Улыбка висельника

      Сигрид официально признаёт: она идиотка. Ей потребовалось всего несколько месяцев, чтобы факультет объявил ей массовый игнор и общий дизреспект. Даже у Гарри Поттера на это ушло больше времени при всей его избранности — ему общественность выразила своё «фи» только после того, как он с друзьями просрал сто пятьдесят баллов под конец года, когда накал между «красными» и «зелёными» достиг своего пика. Юхас же тем временем не потратила ни кристаллика из общей копилки, но на войну с собственным «самым толерантным и терпимым» факультетом всё равно напоролась.       Вау. Молодец какая. И она всё ещё продолжала считать себя пострадавшей стороной.       Просто Юхас умудрилась рассориться с двумя самыми авторитетными гриффиндорцами. И если с Доркас конфликт получил своё развитие по большей части усилиями Медоуз, от которой Юхас просто отбрыкивалась и вяло реагировала на её козни, то с Барроу получилось как-то совсем по-тупому. Благодаря его науськиваниям Сигрид демонстративно согнали с её любимого диванчика в гостиной, отсадили от гриффиндорской сборной за столом и крайне высокомерно вскидывали подбородки, когда она проходила мимо кого-то из команды.       Близнецы Пруэтты пытались сгладить ситуацию, но их юмор не слишком способствовал. После вымещения гнева капитана гриффиндорской сборной на двух рыжих бедовых головах, предпринимать попытки в примирение они перестали.       Сигрид пожала плечами, развернулась и пошла по своим делам. Демонстративно усевшись за столом Хаффлпаффцев, рядом с в последнее время крайне посмурневшей Софи. И сборной её факультета.       Ну, она уже говорила: Швейцария из неё получалась такая себе. Горячая кровь викингов, а скорее — общее, свойственное представителям её попаданческой породы скудоумие, требовали показать, как ей на всех плевать и где она их всех видела. Воззвания Эванс к здравому смыслу не работали.       — Ой, Лилс, вот не тебе меня учить дипломатии и компромиссам, — фыркнула тогда Сигрид, многозначно косясь в сторону сидящего рядом Снейпа. После того, как их вместе запалили в библиотеке слизеринские старшекурссники, как оказалось — склонные к распространению слухов среди всей школы, Лили почему-то решила, что их можно под шумок очень удачно между собой подружить. Ни уверения Юхас, что это была разовая акция, ни тотальное молчание Северуса, когда их собирали втроём, девочку не переубеждали.       Сигрид было искренне интересно, как долго это может длиться и как скоро её перестанут тащить на подобные сходки. Впрочем, Эванс могла просто пытаться каким-то образом компенсировать Юхас отсутствие нормальных коммуникаций на факультете — с её сердобольной натуры бы сталось.       Хотя «отсутствие нормальных коммуникаций» — не совсем подходящий термин для описания того, что началось после взвешенного и обдуманного решения Юхас отсесть к барсукам. Вещи Сигрид волшебным образом начали обнаруживаться не там, где они должны были лежать, от вернувшегося из больничного крыла с видом сразившего Медузу Горгону Геракла Тора спрятали его любимую подушку, об которую он предпочитал точить когти в гостиной, нежно любимые Юхас вафли, которые тут готовили почти так же, как в её любимом кафе в Копенгагене, начали пользоваться за столом Гриффиндора неведанной доселе популярностью… Такой, что «красные» даже повадились таскать их со стола «жёлтых», чем спровоцировали первую на памяти Сигрид словесную баталию между этими двумя факультетами — раньше эти два народа жили в мире.       То, что хаффлпаффцы в этом противостоянии полезли защищать Юхас от собственного факультета, лишь убедило гордых и знакомых с понятием «причинно-следственные связи» львов в том, что данные про тактики и схемы гриффиндорской сборной Сигрид сборной барсуков всё-таки слила. А Юхас, между тем, с каким бы важным видом ни блефовала, что она очень даже может, на деле не то чтобы помнила хоть одну — её, как бывшего ловца, всё происходящее внизу не сильно касалось и потому не сильно волновало.       В любом случае, блеф удался в исключительно слизеринском стиле. И в таком же стиле сработал против неё, поскольку Барроу кинулся менять «слитые противнику» тактики за день до матча.       Это совершенно закономерно привело к тому, что Гриффиндор продул Хаффлпаффу с разгромным счётом. Что же было причиной этого закономерного исхода событий? Может быть неслётанность новой тактики? Или моральный настрой команды? Или неплохая сама по себе подготовка команды «жёлтых»?       