Один год

      Квартирный вопрос отложился сам собой, так как Новосельцев достаточно точно дал понять своей родственнице, что не намерен вести переговоров, продавать или отдавать часть квартиры. По этой причине ему больше никто не звонил и не докучал. Перемены в личной жизни Новосельцева в значительной степени отразились на его уверенности в себе и чувстве собственного достоинства. Анатолий дал себе обещание, что ради вновь обретенной семьи, он не станет сдавать и не опустит руки. Однако затишье зачастую бывает предвестником грядущей бури, о последствиях которой можно только догадываться.       Но сейчас у Новосельцева помимо прошлых забот, были заботы будущие, которые беспокоили его ничуть не меньше. Утреннее недомогание его возлюбленной обрело катастрофические масштабы. – Люда, тебе что-то нужно? – Поинтересовался Анатолий, неловко бродя по коридору. За прошедшую ночь Калугина уже несколько раз вставала, и сейчас она снова была в туалете. Новосельцев был поражен тем, насколько спокойной была реакция женщины на всё это. Казалось, она уже примирилась со своей участью. – Со мной всё хорошо. – Отозвалась Людмила и про себя подумала, что лучше бы Анатолий сейчас спал. Его нервное постукивание ногой по полу выводило её из себя, но указывать на это не было ни сил, ни желания. – Я тут рядом, если вдруг что-то нужно. – Новосельцев старался не вмешиваться, но продолжал помогать и оберегать. – Хорошо. – Убедительно произнесла Калугина, но в мыслях у неё были сплошь неприличные ругательства. Подходил к концу первый триместр, а самочувствие не становилось лучше. Наверное, ей придется посетить врача раньше запланированного, оставлять без внимания симптомы, повторяющие с завидной регулярностью, было бы опрометчиво. – Хочешь воды? – Спросил Анатолий, когда женщина наконец вышла из туалета. Румянец постепенно возвращался к её щекам, она выглядела спокойной и расслабленной. Мужчина беспокоился о ней с самого первого дня на крыше, но теперь, когда она была беременной, уровень тревоги и ответственности вырос в несколько раз. – Не откажусь. – Вероятно, сказывалось переутомление, потому что голос женщины звучал слабо и неуверенно. Новосельцев в несколько шагов оказался на кухне, налил в стакан воды и направился к Калугиной, но его опередили. Она очень хотела избавиться от неприятных ощущений во рту, поэтому стакан с водой опустел за мгновение. – Налей ещё, пожалуйста. – Сейчас-сейчас. – Спохватился Анатолий и снова наполнил стакан. Вода исчезла так же быстро, как и в первый раз. – Который час? – Поинтересовалась Калугина, когда пришла в себя и собралась с мыслями. Сколько она спала за сегодня? Два часа? Три? Диван в рабочем кабинете решил бы многие проблемы, почему она до сих пор его не выписала? – Почти пять. У тебя всё хорошо? Кажется, тошнота должна уже пройти? – У Анатолия был предыдущий опыт, даже два опыта. Исходя из этого он мог судить, когда проходят приступы тошноты. – Утреннее недомогание может длиться довольно долго. – Она сама не понимала, почему не призналась в том, что её это тоже беспокоит. – Мне лучше, чем неделю назад. – Тебе стоит поспать. Пойдем? – Анатолий подал ей руку, чтобы проводить в комнату. Оказавшись в кровати, она мгновенно забылась.       На работе Новосельцев с Калугиной практически не виделись. Но мужчина несколько раз звонил и интересовался её самочувствием. В пятый раз объясняя, что она не устала, и ей не нужно отдохнуть, Людмила Прокофьевна повесила телефонную трубку. Мужчина не сразу понял, чем была вызвана такая реакция со стороны любимой, но решил попросить прощения. Хорошо, что Новосельцев сначала открыл дверь и протянул руку с пирожками из буфета, а после – появился сам. В этот раз ему повезло, Калугина не смогла на него злиться, слишком аппетитная была выпечка.       