Один год

      Руководитель учреждения вернулась к рулевому колесу и продолжила направлять учреждение в благостный мир статистики. Самохвалов занял привычную должность, а жизнь учреждения постепенно возвращалась в прежнее русло. Официальную версию про заболевание ангиной приняли и стали жить дальше.       На календаре значилось пятое декабря, понедельник – день, когда Калугина проводила обязательное совещание с коллегами. В то утро женщина особенно тяжело поднялась с постели. Сказывалось утреннее недомогание, из-за которого она не могла нормально завтракать, а иногда и обедать. Тот, кто назвал беременность – лучшим временем в жизни женщины, явно не был женщиной и никогда не работал. Сейчас было бы правильно остаться дома, но начальство бы не одобрило такой опрометчивый поступок. Поэтому директор пересилил в ней женщину, и Людмила Прокофьевна начала собираться на работу.       Приехав в учреждение и попрощавшись с Новосельцевым, она решила не заходить в кабинет и сразу направилась на еженедельное совещание. – Товарищи, доброе утро. – Калугина зашла в актовый зал в начале десятого, быстро сняла верную одежду и расположилась за столом. – Здравствуйте! – Поприветствовали её сотрудники. По их сонному и неуверенному голосу было понятно, что понедельник – день тяжёлый. – Протокол прошлого совещания. – Верочка подала папку начальнице. – Спасибо. Итак, все начальники отделов присутствуют? – Поинтересовалась директор, пока знакомилась с протоколом. – Начальник строительного отдела заболел. – Доложил Самохвалов. Он сидел в первом ряду и был на удивление очень бодрым. – Очень жаль, у меня как раз были к нему вопросы. Все готовы?! Приступаем. – Людмила Прокофьевна взяла небольшую паузу, просмотрела свои записи в блокноте, в котором она наметила план совещания. Работа некоторых отделов оставляла желать лучшего, в её отсутствие они не продвинулись ни на шаг. В связи с этим начальникам придётся потрудиться, чтобы заслужить премию. Пробежавшись глазами по записям, Калугина продолжила. – Близится конец года, поэтому прошу уделить особое внимание показателям, с которыми мы будем входить в новый 1978 год. Юрий Григорьевич, может быть, Вы начнете? – Разумеется. Я проанализировал данные за … – Уверенно докладывал Самохвалов. Что говорить, он умел выгодно преподнести результаты работы коллектива.       После Самохвалова право выступить перешло к начальнику отдела сельского хозяйства, затем выступали руководители, ответственные за тяжелую, легкую, химическую промышленности, продовольственные товары и прочее.       В какой-то момент Калугина осознала, что не в силах противиться слабости, которая всё больше и больше брала над ней верх. Женщина почувствовала непреодолимое желание поспать и на мгновение закрыла глаза. Совещание потеряло всякий смысл, а слова не доходили до неё. Ей казалось, что она плывет на волнах. Калугина была уверена в том, что она отвлеклась на несколько минут, но смогла открыть глаза только в тот момент, когда её имя несколько раз повторила Верочка. – Людмила Прокофьевна? – Секретарь потормошила Людмилу Прокофьевну за рукав платья. – Да-да. Я слушаю. – Опомнилась директор, принимая волевую позу. – Кого? – Вас. Почему замолчали? – Резонно отметила Калугина. – Все уже выступили. – Неуверенно проговорил Самохвалов. – Да? – Удивилась директор, но не потеряла самообладания и сказала. – То есть да! Все выступили. – Будут какие-то вопросы? – Осторожно спросил Юрий Григорьевич, не до конца понимая, что происходит с Калугиной. На неё это было совсем не похоже. – Нет. Прошу всех сдать доклады, я позже со всем ознакомлюсь и передам в управление. – Начальники отделов засуетились и начали собирать папки, чтобы совместно передать директору. – На этом собрание закончено, не смею вас больше задерживать.       Людмила Прокофьевна была недовольна собой, поэтому покинула зал и закрылась в кабинете. С одной стороны подобные совещания очень даже располагают ко сну, но с другой – такое поведение недопустимо для обычного работника, тем более для руководителя. Внутри у неё всё кипело, потому что она не смогла себя контролировать и взять в руки. Какие сплетни про неё будут сочинять? Как это повлияет на репутацию? Обойдя кабинет несколько раз Калугина не придумала ничего лучше, чем выйти на крышу.       