Ага, как же. Виновником фееричного провала Гриффиндора на поле для квиддича объявили Юхас. И вот тут начались настоящие боевые действия…       Профессор МакГонагалл, при всём своём профессионализме, в ситуацию предпочла не вмешиваться — либо она всегда придерживалась мнения, что дети сами разберутся, либо тайно пребывала на стороне сборной Гриффиндора (Сигрид бы не удивилась, учитывая некоторый фаворитизм со стороны декана, которым пользовались члены команды). А Юхас, между тем, не слишком понимала, как из всего этого выкручиваться. Её опыт противодействия буллингу заканчивался тем, что к ним в класс приводили профессионального психолога-конфликтолога, который и разбирался в ситуации и крайне эффективно сводил на «нет» любые попытки по-новому развязать баталии.       В любом случае, в её школе, даже когда она училась в частной школе в Дании, никогда не доходило до фактически вооружённого противодействия насилию — а ничем другим откровенно вредительские пути досаждения неугодным в Хогвартсе назвать было нельзя.       Сигрид вот лично не помнила, чтобы ей в Копенгагене хоть раз пускали осушающее зелье по трубам, пока она принимала душ. Кожа после этого ссохлась до такого состояния, что кое-где рвалась и натурально кровоточила — не говоря уже о визуальном сопровождении. Юхас в зеркале тогда словно увидела столетнюю версию себя. Ужас ситуации значительно сглаживало то, что ей было очень-очень больно, и до собственного внешности дела особого не было — но плюс этот был сомнительным.       Факультетский бойкот, между тем, распространялся на всех, с кем Сигрид волей-неволей обычно общалась. Если кто-то из львов видел, что кто-то из одногруппников продолжал с ней взаимодействовать, то в немилость этот человек попадал моментально.       Лили, в очень свойственной ей манере, абсолютно равнодушно послала мнение большинства далеко и надолго, на этой почве даже поссорившись с Мэри МакДональд, оказавшейся фанаткой квиддича, и с Гвен Данбар, которой до квиддича не было совершенно никакого дела — но было дело до чувства патриотизма по отношению к собственному факультету. В любом случае, то, что Эванс предпочла встать на сторону сирых и убогих, Сигрид совершенно не удивило.       Удивила компашка Мародёров, вяло, но планомерно встающие на путь становления легенд. Как-то, учитывая их предыдущее взаимодействие, Юхас предполагала, что к ней будут относиться если не с пониманием, то хотя бы без какой-либо выраженной агрессии. Но нет, к фан-клубу Джеймса Поттера она присоединяться поспешила.       — Предательница, — чуть ли не плюнул он ей в лицо, когда она привычно села напротив него за завтраком. Брови от такой реакции на лоб взлетели не только у неё, но и у севшего рядом Сириуса.       — Ты чего? — одновременно спросили они и с удивлением покосились друг на друга. Единодушие в их случае было ситуацией из ряда вон. Впрочем, такое поведение всегда крайне лояльно настроенного по отношению абсолютно ко всем (за исключением некоторых слизеринцев) Поттера тоже не вмещалось в весьма размытые в школе магии и волшебства рамки «нормы».       — Я чего? — Джеймс аж подавился куском яичницы, в который вцепился с таким озверением, будто пошедшее на его изготовление яйцо было его кровным врагом. На Блэка он уставился с праведным возмущением. — Она — перебежчик, который выложил хаффлпаффцем все наши стратегии!       Сигрид чуть не застонала вслух от осознания всей идиотии истории, в которую она с этим своим решением посидеть у барсуков влезла.       — Да брось, Джим, она спрашивает значение слова «овер-пасс», — фыркнул Сириус, закатывая глаза. — Как бы она могла раскрыть хоть кому-то наши стратегии, если она элементарно их не знает? Для неё весь квиддич — это повисеть на метле между облачками и поймать мячик. О каких тактиках и стратегиях может идти речь? Она их даже не запоминает, слишком сложно для вчерашней маглы, да ещё и девчонки…       И вот вроде бы Блэк её защищал, да? Но в тот конкретный момент Юхас прямо чувствовала, как у неё начинают шевелиться волосы на руках от желания вылить ему на голову кувшин тыквенного сока — пах тот, к слову, пренеприятно. А Сириус, как и все мальчишки в одиннадцать лет, лишившись родительского контроля, откровенно избегал мыльно-рыльных процедур, а значит — пах бы долго.       