Цветение

      Девушка уже несколько минут смотрит как высокий шатен мнётся перед камерой её домофона. Не знает, стоит ли открывать. Но мужчина вновь усердно нажимает на звонок, а по квартире расходится громкий звук. Если будет тут, когда она вернётся из ванной, то точно впустит. И блондинка уже даже разворачивается, чтоб неспеша пойти в ванную комнату, дабы немного привести себя в порядок, как из динамика слышится не смелый тон дизайнера. Хаякава напрягается всем телом. Как давно он не обращался к ней. — Момое, я знаю, что ты дома. Пожалуйста, давай поговорим? Прошу тебя… — хмурится Асахи.       Девушку немного передёргивает. Да как он вообще смеет! Она яростно хлопает дверью в ванную, тихо шипит и ругается. На пол летит одежда. Он уж точно не помешает её планам сходить в душ. Вода до чёртиков холодная, заставляет бежать мурашки по коже, а глаза почему-то горят и чересчур щиплет от наступающих слёз. Этот глупый идиот под дверьми очень раздражал. Пусть стережёт её, если так хочется, Хаякава плевать хотела сколько времени это займёт.

***

      Блондинка тушит свет, покрепче затягивая пояс шёлкового халата. Смотрит на экран домофона и снова слышит звонок. Асахи до сих пор ждёт её ответа. Пожалуй теперь можно и поговорить. Оголённых ног и открытых ключиц Момое совершенно не смущалась показывать перед бывшим. Будто он чего-то другого не видел. Дверь распахивается и наконец он видит её. Прошло больше месяца с момента их расставания. Азумане теряет дар речи. Ничуть не изменилась. Такая красивая. Пахнет ярким запахом яблока. Только после душа. Рука непроизвольно крепче сжимает букет розовых лилий, а в горле появляется громадный ком, который мешает дышать и говорить. — Мо… — хрипит дизайнер. — Заходи. Хочешь чтоб тебя мои соседи увидели? — хмурится блондинка, пропуская мужчину внутрь, но не дальше порога.       Он аккуратно закрывает за собой входную дверь, слыша оповещение электронного замка. Атмосфера давит… Её хмурый взгляд и его глупое молчание. — Момое… эти цветы, — протягивает шатен букет, — тебе. — Спасибо, — резво перехватывает она подарок.       Асахи поднимает свои глаза, чтоб заглянуть в её, тёмные, словно горячий шоколад. И получает хлёсткий удар по лицу розовыми бутонами. Охает, но не прикрывается. Она со всей страстью колотит его. Кричит оскорбления, подталкивает рукой, добавляет удары звонкой ладонью, околачивая по плечам и груди. Она была девушкой совершенно не низкой, всего на десять сантиметров ниже его самого. Тренировалась в зале, от того так уверенно и твёрдо била. А ещё была до безумия смелой и открытой. Никогда ничего от него не скрывала и подталкивала на разговоры. Оставалась всегда такой неземной и красивой, даже сейчас, когда безумно злилась на него. Даже когда халат сползал с плеча, а длинный подол летел в стороны от резких движений. Лепестки порхали по прихожей, осыпая и его кардиган с рубашкой. Пучок, собранный на затылке кажется немного растрёпывается и сползает. Очки давно уже слетели на кафельный пол. Азумане чувствует себя откровенно паршиво. Знает как виноват перед любимой девушкой. — Жалкий трус! Да как ты вообще посмел сюда явиться! — откидывает она зелёные стебли, обёрнутые в матовую бумагу. Это были её любимые цветы, но и их не жалко, когда мстишь бывшему. — Проваливай, Азумане! И никогда не возвращайся! Ты мерзкий обманщик! Нерешительная тряпка! — звонко восклицает Хаякава, пытаясь отдышаться. — Я знаю! — твёрдо отвечает шатен, поднимая на неё глаза. — Знаю, что натворил и, что вероятно никогда меня не простишь за такую гадкую трусость. Но, умоляю, дай шанс извиниться, исправиться. Я постараю… — не успевает тот даже закончить слово и свою речь, как до ушей доносится звон.       В ушах расходится эхо, а перед глазами мелькает до безумия злое женское лицо. Он никогда ещё не видел её такой. Щеку больно саднит, так горячо. Это была самая крепкая пощёчина в его жизни. Не то, чтобы Асахи часто били по лицу, но иногда отхватывал в школе, когда девушки принимали его за бандита. Чертовски обидно получать ссадины от таких любимых ладоней. Неожиданно его вторую щёку пронзает новый удар. Ещё и ещё… Азумане лишь крепко сжимает зубы. Она имеет полное право злиться. Но и его терпению есть предел. Мужчина мягко перехватывает её запястья, прижимая к своей груди. — Пожалуйста, перестань… — просит дизайнер. — С чего бы? Азумане, тебе не стыдно? — кидает она растерянный взгляд в его глаза. — Ты бросил меня. Не объяснил толком причины. Налепетал какой-то чуши. А теперь прибежал к моим дверям и просишь второго шанса, рассчитывая, что ещё остались чувства? Я знаю себе цену и люблю себя. Поэтому уходи. Хорошо? — Дай объясниться. Прошу, — отпускает Асахи её запястья. — Я расстался с тобой после того корпоратива, где тебя окружили коллеги. Я подумал… — мнётся тот, видно как ему тяжело подбирать слова, — с чего бы тебе иметь серьёзные отношения с таким человеком как я? Ты всегда была чересчур добра ко мне и поэтому, вероятно, не смогла бы сказать, когда уже надоело терпеть такого партнёра как я. Решил, что ты должна быть счастлива. Но когда увидел пару дней назад твой слегка потерянный вид, понял, что сделал только хуже. Я так виноват перед тобой, Момое. Усомнился в том, что могу быть чем-то значимым для тебя. Пожалуйста… — опускается он на колени, ухватываясь за женскую щиколотку, — дай мне второй шанс? — мужчина краснеет до ушей.       Ему не стыдно просить прощения у любимой девушки. Не стыдно вставать на колени. Он считал это неким проявлением любви. Но ему до красноты было стыдно за свой поступок месяц назад. Как теперь смотреть в такие очаровательные карие глаза. И как жить. Целых тридцать дней он плохо спал, мало ел и постоянно думал о Хаякаве. Как ему быть, если она его не простит и даже не позволит доказать свою преданность. — Вставай… — шепчет она, еле слышно, ощущая как к глазам подступает влага. — Вставай, — уже твёрже произносит девушка.       Голос предательски дрожит. Он так отчаянно хочет её прощения, что кажется готов сейчас на всё. Это трогает израненное женское сердце до самой глубины и поэтому, как только шатен приподнимается, она кидается его обнимать, рыдая. Снова шипит оскорбления, колотит его ладонью в сильную грудь, но уже без отдачи. Мужчина крепко жмёт её тело, тесно прижимаясь, гладит по белокурым волосам, не смеет делать большего. Аккуратно говорит комплименты, извинения, сам с трудом сдерживает слёзы.       Как же он тосковал по ней, как же хотелось ощутить чужое тепло. Эта близость его буквально опьяняла. Тихие всхлипы становятся редкими, а шатен обращает свой взор немного вниз. — Хорошо, Азумане. Ты вымолил свой второй шанс, — молвит Момое, заставляя чужое сердце выпрыгивать из груди от радости.