* * *
Ручка, словно не подчиняясь руке, в которой была зажата, быстро, отточенными до автоматизма движениями ее хозяйки, плавно практически скользила по бумаге. Увлекшись, облокотившаяся на заваленную большой подушкой спинку кровати девушка не услышала в который раз раздавшихся глухих ударов на пару с настойчивыми, но не особо сильными подергиваниями двери. Вернул хозяйку комнаты к реальности едва долетевший до слегка притупленного слуха настороженный женский голос: — Настя, открой! — она резко подняла голову, прислушалась; сообразив, что к чему, с завидной скоростью вскочила и впустила ломящуюся женщину через порог. — Ты оглохла здесь, что ли? Полчаса уже под дверью стою! — та, еще даже не полностью войдя, метнула в дочь молнию недовольного взгляда. — Чего заперлась-то? Предчувствие и шальная мысль одновременно неприятно стрельнули в мозг Анастасии, отчего ее слегка передернуло: «О-о... Что-то она не в духах — опять с утра пораньше ворчит. Ну, щас нагоняй мне будет». — Не стой на пороге, примета дурная, — усталым тоном пробурчала в ответ Настя. — Да будет тебе! — скептически прыснув, ответила ей мать. — Шучу, — в речи просквозила легкая ухмылка. Наконец-то шагнув в порядочно захламленные владения дочери, Светлана прищурилась и стала обводить пытливым взглядом доступный для обзора участок заливаемого светом настольной лампы помещения. Осмотревшись, она деланно, замученным тоном завозмущалась, принялась ошарашенной походкой ходить взад-вперед. Подобрать слова для описания видимой ею обстановки у женщины не получалось. — Такой тут у тебя бардак уже! В темноте сидишь, Насть! Зрение губишь! Свет, что ли, включи! Отрывистым движением она щелкнула сразу обеими кнопками выключателя, что заставило ее и Анастасию рефлекторно зажмурить глаза, как только, противно мигнув, зажглись лампочки. Развернувшись обратно, Светлана подождала примерно секунду, пока не прояснится взгляд. Снова получив возможность видеть, ахнула не то от неожиданности, не то от испуга: — Батюшки мои! — она обреченно вздохнула и сфокусировалась на объекте своего негодования. — Почему ты всегда так? Чего это с тобой такое? Светлана стала накидывать на руку какие-то вещи, кое-как сваленные там в кучу на углу кровати. Заглянув в шифоньер, она снова ужаснулась, едва не уронив свою ношу. — И тут свалка! Когда ты это все разбирать будешь?! Там ведь еще... Фу-ух... Вот как?! Как можно такой бардак развести так быстро?! Недели не прошло! — злобные вздохи скорее стали походить на слегка раздраженный монолог с нотками замученности. Глаза неожиданно разгорелись едва тлеющим огоньком сочувствия, начавшим борьбу с желанием сорваться и наорать на дочь. Анастасия уставилась на мать с детской, неожиданной для ее лет мимикой. Лицо в момент разукрасила внезапная улыбка от уха до уха. — Ну и что? Мне же семнадцать, — в моем возрасте это нормально. Светлана напряженно выдохнула: — Ну Насть, аккуратней надо, — секунду помедлив, она добавила: — Ты же девушка все-таки. Настроение «Встала не с той ноги» у нее постепенно куда-то улетучилось. Последовала очередная, на этот раз беззлобная, тирада: — Насть, я, конечно, понимаю, что иногда не до уборки. Но вечно же так не может продолжаться? — вопрос, как подумалось той, был риторическим и являлся частью начавшейся вновь «беседы с самой собой». — Приберись потихоньку, а то черт ногу сломит здесь. Например, что это за сумка из-под кровати торчит? — Книжки там, бумаги разные. — Так разложи их в шкаф. Бумаги в стол, а что не надо — выкинь. — Там все надо! — неожиданно резко ответила Настя. Отвлекшись от раскопок шифоньера, Светлана обеспокоенно спросила: — Я что-то не то сказала? — Нет. — Анастасия опустила взгляд в пол и обхватила свой локоть. — Нет, ну правда, — Светлана подошла к дочери, — Что такое? — Просто не лезь туда, ок? — она настойчиво и одновременно моляще уставилась на мать. — Ладно... — тон ее, мягко говоря, был