Наверное, только эта мысль её и остановила от воплощения в жизнь этого порыва. Сидеть с ним ещё потом рядом, мучиться…       От ответной реплики, впрочем, удержаться было сложно.       — Вау, вот это речь… — протянула она, нехорошо блестя глазами. Сидящая рядом Эванс напряглась, явно готовясь к тому, что Юхас сейчас выдаст что-то крайне гадкое и ядовитое. Они общались уже достаточно, чтобы улавливать такие моменты. — Вот если бы твоя мамочка могла это слышать. Она бы точно тобой гордилась, Блэк. Такая верность принципам чистокровности древнейшего и благороднейшего! Жаль, слизеринцы слишком далеко сидят — а то бы они тебе уже рукоплескали.       Для того, чтобы давить на больные места одиннадцатилеток, знаний о психологии Сигрид хватало. Для того, чтобы разобраться, как откатить всю эту ситуацию назад и мирно всё разрулить, — уже нет.       За сказанное Блэку она, однако, вообще не раскаивалась. В конце концов, он за это крайне эффективно и очень даже по-магловски зарядил ей в нос прямо через стол.       По итогу с ним перестали разговаривать Джеймс (потому что выражение про «вчерашнюю маглу» ему тоже не понравилось, он просто не успел отреагировать и сообразить, что там конкретно ему не понравилось), Римус (потому что бить девушек нельзя, какими бы они ни были, Сириус, просто невероятно, как у тебя рука только поднялась!) и Питер (здесь Сигрид затруднялась определить основную причину; скорее всего, дело было в совокупности всех факторов, а также просто за компанию).       Так или иначе, но Блэк внезапно тоже напоролся на игнор товарищей. Хоть и не такой воинственный и массовый, как в случае Сигрид.       — Невероятно, — она почесала бровь, непонятно к кому обращаясь. Скорее всего, к отражению в зеркале. — Из-за меня поссорились будущие Мародёры. Обычно попаданцы со всеми дружат и спасают мир. Почему со мной-то это не работает?       — Потому что расчёсываться по утрам нужно, вот почему, — тоном эксперта заявило отражение из зеркала. Юхас закатила глаза. Просто невероятно.       Апогеем накала отношений с факультетом стала чья-то попытка подпалить Тору хвост. Коту конфликты между хозяйкой и окружением были глубоко безразличны и своё любимое место он привык отвоёвывать с боем. И в какой-то момент какой-то умник — на его счастье Сигрид не успела разглядеть, кто это был, — решил согнать Тора с дивана при помощи огненных искорок, заставивших того с диким ором слететь с нагретого места прямо Юхас в руки.       Едва уловимый запах подпаленной шерсти ей тогда конкретно опустил забрало. Красная пелена перед глазами удивительно эффективно вытеснила любые опасения перед большой толпой людей.       Ну, не то чтобы раньше её это как-то сдерживало…       Сигрид с леденящим душу спокойствием передала кота остолбеневшей от шока Лили, стоявшей рядом. Она как раз вообще не ожидала, что конфликт с факультетом может дойти до такого. Юхас тоже, но, в отличие от Эванс, она особой верой в людей никогда не страдала.       Она залезла на стол перед главным факультетским камином, за которым как раз что-то писал староста Данбар. От наглости он онемел и ничего сделать не успел. Сигрид выхватила палочку и ледяным тоном произнесла: «Сонорус». Они недавно проходили его у Флитвика, так что это было крайне кстати. Палочка, чувствуя её настроение, выполнила свою работу идеально.       — Минуточку внимания, пожалуйста! — в отличие от магловского громкоговорителя, звук расходился по помещению прекрасно. Все присутствующие в гостиной моментально отвлеклись от своих дел и начали озираться в поисках говорящего. — Ага, да-да, я здесь, — она помахала рукой. — Значит так, — Юхас набрала в грудь побольше воздуха, чувствуя, как по телу расходится ледяное спокойствие. Она точно знала, что будет делать. — Поскольку наши отношения зашли в тупик, хочу кое-что объявить. Торжественно клянусь, что впредь, если в мою сторону, в сторону кого-то, с кем я общаюсь, или тем более — в сторону моего кота, совершится хоть какое-то насильственное действие, я сразу же иду к профессору Дэвису — а все знают, как он ко мне относится — и совершаю нечто такое, за что Гриффиндор не то что лишится всех своих баллов!.. он в минус уйдёт. Если посягательства на моё здоровье, здоровье кого-то, с кем я общаюсь, или на здоровье моего кота не прекратятся, то я приложу все усилия, чтобы наш доблестный факультет кубок не увидел больше НИ-КОГ-ДА! Надеюсь, я предельно ясно изложила свою мысль.       В принципе, единственное, что знала Сигрид из психологии конфликтов, это то, что в случае массового буллинга нельзя себя вести как жертва — общественность, даже та, которая изначально не особенно хотела присоединятся к общему порыву гнобления неугодного, обычно только усиливала свои нападки в сторону человека, если чувствовала слабину.       С людьми как с пираньями — нельзя было давать им учуять кровь.       Пожалуй, это будет слоганом её книги.

