Демоническое Причастие

      Я проснулась утром от ноющей боли в спине, которая буквально вырвала меня из сна. Лопатки горели, хотелось скулить, реветь, кричать, рвать.       Крылья. Началось.       Я повернулась. Геральд спал рядом со мной, все еще накрывая меня своим черным одеялом. И я даже немного понежилась в нем, прежде, чем почувствовала новый импульс боли. Я аккуратно выбралась из-под его объятий и первое, что я хотела сделать — увидеть его спину. Вчера, в полумраке, все было неясно. Теперь же, утренний свет был готов пролиться истиной перед моими глазами.       Я тихо переползла за спину моего демона, подавляя скулеж из-за проскальзывающих волн рвущейся наружу энергии. Первой реакцией был крик, который я вовремя поймала рукой, зажав рот. Вся его спина была рассечена, пострадало и оперение у основания. Раны затянулись за ночь, превратившись в шрамы. У меня закружилась голова от осознания того, насколько больно ему было. Я легла рядом, плотно прижавшись к его спине и сильно обнимая. Похоже, я вжалась так сильно, что он проснулся.       Мой демон пошевелился под моими объятиями, но я держалась за него так крепко, что он не смог перевернуться. Он положил ладонь на мою руку, глубоко вздохнув и смирившись. Я поцеловала его в плечо и услышала довольный смешок.       — Ты решила меня раздавить, а чтобы я не сопротивлялся применяешь хитрость?       Я угукнула и оставила еще один поцелуй. Мне хотелось знать, что произошло вчера, куда он ходил и кто это сделал. Но я знала наверняка, — он не расскажет. Я обняла еще крепче, насколько это было возможно и уткнулась ему в шею, все еще ощущая давление от растущих крыльев в спине. Я ощущала животом и грудью каждый шрам. Каждый шрам, что он получил из-за меня.       Осколки воспоминаний о прошедшем балу ворвались в мое сознание непрошеными мыслями. Красноглазый любовник возник перед глазами, все прокрутилось с бешеной скоростью по раскаленному разуму, цепляясь за каждую деталь своими кровавыми когтями. Я неосознанно сильно впилась ногтями в его грудь и услышала недовольное мычание. Я тут же погладила следы от ногтей и оставила примирительный поцелуй на плече.       Я боялась нового дня. Не знала, что меня ждет. Что будет со мной. Я была уверена, что меня отправят в Небытие и оттого только сильнее стискивала объятия. Мне не хотелось отпускать его, спустя столько времени, столько боли и страха, я, наконец-то, могу обнимать его и не хочу лишиться этого из-за того, чего я совсем не желала, чего боялась.       — Не переживай, никто не отправит тебя в Небытие, — я почувствовала, как он погладил меня по руке.       — Перестаньте читать мои мысли, — я тяжело выдохнула, ощущая нарастающую пульсацию в лопатках.       — Тебе не кажется, что обращаться ко мне на «Вы», лежа в одной постели и пытаясь задушить меня объятиями, немного неуместно? — я услышала ироничный смех и улыбнулась сама.       — Не кажет… — мой ответ прервал новый приступ боли, отчего я сильнее вжалась в своего демона и шумно выдохнула. Геральд расцепил мои руки и перевернулся ко мне, наверняка, замечая побледневшее лицо.       — И чего молчишь? Пошли, вытащим твои перья на свет, — он поднялся, расправив свои крылья во всю длину и размяв их, я неосознанно засмотрелась, — никогда не видела их расправленными так, когда просматривается каждая деталь. Я быстро переползла на край кровати и коснулась перьев. Провела рукой, ощущая мягкость. Он обернулся через плечо, усмехнувшись, наверное, над моим восторженным видом. Но я ничего не могла с собой поделать, мне хотелось дотронуться до каждого перышка, что я и сделала.       — Опять подкрадываешься, как мышка, — его теплый смех разлился по моей душе приятными волнами.       Прикасаться к крыльям других бессмертных без разрешения — табу в этом мире. Это как касаться самого сокровенного. Потому подобные прикосновения недопустимы в обычных взаимоотношениях. Но наши обычными и не были...       Я была счастлива касаться этого оперения. А он молча наблюдал и улыбался. Я даже забыла о том, что рубашка на мне была расстегнута и, хоть и прикрывала большую часть, но все же оставляла возможность смотреть. Я встала с кровати и подошла ближе, скользнув рукой от самого основания крыла, перебирая более мелкие короткие перья и замечая как от прикосновения они зашевелились.       