Wildest Dreams

BTS порадовали нас камбэком( чему я очень рада ), а я вас новой частью, конечно, не до сравнения, ну все же ... когда писала часть, думала что это будет затишье перед бурей, но меня убедили, что это точно не затишье и интересно тогда какая там буря ... ну что ж ...увидим... Хочу еще поблагодарить бету Alin4ig) спасибо, ты лучшая)) жду ваших отзывов) **** Если вчерашний день испоганил Пак Чимин, то сегодня Чон настроен более решительно. Второй раз его выходки он не спустит с рук. Если будет надо, то закопает в лесу, там ему и место этому назойливому гному, воображающему себя чёрт-те чем. Чонгук мог простить каноэ, но вечер, когда Юнги пришёл к нему, точно уж нет. Чонгук просыпается достаточно рано, так как он не поздно лёг спать, и привстает на локтях, видя возле себя сопящего Тэ, который тоже нехотя открывает заспанные глазки, милый ангелочек. Чон не выдерживает атаки организма и не успевает отвернуться, как смачный чих прилетает Тэхёну в лицо. Как говорится, с добрым утром. – Извини! – виноватым голосом говорит младший, Тэ только икнул и вытер лицо об подушку Чона, и на том спасибо. – Вот тебе и утро. Ну ты хоть себя хорошо чувствуешь, не заболел? – Нет. Я здоров, не беспокойся. – Хорошо. Я иду в душ, и ты поторопись. Джин – ранняя пташка, думаю, уже сделал завтрак. – Буду через пятнадцать минут. Как Тэхён и предполагал, завтрак уже готов, и все снова собираются поесть во дворе, пока тепло. Последний на завтрак приходит Чимин, и у него оказывается насморк, чихает он каждые пять минут, и Чонгук ликует, все же есть на свете справедливость. – Хён, у тебя телефон трезвонит целое утро, – сообщает он Джину, поедающего рис с кимчи. – Да? Опять что ли он названивает, – сам себе говорит и видит непонимающие взгляды друзей, обращенные на него. – Мы чего-то не знаем? – спрашивает Намджун, в принципе, от лица всех интересующихся за столом. – Да так, пристал один ко мне ребенок. И никак не может отвязаться. – Ребенок? – переспрашивает Юнги. Кажется, они скоро детсад откроют такими темпами. – Да, школьник один. Ну вы ешьте, это глупость, честно, – и смотрит на Чона. –Кстати, Чонгук, как ты себя чувствуешь? Мы все вчера волновались, когда ты не пришёл на ужин. – Извините. Все хорошо, я здоров, спасибо, Сокджин-хён. Но вот Чимин что-то себя нехорошо чувствует, да, Чимин-хён? – как бы не старался, но все равно проскальзывают издевательские нотки, и все улавливают легкую колкость в его голосе. – Хорошо все со мной! – И снова сильно чихает, тем самым опровергая свои слова, и тут же вытирает сопли салфеткой. Его точно Чонгук сглазил. – Тэхён, а где ты был всю ночь? – спрашивает Джин, не то чтобы он против, он хорошо выспался, и никто на него свои конечности не закидывал, но все же спросить нужно. – Я спал с Чонгуком этой ночью. – Вроде бы простой ответ, и ничего в нем такого нет, он не первый раз засыпает с Чонгуком, привык, но он не замечает на себе ревнивый взгляд Намджуна, который быстро опустил голову в тарелку, будто ему все равно, и он просто ест, но ничего не скрылось от наблюдательного Юнги. Юнги же, как ни странно, не ревнует. Он наблюдал за их дружбой, и даже невооружённым глазом видно, что там только братские чувства. И можно подумать, что они и впрямь родные братья. – А, хён, мы потеряли весло. Извини. Я куплю новое, – милыми глазками хлопает Чимин. Он уже и так знает, что все ему спустят с рук. – Не беспокойся об этом. В гараже этого барахла навалом. – Спасибо, хён. После завтрака все разбежались по своим делам. Чимин в комнате переписывается с Хосоком, желает ему удачи и пишет, что сильно скучает, на что получает более сдержанные ответы. Чимин его не винит. Он будет терпеть, пока Хосок ему не поверит и не откроется, он подождёт. Он терпеливый. Джин с Юнги рыбачат возле домика у озера, наконец-то он уломал Мина. Рыбалка успокаивает Сокджина, его бесит один ребёнок, который не понимает слова «нет». Чонгук же решает пойти на пробежку, он тренирует выносливость и ноги. Он ещё тот спортсмен, а вот Тэхёна не смог уломать, как бы он не хотел, но тот спорт не очень любит, поэтому бросил эту затею, взял наушники и побежал один. Намджун, заранее купив пару холстов, уселся возле главного дома рисовать, но перед этим налепил прозрачную пленку, чтобы ничего не вымазать, а то он ещё тот