Отпусти меня

      Сначала возвращается слух. Мучительным скрипом отзывается он где-то в висках, а в следующий миг весь мир вокруг становится оглушительно громким. Мишель скорее чувствует, чем делает это осознанно, как она жмурит глаза до разноцветных пятен, разбавляющих темноту. Постепенно шум сходит на нет, и девушка понимает наконец, что это были всего лишь последствия вчерашнего вечера.       Вслед за этим приходит зрение. Сначала она едва может разлепить веки, буквально слыша, как шуршат друг о друга ресницы, затем — видит лишь белый свет, шаг за шагом принимающий знакомые очертания. Наконец Мишель понимает, что она лежит в гостиной на мягком диване, и всё произошедшее кажется далёким сном, страшным кошмаром, что будоражит кровь.       Но как только девушка пытается подняться, то сгибается пополам от резкой, до хруста сдавливающей кости боли, так что она едва сдерживает вопль, огласивший бы весь дом. Она не знает, где сейчас виновник её сегодняшнего состояния, но одно становится понятным сразу: всё это было реально. Всё это снова происходило в их доме, его же не знающими милосердия руками.       Мишель вспоминает налитые яростью глаза, сжатые зубы, выражающие всё то отвращение, что испытывал он. Она всегда думала, что голубые глаза похожи на тёплое летнее небо, чарующее и возвращающее в детство. Но сейчас она поняла, что голубизна радужной оболочки похожа на лёд, пускай и не совсем цветом, но тем ощущением, что исходит от них.       А затем девушка ужасается: то самое липкое ощущение страха стало ей настолько родным, что она считает его за должное. Но она ведь не должна бояться того, кого любит и кем любима. Так ведь?       Боль, расплывающаяся по всему телу сотней игл, мешает ей даже присесть на диване. И голову пронзает противоположная мысль: Брэндон перенёс её сюда, сама она дойти не могла никак. Что это? Нежная забота, заглаживание вины за нахлынувшие эмоции или, что самое страшное, просто уборка «мусора», мешающего пройти к двери?       Нет, думает она, он не может так поступать с ней, с той, кого он выбрал сам и кого наверняка в душе поклялся защищать от всевозможного зла, таящегося повсюду. Мишель снова закрывает глаза, впадая в забытье.       Мелькают картинки, тёмная, пугающая ночь, в которой она еле-еле различает силуэт любимого мужчины, к которому тянется её сердце несмотря ни на что, сменяется греющим солнцем, и перед глазами впервые появляется белоснежная улыбка итальянца, она знает это наверняка, обществом которого она наслаждалась вчера.       Его шелковистые волосы переливаются в ярких лучах, и Мишель с усмешкой думает, что он ухаживает за ними лучше, чем она сама. Она чувствует тепло, исходящее от его рук, хотя не помнит, ощущала ли она их когда-нибудь в реальности или это только снится ей.       Мишель распахивает глаза, когда в живот снова приходит метко разящий удар. Она подскакивает на месте, не обращая внимание на режущую боль. Нет, это сон, это всего лишь сон. Девушка успокаивает себя и, посмотрев за окно, обнаруживает, что солнце уже стремится уйти за горизонт, оставляя после себя последние лучи.       Она проспала почти весь день.       Но это значит не то, что она чувствует себя отдохнувшей и бодрой, вовсе нет, об этом не может быть и речи. Это лишь наводит на мысль о скором возвращении Брэндона с работы. Она скорее надеялась, чем знала, что он весь день отсутствовал, хотя иначе он бы точно разбудил её, или для разговора, или просто так, чтобы долго не спала.       Некоторое время Мишель ещё сидит на диване, то ли прислушиваясь, то ли углубившись в раздумья, а может, и вообще всё вместе. И судя по тому, что за эти минуты она не услышала ни единого звука, кроме тех, что обычно издаёт улица, мужчины дома точно нет.       Ещё спустя несколько минут, почувствовав, что уже вполне способна на небольшую прогулку по дому, девушка поднимается и, медленно переставляя ноги, направляется в первую очередь в свою комнату, хотя сомнения одолевают её до последнего. Цель её «прогулки» одновременно интересует её и отторгает.       Но она глянет. Всего одним глазком. Это просто нужно сделать.       Мишель, оттягивая время, тянет ручку двери вниз, а затем резким движением открывает дверь, проскальзывает внутрь комнаты и делает несколько шагов вперёд. Боковым зрением она видит большое зеркало, позволяющее разглядывать себя в полный рост. Редкие места, отзывающиеся, однако, тяжёлой болью она уже мысленно изучила и представила. Остаётся только посмотреть.       Сначала девушка прикрывает глаза, чтобы не увидеть сразу, щупает себя там, где по её предположению образовались синяки, а может, даже и мелкие гематомы, отливающие фиолетовым или бордовым оттенком.       