Ему нравилось.       Я прильнула щекой, ощущая тепло каждого пера на коже и даже забыла о собственных рвущихся наружу крыльях, настолько мне нравились эти прикосновения. Я провела ладонью по самым длинным перьям, заставляя их колебаться как велюровую ткань на ветру. Такими они и были на ощупь — тяжелыми и мягкими одновременно. Эти перья были длиннее, чем моя ладонь в несколько раз и я даже не могла представить, какая, должно быть, в них таится сила, какие потоки воздуха они могут создавать и в какое опасное оружие превращаться. От осознания всего этого мне стало щекотно внутри. Меня окатило тем самым чувством, которое появляется, когда ты смотришь на что-то поистине прекрасное, величественное и недоступное для понимания.       Благоговейный трепет.       Снова обняв его со спины и касаясь шрамов, я прошептала ему на ухо:       — Это самые прекрасные крылья на свете, что я когда-либо видела и когда-либо увижу.       Я почувствовала, как от моих слов по нему прошлась волна удовольствия и как сильнее зашуршали перья. Я потерлась щекой о его плечо и погладила тяжело поднимающуюся грудь пальцами. Мой демон взял мою руку и поцеловал каждый палец, оставляя на них теплые воспоминания, которыми я тут же заполняла образовавшуюся во мне пустоту. И буду заполнять ее каждой мелочью, связанной с ним, чтобы убить все, что оставил после себя красноглазый любовник. Буду заполнять эту пустоту моим демоном.       Я хотела его. Хотела его всего.       Но не сейчас. Не когда я еще так явно ощущала последствия прошлой ночи. Не когда раны на моем теле и на моей душе такие свежие. Нет. Я не хотела, чтобы картинки из грязного чулана мелькали перед моим лицом от каждого интимного прикосновения. Не хотела начать дрожать от нахлынувшего страха и паники. Не хотела сорваться на новую истерику из-за перехватившего горло ощущения безысходности. Боль еще слишком свежа.       Не знаю сколько мы стояли так, но мне было нужно каждое из этих прикосновений. Было необходимо ощущать его тепло, его любовь и он давал мне все сполна. Я не знаю почему, не знаю, как он понимал, что именно мне нужно. Но каждое его движение отзывалось во мне благодарностью.       Может быть, он и сам нуждался во всем этом?       Он управлял моей рукой, а я покорялась каждому движению. Он держал мою ладонь в своей и коснулся своей щеки моими пальцами, оставил мимолетный поцелуй на линиях, неторопливо очертил шею, а я перебирала подушечками по коже, задевая выжженные следы от адского клейма, что были там, которые он скрывал ото всех и не скрывал от меня.       Он вывел одно крыло вперед и повел моей ладонью по нему, соприкасаясь каждым пером с моей рукой точно они были самостоятельными и жаждали оказаться на моей коже. Он вел, а я перебирала перья между пальцами как тягучую ртуть. Я оставляла на его шее и спине маленькие поцелуи, на которые реагировало оперение. Коснувшись последнего пера, он положил мою руку себе на грудь, заставляя услышать сердцебиение. Я улыбнулась, потому что мое билось так же часто.       И это был один ритм на двоих.       Я тяжело выдохнула, упершись лбом в его плечо, ощущая подступающую волну энергии крыльев и стиснула пальцы на его груди.       — Идем уже, Вики, разберемся с твоими перышками.       Мы пришли в ванную, он дал мне выпить какую-то жидкость, развернул меня к себе спиной и снял рубашку, отбросив ее куда-то в сторону. Я почувствовала, как он исследует пальцами каждую мышцу вокруг почти заживших ран от вырванных крыльев. Он надавил на мое плечо вниз и я села на колени перед ним, как вчера. Он погладил меня по голове извинительным жестом, но я не боялась. Даже, когда он вырывал мне крылья ночью. Здесь, на Небесах, лишать другого бессмертного крыльев — либо унизительное оскорбление, либо великая честь.       И я хотела, чтобы он оказывал мне эту великую честь, я была готова вытерпеть эту боль ради того, чтобы это всегда был только он.       Я почувствовала ладони на своей спине и ощутила прилив энергии, как и ночью. Энергия моего демона напоминала мне водопад: шумный, с бешеным потоком воды, срывающимся вниз и разбивающимся о камни, с ощущением, что стоит приблизиться к этому водопаду, как тебя точно смоет и унесет, и ты либо утонешь сразу же, запутавшись в завихрениях под водой, либо доплывешь до той тихой лагуны, куда ведут его воды.       