***

      За всеми этими подпольными играми на факультете Сигрид как-то пропустила начало декабря. Опомнилась она только тогда, когда за витражными окнами замка начал огромными пушистыми хлопьями валить снег. Одновременно с этим МакГонагалл раздала всем бланки на заполнение, чтобы выявить количество остающихся в замке на каникулы человек. Юхас, наблюдая за тем, как с потолка Большого Зала, изредка долетая до столов, сыплются снежинки, заполнила свой прямо там. А потом пришла к выводу, что надо бы об этом ещё и маменьку проинформировать.       Как раз сова, направленная к Петунье, вернулась.       Юхас, к слову, полученным ответом крайне впечатлилась — настолько красиво и настолько изящно её не оскорбляли никогда ни в этой, ни в прошлой жизни. И вроде бы и надо было злиться на этого слизеринца, скалящегося сейчас с противоположного стола, но на деле не получалось: во-первых, Сигрид сама подставилась, решив, что она теперь дофига англичанка и может безнаказанно апеллировать Шекспиром, которого всегда читала только со словарём-переводчиком и очень скучая по гуглу, где неизвестное слово находилось за пару тыков пальцем. А во-вторых, ну… Игра слов действительно получилась удивительно красивой, как бы сильно она ни была не согласна с чужой идеологией.       Теперь было понятно, чего он там еле сдерживался от смеха.       Возвращаясь к матери и обычному ходу их переписки… В отличие от предыдущего письма от Петуньи, пришедшая записка от Терезы её заставила крепко задуматься.       Настолько крепко, что на неё чуть не наступил Блэк, мчащийся то ли на отработку за её сломанный и крайне болезненно вправленный обратно нос, то ли с неё…       Сигрид сидела прямо на полу, болтая ногами над пропастью в четыре этажа, в сотый, наверное, раз изучая уже изрядно помятый лист бумаги. Изначально она собиралась дойти до своей спальни и там уже предаваться рассуждениям, но хогварсткие лестницы определённо являлись дальними родственницами автобусов в пригородах — то есть, умудрялись отъехать от нужной платформы за секунду до того, как до неё успевала добежать Юхас. Это определённо была какая-то система — в случайность этого явления в магической школе она категорически не верила.       Так что когда это в очередной раз случилось, Сигрид села ждать нужную лестницу обратно прямо на пол, свесив ноги с края платформы. Блэку, очевидно, тоже была нужна эта лестница. Из-за поворота он вылетел очень резво и чуть не навернулся через неё, слетев прямо с третьего этажа в зияющую пропасть.       — Мордред, Юхас, почему каждый раз, когда всё плохо, рядом обязательно ты?! — совершенно несправедливо (в кои-то веки) наорали на неё.       Сигрид очень демонстративно закатила глаза. Грызться с Блэком не слишком хотелось. Вообще-то, с того раза, когда он сломал ей нос, она старалась особенно с ним не пересекаться — во избежание. Ей не очень нравились люди, не способные остановить свои сиюсекундные порывы дать кому-то в морду. А Блэк, между тем, был вторым в списке кандидатов в будущие домашние тираны — сразу после Снейпа. И, вот удивительное дело, наследственность у него так же хромала, как и у ненавидимого им слизеринца.       Жизнь, ироничная ты сука.       — А почему каждый раз, когда ты рядом, всё обязательно плохо? — вывернула она и сама скривилась от кривизны прозвучавшего.       Мозг работал совсем в другую сторону, и генерировать остроумные ответы на подначки очередного ребёнка пока был не в состоянии.       Блэк выпустил воздух сквозь плотно сцепленные зубы. Если бы Сигрид хоть раз видела драконов, она бы определённо сравнила его с пышущим дымом ящером-переростком. А так, ей оставалось только догадываться.       