мастер аккуратности. Если честно, это вообще будет его первая картина в жизни, поэтому, стоя возле полотна, он даже не знает, как рисовать и с чего начинать, но первые штрихи ведут к другим, и вот уже что-то вырисовывается. Он не замечает, как сзади к нему подходит Тэхён с широко удивлёнными глазами. – Не знал, что ты любишь рисовать, Намджун-хён, – удивленно говорит Тэ и подходит ближе, любуясь эскизом. Ясное дело, Ким не мог пройти мимо рисующего человека, тем боле, когда этот человек – Ким Намджун. – Я всегда хотел попробовать что-то новое. И вот, на ум пришло это. В доме есть блокнот и ещё холсты, если хочешь, можешь взять и присоединиться, а то я в этом не очень хорош. «Я не люблю рисовать, но я знаю, что ты этим живешь, – думает Намджун. – И хочу больше тебя понимать». «Чего?» Тэхён не верит в происходящее. Он хочет, чтобы Тэ с ним рисовал, причем сам предложил. «Кто и что сделал с Ким Намджуном?» Это уже точно странно. – Хорошо, хён. Тэхён быстро идет в комнату и думает, что ему взять, настроения сейчас нет, чтобы писать картину. Он хочет смотреть на Намджуна, как тот рисует, хватая все его движения и мимику, поэтому он берет блокнот и карандаши и садится неподалёку от Намджуна, откуда хорошо видно его лицо. Нарисованный им самим портрет любимого человека с натуры будет для Тэ произведением искусства. Хоть Намджун кажется полностью поглощённым творческим процессом, но он украдкой поглядывает на Тэхёна, который усердно что-то вырисовывает в блокноте. Чонгук возвращается с длительной пробежки, он пробежал пять километров по дорожке около леса. Немного возбужденный, с непривычки побаливают ноги, но он рад, что не потерял форму за это время. Весь вспотевший, запыхавшийся и с красными щеками он идёт к себе в комнату, но тормозит неподалеку от входа в домик. На пирсе стоят Юнги с Джином, рыбачат и болтают вроде о баре, Чонгук вытаскивает наушники из ушей, он не ожидал здесь кого-то увидеть. – О, наш Чонгук-и спортсмен. Какой молодец! – хвалит его Джин, обращая на себя внимание младшего, но тот, кажется, смотрит только на Юнги, который медленно повернулся к Чону и тоже, на удивление себе, смотрит ему в глаза. – Спасибо, хён. Его грудь тяжело поднимается и опускается, от чего Юнги не может прекратить смотреть на младшего. На его лоб спадают чёрные, мокрые пряди волос, прилипая к лицу, но даже так Чонгук красивый, с немного румяными щеками и вспотевший. Юнги думает, что у него уже достаточно длинные волосы, чтобы собирать их в хвостик, тогда бы старший точно глаз не смог оторвать. Его глаза то расширяются, то сужаются, будто он хочет что-то уловить. – Я пойду. Хорошей вам рыбалки, – не выдерживает гляделок Чонгук, так ещё и в присутствие третьего человека, и перемещает взгляд то на одного, то на другого. Становится стыдно, несмотря на то, что Джин вроде знает о чувствах младшего. – Конечно, Чонгук-и, отдохни, – говорит Джин и ждёт, когда младший зайдет в домик, закрывая за собой дверь. – Я все видел, – говорит тихо старший, смотря на воду и свою удочку, которая даже не подаёт признаков улова. Два часа рыбалки, а они так ничего и не поймали. Джин пару раз поднял со дна немного водорослей, но это не в счёт. Такими темпами он может только очистить озеро. – Я не понимаю, о чем ты, – отбивается Юнги, делая равнодушное лицо. Может так Джин поймет, что Мин не в настроении говорить. – Ты буквально пожирал его глазами! – Юнги закатывает глаза вверх. – И не закатывай глаза! Я все видел! – Я просто смотрел на него, как и ты, – защищается Юнги, хоть знает, что с Джином это не прокатит. Если Намджун мудро промолчит и не будет больше совать свой нос, то хён просто как липучка, и лучше с ним соглашаться, не отстанет. – Ага, конечно, так я и поверил. Через десять минут желудок Джина издает звуки умирающего кита. И это не странно, время близится к обеду, и надо бы начать готовить. Одно радует – хоть, может, Юнги откормят здесь. – Иди скажи Чонгуку, что это его очередь готовить обед с Тэхёном. – Вот сам иди и скажи. – Если не пойдешь, я начну травить дедовские шутки целый день. Это сильный аргумент, поэтому Юнги вздыхает, но все-таки кладёт удочку на землю и заходит в дом. Но лучше бы он слушал шутки Джина целый день, чем смотрел бы сейчас на выходящего Чонгука из ванной комнаты в сопровождении клубов