сторону, и вот она уже валяется на пыльном каменном полу какого-то веками заброшенного кабинета. Тяжёлая дубовая дверь с грохотом захлопнулась.       — Юхас?.. — от совершенно ошарашенного созерцания самовольно ведущей себя в магическом замке фурнитуры Сигрид отвлёк знакомый мальчишеский голос. Не вставая с пола, она полуобернулась.       На неё с таким же недоумением смотрели все четверо будущих мародёров.       Если вспомнить про фамильный талант Поттеров находить приключения на сидушку для метлы, то можно сделать закономерный вывод, что назревает что-то нехорошее. А Сигрид как-то не планировала никуда сегодня влезать.