ошарашенным. — А торба у входа? Туда тоже не лезть? — Какая торба? — глаза Анастасии удивленно расширились. — Да ладно тебе, — взяв дочь за плечи, Светлана обезоруживающе улыбнулась., — Ты носилась с ней, как жид с зимбелем. Неприятная мысль одновременно с мысленным противным смешком закралась в ее голову сама собой: «Сравнила, нечего сказать. Уж лучше бы с Кощеем». — Просто одежда, мелочь всякая. А торбу соседи еще дома мне отдали. — Попрошайничала?! — профиль Светланы исковеркала пренебрежительная гримаса, но по отношению скорее к такому образу действий, чем к ней самой. — Ну просто совать было некуда, а оставлять жалко! — Господи, ну ты даешь! — она воскликнула и выдохнула: — Запомни, шмотки, — это пыль. Никогда не позволяй себе просить, если на это действительно нет необходимости. Хочешь, хоть завтра пойдем по магазинам? — Зачем? У меня все есть, — а тогда просто места не хватило. Кому бы все это досталось? — Ладно, проехали, — мать в который раз тяжело вздохнула. — Ты поторапливайся давай, — опоздаешь ведь. Направляясь к выходу, Анастасия стащила со стола бокал. Она по-прежнему находилась в комнате, но уже открыла дверь и собиралась выйти. Мельком, в который раз бросив взгляд на нее, мать прокричала ей вслед: — Постой-ка! — стремительно подойдя к дочери, Светлана легким, уверенным движением аккуратно ухватила ее за локоть, окончательно развернув к себе. — Заговорились, а я и не заметила! Птица моя, ты спала вообще?! Ответа не последовало. Внимательно рассматривая лицо дочери пристальным взглядом, тоном, не терпящим возражений, Светлана скомандовала: — Иди в ванную, там крем и капли специальные возьми в ящике над машиной. Сейчас я быстро тебя в порядок приведу! А то что это такое?! Рабочий после смены тяжелой выглядит лучше! Сравнение подобное Насте пришлось, мягко говоря, не по нраву: «Офигеть! Вот так "комплимент" — нечего сказать!» Для Светланы незамеченным это не осталось. — Не дуйся! Спать надо ночью, а ты строчишь все, — укора в интонациях не прослеживалось. — Ладно, иди давай. Но отпускать плечи Насти она не торопилась. — Не болит? — она осторожно потрогала нос дочери в районе переносицы. — Сменить повязку бы надо. — Мам, все нормально. Уже, поди, зажило все, — Анастасия аккуратно высвободилась из несильной хватки матери. — Не болит ничего. Умоюсь только и кофе выпью. — Кофе? Сердце сажать, только и всего, — протянув это с легким недовольством в голосе, та в который раз тяжело вздохнула. — Приучила тебя бабушка эту гадость пить. Разговор продолжился по дороге на кухню. — И ничего не гадость. Бабушка его для давления пьет. — А ты зачем? — тон был пронизан странными нитями недоверия. Анастасия этого не заметила или не придала столь большого значения. — Не знаю, — пожав плечами, легкомысленно ответила она. — Вкусно, — вот и пью. Заворачивая в другую сторону, Светлана поторапливала ее: — В порядок себя приведи, и давай быстрее. Пока я здесь, тебя отвезу. — Не нужно. Сама дойду. — Вы только посмотрите на нее — эка важная птица! Тут и говорить даже нечего — пешком я тебя не пущу. Настя хотела было что-то возразить, но мать подтолкнула ее в сторону ванной комнаты. Немного надувшись, она ушла дальше по коридору. На кухне, за столом у батареи расположилась практически полностью седая, с редкими, едва заметными вкраплениями вороного оттенка пожилая женщина. — Доброе утро, — она помешивала чайной ложкой не начатый кофе, с улыбкой уставившись на дочь. Почти сиюсекундный ответ не заставил себя долго ждать. — Доброе. Мам, что? Опять давление? — Светлана уселась рядом. — Да как всегда, — махнула рукой старушка. — Вот кофе выпью, и все на лад пойдет. — Вредно же, мам. Ты хоть таблетки пьешь? Давай ко врачу сходим. — Пью, да что от них толку, Свет? — женщина всплеснула руками. — Их мне врач и выписывает. Слегка напряженная дискуссия резко прервалась — в кухню вернулась Анастасия. — О чем говорим? — вид и голос ее были уже посвежее, чем за полчаса-час до этого. — Да так... — Светлана неуверенно протянула, потупив взгляд в крышку стола, затем резко сменила тему. — Ешь садись. Насте не могло не показаться это странным, но устраивать долгую беседу, а тем более вытягивать из родственниц какие-либо сведения желания у нее не было: «Странные они сегодня какие-то. Что за секреты? Впрочем, чего тут голову ломать. Захотят, сами все расскажут». Позавтракав, Анастасия на автомате провела привычную процедуру сборов и вышла наружу.* * *