Наконец Мишель, уже повернувшись к зеркалу полностью, открывает глаза, тут же замечая небольшую царапину на нижней губе. Она усмехается: у героев фильмов такое выглядит привлекательно, может, и у неё получится разглядеть то же самое в себе?       Но спустя секунды её веселье проходит, когда она оттягивает ворот футболки. Грудь болит чуть ли не больше всего, уступая место лишь источнику нестерпимой боли — животу. Она охает и делает шаг назад, закрывает глаза, надеясь, что ей привиделось. Но нет, ключица невыносимо ноет, давая понимать, что всё это вполне реально. Фиолетовое пятно, напоминающее звёздное небо в мультиках, расплывается по её груди.       Мишель никогда ещё не доводилось видеть столь огромного размера гематом, столь насыщенного цвета, который просто невозможно будет скрыть под несколькими слоями тонального крема или обычной одеждой, которую она носит на тренировки.       Даже в такие моменты девушка не забывает о том, что любит больше всего на свете, — о танцах. И хотя сейчас даже речи идти не может о каких-либо занятиях, девушка понимает, что её домашний арест не продлится долго, если он вообще есть. Она не понимает, что за удовольствие доставляет Брэндону сначала наказывать её за тренировки, а потом на них же отпускать. А может, это и есть любовь?       Мишель приподнимает теперь край одежды и, резко вздохнув, всматривается в стремительно синеющее пятно, украшающее верх живота. Ей дико смотреть на следы побоев, дико даже думать о том, что это сделал мужчина, с которым она живёт под одной крышей. В её голове не может уложиться это. Ей начинает казаться это всё таким... неправильным?       Девушка разворачивается и уходит на кухню, чувствуя себя заметно лучше. И хотя каждый шаг всё ещё отдаёт болью, она становится слабее, утихает так, словно её и не было. Восстанавливаться после травм хореограф научилась ещё очень давно, когда только начинала заниматься танцами. То лодыжку подвернёт, оступившись, то упадёт по неосторожности. И тогда она стала учиться выносливости и способности быстро приходить в себя.       Она вспоминает, что не ела со вчерашнего дня, а холодильник, она знает, всегда наполнен всевозможной едой, которую Брэндон то и дело заказывает для них. Мишель не собирается заморачиваться, поэтому быстро хватает контейнер, что первый попался под руку, и ставит предварительно подготовленную тарелку, в которую переложила блюдо, в микроволновку.       Мишель опирается о столешницу, ощущая, как резко начинает кружиться голова. К горлу подступает ком, который она изо всех сил пытается сдерживать. Нет, только не сейчас, только не когда появилась надежда на хорошее самочувствие. А в следующее мгновение девушка бежит в ванную, не в силах больше терпеть.       Из кухни пищит прибор, сообщающий о готовности блюда, но Мишель, которая чувствует, как начинают течь слёзы по щекам, не до этого. Она начинает плакать, громко, во весь голос. Крик, царапавший до этого душу, проходится по горлу, и, если бы стены имели уши, они бы не смогли выдержать этого. Облегчение в груди, которое наступает вскоре после этого, совсем не оставляет сил, и девушка падает прямо на пол ванной.       Мишель, оглушённая воем микроволновки, не может слышать, как поворачивается дверная ручка, как в коридор кто-то входит и стремглав мчится на кухню, боясь того, что он может там увидеть. Внезапно шум прекращается, и девушка ощущает, как вмиг сердце начинает биться всё чаще и чаще. Прибор не может отключаться сам по себе, а следовательно, нужен кто-то, чтобы это сделать.       Брэндон. Он дома.       В голове кипит одна эта мысль, и Мишель прилагает все усилия, чтобы подняться и быть в состоянии передвигаться. Но слабость, усталость от всего происходящего настолько одолевают её, что единственное, что она может, это пошевелить руками. А в мыслях она горы сворачивает, лишь бы освободиться из плена ванной комнаты.       Мишель отсчитывает секунды до того, как мужчина найдёт её. Она слышит его тихий голос, который бормочет что-то себе под нос. Она слышит его резвые шаги, бегающие от одной комнаты к другой. Хорошо, что она догадалась закрыть дверь. Она не хочет, чтобы он находил её раньше времени. Но наконец и эта преграда открывается, и вскоре девушка чувствует, как сильные руки тащат её куда-то, как тепло, исходящее от его тела, согревает её, и затем она оказывается на кровати. Брэндон обеспокоенно заглядывает в её глаза, находя в них мучительную слабость.       — Что случилось, дорогая? Вызвать скорую? — дрожь в его голосе выдаёт тревожное состояние, в котором находится мужчина. Спохватившись о своих словах, Брэндон проделывает с её одеждой то, что она уже делала перед зеркалом. Недовольно цокнув, он мотает головой, понимая, что вариант со скорой решительно отпадает.       — Всё в порядке, ничего не нужно, — шепчет Мишель, облизывая пересохшие губы. Она лишь ловит глазами его взгляд и отворачивается, не в силах вынести смятение, царствующее в её душе. Ей хочется быть холодной с ним, хочется оттолкнуть и убежать, но привычка... Та привязанность, что всё ещё держит её здесь, не даёт этого сделать.       — Прости меня, прости, — сбивчиво шепчет Брэндон, зарываясь в её густые, но потрёпанные волосы. Он прижимается к любимой всем телом, словно закрывая от всех невзгод. И не хотят они оба признавать, что единственная причина этих невзгод — он сам.       Мужчина стаскивает одеяло и накрывает им Мишель, мягко целуя в лоб. Пообещав, что вернётся с крепким чаем с ромашкой, спросив, не нужно ли чего-нибудь ещё, он выходит из комнаты, оставляя девушку наедине со своими мыслями.       Она не будет отрицать, что ей страшно. Не будет лгать себе, что всецело готова отдаться в его объятия и довериться ему. Но она делает это из раза в раз, надеясь, что всё это прекратиться по мановению волшебной палочки. Думает, что, увидев в очередной раз последствия своей агрессии, он одумается, признает свои ошибки и действительно перестанет это делать.       Когда он возвращается, Мишель удаётся приподняться на кровати, чтобы было удобнее пить. Несмотря на общее самочувствие, есть хочется всё так же сильно, особенно после того, как желудок стал пустым. Она принимает горячую чашку из его рук и замечает, что он ложится рядом, приобнимая её.       — Ты правда хочешь заниматься в этой чёртовой студии? — спрашивает он, положив подбородок на её макушку. Девушка только кивает, и Брэндон прикрывает глаза. — Знаешь, я думал сегодня о тебе почти весь день. Всё корил себя, спрашивал, как ты там. Я очень волновался, ты не представляешь как.       — Он единственный мужчина из твоих учеников? — задаёт он вопрос после минутного молчания. В ответ — всё тот же кивок. — Что ж, если ты мне не соврала и, если ты правда этого хочешь, я не имею ничего против.       Сердце Мишель бешено затрепеталось. Уж не поговорил ли он с Орландо так же, как и с ней? Она сжимает от беспокойства губы, впрочем, пытаясь не выдать себя. Взяв себя в руки, она с благодарностью улыбается, прижимаясь ближе к мужчине, и тихонько шепчет: «Спасибо».       — Я просто подумал и понял, что был не прав, вспылил, как только увидел тебя с ним. Я боялся, что потеряю тебя, пойми, — он отстраняется, приподнимая за подбородок её лицо на уровень своего. Его глаза с заботливой нежностью всматриваются в её, ища в них прощения и понимания.       — Я знаю, — шепчет Мишель, расплываясь в улыбке. Она отставляет чашку в сторону, на комод, и тянется к мужчине, аккуратно касаясь своими губами его губ. Он гладит её по щеке, наслаждаясь бархатом её кожи, мягкостью её губ и их желанностью.       А Мишель, в которой до этого бушевала буря страха и недоумения, растворяется теперь в его тёплых и сильных руках, думая о том, что она всё сможет вытерпеть и преодолеть, лишь бы он оставался рядом и не отпускал её никогда. А все эти синяки и ссадины… Что ж, они пройдут, исчезнут, как исчезли те, что были до этого. Главное, что рядом есть и всегда будет он.       Девушка чувствует, как снова начинает засыпать, уставшая от пережитого стресса и страха. В забытье нет ни боли, ни страданий, лишь жар его объятий и чувственные касания губ. Мишель даже, кажется, улыбается сквозь сон и наконец чувствует себя донельзя лучше.       Она просыпается ранним утром от звука гремящей посуды и запаха вкусной еды, поджаренной на сливочном масле. Она понимает, что у мужчины сегодня, скорее всего, выходной день, и от этого становится очень радостно на душе. Урчащий желудок подсказывает, что она вконец проголодалась, и девушка уже хочет встать с кровати, как слышит звук уведомления на телефоне, который лежит рядом на тумбочке.       Гадая, кто бы мог это быть, она берёт телефон и, моргнув пару раз, чтобы снять утреннюю сонливость, замечает, что сообщение от Орландо. «Мишель, доброе утро, я хотел бы поинтересоваться, в порядке ли ты? Я чувствую себя неловко, думая, что я стал причиной твоей ссоры с женихом, и, если произошло что-то ужасное, я могу поговорить с ним и объяснить ситуацию», — таково содержание сообщение. Мишель взволнованно облизывает губы, ощущая вину за то, что не отписалась раньше, заставив тем самым беспокоиться Орландо.       