пара. Как всегда, он удосужился натянуть только штаны, из-под которых виднеется кромка чёрных трусов от Calvin Klein, а по телу все еще стекают мелкие капельки воды, Юнги готов поспорить, по горячему кубиками пресса. Юнги закусывает нижнюю губу, кажется, до крови, когда взгляд поднимается на накаченную мужскую грудь Чонгука с темными ареолами сосков, а на шее виднеются сексуальные вены. Юнги собирает остатки сил и поднимает голову вверх, но только зря, потому что у Чонгука пляшут черти в глазах, делая взгляд более хищным, мокрые волосы, собранные в хвост наверху, придают его виду грозность вперемешку с дикой сексуальностью благодаря проколотым мочкам ушей. «Ты хочешь ему сделать минет», – слышится где-то на подсознании голос Намджуна, на что Юнги отвечает против своей воли такое жаждущее «хочу». Потому что такого Чонгука не хотеть невозможно, как бы Юнги не старался. – Хён? – тихо шепчет Чонгук, будто боясь спугнуть, глядя прямо в такие глубокие и любимые глаза. В коридорчике стоит полумрак, но свет из ванной комнаты освещает Чона и его прекрасное тело, в то время как Юнги кроется в темноте. Чонгуку нравится эта ситуация и ошеломлённый, оценивающей, изучающий и дикий взгляд хёна. Поэтому он прячет свою удовлетворенную улыбку подальше. Если первый раз могло показаться, что хён поедал его глазами, то теперь точно нет. Пусть и темно там, где стоит Юнги, но его глаза не могут врать, блуждающие и такие по-лисьему хитрые они говорят только об одном –он очарован только Чонгуком. И Чон делает смелое предположение про себя – Юнги хочет его. «Пожалуйста,» – куда-то в пустоту. Юнги же хочет остановить время, чтобы любоваться этим шикарным парнем в его мокрых и совсем не детских, горячих снах. Его возбуждение только нарастает с каждой миллисекундой. И он понимает, что должен взять себя в руки и прекратить смотреть на Чона любой ценой, даже если в штанах снова тесно из-за него. Он уже сам не знает, как долго не может отвести голодный взгляд, выдавая себя. А Чонгук как чувствует, подыгрывает и не двигается с места, так и застывая с полотенцем в руках. – Хён сказал, чтобы ты приготовил обед с Тэхёном. – Грубо. Так грубо его слова вылетают изо рта с безразличным взглядом, что Чонгук даже немного опешил от ледяного тона старшего, который тут же исчез в своей комнате, закрывая за собой громко дверь. Чонгук ошарашен, и не в хорошем смысле. Он тоже забегает в свою комнату и валится на постель, кутаясь в одеяло, все-таки холодно, от погоды и от неожиданного тона Юнги. Он первый раз слышит и видит такого холодного хёна. Ему неприятно, в голову закрадываются пугающие и колючие мысли. Что если он все понял? Что если это были просто укоризненные или осуждающие взгляды? Но самое страшное, что если это были просто безразличные взгляды? Чонгук с этим не справится. Может, он действительно надоел хёну? И он сбегает от него не потому, что мелкий ему нравится, а потому что не может терпеть его присутствие рядом с собой? Так много вопросов и так мало ответов, которые он может дать себе. А что, если в самом деле Пак прав, и ему не следует лезть туда, куда не нужно?! Чонгук утыкается лицом в подушку, и, как бы он не сдерживался, но все-таки скатывается по щеке слеза. Соленая и такая одинокая. Ему нужен Тэхён. В это же время Юнги лежит в своей комнате, закрывая руками лицо, он хочет стереть из памяти тоскливое и обиженное лицо потерянного Чонгука. Он не верит, не верит, что мог так грубо ответить такому доброму и удивительному Чонгуку, который всегда заботился о старшем. Просто его убивает эта напряжённость и недосказанность с его стороны, а ещё выпирающий стояк, молящий о разрядке, даже мысли о старых женщинах или трупах не помогают избавиться от него, потому что все тут же перекрывает такой горячий и сексуальный Чонгук. И как бы Юнги не хотел, но все-таки снимает штаны вместе с бельем и делает эти дурацкие движения вверх-вниз пять минут до полной разрядки с молящими, тихими словами: «Нет, пожалуйста, нет, не хочу, пожалуйста, хватит, не хочу видеть его.» Он чувствует себя тупым, неблагодарным мудаком. Юнги думает, что, по сути, ничего страшного не произошло, он просто извинится и скажет, что у него было плохое настроение, конечно, это не повод срываться, но думает, что Чону, может, и все равно на него, а может, и нет. Он