Рабочий день пролетел незаметно. Середина декабря – самое суматошное время: все куда-то спешат, стараются завершить дела до Нового года, уповая на случай или везение. Несмотря на близость праздника, на работе многие задерживаются допоздна. Вот и сегодня Калугина уже собиралась уходить, когда к ней ворвалась Шура. Как всегда с горящими глазами и с папкой в руках, она стремилась решить организационные вопросы и не смотрела на часы. – Как хорошо, что я Вас застала. – Радостно протараторила Шурочка, несмотря на то, что директор стояла в пальто и приготовилась выключать свет. Если начальник находится в кабинете, он еще работает, верно? – Меня уже нет. – Многозначительно сказала Людмила Прокофьевна. – Я.. Вы? – Шура отчетливо видела перед собой Калугину, значит она есть. – У меня только одна просьба к Вам. – Шура, до завтра это не подождет? – Умоляюще посмотрела на неё директор. Какой бы важности ни был вопрос, его всегда можно перенести. А в данный момент женщине меньше всего хотелось что-то решать, но ради приличия, она решила выслушать. – Завтра будет уже поздно! – С вызовом произнесла Шура. Для неё не было ничего важнее, чем решить данную проблему. Обойдя всё учреждение и не найдя поддержки, она пришла к последнему, то есть первому человеку в организации. – Дело жизни и смерти?! –Калугина вздохнула и показала на стул. Под напором Шуры не мог устоять ни один сотрудник. – У нас некому играть Деда Мороза. – Что простите? – Произнесенное казалось Людмиле Прокофьевне какой-то шуткой, глупой и не смешной. Она внимательно посмотрела на Шуру и убедилась в серьезности заявления. – Мужчины отказываются все, как один. – С сожалением сказала женщина и показала на листок, в котором напротив каждой фамилии стоял прочерк. – Хорошо, что женщины у нас более сговорчивые: Снегурочку, Бабу Ягу и Зайчика удалось найти. А что делать с главным героем? Нельзя оставить детей без Деда Мороза! – Что Вы от меня хотите? – Непонимающе спросила директор, вчитываясь в список сотрудников. Актерских навыков у неё не имелось, играть старика она не могла. К тоже директору не положено развлекать сотрудников, они сами должны находить себе развлечения: отчет написать, смету составить и прочее. – Назначьте кого-то. Вас они…. – Шура вовремя остановилась и подумала, как лучше выразить мысль, – послушают. – Глупость какая. – Людмила Прокофьевна вернула лист Шуре. – Местком, может быть, кого-то пришлет? – Я им звонила, всех разобрали. – Беда. Все отказались? – Представьте себе! – В сердцах сказала Шура. Несмотря на то, что работе бухгалтерии она никак не способствовала, женщина была ценным сотрудником. Ни один праздник, ни один юбилей или памятная дата без неё не обходились. Калугиной стало жалко, что труды Шуры пропадут напрасно, и директор ознакомилась со списком еще раз. – А пусть будет Самохвалов, – воодушевленно произнесла Людмила Прокофьевна, поражаясь своей сообразительности, – из него получится отменный Дедушка Мороз. Костюм на него сможете подобрать? – Конечно! – Одобрительно кивнула Шура. – В крайнем случае в месткоме попросим. – Вот и замечательно. Когда у нас «Ёлка»? – Спросила Калугина, вставая из-за стола. Когда важный вопрос решился, можно было идти домой. – На тридцатое назначили. – У Шуры заблестели глаза, ей предстояло организовать Новый год: распределить текст, украсить зал и провести репетиции. – Замечательно! Только Вы, пожалуйста, обрадуете его сами. Мне пора. – Спасибо большое! До свидания! – Шура искренне поблагодарила директора за оказанное доверие и поспешила в соседнюю дверь. К счастью, Юрий Григорьевич еще не успел уйти, поэтому он был ознакомлен с предстоящим мероприятием и своей ролью. – Людмила Прокофьевна! – Послышался возмущенный голос Самохвалова, видимо, идея начальства ему пришлась не по душе. Он выбежал из кабинета и хотел возразить директору, но женщина была уже на лестнице. – Не благодарите, Юрий Григорьевич! – Радостно проговорила Калугина.       Ночь снова выдалась бессонной, чувство тошноты накатывало несколько раз. Даже открытая дверь на балкон не могла спасти от духоты, а от былой энергии и жизненных сил не осталось и следа. Промучившись до утра, женщина твердо решила, что с этим нужно что-то решать. Утром Калугина предупредила Верочку, что задержится и направилась ко врачу.       