Сириус прошёлся туда-сюда, явно пытаясь транслировать Хогвартсу мысль, чтобы тот немедленно подогнал ему нужную лестницу. Аффирмация, ожидаемо, не сработала. Если с этого пролёта и можно было куда-то попасть, то только в состоянии лепёшки. Ну или если в тебе откроются таланты Невилла Лонгботтома, который скакал мячиком после падения с высоты.       Убедившись, что дорога пусть и свободна, но недоступна, Блэк издал ещё несколько шумных выдохов, в приступе психа как следует долбанул рукой по перилам, за что тут же получил свалившимся откуда-то сверху кусочком камня прямо по патлатой, давно не стриженной голове. Сигрид наблюдала за этим с интересом.       В конце концов, Сириус, видимо, смирился, потому что Юхас пришлось двигаться и освобождать место для ещё одного «ожидающего автобуса пассажира». Факелы в коридоре моментально приглушились, теперь светя не так ярко. Как будто бы создавая подобие интимной обстановки. Сигрид возмущённо вскинулась, прошипев в воздух: «Нам, вообще-то, одиннадцать!». Факелы тут же загорелись с прежней интенсивностью, даже, может быть, чуть ярче — по почти белому лицу Блэка начали бегать яркие пятна огненных отблесков.       Так-то лучше. Теперь она точно убеждена, что замок это делает специально: если он освещение контролирует, то лестницы и подавно можно было уже давно отрегулировать.       — Куда шла? — первым нарушил молчание Блэк.       Сигрид пожала плечами, снова теребя в руках лист бумаги. За полчаса её сидения на месте он начал напоминать измятую после экзамена шпору.       — В совятню, — буркнула она. — Ты?       Блэк раздражённо покосился на неё, словно она его только что оскорбила. Опять.       — К Филчу на отработку. Из-за того, что зарядил тебе в нос, — прошелестел он, складывая руки на груди. — МакГонагалл так орала… Ты ей нравишься, даже несмотря на ситуацию с квиддичной командой. Просто невероятно, — Сириус скривился, словно его заставили съесть лимон. Целиком.       — Ты ей тоже нравишься, — не поняла сути претензий Сигрид. Блэк издевательски фыркнул.       — Ага, как же… Я же Блэк — в этой школе я мог бы нравиться только Слизнорту, если бы учился среди его червей. А так… — он демонстративно махнул рукой. Юхас неверяще покачала головой. — Что? Ты сама сколько раз проехалась по тому, что я Блэк?       Сигрид ощутила укол раздражения. Потому что она проехалась по тому, что он Блэк, примерно столько же раз, сколько он — по тому, что она маглорождённая. В этом вопросе у них была уверенная ничья.       — А ты не можешь включить логику и проследить, когда я начинаю бравировать твоим происхождением? — Юхас издевательски вскинула бровь, невольно копируя позу собеседника и складывая руки на груди.       Сириус недоумённо поднял брови. Детское лицо выражало чистое непонимание сути претензии. Никакого анализа эта светлая (вот: она даже не считает зазорным использовать это слово для характеристики кого-то с фамилией Блэк — а её, тем временем, обвиняют в предвзятости! просто возмутительно!) голова производить определённо-точно не собиралась. Юхас вздохнула, мысленно спрашивая у самой себя, с чего вдруг ей приспичило устраивать этому экземпляру лекцию на тему «золотого правила морали».       — Ты вообще хоть раз замечал, как ты относишься к маглорождённым? — преисполняясь терпения, поинтересовалась у невольного собеседника Сигрид.       Брови Блэка взлетели ещё выше.       — То есть? — он возмущённо запыхтел. — Типа я плохо отношусь к таким, как ты? Ты серьёзно?       Избитый донельзя каламбур напрашивался сам собой.       — Определённо нет. Сириус здесь только ты.       Блэк закатил глаза так красноречиво, что удержаться от улыбки было невозможно, несмотря на всё раздражение от ситуации.       — О мерлиновы дети, как оригинально! За всю свою жизнь я НИ ЕДИНОГО РАЗА не слышал этой шутки раньше! — патетично запричитал Блэк, схватившись за сердце.       — Рада стараться, — хмыкнула Сигрид, понимая, что чужая реакция и вообще эта передышка на юмор её действительно немного расслабили, чтобы вести разговор на нормальном, приемлемом уровне. Даже не перебиваясь на чересчур злобный сарказм. — И, отвечая, на твой вопрос — да.       Блэк прекратил паясничать, чуть нахмурившись и повернув голову в её сторону. Сигрид же предпочла глядеть вниз, где в темноте пропасти растворялись лестничные пролёты. Как говорится, если долго вглядываться в бездну, когда-нибудь она тебе подмигнёт.             