Выбравшись из теплого салона на стылый октябрьский воздух, подрагивая и переминаясь с ноги на ногу, она бросила матери: — Хорошего дня. Услышав в ответ «И тебе», захлопнула дверь, рванула к крыльцу и вскоре засеменила по лестнице. В фойе, как всегда по утрам, было многолюдно, стоял шум. Детвора носилась в разные стороны; те, кто постарше, просто сидели или стояли в разных местах коридора. Верхняя одежда отправилась в раздевалку, сменка наскоро была натянута на ноги. Мельком глянув доску с расписанием, Анастасия была удивлена и раздосадована одновременно: «На русском тоже есть — не придется язык и голову ломать. Вот черт, — физра первая! Формы-то нет. Ладно, этот вопрос я решу. Идти-то куда?». Стоило ей показаться на этаже, где располагался нужный ей кабинет, как желающие, а вернее, желающий показать дорогу или просто примотаться нашелся практически сразу. — Снова следишь за мной? — злобы на Андерса у нее не было. Разумом правило нейтральное расположение духа вместе с желанием половчее подколоть: «Да и хрен с ним. Покажет заодно, куда идти. Блин...» — Готов к физкультуре, Андрюша? — ее так и подмывало засмеяться на весь коридор. — Чего?! — парень до невозможности сузил глаза, начав сверлить взглядом собеседницу. — Никто не смеет... — Хватит, слышала уже. Что такого в том, что ты просто забавный? — Анастасия снова улыбнулась. — Я тебе не клоун какой-нибудь! — Андерс начал надвигаться грудной клеткой на нее. — Загруженный ты какой-то, не замечал? — скривив лицо, она задержала его быстрым движением руки. Ладонь уперлась в грудную клетку, встав на пути парня подобно стене. — Спокойнее надо быть, Андрюша. Последнее слово, сорвавшееся с ее уст, прозвучало растянуто, с издевкой. На скулах Андерса заиграли желваки, кулаки начали сжиматься. Держать себя в руках у него получалось плохо, однако он, злобно выдохнув, кое-как охладил свой пыл и, с недоверием глядя на Анастасию, отступил на пару шагов, следом процедив сквозь зубы. — У меня имя есть! Настя продолжала зубоскалить: — А чем тебе «Андрюша» не нравится? Ответа не последовало. Зло зыркнув на нее, Андерс тяжело, быстрым шагом затопал по коридору, упрятав руки в карманы.* * *
Мяч снова отправился в воздух. Мерзкий скрип подошв кроссовок по полу в который раз резанул слух. Перехват, быстро — без лишних слов снаряд перешел от Каспара к Олаву. «Черт, проспали момент! Снова пас... Они нас обходят! Перепасовываются — мы не успеваем! Проклятье!» Сфера мяча, всего лишь на долю секунды задержавшись у края кольца, провалилась внутрь. «Они снова ведут! Их нужно перехватить! Уже совсем рядом! Только не...» Мысль оборвалась высоким прыжком одного из парней. Мяч снова занял свое место в корзине, задев ее край, отчего та, издав противное бряцанье, ощутимо зашаталась. Зал утопал в надрывных криках, радостных улюлюканьях, топоте ног, хлопках ладоней и глухом стуке об пол спортивного снаряда. Андерс с отразившейся на лице в виде неопределенной гримасы досадой, жадно хватая ртом воздух, взмахнул руками сверху вниз. Слова, сопровождаемые повышенным тоном, с огромным трудом выходили из его рта вместе со стремительно редеющими запасами воздуха в легких. В очередной раз проявив усилие, он рявкнул на все помещение зала: — Дерьмо! Речь тренера едва пробивалась сквозь фоновый шум, практически тонула в нем. В очередной раз напрягая горло, выбрав мгновение относительного затишья, черноволосый мужчина