зарывается в подушку и скулит от злости на себя, на весь мир, на то, что влюбился, блять, не в гея и даже это признать не может. Впервые в жизни он чувствует себя слабаком. Тэхён довольный дорисовывает портрет Намджуна и закрывает блокнот, он сохранит этот рисунок и спрячет у себя в комнате. Он поглядывает на хёна, и улыбка не сходит с его лица, а когда подходит посмотреть на рисунок Намджуна, который уже заполняет красками пространство маленьким крапинками, не может сдержать звук восхищения. – Хён, это очень красиво, – вглядывается в рисунок, на котором изображен вид – домик у озера и лес, а также голубоватое небо – открывающийся с места Нама. – Спасибо. Надеюсь, успею закончить, пока мы ещё здесь. – Хён, я хочу, чтобы ты закончил и подарил мне, подаришь? – с круглыми и блестящими глазами говорит Тэ, делая милое лицо, может, так хён поведётся. – Хорошо. Я не против. – Честно? Спасибо! – и он от радости обнимает старшего со спины, на что у того из руки выпадает кисточка. Намджун немного обескуражен внезапным порывом нежности, потому что руки у Тэ, как всегда, теплые и нежные, и хочется, чтобы он всегда вот так обнимал. Но он собирается и тыкает пальцем в черную краску, и мажет по носу Тэхёна, тот от неожиданности отстраняется и смотрит непонимающе, и когда до него доходит, что хён хочет ещё измазать ему все лицо, вставая с кресла с довольным и игривым лицом, Тэхён ахает и срывается на бег, но его ловят сильные руки, обнимая сзади, а Тэ шутя отбивается со счастливой, квадратной улыбкой. – Хён, нет… я не хочу мыться! – Будешь поросёнком! – Намджуна ведет, но он не хочет прекращать. Он так редко трогает Тэ, что сегодня он хочет заполнить эту давящую пустоту. Тэ, смеясь, кричит нежно и громко «хён», а Намджун легко поворачивает к себе младшего, держит одной рукой его руки и вымазывает правою щеку, случайно касаясь нижней губы Тэ. Все. Тэхён уже не вырывается, его дыхание участилось до такой степени, что он слышит, как гудят его барабанные перепонки, как сердце грозится выскочить из груди, как мир плывет перед глазами, и он видит перепуганные и встревоженные глаза Намджуна и спрашивает себя: «Почему перепуганные?» «Потому что я не могу себе позволить,» – отвечает тихо сам себе Намджун, будто услышал вопрос младшего. Он видит идущего к ним Чонгука и отходит от Тэхёна на пару шагов, будто эти шаги его спасение от ошибки. Тем временем Чонгук немного высушил волосы полотенцем, надел чёрную шапку, чтобы не застудиться. Джина на пирсе уже не наблюдается, и он идет в главный дом, наблюдая за очень даже интересной картиной. У Намджуна вымазаны руки краской, и он пытается испачкать лицо Тэхёна, который смеется и отпирается руками с криками: «нет, хён, пожалей». У Чонгука немного поднимается настроение от веселого друга, улыбка Тэ не может не радовать. Как бы он не хотел прерывать их веселье, но в кухню можно попасть только через главный вход, и тем более нужно нормально высушить волосы в комнате Тэ. – Чонгук! – Отрывает полностью взгляд от тяжело дышащего и задумчиво изучающего Тэхёна, будто оставленного одного на берегу безлюдного острова, поглощающего волнами. – Мы как раз закончили рисовать. – Да, вы молодцы. Мне хён сказал, чтобы мы уже готовили обед, поэтому мне нужен Тэ. – Он весь твой. Я пойду приму душ, – последний раз пробегает глазами по Тэ и видит, что младший стоит как вкопанный и продолжает смотреть на него, даже не моргая, будто разгадывает тайну века. Киму стало не по себе и он, опустив глаза в землю, быстро уходит, все равно чувствуя прикованный взгляд Тэхёна на себе. – Тэ, он уже ушел. Ты двери хочешь глазами прожечь? – Чонгук слегка тянет за куртку друга, и только тогда тот приходит в себя. – Извини. Идем готовить обед? – Да. Хочешь поговорить? – Хочу и даже очень. Но здесь всюду уши, лучше потом пойдём прогуляемся, – Тэхён переводит взгляд на Чона, подмечая вселенскую усталость и обиду. – А что с твоим-то лицом? – Потом. Хорошо? – Да. Идем, – он берет за руку Чонгука и тащит на кухню. Пока Чон сушит волосы в гостиной, Тэ смазывает две курицы маринадом и отправляет их в духовку. Пока они готовятся, парни уже вдвоем делают салат и фунчозу. Чимин вместе с Юнги накрывают на стол на улице, и позже к ним присоединяется Намджун после душа. Сокджин, немного подремав, приходит к младшим и