Больничный коридор был заполнен пациентами, многие сидели и тихо о чем-то разговаривали. Очередь продвигалась медленно, и Калугина нервно поглядывала на часы. Она старалась сосредоточиться на том, ради чего она сюда пришла. Волноваться и переживать было нормальным в её состоянии, она в первый раз проходила через это и не могла всего знать. Ни одна книга о воспитании детей не расскажет, как всё будет на самом деле. Наверное, к этому невозможно подготовиться. – Здравствуйте! Прошу проходить. – Поприветствовала врач, и Калугина вошла в кабинет. Как и все медицинские помещения, комната была белой, светлой и очень чистой. Кроме доктора – женщины средних лет, там была и медсестра, которая что-то записывала и не обратила внимания на нового пациента. – Спасибо. – Людмила села на стул рядом с врачом. – Что-то беспокоит? Жалобы есть? – Голос врача был поставлен хорошо, и она начала с главного, что очень порадовало Калугину. – Недомогание, усталость, бессонница. Это плохо? – Почему? – Удивилась врач и внимательно посмотрела на Калугину. Опытному доктору достаточно один раз взглянуть на пациента, чтобы поставить диагноз. Но этот случай оказался и того легче. Сложность была в самой пациентке: её нужно было убедить в том, что всё хорошо. – У всех по-разному. Некоторые симптомы до шестнадцатой недели не проходят. – Я не смогу так долго. – Людмила быстро посчитала в уме, сколько ей предстоит еще терпеть. – А что делать?! А куда деваться?! Можно вашу карту. – Врач показала на медицинскую карту, которую Калугина до сих пор держала в руке. Погруженная в подсчеты, она забыла передать её врачам. – Пожалуйста. – Судя по предыдущим анализам, – врач перелистала последние записи, – у Вас низкий уровень гемоглобина. – Мне не сообщали. – Удивленно сказала Калугина и попыталась вспомнить, что ей говорили при выписке из больницы. Про давление и возможное головокружение она знала, про витамины и полезные продукты – тоже, про прогулки ей говорили. А про гемоглобин нет. Страх, сомнение и неуверенность накатили удушающей волной. – Это не критично. – Успокаивающе произнесла врач и улыбнулась, от чего Людмиле стало значительно легче. Она не могла сомневаться в компетентности доктора и поверила ей. – Но анализы вам придется пересдать. Завтракали? – Нет, не могу. – После утренней тошноты еда – это последнее, о чем она может думать. Анатолий несколько раз настаивал на том, чтобы Калугина съела бутерброд, но женщина отказалась. Конечно, она пожалела об этом через час. – Через «не могу». Кушаем, пьем сладкий чай и обязательно выходим на воздух. – Голос врача звучал очень убедительно. Если перед пациентом при это ставить маятник, можно было провести сеанс гипноза. – Давайте честно, Вам уже не двадцать лет. Вы уже не девочка. – Лишили меня последней надежды. – С долей иронии сказала Людмила. – А еще говорят, что врачи добрые. Врут?! – Однозначно! – Подхватила врач слова Калугиной. Живая, открывая, понимающая пациентка ей очень понравилась, до неё можно было достучаться и главное – направить в нужное русло её сомнения и неуверенность. – Но мне нравится Ваш настрой. Работа нервная? – А бывает другая? – Помните, забота о себе – это забота об окружающих. Сначала завтрак, потом работа. Всех дел всё равно не сделаешь! – Врач махнула рукой на стопки незаполненных бумаг. Медсестра тяжело вздохнула и продолжила писать. – Как точно Вы подметили. – Удивилась Людмила. – Я двадцать лет в медицине, у меня все женщины до тридцать девятой недели ходят! И Вы ничего не бойтесь! Вот направление, обязательно всё пройдите. – Спасибо. – Калугина забрала направления на анализы и со спокойной душой вышла из кабинета.       От врача исходили невероятный оптимизм и добрая энергия, что захотелось свернуть горы. Лечение и помощь больным не всегда происходят через таблетки, слова лечат ничуть не хуже.