Но в следующее же мгновение она отбрасывает эту мысль. С какой стати она должна отчитываться тому, кого знает от силы пару дней? И почему он вообще думает, что обязательно должно случиться что-то «ужасное»? Девушка печатает ответное сообщение, наполненное краткостью и холодностью. Она пишет, что всё в порядке, ничего не произошло и что в скором времени они могут возобновить тренировки, если команда того хочет.       Отложив телефон, она наконец поднимается на ноги и идёт в сторону кухни, предвкушая вкуснейший завтрак из всех, что она пробовала. Брэндон, стоящий к ней спиной, стоит возле плиты, очевидно, ожидая, пока приготовится еда, по запаху которой Мишель догадывается о том, что это будет за блюдо.       На цыпочках она крадётся к мужчине, стараясь не шуметь, а когда достигает своей цели, закрывает ему глаза и с озорством спрашивает, кто это, словно у него сейчас есть вообще варианты. Брэндон смеётся и мягко убирает её ладони, оборачиваясь. Его тёплые глаза смотрят на неё, оценивая её самочувствие, а затем он аккуратно целует девушку в лоб, прижимая к себе.       — Я приготовил нам завтрак, — шепчет он и выключает плиту рукой, даже не обернувшись. — Ты уже умылась? — в ответ он получает качание головой. — Тогда скорее беги в ванную и возвращайся, я заварю чай, твой любимый, зелёный с персиком.       Окрылённая Мишель в приподнятом настроении мчится принимать водные процедуры. Она осматривает посвежевшее лицо в зеркале, улыбаясь собственному отражению и, вытерев лицо насухо, направляется снова на кухню, где на столе уже стоят тарелки с аппетитной яичницей с помидорами и зеленью.       Вскоре после этого, уже под конец завтрака, Брэндон раздражённо цокает в ответ на звонящий телефон и берёт трубку. По взвинченному тону и по тому, что мужчина закатывает глаза раза четыре за весь разговор, Мишель понимает, что звонят по работе и что Брэндон должен ехать. Спустя минуту эта догадка подтверждается.       — Прости меня, мне надо срочно уезжать, эти пустоголовые идиоты ни шагу не могут сделать без меня, — дождавшись короткого кивка девушки, он целует её и спешит в спальню, чтобы переодеться. Мишель доедает и кладёт посуду в раковину, когда из коридора слышатся слова прощания, на которые она с улыбкой отвечает, говоря, что ждёт его как можно скорее.       Помыв тарелки, девушка идёт в спальню, чтобы взять телефон. Она ложится на кровать и берёт его в руки, снова замечая уведомление. Она всем сердцем надеется, что оно пришло не в то время, когда Брэндон был здесь, потому что она знает, от кого это. «Я искренне рад, что всё обошлось! Я посоветовался с ребятами, и, если можно, мы хотели бы прийти послезавтра или через три дня, в общем, когда тебе будет удобно».       Девушка вздыхает, понимая, что пока не очень-то и хочет проводить тренировки ближайшую неделю, но учитывая, что группе нужно готовиться к важному конкурсу… Она отвечает, что занятие назначается на послезавтра, и убирает телефон, решая включить какой-нибудь фильм, под который можно отдохнуть.       Она переключает канал за каналом, никак не может найти что-то более-менее подходящее и в какой-то момент натыкается на какое-то итальянское кино, что-то вроде мелодрамы с закрученным сюжетом и красивыми актёрами. Но что-то цепляет её внимание. Мишель внимательно приглядывается к постеру и понимает, что главную роль играет… Орландо!       Девушка в недоумении смотрит на экран, думая, что ей показалось, она даже мотает головой и снова обращает свой взгляд на плакат. Нет, это точно он, только слегка моложе. Неужели он когда-то был актёром?       Мишель понимает, что не может не выбрать именно этот фильм, и тут же погружается в его действие, наблюдая за актёрской игрой и развивающимся действием. Идут секунды, превращаясь в минуты, а те — в часы, и девушка понимает, что Орландо открывается для неё совсем с другой стороны. Эта роль, вполне вероятно, отражает многие его личные качества, и девушке становится всё интереснее наблюдать за этим.       В конце фильм оставляет лёгкое послевкусие и в то же время желание смотреть ещё и ещё, интерес, что будет дальше с героями и чистый восторг. Мишель прячет от самой себя улыбку, странную для неё. Что её привлекло больше? Сам фильм как художественное произведение или возможность открыть для себя знакомого человека с другой стороны? Пальцы дрожат, а сердцебиение почему-то учащается.       Определённо это всё её взволновало.       И определённо ни к чему хорошему это не приведёт.       Но позволим же пока Мишель наслаждаться этим моментом.       До поры до времени.