в спортивном костюме, стоявший за первой боковой линией, высмотрел в толпе одного из игроков. Двинувшись немного вперед, поманил парня в красной безрукавке рукой, сжимавшей свисток: — Эй, Каспар, какой счет?! — Тридцать два-тридцать восемь! Радостные возгласы сменились грозными выкриками. Мяч снова пошел по рукам. Все внимание было приковано к парню в зеленой футболке, с ошарашенным взглядом замершему под кольцом. Глаза, выражение его лица, присмотрись кто-нибудь к ним, могли бы выдать смесь явной нерешительности, непонимания и серьезного испуга. Соперники медленно, но методично двигались к нему. Сокомандники отбегали подальше, ожидая подачи. «Ну же, мать твою! Не тупи!» — разворачиваясь, Андерс уже успел примерно оценить обстановку. — Давай! Давай! Давай! — поторопил он товарища по команде, переходя на бег и хлопая в ладоши, затем переключившись на всех остальных. — Собрались! Собрались! Собрались! Мяч был отправлен в воздух спокойным, но несколько неловким движением. Играющие снова заметно оживились: кто пытался блокировать Андерса, кто просто стоял позади. Каспар и Пауль сорвались с места в направлении... Йозепа. Позади них неуверенно замаячил Тоомас. — Какого хуя ты отдал ему мяч?! — заорал Андерс, пробиваясь через защиту и мчась на заведомо безуспешный перехват. Уворачивался Йозеп недолго — под натиском двух более сильных противников мяч перешел к ним почти без боя. Непонимающим взглядом с толикой грусти он проводил удаляющихся соперников. Действие стремительно переместилось на другой конец зала, неохотно, вяло увлекая за собой обыгранного парня. «Черт! Его здесь только не хватало!» — полученный от Пауля мяч мог достаться Олаву, безуспешно пытавшемуся поймать его руками. Поводив из стороны в сторону, Андерс прокинул его под ногами противника. Сбоку приближался Тоомас. «Не выйдет! Ты проиграешь мне в технике и скорости!» — ухмыльнулся про себя Андерс, оставив его позади. Ситуация накалялась, борьба развернулась практически под самым вражеским кольцом. «Вот черт! Каспара просто так не обойти! Нужно... Блядь!» — внезапно налетев на Йозепа, Андерс вместе с ним завалился на пол и выпустил спортивный снаряд из рук. Его соперник тоже не устоял на ногах. — Идиот ты конченый! — вскочив, он толкнул поднявшегося одноклассника обратно и, нависнув над ним, заорал практически в самое лицо: — Какого черта ты вообще сюда приперся, чмо?! Тренер наблюдал за ситуацией с серьезным, недовольным, настороженно-озабоченным взглядом. Заметив умчавшегося за мячом Андерса, он отвел взгляд с той же подозрительностью, почти сразу потеряв к только что произошедшему всякий интерес. Йозеп же с обалдевшим, замученным выражением лица, дыша тяжело и с напряжением широко открытым ртом, вновь медленно побрел по направлению к основному действию. Мяч от крайнего в толпе играющих, что вел его, перелетел через парня в зеленой футболке. Почти припертый к стенке надвигающимся соперником, Каспар резко вытянулся вверх, совершая короткий выпад по направлению к кольцу. Проиграв во времени на какие-то секунды, его противник успел лишь подставить в качестве помехи локти. Каспар, не дожидаясь, пока он приземлится обратно, — стремительно скинул мяч в сторону. «Вот ведь сукин сын!» — Андерс, словно задавая темп всем остальным, быстро развернулся к другому концу зала. Резко напрягшись, он во все горло крикнул: — Почему опять ему?! — Йозеп тут же подхватил катившийся вприпрыжку мяч, отрешенно уставившись на него и переводя такой же взгляд то на бегущую и высоко скачущую массу одноклассников, грозящую снести его при столкновении, то снова на снаряд в своих руках. — Отдай его мне! Пасуй! Пасуй мне! Андерс не щадил горла и орал все сильнее: «Мне! Отдай его мне!» Класс развернулся к нему медленно: кто с вымученным ожиданием и страхом на лицах, кто с недоверием и пренебрежением, а кто, подобно Андерсу, скалился как цепной пес или просто состряпал раздраженную