И я, наконец, доплыла.       Он начал вытаскивать мои крылья с помощью своей энергии, ускоряя процесс их роста, чтобы я не мучалась целые сутки. И это было чертовски больно, но я была рада, я хотела высвободить свои новые крылья, что теперь должны были стать сильнее, чем все предыдущие. Потому что теперь и я стала сильнее, ощутив, что за моей спиной та самая сила, о защите которой я так просила все это время.       Я держалась, не кричала. Он говорил мне, что я могу кричать, если хочу и плевать на любого, кто попытается узнать, что здесь происходит. Но я хотела быть сильной ради него. Чтобы он увидел, кем я могу быть рядом с ним. И я терпела, ощущая, как ткани рвутся, как по спине на пол течет кровь, как перья нехотя шевелятся где-то внутри, расталкивая кости, расщепляя ткани, пробиваясь через внутренности на свет.       Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем перья, наконец, показались. И тогда, издав тяжелый выдох, Геральд взял сначала одно крыло и потянул на себя, позволяя ему обрести свободу, разрывая тело изнутри, пачкаясь в моей крови. А затем тоже самое сделал и со вторым. Я стискивала кулаки до боли в суставах, но терпела.       Когда крылья, наконец, обрели свободу, я почувствовала, как водопад устало замедлил свое падение. Он отдал мне много энергии, я знала это. Расправив крылья на сколько возможно, чтобы почувствовать долгожданную свободу, я немного помахала ими, скидывая капли крови на пол.       Мои кроваво-серые крылья — как отражение состояния моей души. И только мой водопад мог смыть всю эту кровь и вернуть меня к жизни.       Я подняла голову, чуть повернувшись и посмотрела на него, он устало улыбался, рассматривая мои крылья, пока не заметил мой взгляд. Смотря ему в глаза, я ощутила прилив счастья, грязный чулан отошел на второй план, перестав мелькать, и все, что я видела в нем — это такую же радость в его глазах, несмотря на окровавленные руки и такую же спину.       Он подал мне руку и тут же одернул, замечая кровь, но я успела перехватить его ладонь и поднялась, все еще смотря ему в глаза. Я стояла перед ним: обнаженная, с оголенной душой, раненным телом и обновленная. И я впервые не ощущала жгучего стыда. Я хотела, чтобы он смотрел на меня, видел меня. Я доверяла.       И, кажется, он прочитал это в моих глазах. Он коснулся ладонями моих щек, оставляя на них следы моей крови и поцеловал. У меня перехватило дыхание от всех тех смешанных чувств, что я испытывала в тот момент. И я отдалась им полностью. Я тонула в водопаде, задыхаясь, утопая в воронках под водой, ощущая пену, что создавали ударяющиеся потоки, водопад топил меня, смывая всю кровь, грязь и черноту, и я вынырнула оттуда, не чувствуя больше одиночества.       «Я люблю тебя»       Он довольно усмехнулся моим мыслям:       — А я тебя, мышонок. Прими душ, смой кровь с перьев. А я схожу к Кроули.       Я прекрасно понимала, зачем он туда собрался. Этот вопрос волновал меня не меньше. Я кивнула и, вздохнув, направилась в душ, замечая, как пол всасывает мою кровь. Отдала плату Аду. Геральд ушел, а я приняла душ и, набросив все ту же рубашку с его запахом, расположилась на диване, распушив перья, чтобы быстрее просохли.       Мой демон вернулся злым и раздраженным. Он бросил на меня алый взгляд, что тут же смягчился, но все еще пылал. Я никогда не видела, чтобы его радужки окрашивались в красный. Стало понятно — новости не радостные.       — Суд завтра.       Два коротких слова, от которых мое сердце остановилось. Я сложила крылья и потупила взгляд. Меня ждет расплата за то, чего я не делала и не желала. Я просто знала это. Взглянув на своего демона, я буквально ощутила его злость и печаль. Он тоже не хотел меня терять. Быстро соскочив с дивана и подбежав к нему, я бросилась на шею. Я хотела успокоить его так же, как он все это время успокаивал меня. Я начала целовать его лицо, замечая как постепенно алый цвет менялся на привычный, как кончики губ складывались в улыбку. Я поцеловала его и прошептала на ухо:       — Даже если меня убьют, я буду ждать тебя в Небытие, пока не придет и твое время.