выносит бутылки пива на стол. Когда все уже садятся есть, наступает неловкое молчание. Оно и неудивительно, Юнги выглядит провинившимся котом, как и Намджун, Чимин чем-то недоволен, Тэ с Чонгуком обиженные, хоть стараются это не показывать. – И что я пропустил? Вроде только на часок задремал, а на вас лица нету. – Нет, хён, тебе кажется, – защищает всех Тэ по непонятной причине. Потому что всех бы хорошо отдубасить палкой как в школе, чтобы вели себя нормально. – Ну хорошо тогда, – довольно проговаривает Джин, кладет свой телефон на стол и отключает его, потому что задолбался ощущать его вибрацию каждые шесть минут. «И почему этот малой такой настырный!» – Хён, тебе все еще пишет этот ребенок? – интересуется Чимин, заводя хоть какую-то тему. – Да. Он очень настырный, видите ли. Ну ничего. Если не отвечать на сообщения и игнорить звонки, тогда сам сдастся. – Я бы не был так уверен в этом, Сокджин-хён, тем более если у него есть на тебя серьезные планы, – говорит Тэхён, подпирая рукой щеку, он-то точно знает, о чем говорит. – Да ну, рассмешил ты меня, Тэ, – улыбается Джин и заливается смехом. –Серьёзные планы? Да ему еще в игрушки играться. Он ещё школьник, так что думаю, он ещё десять раз передумает за кем бегать. Вот увидишь, ещё неделя игнорирования и он сам сдастся, – уверено и непоколебимо говорит хён. – Ну, как говорится, поживем – увидим, хён. А игнорирование, чтобы ты знал, хён, очень неприятно, – и как будто специально переводит взгляд на Намджуна, что тот аж давится едой. – Осторожно, Намджун-хён, – стучит по спине Чимин, сидевший около него. – Так. Хорошо, поели, подкрепились и молодцы. У нас ещё работа есть. Не думали же вы, что просто так будете гостить, – и видит на себе пять пар удивлённых глаз, – Тэхён и Юнги, соберите клубнику в парнике, он недалеко находится, не беспокойтесь. Намджун поможет мне убрать гараж, а Чимин с Чонгуком пойдут в лес и соберут большие палки, чтобы растопить камин в гостиной, ночами уже становится холодно, нужно греться. Так что спешим, пока ещё светло. – Ну хён, – пытается возмутиться Тэхён, конечно, не за себя, а за Чона с Чимином, они же готовы друг друга поубивать, нехорошо их двоих в лес отправлять. Джин на это только отмахивается рукой и зовет Намджуна, чтобы помог посуду убрать со стола, а сам уходит и через несколько минут возвращается с мешком для младших. Чонгук тихо и спокойно подходит вместе с Чимином, испепеляя друг друга. А Тэ только смотрит им в спину. Они с Юнги уже как полчаса не разгибают спины и собирают клубнику в не самом удобном положение с низких грядок в теплице. Мышцы спины уже начали ныть, хоть парник и небольшой, но они точно не привыкли к такой физической активности, как нагибаться. А Тэхён, кажется, больше съел, чем собрал такую красную и сочную клубнику. Любит он это дело, даже не удосужился помыть под водой, и так сойдет, он в детстве только и делал, что с земли ел. – Тэхён, – прерывает его от поедания очередной ягоды Юнги, выпрямляя сгорбленную спину, – когда Чимин успел познакомиться с Чонгуком? – Этот вопрос его уже долгое время интересует, но никак не мог найти подходящего момента его задать, а сейчас ведь им никто не мешает, и можно спокойно поговорить без лишних глаз. – Е, ну мы были как-то в магазине, и Чимин там тоже был, вот так и познакомились, – поднимает плечи вверх, вроде нормальный ответ, но нет, Тэ нужно было добить бедного Юнги. – Я сказал, что Чонгук с тобой живет. А что? «Вот что вырисовывается. Может, поэтому Чимин так недружелюбно относится к Чонгуку, но ведь это вроде бы пустяк, и они все решили или… или Тэхён ещё и рассказал о… блять, только не говори, что ты сказал, что я спал с Чимином!» – проскальзывает в голове у Юнги, но отчего же до скрежета зубов не хочется проверять свои подозрения. – А ты…? – Господи, как же трудно ему говорить, хоть застрелите. – Да ничего. – Юнги сдался, он не хочет слышать ответ. Не так. Не от Тэхёна. Не сейчас. Он не может. – Хён? А ты… тебе нравится Чонгук? – решается Ким и переводит взгляд на обескураженного, напряжённого и потерянного Юнги. Нужно выкручиваться, до добра это точно не доведёт, ещё рано. – Ну, как человек, я имею в виду, – и замечает, что Юнги аж с облегчением выдохнул, расслабляясь. – Ну, он хороший ребенок. – О, боже, самый банальный ответ в