Зима несколько дней назад вступила в свои права, но снега ещё не было. Все цветы, за которыми Людмила Прокофьевна ухаживала долгие годы, были заботливо перенесены в теплый кабинет. На крыше не оставалось ничего, кроме нескольких стульев. Женщине категорически нельзя было простужаться, об этом она, конечно, помнила. Поэтому она пробыла на крыше всего несколько минут. Но свежий воздух позволил успокоиться, и сейчас Калугина чувствовала себя намного лучше. Сон как рукой сняло. – К Вам можно? – Вскоре в кабинет директора заглянула Верочка. Она уже напечатала новый протокол и подумала, что Людмила Прокофьевна захочет с ним ознакомиться. – Я занята! – Калугина не хотела никого принимать и создавала видимость работы, хотя была полностью погружена в свои мысли. – Хорошо, я зайду позже. – Сказала Верочка. – Никого ко мне не пускать. – В приказном тоне проговорила директор. – Здравствуйте, Анатолий Ефремович. – Тихо произнесла Верочка, раздосадованная словами Калугиной. Видимо, сегодня не её день. – Она никого не хочет видеть. – Здравствуйте. Бывало и хуже. – Новосельцев слышал про приказ, но на него он не распространялся. Наверное. – Я сказала, что занята! – Людмила Прокофьевна заметила открывающуюся в её кабинет дверь. – А, это ты! Проходи. – Уже спокойнее произнесла она. – Что ты гром и молнии метаешь? – Усмехнулся мужчина. До него уже дошли некоторые слухи, поэтому он почувствовал необходимость поддержать любимую. – Это всё моя… – вовремя остановилась Калугина и не договорила свой диагноз, – моё состояние. Случилось то, чего я боялась больше всего. – Что ты чувствуешь? Где болит? Давай вызовем врача. – Новосельцев подумал о самом плохом и подбежал к многочисленным телефонам. Мысленно пытаясь успокоиться, он думал только о том, как предотвратить последствия и помочь женщине. – Анатолий! Толя, Толя. Там всё нормально. – Остановила его директор и аккуратно поправила складку платья на животе. – Тогда что? – Серьезно произнес Новосельцев. – Я заснула на совещании. – Неуверенно призналась Калугина. Она подумала, что он должен быть уже в курсе, между отделами связь налажена хорошо. – И всё? – Выдохнул мужчина. – Это катастрофа! – Замахала руками Людмила Прокофьевна, пытаясь донесли трагизм всей ситуации. – Со мной никогда прежде такого не случалось. – В твоём состоянии это объяснимо. – Улыбнулся Анатолий Ефремович и, подойдя к женщине, встал у неё за спиной и начал массировать её плечи. Мягкими, но уверенными движениями он принялся снимать стресс и расслаблять напряженные мышцы. – Легче? – Да. Понимаешь, я не хочу, чтобы все узнали. – Еще месяц, и все догадаются. – К сожалению, с его логикой не поспоришь. – Хочешь, я за тебя расскажу всем. – Вот еще. Это зачем? Может, и в кресло моё сядешь? – Поинтересовалась Калугина и строго посмотрела на Новосельцева. – Уже. – Напомнил ей Анатолий Ефремович. – Видимо, понравилось? – Очень. Мягкое, удобное кресло, у нас в отделе таких нет. – Знаешь что. – Женщина всем своими видом показала, что слова мужчины сильно её задели. – Я очень много сделала для того, чтобы занять эту должность, кабинет, даже это кресло. Ты себе и представить не можешь! – Тише-тише. – Успокаивал Новосельцев. – Я не прошу отказываться от должности, ты можешь на время забыть о работе и побыть моей беременной женой. – Кем? Женой? – Калугина, правда, не расслышала и захотела уточнить. – Подадим заявление? Я всё узнал, они работают без обеда. – Рассказал Анатолий Ефремович. Сейчас срок беременности подходил к одиннадцатой неделе, и скоро будет трудно скрывать положение. Поэтому Новосельцев обдумывал оформить отношения в ближайшие два месяца, а для этого нужно было подать заявление. – То есть сегодня? – Сейчас. – Уточнил мужчина. – Предупреждать нужно, товарищ Новосельцев. – Засмеялась Калугина. – Я не в том наряде. – Ты прекрасно выглядишь. Поехали?! – Мужчина не только всё узнал, но и вызвал такси, чтобы никто на работе не узнал об их планах.       ЗАГС был важным шагом на пути к образованию семьи. В течении двадцати минут пара заполняла необходимые документы, проверяла данные и прочую информацию. Никаких препятствий, ограничивающих возможность вступления в брак, к счастью, к них не было. Когда все формальности были улажены, типичная представительница ЗАГСа – женщина в ярком пиджаке и с пышной прической, объявила дату регистрации – двадцатое января.       Вечером Новосельцев с Калугиной посадили детей перед собой и смущаясь рассказали о том, что решили вступить в брак. Конечно, Людмила Прокофьевна не могла требовать от мальчиков, чтобы они называли её мамой. Она была и остаётся для них тётей Людой, которая скоро станет женой их отца. Налаживая доверительные и дружеские отношения с детьми, женщина хорошо понимала, что это большая ответственность. Но возможность стать им другом было высшим признанием чувств для Калугиной.       После серьезного разговора, который прошел на удивление хорошо, раздался телефонный звонок. Анатолий Ефремович поспешил поднять трубку. Женщина вышла к Новосельцеву, когда тот уже закончил беседу. – На тебе лица нет! Кто звонил? – Затянувшееся молчание наталкивало на дурные мысли, поэтому Людмиле Прокофьевне хотелось узнать, какие новости получил мужчина. – Моя тёща. Бывшая. – Тяжело проговорил Новосельцев. – Что она хотела? – Женщина пока не понимала, что могло расстроить Анатолия Ефремовича. На первый взгляд это был обычный звонок. – С мальчиками встретиться. – Выдохнул Анатолий Ефремович. Он не видел свою тёщу с дня развода, когда она клялась забрать у него детей, но так и не предприняла ни одной попытки. – Понятно. – Я не успел ей сказать про нас, она уже повесила телефон. Я даже своим забыл сказать. Замотался.