За точность цитаты Юхас не ручается.       — На вопрос «Плохо ли я к тебе отношусь?» Да? Ты серь… Ты действительно так думаешь? — переспросил Сириус совершенно ошарашенным тоном. Сигрид вздохнула.       — Блэк, ты даже не запомнил, как ты этот вопрос сформулировал. Ты не сказал «к тебе» — как ты относишься конкретно ко мне, мне — глубоко фиолетово. Но ты спросил: «к таким, как ты» — словно тебе сам термин противен, — Юхас тоже повернула голову, вглядываясь в чужие серые глаза. — Я ни разу не слышала, как ты называешь тех, у кого родители, как у меня, маглы, но что-то мне подсказывает, что явно не словом «маглорождённый», не правда ли?       Повисла напряжённая тишина. Если бы Сигрид могла читать мысли, она бы нашла в глазах Блэка, как закрутились его шестерёнки, со скрипом перемалывая всю его не слишком логичную картину мира. Вообще, Юхас не слишком понимала, какая там должна быть каша в этих мозгах. Потому что невозможно вырасти толерантным, терпимым человеком, когда тебе с молоком матери внушают, что вокруг — челядь, а всё, произошедшее от маглов, — хуже грязи под твоими ботинками.       Одного попадания в магловскую школу явно недостаточно, чтобы разом резко поменять своё отношение к всему, что было внушено с детства. У Сириуса явно был кто-то близкий в окружении, кто и транслировал ему отличный от его семьи взгляд на мир вокруг. Но, учитывая, какое большое влияние оказывается семьёй на ребёнка, и то, что Блэк ещё даже не вступил в подростковый возраст, когда принято напрочь отринуть всё, что в тебя вливали родители, улечься тот отличный взгляд на мир спокойно в этой голове явно не мог.       Так что, возможно, Сигрид к нему несправедлива. Тем не менее. Если она будет входить в положение всех униженных и оскорблённых, то дойдёт до совершенно людоедского вывода о том, что Тёмного Лорда можно понять, простить и изменить, как те девочки на сайтах с фанфиками.       — Я нормально отношусь к гр… маглорождённым, — буркнул наконец Сириус. Юхас иронично выгнула бровь. — Ты не понимаешь. Это просто дело привычки! При мне всегда использовали то, другое слово, и мне сложно переучиться! Но это не значит, что я разделяю эту позицию, понятно?! — спустя секунду взорвался Блэк, опять от души лупанув по перилам.       В этот раз камешек, прилетевший ему по темечку, был чуть больше предыдущего. Сигрид подавила порыв хихикнуть. Взаимодействие с замком почему-то всегда вызывало в ней искреннюю бурю совершенно детского восторга: та же Лили, в очередной раз наткнувшись на дверь-обманку, начинала злобно пыхтеть. Юхас же это в какой-то мере восхищало.       — Как скажешь, — она равнодушно пожала плечами. — Просто проблема же кроется не в терминологии, ради бога, знаешь: а роза будет пахнуть розой, хоть розой назови её, хоть нет… — в этот раз она ввернула эту цитату с полным знанием бэкграунда и сама же захихикала от скользящей в этом во всем иронии. Сириус уставился на неё как на идиотку. — Дело в том пренебрежении, с которым ты относишься к тем, кто ниже тебя по статусу. Ты этого даже не замечаешь.       Блэк насупился, явно приготовившись ругаться. Сигрид могла его понять: когда тебе насильно рушат привычный уклад жизни и лезут в душу грязными руками, начинаешь злиться.       Главное, и в этот раз по носу не получить. Миссис Риммак сказала, что второй раз вправлять на место будет уже не так просто — что-то, связанное с конфликтом чар.       — Чего я не замечаю? Как плююсь в твою сторону? — фыркнул он, вскидывая подбородок. — Или то, что мы с тобой собачимся, делает из меня маглоненавистника? — с сарказмом протянул он.       Сигрид закатила глаза. В очередной раз за этот день и за этот не самый приятный и наполненный смыслом диалог.       — Я уже сказала, что дело не во мне, — тоном, которым бы следовало объяснять ребёнку, что нельзя дотрагиваться до чайника, потому что он — горячий, сообщила Юхас. — К примеру, как ты относишься к Питеру? Ты даже его фамилию запомнить не можешь, а вы живёте в одной комнате — она на табличке написана.       — Потому что у него — дурацкая, длинная фамилия!       — Фамилию чистокровного Джебанджишкевича с Рейвенкло ты запомнил!       — Потому что у него — дурацкая, длинная, но прикольная фамилия! — Блэк не собирался сдаваться. Сигрид тяжело вздохнула.       — Хорошо, допустим, — она решила оставить в покое этот аргумент и перейти к другим. Тем более что их было полно, и быть голословной ей не приходилось. — А то, как ты меня перед Поттером защищал перед тем, как по носу мне заехать? Ты же буквально сказал: «Что взять с грязнокровки — они слишком тупые, чтобы запомнить стратегию!».       — О, так мне надо было согласиться с Джеймсом и поддержать его в том, что ты действительно все передала хаффлпаффцем, чтобы не уронить твоё эго? Так, что ли? — сарказм Сириуса становился всё ядовитей. Юхас мысленно поздравила себя с тем, что и этот разговор, скорее всего, закончится дракой.       Надо бы отсесть от края платформы — а то её ещё чего доброго скинут.       — Да дело не во мне и моём эго, а в том, что ты вообще допускаешь возможность того, что тупость маглорождённых может являться аргументом в споре! — ещё немного, и они, кажется, начнут друг на друга орать. — Ты же постоянно вкидываешь это: «такие, как ты», «а что, тебя маглы не научили полы мыть?», «а что, вы ждали, что у него с первого раза получится? он же наполовину магл!» Если с тебя снять красно-жёлтый галстук, все бы думали, что ты — очередной чистокровный чистоплюй со Слизерина! Только плохо воспитанный!       Да, а так он — плохо воспитанный, очередной чистокровный чистоплюй с Гриффиндора. Большая разница. Сигрид давно уже поняла, что и на их факультете таких экземпляров хватает — тот же Штрук из их команды по квиддичу. Легенда о гриффиндорцах, друзьях и защитников маглов, была создана исключительно благодаря отдельным, самым ярким представителям факультета, никогда не отражающим мнение большинства.       Юхас склонялась к тому, что у них, как и везде в любой учебной среде, тот ещё серпентарий. Но если она это озвучит, то никакие ультиматумы слить все баллы факультета в унитаз ей не помогут — прикопают всем факультетом где-то под гремучей ивой.       В этот раз Блэк не нашёл что возразить. Он просто сидел, тупо уставившись на неё с широко раскрытыми глазами. Кажется, Сигрид его проняла. И, как она и знала, он об этом даже не задумывался — это всё вылетало из него без малейшей попытки задеть.       Вот почему существовали все эти выражения, про яблоки и яблони.       — Я не… — он замолчал. — Мордред, я правда не… Не вот это вот всё.       Очень красноречиво. Юхас хмыкнула.       — Да расслабься, господи, ты же не на суде. Это просто мои наблюдения, а я, как ты понимаешь, теперь не в фаворе… Никто тебя, вняв моим словам, на костре сжигать не полезет.       — Да при чём тут это… — как-то равнодушно махнул рукой Блэк. — Мне вообще плевать, что там остальные думают. Я с самого начала знал, что ты блефовала, когда угрожала Барроу слить данные хаффлпаффцем. И всем говорил и продолжаю говорить. Но их всех словно гиппогрифф по голове стукнул…       Юхас хрюкнула. Выражение прозвучало крайне интересное. У неё в комнате лежал блокнот, куда она обычно записывала понравившиеся ей волшебные лексемы — эта была достойна занять своё место на одной из страниц. Главное — не забыть.       — Ну, пускай обращаются к миссис Риммак тогда, кому их ещё лечить, — пожала она плечами. Блэк фыркнул.       — Ты, кстати, с этим выступлением про баллы хорошо придумала. Только тебя теперь все ещё больше ненавидят, — заявил он, отворачиваясь и начиная буравить взглядом темноту внизу. Ещё один, готовый заслужить благосклонность бездны.       — Ага, только в этот раз я не блефовала — реально пойду к Дэвису и пну его под зад. Или что-то такое, — два приятных дела за один раз. И факультету насолить, и вредному профессору.       — Тебе серьёзно не страшно? — вскинул брови Сириус. Беседа, кажется, плавно перетекла на её сторону поля и стремительно теряла свой прежний накал. Сигрид передёрнула плечами.       — Да тут дело не в «страшно-нестрашно». Просто деваться особо некуда, — она задумчиво почесала лоб. — Да я не думаю, что это долго продлится. Сейчас же будет матч-реванш с зелёными перед самым Рождеством — после победы накал точно поутихнет. А после рождественских каникул про меня вообще все забудут.       Сириус недоумённо вытаращился на неё.       — «После победы»? Почему ты так уверена? — удивлённо спросил он. Юхас закусила губу. Говорить: «Мне приснился матерящийся Барроу, закатывающий семь шипящих змей в красный ковёр из гриффиндорской гостиной», — не очень хотелось.       — Считай это хорошим предчувствием, — с едва уловимой заминкой ответила она всё-таки. — У меня всё схвачено, не переживай.       У неё не то чтобы действительно было всё схвачено. Просто определённый жизненный опыт ей подсказывал, что долго накал агрессии удерживаться просто не мог. Он имел все шансы выплеснуться ей на голову, когда она самонадеянно полезла на стол, но этого уже не произошло, и поэтому конфликт закономерно шёл на спад. Если его ничем не подпитывать, то всё могло само собой нормализоваться до вполне терпимого игнора.       — Ну если так, то можно спокойно ехать на каникулы домой, — хмыкнул заметно повеселевший Блэк. — Посмотрим, сбудутся ли твои прогнозы, когда ты вернёшься.       Сигрид фыркнула, снова возвращаясь глазами к письму от матери.       — Да я и не уезжаю никуда, — внезапно для самой себя призналась она. Не то чтобы это было секретом, но и плакаться одиннадцатилетке она уж точно не собиралась. И уж точно она не собиралась называть это «плакаться», даже мысленно — был бы повод, ха.       Сириус снова недоумённо на неё уставился, словно она сказала что-то ещё более странное, чем то, что гриффиндорцы определённо победят после предыдущего позорного провала.       — А у тебя-то что? — вскинул он бровь. То, что Блэк домой не собирался, знал весь Хогвартс. Заявление о том, что он остаётся в Хогвартсе, он вручил демонстративно, во время общего завтрака, прямо под взглядами своих старших сестёр со Слизерина.       Сигрид вздохнула, снова пробегаясь взглядом по письму от матери.       — Да вот, — она замялась. — Не хотела ехать, потому что ну… Там родственники маминого мужика приезжают как обычно. Я и написала ей об этом. А она не стала меня переубеждать, только пожелала приятных каникул. И сова, когда прилетела, была в краске перемазана.       Блэк непонимающе моргнул.       — И что это значит? — вполне закономерно спросил он.       Сигрид почесала нос, отводя глаза. Она сама не слишком понимала своё к этому отношение. Просто, ну… Ну нафига?       — Краска салатово-зелёная: очевидно, что они делают ремонт. Ни один нормальный человек не будет красить в салатово-зелёный комнаты общего пользования — этим цветом красят только детские. В моей комнате любые ремонтные работы запрещены — я как отвоевала свои чистые белые стены пару лет назад, так ко мне с этим больше и не лезли… А мама не уговаривает меня приехать на Рождество и на мой День Рождения — значит, она не хочет, чтобы я это увидела.       — Не хочет, чтобы ты увидела что? Ремонт? — Блэк хмурился и определённо не врубался. Сигрид устало выдохнула.       — Господи, Блэк, не тупи. Не хочет, чтобы я увидела, что она беременна.       — А, — глубокомысленно изрёк он. — А ты ну… Уверена?       Сигрид задумалась. Уверена ли она?       — Вообще нет, но по совокупности фактов этот вывод напрашивается сам собой. В письме одна вода и с каждым письмом воды всё больше, а упоминания мистера Хопкинза всё меньше. Я бы обрадовалась, что они наконец-то расстались и у неё появился шанс найти себе кого-то нормального, но если бы это и правда произошло, то тон был бы другим… — Юхас демонстративно потрясла письмом. — Короче, фиг её знает. Но когда я вернусь летом, то, скорее всего, уже буду старшей сестрой. Если, конечно, меня к этому ребёнку вообще подпустят.       Между ними снова повисло молчание. И снова первым его разбил Блэк.       — У меня есть младший брат. Он не такой как я, и если бы ты встретилась с ним, ты бы прибежала извиняться передо мной за то, что говорила, будто бы я предубеждён против маглов, — Сириус невесело хмыкнул. — Но вообще… Это даже здорово. Не его отношение к маглам, — Блэк резко замахал руками. — Я имею в виду, иметь брата. Или сестру. Хотя тут — смотря какую. Если тебе попадётся кто-то, вроде моей кузины Беллы, то тут только вешаться.       — Спасибо за информацию и предоставленный жизненный опыт, — хмыкнула Сигрид. — А ты это к чему вообще?       В этот раз глаза закатил Блэк.       — Ой, катись ты к матери моргаузы, — её несильно пихнули в плечо.       Сигрид сделала вид, словно соскальзывает и падает вниз с платформы. Блэк с громким волшебным матом, костерящим всех предков Мерлина, принялся её ловить, чем вызвал её искренний хохот. После этого её попытались столкнуть уже по-настоящему.       В принципе, Юхас могла сказать, что не такой уж Сириус и плохой. С кучей завихов в мозгах, но неплохой. Дело иметь можно.