мире. Хрен до такого докопаешься. – Ага, ребенок, – совсем не рад такому ответу Тэхён, и уже тише, так, чтобы Мин не услышал его добавляет: – которого ты поедаешь глазами. – Что сказал? «Ты смотри, слышит он всё» – Ничего, хён, говорю, клубника вкусная. – Прекрати есть! А то мы нихрена не насобираем. Тэхён только закатил глаза и ту клубничку, которую он уже поднес ко рту, чтобы съесть, просто кинул в корзину. Сил у него уже нет на этих замкнутых старших. Вот только чувства его не покидают. – Хён. А ты веришь в интуицию? – Допустим? – Тогда извини, – он быстро кладет корзину на землю и выбегает из теплицы за секунду, что Юнги не успевает хоть что-нибудь произнести, как его след простыл. Мин тоже бросает это дело и идет к Джину с Намджуном. А тем временем Джин отпирает дверь в гараж, и первое, что Намджуну бросается в глаза, что здесь, оказывается, только велосипеды (они же свои машины оставили на парковке на улице), удочки и разные инструменты лежат на полках, а у стены много дров, сложенных друг на друга, на что младший думает: «Зачем было переться в лес Чонгуку и Чимину?» И что самое главное – гараж, мать вашу, чистый и даже ничего такой, уютный. Около левой стены стоят четыре раскладных стула и небольшой столик по центру. Хён указывает Намджуну садиться, а сам уверенно идет к полке, достает оттуда виски и два бокала и ставит на стол, открывая бутылку и наливая на два пальца. Сокджин удобно садится и смотрит на младшего, который уже во всю давит лыбу. – Я так понял, мы ничего убирать не будем, – и чокается с бокалом старшего. – По-твоему, я приехал, чтобы работать? Нет, я приехал, чтобы отдыхать. – Почему Тэхён и Юнги? – вопросительно выгибает бровь Намджун, интересуясь. Никогда не думал, что хён может быть таким хитрым и строить коварные планы. – Я думаю, им есть о чем поговорить, – спокойно отвечает и делает второй глоток, смакуя крепкий вкус прочного виски. – А Чонгук и Чимин? – Может, подружатся, а то видеть, как они пытаются испепелить друг друга, бесит. Думают, что все слепые. Тоже мне, актеры. – А ты коварный, Ким Сокджин! – За это и выпьем. – Надеюсь, они там не поубивают друг друга. – Ну вы и мудаки, – слышится голос подходящего Юнги, на что друзья только улыбаться. Джин показывает пальцем на полку, и Юн вытаскивает оттуда еще один бокал, и старший наливает ему виски, в то время как Мин садится на свободный стул. – Даже знать не хочу, – просто проговаривает Мин на хитрый план Джина, ясное дело, он там в главных ролях, и откидывается поудобнее. Смешанный лес в осеннюю пору очень красив, Чонгук осматривает деревья и угадывает их породу: дружные осинки, рябины, конфетные деревья, а также величественные дубы. Неподалёку растут маленькие елочки, но если подняться выше, то будут видны хвойные деревья – сосна и тсуга разнолистная. Парни заходят не очень далеко, чтобы не заблудиться и вернуться живыми и здоровыми, не ясно, какие здесь бродят животные. Чон, как всегда, делает грязную работу, а точнее держит небольшой мешок для палок. Чимин идет спереди, засунув руки в карманы джинс, пинает мелкие веточки и листья и даже не собирается помогать. Чонгук думает, пусть так, по крайней мере Пак молчит, а не плюется ядом, уж лучше слушать, как поют птички. Чонгук внимательно смотрит под ноги, он не хочет попасть в муравейник, или еще лучше – наступить на змею, ему и этой хватает, что идет спереди. После встречи с Юнги и его грубой интонации Чон немного грустный и задумчивый. – Этого не будет! – прерывает молчание Чимин, обернувшись к Чонгуку, ему надоело идти, и он очень хочет вернуться назад в теплую постель и писать Хосоку или просто быть с любимыми хёнами. И он не дурак. Джину нахрен не сдались эти палки. – Извини, что? – недоумевающе таращится на Чимина. – Я и ты. Друзья. Этого не будет! Даже если Джин хотел, чтобы мы помирились, этого не будет! Повторяю ещё раз, ты мне не нравишься. – Ты мне тоже. Мне тоже не особо хочется с тобой дружить. – Знаешь, что бывает с теми, кто думает, что со всем справится? – О! Я посмотрю, Чимин, ты меня хочешь научить как жить. Ты только на два года меня старше, не строй из себя страдальца или мудреца! Тебе это не по зубам! – Я бы тебе помог! Только попроси! – уверенно говорит старший, смотря в темные, глубокие глаза. – Пошел ты! Ты просто сволочь! Которая хочет