мину. Тренер c малой толикой опасения, настороженности, может быть, даже с пренебрежением во взгляде снова сверлил нерешительного ученика глазами. Взор Йозепа начал приобретать оттенки ужаса, жуткой, но обычной для него неуверенности в себе. Широко раскрыв рот, сбивчиво дыша, он развернулся спиной к наступающей волне одноклассников; задирая руки над головой, он, не целясь, трясущимися руками отправил мяч в полет. Сферическое тело, глухо ударившись о поверхность щита, ощутимо сотрясло всю верхнюю часть конструкции. Приземлившись, мяч медленно ускакал куда-то в сторону. — Недоделок! — на Йозепа тут же накинулись Андерс и Пауль; пара-тройка грубых толчков в спину от первого приставшего, подзатыльник со стороны его товарища обрушились на тело парня. — Нахер бросать, если руки из задницы?! Закончив свои издевательства грубым толчком чуть пониже лопатки, Андерс удалился следом за Паулем. Прозвучал короткий свисток тренера. Вытягиваясь вперед как можно дальше, не сходя со своего места он пытался рассмотреть происходящее с настороженным, в какой-то степени безразличным выражением лица: — Ладно, хватит! Время вышло! Зрачки его глаз пробежали пару раз туда-сюда, оценивая обстановку. Взяв подмышку один из мячей, состроив дурацкую мину на лице, тренер осматривал не успевших выйти из зала вместе с бегущей толпой парней. Рукопожатия, крики, различные возгласы постепенно сходили на нет. Парень, мешавший Каспару забить, пробегая мимо Йозепа, слегка похлопал его по спине. Тот вздрогнул от стука брошенного куда-то в угол мяча и прикрыл было голову рукой.* * *
Парни класса почти синхронно протопали по нескольким пролетам лестницы и вбежали в небольшое помещение со скамейками, стоящими вдоль стен, почти в шахматном порядке скрытых за навешанными вещами. Комнату, параллельную мужской раздевалке, заполняли собой девушки. Остановившись на входе, Каспар довольно протянул что-то неразборчивое и, облокотившись одной рукой на стену, стал рассматривать блондинку с брюнеткой, замерших на проходе. Оторвавшись от возни с одеждой первой девушки, они ответили ему тем же. Улыбаясь, одноклассницы плавно заскочили внутрь. В раздевалке царила эйфория после игры. Даже проигравшие о чем-то весело разговаривали, некоторые по-товарищески обнимались. Пошатываясь, легким бегом устремившись в самый конец довольно тесного помещения, Каспар налетел на Олава. Не споткнуться о ноги облокотившегося на батарею одноклассника ему помогло только использование Олава в качестве опоры. Сказав что-то в духе: «Извиняюсь» Каспар проследовал к скамейке, а тот отмахнулся, уходя куда-то в угол перед самым входом. Общее настроение быстро укрепилось в Каспаре, и тот окунулся в него с головой: в шутку хлестнул полотенцем товарища по команде, передавшего ему мяч, чтобы привлечь его внимание, и ввязался с ним в оживленный разговор. В общей суматохе народу прибавилось ровно на одного человека. Как можно быстрее, думая, что его не заметили, в раздевалку зашел Йозеп. Проведя рукавом по лицу, он сел на лавку и завозился со шнурками. — Что, Йозеп, ты, значит, наш лучший игрок? — Тоомас отвел взгляд от вешалки со своей одеждой, продолжая держаться за крючок и смеясь. Раздевалка ответила на его слова тем же. — В одиночку обыграешь кого угодно? — с довольным лицом вставил Олав, сидя на лавке. Смех собравшихся становился сильнее и громче. Йозеп стал стремительно стаскивать с себя кофту. — Ты что, впервые в жизни взял в руки мяч? — с нейтральным выражением лица спросил Пауль. Некоторые из присутствующих рисковали попадать со скамеек, захлебываясь безудержным смехом. Подавляющее большинство пожирало парня хищными взглядами, одаривая улыбками, больше похожими на оскалы зверей. — Не надо. Не надевай майку, — Пауль говорил с вызовом, сохраняя спокойное выражение лица. — Дай нам посмотреть на твои мышцы. Класс ответил заметно сбавившим интенсивность хохотом. — Эй, чмошник, мы с тобой разговариваем! — вклинившийся Андерс переменился в лице. — Так ты идешь в душ? А то провоняешь нам весь класс! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Он, вскочив с лавки, рывком поднял Йозепа за руки, развернулся спиной к выходу. Тот неуверенными тычками в плечи оттолкнул его и крепко зажал в руках кофту. — Чего тебе нужно? — вымученно сорвалось с уст изгоя. — Мыться не пойдешь, звезда баскетбола? — глаза наглой рожи расширялись все больше. Андерс едва заметно дернул головой вбок. Вокруг происходящего стало замыкаться кольцо наблюдателей: до этого напряженно рассматривавший парочку, оторвался от крючка вешалки Тоомас. Встретившись глазами с Андерсом, он принял положение, напоминающее чем-то позу готовящегося к старту бегуна позади Йозепа. Перелетевшего через него Йозепа с опозданием примерно в несколько секунд попытался подстраховать Каспар. Состряпав довольно-удивленную гримасу, он начал медленно отступать обратно к стене. Йозеп, занявший место Тоомаса, вновь опустившегося на скамейку, закрыл было голову руками. Остальные продолжали напряженно наблюдать. — Чертов пидор, — приземлившись на пол от грубого толчка в плечи, выдавил Йозеп, исподлобья сверля взглядом стоящего в паре метров Андерса. Лица присутствующих омрачились еще сильнее. — Что ты сказал? — организатор действа скривил лицо, состряпав непонимающую мину. — Кого ты назвал пидором? Кто здесь пидор? На полу завязалась возня: Андерс пытался схватить Йозепа, сжавшегося в комок и закрывающегося руками. Окружающие смотрели на происходящее кто надменно-отстраненным или брезгливым, кто насмешливым взглядом. Некоторые были близки к тому, чтобы откровенно рассмеяться. — Если ты нормальный, зачем ты улегся под парня? — заводила отстранился от жертвы и выпрямился. Йозеп поднявшись, продолжил испуганно мять кофту в руках. Тут же последовал очередной толчок. Стоящие у стен Каспар, его товарищ по команде и Тоомас затормозили падение упором ладоней в спину. Обернувшись, Йозеп столкнулся взглядом с довольной рожей первого парня. Тот легким тычком пальца в плечо отстранил его от себя. Скаля противную улыбку, со своего места поднялся Олав. Еще одна попытка Андерса сбить объект издевательств с ног не увенчалась успехом. Ему помешали толпа и Йозеп, неуверенно выставивший вперед руки, погасив почти всю приложенную к нему силу. — Надо снять с него шмотки и затолкать к девчонкам! Поддерживая затею усилившимся гоготом и радостным ором, окружавшие Йозепа обидчики накинулись на него со всех сторон. Брыкания и прочие попытки вырваться не возымели никакого действия. Безумно галдя, толпа понеслась к выходу.* * *
В монотонном гуле голосов, слившихся воедино, до ушей Анастасии долетели обрывки фраз. — Как у тебя с ним? — с нетерпением допытывалась до подруги какая-то девушка. — Слушай, ну его! Он такой козел оказался! Я его сама выгнала! — недовольно взглянув на нее, горячо ответила та, то и дело прикладывая ладонь к грудной клетке. Дальше разговор у них, скорее всего, не пошел. Да и слушать Анастасия не нашла в себе никакого желания: «Я и до этого не слушала, в общем-то». Мозг ее будто отключился от внешних раздражителей, а всплывающие в голове думки вызывали необъяснимый, легкий смешок: «Что называется — ушла в себя, вернусь не скоро». Настя закинула в сумку мокрую рубашку, хлебнула воды из бутылки и безразлично оглядела помещение. Каких-то подвижек к размышлениям в сознании оно, как и общая обстановка, не вызывало. Однако что-то другое, более сложное, нежели просто мыслительные функции мозга, даже не думало униматься, подкидывая новую пищу для него: «Терпеть не могу физ-ру. Все тело ноет». Опустившись на скамейку и откинувшись затылком на прохладную стену, она прикрыла глаза, спустила руки на прохладные доски, решив было вздремнуть. Пока есть возможность, прикрыла глаза на пару секунд. «Не впервой на людях спать». Внезапно комната наполнилась шумом, послышались топот, грохот, дикие