Цветение

      Вада любит своих друзей. И готова бесконечно тискать щёки Шина, обниматься с Юко, напоказ всем. Откровенно и громко смеяться над шутками Кэзуо. Но терпеть не могла, когда Соколов целовал её на людях. Даже когда пытался приобнять за талию, опуская руку чуть ниже, к бедру. Она тут же тянула его ладонь выше, до лопаток или даже плеча. Не любила, когда парень при знакомых приветствовал её поцелуем в губы. Лишь в щёку и то, ничего кроме лёгкого касания. Строго без звуков! Другого Ацуко позволить не могла.       И волейболист даже сначала терялся. Думал, что она его стыдится или ей не приятны его прикосновения грязными руками, которыми он только что придерживал ей дверь в кафе. Но всё оказалось куда банальнее. Стеснительность и приличия Ацуко мешали парню в полной мере наслаждаться их отношениями, которые длились около полутора лет.       Но лишь на людях…       Дома девушка совершенно не стеснялась своих чувств и рук спортсмена. Он мог делать всё, что хотел и желал. Поцелуи, прикосновения, мягкие и лёгкие заигрывания. То, чего Вада не позволяла при других, Соколов полностью восполнял наедине. Его это вполне устраивало.       Парень мягко подходит к девушке сзади, обвивая талию. Тихо и почти незаметно, утыкается носом в изгиб шеи. И Вада слегка вздрагивает, ведь тот совсем недавно звонко с кем-то шутил в коридоре по телефону, а уже сейчас ласково обнимает её. — Я же сказал, что помою посуду сам. Отлучился всего на пять минут, а ты уже хлопочешь… — нежно ведёт волейболист носом по смуглой коже. — Ничего страшного. Ты ведь заказал еду, а я могу и помыть посуду. — Но ты моя гостья… — урчит Татсуто ей на ухо, оставляя лёгкий поцелуй. — Эй, ну же, — упирается она мыльными руками о мойку, выставляя бёдра и пытаясь сдвинуть волейболиста назад, дабы тот не прижимался. — Я уже почти закончила. Так что просто не мешайся и подожди пару минут. — Я тебе мешаюсь?! — удивлённо восклицает Сколов, вновь обнимая её с новой силой и уже утыкаясь лбом в её затылок, потираясь своими блондинистыми волосами. — Не могу даже в это поверить… — начинает бубнить спортсмен. — Татсу, — вздыхает она, чувствуя как тот укладывает свой подбородок ей на макушку. — На самом деле это так удобно, — хихикает Соколов. — Мне повезло, что ты такая высокая. Будь ниже, мне бы пришлось ломать шею. — Просто это ты чересчур высокий, — задирает голову Вада, пытаясь взглянуть на двухметрового блокирующего, но оставляет свои попытки. — Сегодня день оскорблений? — хмуро подмечает спортсмен. — То я надоедливый, — отпускает он свою возлюбленную, делая несколько шагов назад и упираясь бёдрами о круглый кухонный столик, — то слишком высокий. Раньше ты никогда не жаловалась на это, — пронзительно вглядывается Соколов в женскую спину.       Ацуко с трудом сдерживает смех, наконец выключая воду. Девушка выдыхает слишком неровно, выдавая своё весёлое расположение духа. Вновь пытается прийти в себя, когда вытирает руки и поправляет короткие каштановые волосы. А потом медленно разворачивается к недовольному волейболисту. Выглядывает сначала из-за плеча, а потом полностью показывает лицо. Немного натягивает уголки губ, улыбаясь возлюбленному. — Сам придумал, сам обиделся? — уточняет Вада, вышагивая к парню и тут же обнимая за торс. — Именно, — подхватывает он ту слишком резко на руки, усаживая на тумбу позади. — Я чувствую, что ты усадил меня на что-то мокрое, — поясняет она, слегка откидывая голову назад и уже не сдерживаясь, хохочет. — Чёрт! — восклицает он, вновь поднимая её, отрывая чужие ягодицы от поверхности. — Прости. — Всё в порядке, — усмехается она, оставляя поцелуй на круглом лице. — Какой ты всё же милый, — сжимает та его щёки. — Приподними повыше? — спортсмен почти запрокидывает Ацуко на плечо, а она чувствует как может коснуться пальцами ног самой тумбы. Неторопливо ступает на неё и встаёт в полный рост, возвышаясь почти до потолка. — Хоть где-то я выше тебя, — усмехается Вада, стягивая промокшие от воды шорты, оставаясь лишь в белье и чужой футболке.       Соколов даже немного тушуется. Ему было в новинку видеть кого-то столь высокого. Особенно если это любимая девушка. Даже во время секса, когда она восседает на нём, активно двигая бёдрами, он не чувствовал такого удивления. И ему определённо нравилось что с ним происходит. Парень шумно сглатывает, наблюдая за данной картиной и подмечает как хитро на него косятся зелёные глаза. — Сними меня пожалуйста, а то я поскользнусь, — мягко касается она широких плеч, цепко хватаясь. — Не надо думать, что я такой неловкий, — оплетает он тонкую талию и бёдра. — Если уж ты успеваешь блокировать мячи, то меня наверняка поймаешь. — Не смей сомневаться, — хватает Соколов её крепче, мягко опуская на пол. — Видишь? Всё хорошо, — не спешит парень размыкать объятия. — Ты дуешься? — спрашивает та, тыкая в кругловатые щёки. — Конечно нет, — выдыхает он. — У тебя такое круглое и милое личико, — умиляется она, продолжая его сжимать. — День оскорблений! — восклицает вновь тот. — Это всё комплименты! — возражает Вада, тут же утягивая лицо волейболиста пониже.       Начинает она покрывать поцелуями каждый сантиметр светлой кожи, видя как на губах возлюбленного расцветает улыбка. Всё же иногда Соколов был слишком простым и чувствительным, несмотря на то, что уже являлся двадцатипятилетним молодым мужчиной.