запороть мне всё! – Теперь ясно. Главное мы все выяснили. – Почему ты меня ненавидишь? – А ты? – Мертвый телефон. – Думаешь, пришёл тут такой весь загадочный и милый и будешь всем пудрить мозги?! – Да пошел ты. Я серьёзно не в настроении. Так что лучше помолчи! – О. Кто-то обидел Чонгук-и? Мне тебя пожалеть? – Себя пожалей, отморозок. Они проходят ещё пару метров, но Чимин был бы не Чимином, если бы промолчал. Ему нужно довести Чонгука до предела и выяснить уж наверняка, сохнет ли он по старшему, а не просто живет с ним в квартире. – Знаешь, когда я был с Юнги, он был такой нежный в постели со мной. – Чонгук просто замер, неужели Чимин это произнес. Он понимает, что тот хочет его разозлить, чтобы он набросился на Чимина, а тот потом выставил его в дурном свете, сказал, что Чон бешеный и ненормальный, и все скорее поверят Чимину, чем ему, малознакомому пацану. Но Пак и вправду знает, на что ему надавить, чтобы разбудить зверя в Чоне, он сильный игрок. – Закрой свой рот! Иначе я за себя не ручаюсь! – Но в ответ только получает мерзкую улыбку. – Ты не представляешь, как я стонал под ним. А он брал мой…, – но ему не дают договорить, Чонгук бросается на него с кулаками и валит на холодную землю, как вдруг чувствует такие знакомые руки на себе, что пытаются оттащить от Чимина, заставляя силой стать на ноги, и Чон, к счастью, достаточно легко поддаётся. Его спасителем оказывается Тэхён, Чимина, конечно, потому что Чонгук бы его здесь забил до полусмерти своими мощными кулаками и агрессией. Ким тяжело дышит, и капелька пота стекают по его лицу, он, наверное, быстро бежал и искал их. – Чонгук! Успокойся! – тяжело дыша, просит его Тэхён, видя злостный, испытывающий взгляд. Ким держит его за плечо и старается заглянуть ему в глаза. Чимин поднимется на ноги, сбрасывает с себя прилипшие листья и с презрительной улыбкой на лице тихо хохочет, он вытирает с губы кровь, видимо, Чонгук успел ударить и разбить её. Но ему на это все равно, он свое получил, и это было довольно легко. Он и так уже покалеченный жизнью, что ему удары от какого-то Чонгука, он эмоциональные выдерживал каждый день, что ему физические – ничто, пустяк. – Чего ты скалишься? Зачем тебе это? – спрашивает рассерженный Тэхён, все ещё держащий Чонгука за руку, чтобы тот не кинулся. – Я ему уже сказал что! Чтобы он не лез туда, куда ему не следует! – Прости, Чимин, но думаю, это не тебе решать, куда ему лезть, а куда нет. – Ты ему не поможешь, Тэхён, как бы не старался! – Да о чем ты, мать твою?! – не выдерживает Тэхён и уже сам кричит. Мало ему в жизни неразделённой любви, так появился друг с неожиданной любовью, а еще Чимин со своей враждой. Он не железный, мать вашу. – Потом поймешь. И он просто обходит их и выходит из леса. Хватит с него на сегодня. – Ты в порядке? – Да. Но если бы не ты, я бы его убил! – Все-таки интуиция меня никогда не подводит. Пойдем, уже темнеет. Чимин уставший, но довольный приходит первый и проходит в гараж, где сидят трое хёнов, попивают виски и хохочут, ну что же, весело им. Он замечает, что уже у всех красные щеки, видимо, ужрали первую бутылку как в сухую землю, а вторая наполовину только пустая. То, что они так долго распивали первую, Чимин не поверит, уж слишком хорошо знает своих хёнов. Он вот тоже развлёкся. Ссадину на губе первый замечает Юнги. – Чимин, что-то случилось? – спрашивает Юнги, поднимаясь быстро с кресла, чтобы поближе разглядеть и чуть не спотыкается, и складное кресло с успехом валится на пол, на что неадекватный Джин и Намджун смеются. – Ударился о ветку и упал. Случайно, – пожимает плечами, как бы случайности бывают, они должны ему поверить. – А Чонгук? – тихо произносит имя Юнги, будто боится его вымолвить перед кем-то, да даже перед собой, мать вашу, но пьяные люди готовы открываться со скоростью света. Достоверный факт. – Он задержался в лесу с Тэхёном. Думаю, скоро будут, – даже незлобно говорит Чимин. Если старшие думают, что он глуп, и послали его за деревяшками, которых сзади них хоть лопатой греби, то пусть так, он им подыграет. – Я пойду в душ, а вы бы поменьше пили, а то уже глаза блестят. И он сразу же уходит в дом. Джин с Намджуном переглядываются и смотрят на спину застывшего Юнги. – Думаешь, у ветки прекрасный хук справа, Сокджин-хён? – как бы невзначай интересуется