крики. Веки Насти медленно поползли вверх с мыслью: «Что за херня тут у них творится? Нигде покоя нету». Она отстранилась от казавшейся ей удобной стены, взглядом исподлобья выискивая источник шума. — Твою ж мать! — вырвалось непроизвольно, когда зрение более-менее прояснилось, — Кто его сюда засунул?! Проскочив мимо скрючившегося в три погибели, ошалевшего Йозепа, она рванула к двери. Ответ на риторический, как она решила, вопрос, напрашивался сам собой: две девушки дергали ручку, били ладонями по двери, безуспешно пытаясь выдавить ее в обратную сторону. — Помогите мне держать дверь! — донеслось с той стороны. — Не стесняйтесь там, барышни! Память, словно вырвавшаяся из сонного оцепенения, почти сразу выдала ей несколько образов и звуков: «Чтоб его! Это его голос!» — Открой дверь! — сама не зная зачем, крикнула Анастасия, протиснувшись через толкающихся одноклассниц в угол проема. — Откройте дверь! Черт, да откройте же! Слышите? — не переставая орала черноволосая девчонка. Она по-прежнему лупила ладонями дверь, хотя толку с этого было ноль. — Йозеп там уже вовсю трахается! — злобствующим тоном проговорил Тоомас, кое-как наваливаясь на дверь грудной клеткой и руками. — Вы там нас слышите?! Откройте дверь! — черноволосая продолжала ломиться. Стоящий шум окончательно разрушил внутреннее равновесие: «Да сколько, мать вашу, можно?!» — Откройте, дебилы, блядь! — Анастасия навалилась всем телом, но это не дало видимых результатов. Неожиданно встретившись взглядом с блондинкой, она показала ей легким кивком головы: «Навались, мол, посильнее». Девушка, видимо, не поняла ее. — Надави посильнее! — перегнувшись через брюнетку, крикнула Настя ей почти в самое ухо. В мыслях же отразилось другое: «Ну, одна хорошая новость: хоть кто-то тут русский язык понимает». Общими усилиями дверь все же удалось приоткрыть. Блондинка высунулась в проем, отодвигая преграду все дальше. — Ты идиот, что ли?! Дай ему выйти! — сурово потребовала она. — Думаешь, это круто, да?! — подключилась темноволосая, хотя едва ли могла увидеть объект своего недовольства, выглядывая из-за спины первой девушки. — Ты придурок или как?! На блондинку ошарашенным взглядом уставился Каспар, ослабив давление на дверь, чем она воспользовалась. То ли растеряв запал, то ли не зная, что делать дальше, его примеру последовали остальные. Некоторые вовсе отошли. Открывшая дверь вытолкнула Йозепа в коридор. Проскочив мимо Каспара и едва не сбив с ног Андреса толчком в грудь, тот исчез за поворотом стены. — Недоумки! — злобно бросив, блондинка громко захлопнула дверь.* * *
— Нахуя вы выпустили Йозепа?! — Андерс снова состряпал привычную для него, пребывающего в скверном настроении, гримасу. Больше всех его противный взгляд сверлил Каспара. — Это был уже перебор, хватит с него, — развернувшись к толпе, с едва заметным вызовом ответил тот. — Фигня! Чувак, который обозвал меня пидором, — Андерс указал сначала на себя, затем на дверь, — не выйдет оттуда, пока я ему не разрешу! Класс наблюдал за происходящим напряженными взорами. Смех давно прекратился, в воздухе повисло тяжелое настроение, ничуть не уступающее такой же паузе. — Тогда сам стой у этой двери. Словно показав своим тоном: «Заканчивай, без тебя тошно», — Каспар направился было обратно к мужской раздевалке. — У тебя проблемы?! — Андерс резко развернул его за плечи, попутно отталкивая. — О нет, у меня все замечательно. Каспар примирительно поднял руки. Закончив таким образом секундную дуэль напряженно-уставших взглядов, он беспрепятственно направился по ранее выбранному направлению. Класс проводил его кто злобными, кто пренебрежительными взглядами. А кто, закончив сверлить его спину, просто опустил голову, как бы укоризненно покачал ей, или брезгливо отвернулся. — Этот козел реально обнаглел, — Андерс, пружиня на ногах и поправляя футболку, обернулся к толпе, продолжавшей пребывать в скверном расположении духа.