Намджун, не для того, чтобы подразнить Юнги, конечно, нет, и в мыслях пьяных не было такого. – Ага. И сногсшибательный вид. Поэтому и упал. Случайно. – И нет, они любят Чимина, конечно, как такого милого плюшку не любить, вот только алкоголь говорит, что надо ржать во всю, что они и делают, под неодобряющый взгляд Юнги. – Я пойду, а вы постарайтесь не напиться ещё больше! – только и выдаёт Юнги, поворачиваясь к ним спиной. Он сам немного пьян, конечно, меньше, чем эти двое, но всё же… в глазах немного расплывается. Он усаживается возле домика у озера на стульчик, чтобы дожидаться Чонгука. Может, это неправильно, и мозг вопит, что нужно прятаться, вот только кто он такой против крепкого алкоголя, разбушевавшегося в венах, кричащего, что нужно извиниться перед Чонгуком. Но ждать практически не приходится, Чонгук появляется с криком «мать твою», потому что темно, а желание прибить кое-кого до сих пор не пропало, и он не сразу замечает сидящего на стуле Юнги. – Чонгук-и! – все ещё заплетающимся языком говорит. – Хён! Ты меня напугал! – хватается за сердце Чонгук и присаживается на свободный складной стульчик около Юнги и всматривается в него. – Извини. Я не хотел говорить сегодня… – Все хорошо, хён. Я на тебя не сержусь, – смотрит на свои руки и оглаживает ладонь. – Это невозможно по некоторым причинам, хён, – он не может сердиться на Юнги. – Причинам? – вопросительно изгибает бровь. – Не сейчас, хён. Я скажу тебе, обязательно скажу, но только не сейчас. Не в таком состоянии. – Это еще в каком состоянии, Чонгук-а? – Хён, – смеётся младший, – у тебя, наверное, один равно двум, – и да, Чонгук учуял запах алкоголя. И даже так он благодарен хёну, что тот все равно чувствует вину и хочет извиниться перед ним, даже будучи немного пьяным. – У меня равно, чтобы ты не получил за уши, ребенок! – и сам смеётся, видя улыбающегося младшего. Ему сейчас так хорошо, спокойно быть с мелким. – Хён, – и, как всегда, замолкает, ждет ответа старшего. – Да? – поглядывает на такие красивые звезды, хоть их и не много разбросано по темному небу, видимо, утром будет не очень хорошая погода. – Тебе ведь осталось совсем чуть-чуть учиться. Что будешь делать потом? – То же, что и все, Чонгук. Буду пробиваться в жестокой конкуренции и искать работу, не работать же мне вечность у Джина. Ты и сам знаешь, как сейчас тяжело найти что-то, столько людей на одно место. Тем более если у некоторых есть привилегии – знакомства или денег. Столько слышал об этом и всегда удивляюсь. Корея же вроде не страна коррупции, а видите ли, деньги все равно всем заправляют. И если делать все тихо, никто даже и не заметит, – Юнги понимает, что он пьян и его немного понесло, но так и хочется выговориться мелкому. – Ненавижу людей, которые думают, что им все можно, потому что у них есть деньги и власть. – Да, хён, знаю, – грустно отвечает младший. Ни чёрта он не знает. Даже с ранних лет не знает. Он учился в простой школе, в которой всем было все равно учишься ты или нет, конкуренции там не было, но после с ним занимались лучшие репетиторы Кореи, и он учился усердно. Поступить в универ было легче легкого, деньги, власть, знакомства сделали свое дело, ему даже потеть не пришлось. И сейчас у него пригрето местечко в компании отца. Нужно лишь немного постараться. Конкуренции он не знает. Он всегда был лучше и краше. У него было все с самого детства. Дорогу он себе не пробивал, она уже была протоптана для него. Вот что хотел до него донести всегда Тэхён, да, впрочем, он и сам знает, не тупой. Они вроде живут в одном мире, но такое впечатление, что в разных. «Если бы я тебе сказал, кто я, ты бы меня тоже ненавидел?» Так и остаётся вопрос в мыслях. Лучше молчать. Тэхён его предупреждал. С Юнги просто не будет. Слишком он обиженный жизнью. Нужно продолжать лгать. Даже если самому от этого неприятно. Он постарается об этом не думать. – Хён, пойдем внутрь, а то снаружи уже холодно. – И как бы ему не хотелось остаться и разговаривать с Юнги, но, видя его в одной толстовке, и то не очень теплой, даже при том, что греет алкоголь, он не хотел, чтобы старший замерз и заболел. Днем светит солнце и согревает своими лучами, но как только оно заходит, появляется холодная темнота. Вот какая сила у любви, ставит интересы другого выше твоих, только чтобы его уберечь.